Читать книгу Сказки для взрослых, часть 2 - Николай Захаров - Страница 7

Глава 1

Ивана можно сказать чуть ли не со школьной скамьи в армию загребли. Одноклассники в институты ринулись поступать. А Иван ни куда документы не стал подавать. Учился на троечки сплошь. Какие там институты? Пошел на завод, к отцу в бригаду. На сталевара учиться. А что? Заработки у них будь здоров. Побольше раза в три, чем у какого-нибудь инженеришки занюханого. Сидят эти чмурики-задохлики за чертежными досками, чахнут. Шестеренки чертят. Со скуки сдохнуть можно. Да еще пять лет учиться нужно. На степешке тридцатирублевой, перебиваясь с хлеба на воду. Нет, не для Ивана эта мура. До осени на заводе отработал и даже на второй разряд успел из учеников перейти. Повестка пришла из военкомата, родители проводы организовали, все как положено. И поехал Иван в "несокрушимую и легендарную", " долг свой священный" отдавать Родине…

Сначала в учебке сержантской, в г.Ташкенте, а оттуда в Афган и вот уже здесь второй год лямку сержантскую тянет. Долг интернациональный, блин. Фразы эти замполитовские как-то мимо ушей Иван всегда пропускал. Ну, послали, ну, служит. Должен же кто-то. Почему не он? А зачем это все, кому мы тут чего задолжали – это пусть у начальства голова болит. А Ивану срок свой отбыть, да домой вернуться. А там завод любимый, батя, мать. И подружка уже есть. Письма пишет, дождаться обещает – Ленок. Афган Ивану сразу не понравился. Сам он сибиряк в третьем поколении. Лес любит, воздух чистый, небо голубое. А здесь горы лысые и жарко, как в духовке. Летом идешь, как по сковородке. А зимы здесь и нет в Ивановом понимании. Мерзость какая-то. Ветра опять же свищут гнилостные. Грязно, серо, пустынно. И народ какой-то дикий здесь живет. Девок в жены парни себе у их родителей покупают за деньги. Работорговля, блин. Каменный век. И воюют, не пойми кто с кем.

"Цирандольцы эти – цирики, которым мы наверное и приехали подмогнуть, те еще вояки. Где их правительство набирает? В горах, что ли отлавливают? Чуть что в плен духам сдаются. Пойдут банду моджахренов выбивать и сдадутся ей же в полном составе. Хоть их полк, хоть взвод пошли. Потом наших посылают "Шурави", банду эту удвоившуюся ловить. Теперь-то посылать цириков перестали одних. Пускают их вперед, а сзади мы, как усиление. Тогда только воюют, сволочи. Знают, что "шурави" залечь не дадут. Пулю в задницу сразу получишь. Ну, ничего, осталось до дембеля еще 200 дырок в календаре проколоть и чао, Афган",– Иван вздохнул, достал из планшетки последнее письмо Ленкино и стал его перечитывать уже, наверное, в сотый раз. Взвод их уже вторую неделю как забросили на вертушках на этот вот блокпост. Тут две караванные тропы пересекаются и из Пакистана прут духам америкосовскую снарягу.– "Вот и дежурим в местах не столько комфортабельных, сколько удобно контролирующих визуально окрестности. Это новая точка и их взвод вторую неделю долбится, ее обустраивая, как положено. Зато обещали больше месяца не держать. Отдежурят и в часть. А там хоть условия в городке более-менее цивилизованные. Здесь даже не умыться по-человечески. Вода привозная. Вертушка раз в неделю прилетает. Воду, хавку и почту доставляет. Хорошо хоть весна в разгаре. Зима уже кончилась слякотная, с ветрами туберкулезными, а лето душное еще не наступило. Межсезонье. Даже красиво тут сейчас в горах этих лысых. Травка зазеленела и даже цветочки какие-то желтяться. Вроде нашей куриной слепоты. А может это она и есть? И небо пока еще не серое, а голубое. За две недели ничего не произошло примечательного. Нет пока объектов для наблюдения или досмотра. Ближайший кишлак километрах в пяти отсюда. А духи, видимо предупрежденные, сюда пока не суются. А на фига им наш взвод? Возни много, а навара потом с гулькин нос. Ну, соберут калаши с трупов. Так мы их в пятеро больше успеем положить с высотки этой. Овчинка выделки не стоит. Вот если караван пойдет, тогда могут попробовать зачистить, а пока… сидим и сидим. Воды жаль в обрез. Песок этот уже задолбал. Скрипит на зубах. С ушей уже никто и не стряхивает",– Иван сплюнул и прополоскал рот водой из фляги.– "Вот и норма-две фляги в день на все про все. Все подсчитано у отцов-командиров. Как будто нельзя две прислать вертушки. Экономят топливо, козлы. Хорошо хоть не жарко пока, а в самый раз +18-ть. Комнатная температура",– Иван сидел в палатке оружейной на ящиках с патронами автоматными и перечитывал письмо от Ленок. Дочитал последнюю строчку.– "Люблю. Жду ответа, как соловей лета",– улыбнулся и аккуратно письмо в конвертик сунув, прибрал его обратно в планшетку. – Взвод, выходи строиться. Форма одежды три,– "Это литеха Васильев орет, с чего бы ему вздумалось построение объявлять, да еще в полной выкладке? Случилось чего?"– подумал Иван, выскакивая из палатки и автоматически дублируя команду комвзвода, заорал: – Первое отделение, выходи строиться.

