Читать книгу Смутные времена. Книга 1 - Николай Захаров - Страница 3

Доехали довольно быстро по московским меркам, явно не выехав за будущее Садовое кольцо. Пересекли Москва реку и через полчаса уже стучались в покосившиеся ворота, присыпанные и облепленные снегом.

Дом с соломенной крышей, сполз так же на один угол и таращился подслеповатыми оконцами, но застекленными, что говорило о многом. О когдатошнем достатке в этом доме, например. Конюшня, хлев, птичник – все под одной крышей и все перекосившееся и убогостью дышащее. На этом подворье явно не хватало мужских рук. Плетень из корявых лесин, кое-где и вовсе обрушился, а может, разобран был для протопки в совсем уж худые дни. Несколько поленниц белели свежими сколами, в глубине двора и оттуда же выскочила дворняга, захлебываясь пугливым лаем.

– Вылитый Австрийский Ландсир цены не меряной,– пошутил Михаил.– Лео, Лео, ко мне, собачий сын,– и дворняга тут же прониклась к нему самыми теплыми чувствами, завиляв хвостом так старательно, что чуть не валилась от усердия с ног. Михаил сунул псу в открытую пасть кусок сахара и дворняга, грызнув угощения, чуть не упала от радости без чувств. Похоже, что такое ей еще никто не предлагал.

– С одним членом семейства познакомились. Веди, Надежда, в палаты сермяжные,– скомандовал Михаил, подхватывая под руку, сомлевшую девушку.– Сергей, короба, сани, шевелись, давай.

– Слушаюсь, вашсковородь,– выпалил тот, хватая санки и волоча их следом за Михаилом и Надеждой.– Что изволите еще?

– Изволим, что бы сделал вид глубокомысленный и не юродствовал. У нас ведь как, кто последний, тот станет первым. Помнишь?

– А як жеж,– Сергей браво щелкнул каблуками сапог и, приставив санки к стене, дернул на себя перекосившуюся дверь, за деревянную рукоять. Дверь открываться не пожелала, будто запертая изнутри на засов и он развел беспомощно руками.– Надежда, на тебя вся надежда. Командуй, или тут как-то надо по-особенному действовать?

– Ничего особенного не надо. Приподнять только вот так,– Надюша вцепилась в ручку обеими руками, потянула вверх и на себя, выпустив на волю клуб пара и застоявшегося воздуха. Дверь проскребла след по земле, и гости вошли в избу. Сумрак почти ночной встретил их сразу за порогом, когда дверь Надюшка поспешно прикрыла, чтобы не выстуживать хату. Михаил достал коробок спичек и восковую свечу. Не спеша зажег ее и двинулся следом за девушкой, положив ей руку на плечо. Маленькие сенцы, отсечные, упирались в крылечко из двух ступеней, о чем Надюша предупредила шепотом и, поднявшись по ним, дернула на себя еще одну дверь, теперь уже ведущую в жилую часть дома. Здесь царил полумрак и разглядеть кое-что было можно. Помещение разгораживала русская печь и лавки вдоль стен, покрытые домоткаными половичками, были единственной мебелью в первой половине. Во второй – кухонной, имелись несколько табуреток и стол.

– Надьк, ты что ль?– раздался хриплый, спросонья, мужской голос.

– Я, Силантий Потапыч,– откликнулась девушка.

– Че рано нынче? Еще к обедне не звонили, аль оказия кака?

– Оказия, Силантий Потапыч. Подвезли вот люди добрые, да в гости напросились. Хотят поговорить с вами.

– Это кто таки? Каки гости? Эх, девка…– голос Силантия прозвучал укоризненно.

– Да вы не беспокойтесь, Силантий Потапович. Мы не гости, мы поговорить с вами кой, о чем хотим. Меня Михаилом звать, а вот его Сергеем,– представился Михаил.

– Сергей Лексеевич – это который зять Силиных? Слыхал. Люди баяли прост, дескать,– успокоился Силантий.– Проходите, да присаживайтесь, где кому понравится. У нас бедно, но чисто, Слава Богу. Дуняшка с Надюхой стараются. Я вот на печи все больше, так что их все тут заслуга.

– Что-то пусто у вас. Домашние-то где все?

– Все озабочены. Кто где. Чего дома сидеть? Старшие сыны уже с купцами ушли трое, двое помельче батрачат тут рядом. Вернутся ввечеру, ну и двое здесь. Вот Ванюшка у меня под боком сопит с Маняшей. Двойнята. Я хоть и крот кротом ноне, но пока слушаются и девки доверяют детишек. Вона как разморило, ровно котята калачиком свернулись,– голос Силантия зажурчал на печи, наполняясь необыкновенной заботой и теплотой, так что, услышав его, трудно было поверить в то, что этот человек мог запросто голыми руками убить и убивал без сожаления.

Михаил с Сергеем прошли и присели на скамью у окна. Силантий Потапович, закряхтев по-стариковски и цыкнув на потревоженных детишек, спустился с печи и присел рядом с ней на такой же скамье. На печке раздалось перешептывание и две лохматые головенки свесились с нее, уставившись на незнакомцев.

– Цыц у меня,– опять погрозил им пальцем отец и головки нырнули в печную тень, поблескивая из темноты любопытными глазенками.

– И чем же, господа офицеры, заинтересовал я вас?– спросил Силантий Потапович, нащупывая ногами в вязаных носках лапти под лавкой.– Прощения просим, но окромя кваса, да щей пустых, угостить нечем. Коль не побрезгуете, то милости просим к столу. Надюха, все что в печи, на стол мечи,– распорядился он, не дожидаясь согласия гостей.

Надюшка захлопотала на кухне, заметавшись от печи к столу и обратно, гремя ухватом, печной заслонкой и посудой. Силантий Потапович, придерживаясь за стену, прошел туда же и, нащупав привычно скамью, присел во главе стола. Поставив локти на стол, он произнес, уставившись неподвижными глазами в сторону Михаила и Сергея:

– Присаживайтесь, коль поговорить нужда есть. Мне-то своего времени девать ноне некуда, так глядишь, что и услышу забавное.

Михаил с Сергеем прошли на тесную кухню, скинув на лавки полушубки, и уселись напротив хозяина.

– Надежда нам вкратце поведала вашу историю, так что мы в курсе, Силантий Потапович,– начал Михаил.

– Обыкновенное дело,– махнул рукой Силантий, перебивая его на полуслове.– Чего хотели вызнать, господа офицеры?

– Что это вы все "офицеры, да офицеры"?– спросил Сергей.

– Так шпорами пол скоблите, аль я глухой? Слепой только,– улыбнулся Силантий.

– Сапоги офицерские. А сами мы из купцов,– буркнул Сергей.

– Как же, слыхали. Москва конешно деревня большая и пока с одного конца, на другой в сарафане новость добежит, так шерстью непременно обрастет, но слыхали кой-чего про ваш Торговый Дом мы… И не из сарафана.

– А из откуда?– уточнил Михаил источники информации.

– У нас свои есть доводчики,– улыбнулся Силантий, а Надежда засуетилась еще проворнее и, грохнув чугун ведерный со щами на стол, зашипела кошкой:

– Вот что бы я вам, Силантий Потапыч, чего еще когда рассказала, умру лучше.

– Ну что же, источник конечно солидный и можно сказать, что новости узнаете из первых рук,– засмеялся Михаил.– Ну и что скажете про нас, убогих?

– Убогие и есть,– подтвердил Силантий. – Кадетов вон из крестьян набрали. Про то вся Москва, который год галдит. Все мечтают своих орясин вам сплавить на дармовые хлеба. Может, и моих взять хотите? Не отдам. Воля дороже,– насупился вдруг Силантий.

– Да мы и не за этим вовсе. Живите себе, как хотите. И потом, мы ведь насильно никого у себя не держим.