Через минуту взвод стоял в две шеренги, а перед строем, нетерпеливо поглядывая на часы, топтался литеха. – Взвод. Равняйсь. Смирно. Слушай боевой приказ. Поступила информация, что в соседнем кишлаке, находящемся в отдалении 4-рех километров от расположения взвода, сосредоточились силы моджахедов в количестве 80-ти человек. Нам приказано поддержать роту ДШБ брошенную на нейтрализацию бандгруппы и поддержать огнем и штыком. В расположении остаются ефрейтор Самойлов, рядовые Кирпичев и Ахметджанов. Остальные напра-в-о-о! Бего-о-м! Арш!– взвод повернулся и, гремя снаряжением, побежал вниз с высотки в сторону выглянувшего из-за гор весеннего солнца. На восток,– "Хорошо, что хоть пожрать успели",– думал Иван, прыгая через валуны впереди своего отделения. Минут 20-ть литеха гнал взвод бегом, потом скомандовал: – Шагом марш. Во взводную колонну марш. Шире шаг,– и взвод отхаркиваясь и хрипло дыша, в колонну по три, запылил в заданном направлении. А там уже слышались пулеметные длинные и автоматные короткие очереди. Десантура ждать не стала и села на кишлак плотно. – "Рота мордоворотов, вполне могли бы и без нас обойтись",– думал Иван с неприязнью. Не любил он этих козлов в беретах выпендристых из "войск дяди васи".– "Строят из себя элиту. Нормально не поговоришь. Пупы",– кишлак – домишек в двадцать, дувалами каменными обнесенных, прилепился к склону холма, переходящего в нагромождение выветренных гор. Радист взводный – Пашка Соловьев, вышагивающий рядом с комвзвода, протянул тому наушники и литюха выслушав, ответил: – Есть. Понял,– и крикнул,– Взвод, правое плечо вперед! Бего-ом марш!– "Слева велено зайти духам",– понял Иван. Еще минут пять лезли по склону, заросшему весенней травкой. Берцы скользили и взвод, спотыкаясь и матерясь, растянулся метров на -50-т.– Шире шаг, подтянись. К бою! Стой!

Взвод разбежался в цепь и залег. Хрипела радиостанция, получая указания от неведомых Ивану командиров. Кто-то, лучше их знающих, что делать – корректировал и направлял действия взвода. Метрах в 300-х стах перед ними, просматривались плоские крыши саклей или как там, у местных они называются эти сараи из каменюк обмазанных глиной.

– Взвод. В атаку вперед!– это взводный. Иван продублировал его команду, вскочил и быстрым шагом, стреляя короткими очередями по невидимому пока противнику, двинулся в сторону кишлака.

– Интервал держать!– это взводный опять орет. Зеленый совсем, только из училища месяц как. Уставник, блин. Над головами свистнули первые пули. В кишлаке заметили вновь прибывшие силы "шурави" и уже в атаку прущие, уделили и им порцию свинца. Работал пулемет и Иван даже увидел откуда… В силуэт этот суетливый из-за дувала высунувшийся и стрелял прицельными очередями. Кто-то из пацанов уже орал, получив пулеметную пулю. И это "А-а-а-а-а", захлебывающееся на высокой ноте, перекрывающее звуки выстрелов, остальных подстегивало и гнало уже бегом. Что-то орал взводный, скорее уже самому себе. Иван добежал до убитого им пулеметчика, пнул берцем черную бошку и швырнул гранату в провал дувала. Присел, дожидаясь взрыва. Три секунды, две, одна.– "Звиздец!",– рвануло, забивая уши ватой, а глаза пылью. Сменил магазин, потом прыгнул, перекатился, и влепил длинную очередь в оконный проем глинобитного домишки. Там кто-то заорал, что-то непонятное, злое и протяжное. А в следующую секунду рядом с Иваном упала Ф-1. Наша фабержух, родная, с разлетом осколков до 200-т метров.