– Кусок хлеба держит. Когда кругом лебеду с корой жрут, ваши хлеб от пуза трескают и каждый боится, что выгоните. Это пуще неволи – рабство утробное,– уперся Силантий. – Там только правда есть, где всем одинаково.

– Не бывает так-то,– вздохнул Михаил.– Вы и впрямь философ доморощенный, но мы не за этим пришли, чтобы спорить, кому на Руси жить хорошо и как сделать так, чтобы всем было одинаково.

– Зачем же?– Силантий перекрестился и взял в руку ложку. Две глиняные миски поставленные перед Михаилом и Сергеем, пахли вполне аппетитно и они не чинясь, так же попросту обмахнувшись крестом, принялись трапезничать.

– Я, Силантий Потапович, врач и хотел глаза ваши осмотреть. Они у вас ведь не повреждены и возможно, что не видят по причине самой простой. Не хотят,– Михаил поблагодарил Надюшку, щи были хоть и постными, но наваристыми и сварены явно мастером знающим толк в поварском искусстве.

– Очень вкусно, спасибо.

– На здоровье, Михайло Петрович, – Надюша, принялась убирать со стола и, поставив перед гостями кринки с квасом, тихо исчезла, скрипнув входной дверью.

– По хозяйству пошла хлопотать,– вздохнул Силантий.– Сейчас и Дуняша появится. Она в прачечной в светлое время, а потом с Надюшкой колотится тут же. Так что там со мной? Как "не хотят"?

– Бывает такое. Организм как бы отказывается видеть или слышать, обидевшись на людей. Помните присказку.– "Глаза бы мои на вас не смотрели"? Так вот в досаде бывает, говорим.

– Ну, говорим. Бывает. Я и сам так говаривал. И что? Мало ли что мы говорим? Сколь вон раз друг другу шею свернуть желаем и ничего, что-то не вижу особенно с шеями кривыми.

– Потому что слова впустую сказанные, пустое и дают. А с чувством произнесенные и даже подуманные, силу имеют необыкновенную, Силантий Потапович. Это психология. Наука такая есть.

– И как избавиться от наваждения этого?– поверил вдруг сразу Силантий и пригорюнился.– Это выходит я сам на себя порчу навел?

– Вроде того.

– И не отмолить пади ее?

– Отмолить? Может и можно, но есть путь попроще. Специальные методики придуманы и очень быстрые. Гипноз называются.

– Гипнос? Чей-то тако?– заинтересовался Силантий.

– Это такой способ лечения сном. Я вас усыплю, а проснетесь вы здоровым, зрячим. Можно попробовать. Хуже-то уж всяко не будет.

– Да я что, согласен, коль так. Что делать-то?– Силантий буквально загорелся и засуетился, завертев бородой.

– Да вам-то ничего. Сядьте поудобнее, а лучше прилягте на лавку,– Михаил свернул полушубок и сунул его Силантию под голову.

– Расслабьтесь и спать,– Силантий засопел послушно, а с печи таращились две пары глаз и Сергей прошел к ним, приложив палец к губам.

– Вань, Манюша, мы вашему батюшке лечение глаз проводим, чтобы он видел опять, так что вы уж не шумите, вот вам по леденцу, держите,– Сергей сунул в протянутые ручонки дутых петухов на палочках и детишки радостно закивали головками.– Ну, вот и молодцы.

А Михаил, присев на табуретке рядом с головой Силантия, шел вместе с ним темным московским переулком.

Перелаивались цепные, дворовые псы и Луна скользила в рваных облаках тонким серпом. Моросил дождь, дул ветер и ноги хлюпали по раскисшей дороге. Силантий, вытер тыльной стороной руки мокрое лицо и взглянул вперед. До родных ворот осталось саженей пятьдесят. Сегодня он славно помахался и заработал рубль серебром за каких-нибудь два часа. Кулаки, правда, в кровь посбивал, но это дело привычное, зато и зубов осталось рядом с питейным лабазом пару десятков никак не меньше. И ни одного его. Силантий улыбнулся. И услышав шлепки шагов слева от себя, резко повернул голову в сторону этих звуков.