Читать книгу Чёрные короли. Убийца минотавров - Николай Зайцев - Страница 13

По дну оврага ручеек струился, чахлый совсем, практически невидимый, однако Рата бежала именно по нему, разбрызгивая вокруг искрящиеся капли воды. Я продолжал цепко держать ее за руку и уже не раз спасал девушку от падения. Волчонок, ловко прыгая через завалы веток и мусора, трусил впереди, часто оборачиваясь назад, взглядом подбадривая не снижать скорости бега. Алый язык вывалился набок, а белые бока совсем потемнели от грязи.

Иногда я поднимал голову вверх, пытаясь увидеть опасность, но ничего, кроме ползучего кустарника и длинных свисающих ветвей, не мог разглядеть. Насыщенная зелень скрадывала тень. Густая листва дарила прохладу и глушила звуки. В обрывке голубого неба вилась кругами лесная пичужка и каждый раз при очередном осмотре верха оврага, когда я видел ее снова и снова, создавалось ощущение повтора.

Рата стала дергаться, пытаясь освободить руку. Пальцы мои заскользили по гладкой коже.

– Что еще?

– Пусти! Я больше не могу! Я сейчас упаду!

Она сделала то, что обещала, шумно упав в воду, вырвав из моих тисков руку, как и хотела. Настырная. Гордая. Независимая. И к чему привело? Теперь стояла на четвереньках в ручейке, руки почти по плечо в воде, бедра до паха залиты – нашла же самое глубокое место. Плащ девушки быстро намокал, тяжелея на глазах. Капюшон съехал, коса медленно раскрутилась и упала в воду, словно девушка на нее порыбачить решила. Я вздохнул, половчее перехватывая в две руки огрызок топора, и беспокойно зашарил взглядом по верху оврага – как бы на нас самих не решил кто-нибудь порыбачить. Неслышно подошел Волк, стал у заводи, изумленно рассматривая раскорячившуюся Рату, полакал воду из ее лужи, оценивая качество, облизнулся и с сомнением посмотрел на меня. Я пожал плечом, сам мало что понимая, продолжая осматривать ближайшие кусты. Ноги же были готовы сорваться в бег.

– Надо бежать, – почему-то шепотом сказал я. Щенок тявкнул и с готовностью развернулся на месте, предлагая сторону, в которой надо спешно двигаться. Рата тоже разобрала неслышные слова. Поморщилась. Тяжело села, уперев руки в дно. Вытянула ноги. Беспомощно посмотрела на меня. Подняла правую ногу, из короткого сапога полилась вода. Мы посмотрели на это извержение, потом девушка снова опустила ногу в свою заводь. Наверное, решила повторить.

– Беги. Я не могу. Да и куда бежать? Они повсюду. Мы все равно умрем. Какая разница сейчас или часом позже?

– Разница есть, – упрямо зашептал я и махнул топором – тяжелый, сил нет держать, – надо дойти до дружины. Они же в поле. В тылу отряд минотавров. Надо предупредить.

– Там папа! – оживилась Рата. Я кивнул и предложил, пользуясь моментом:

– Бежим? Скажем папе?

– Я не могу! Я устала, как ты не понимаешь?! Давай ты один сбегаешь?

«Давай!» – чуть не сорвалось с губ, но я снова упрямо замотал головой.

– Вместе надо. Я твоего папку не помню в лицо. Забыл. Могу спутать, – соврал я, хотя такого мужественного и благородного человека, трудно было забыть – выглядел он явно лучше моего батяни. Хотя нет. Спорный вопрос. Батяня был больше и сильнее, и это факт. С ножом против минотавра. На такое не каждый отважится.

– Растяпа, – устало выдохнула Рата, – подвел в такой неподходящий момент.

– Ага, – легко согласился я. Она вытащила руку из воды и вытерла слезы на лице. Покривилась от результата.

– Бежим, – напомнил я. Волчонок заворчал, оскалился, прижал уши, припал к земле, смотря вверх. Я вытянул руку, призывая Рату замереть и перестать подниматься из воды и она, повинуясь, изогнулась в странной позе, выставив руку к небу. Тело задрожало. Надолго девушки не хватило, и, когда она уже была готова упасть назад в запруду, я успел схватить ее за руку, и сильно потянуть на себя.

– Бежим, – закричала Рата. – Бежим!

Она первой сорвалась с места и возглавила наш маленький отряд. Вода гулко хлюпала в ее коротких сапогах. Я машинально сделал пару шагов, ожидая камнепада сверху и свирепой атаки безжалостных монстров, и увидел рядом с собой медленно прыгающего волчонка. Щенок беззаботно клацал зубами, ловя мошку. Уловив мой взгляд, замер, склонил голову и оскалился в добродушной волчьей улыбке.

– Узнает – прибьет. Нельзя так над человеком издеваться.

Волчонок клацнул челюстями, поймал мошку, потом медленно разжал капкан, выпуская ее на волю, и снова оскалился в улыбке.

На его мохнатой морде виноватого выражения совсем не было.

3.1

Из леса мы так и не вышли. Услышали бой на поле: лязг железа, вопли людей, ржание лошадей, свирепые рыки гуманоидных быков и спрятались под елкой, укрываясь в ее колючих ветках. Тот еще схрон, но другого не было. Лежали ничком, тесно прижавшись, друг к другу, накрывшись мокрым плащом, и выли от страха и холода.

– Папенька! Папенька! – сквозь слезы вскрикивала Рата. Волк от страха семенил тогда лапами, больно царапая бок, порываясь бежать на розыски родственника, но, сдается мне, просто хотел убежать, оставив нас одних. Потому что и у меня желание такое же имелось: она же на ухо мне кричала, заставляя вздрагивать и ежиться, переживать вновь и вновь свою беспомощность.

Знал я точно – вот и Рата теперь сирота. Без отца так точно.

К вечеру, когда начало смеркаться, шум боя стал затихать. Редко лязгало оружие, зловеще тихо становилось. Людей не слышно, только быки иногда торжественно кричат. Чего уж тут непонятного. Проиграли, в общем.

Люди – они до последнего бились, потому что уйти им некуда было. Может, помощи ждали от обозников – на них же вся надежда всегда, но, скорее, нет. Я, когда в разведку пополз, благо Рата затихла, уснув наконец со щенком, – пригрелись оба, понял, что к чему. Наши – они правильно бились: дружиной с лобовой атакой, с маневрами конницы с флангов. Минотавры не такие оказались. Дрались без правил, прыгали, куда хотели, сеяли вокруг себя смерть. Сначала дружину на части разбили, на островки сопротивления, потом и коннице досталось – никто не ушел. В островках кто посильнее оказался – тот дольше продержался. Там и минотавров больше лежало.

Конец же у всех одинаковый был – бесславный и без победы, но умерли как герои. Быстро, правда. Полдня и нет дружины. Будто и не собирали ее всем миром. Я вздохнул, хотел обратно к елке уползти, но вздрогнул – рядом лежали Рата и Волк. У девушки губы беззвучно кривились, слез больше не было. Так и остались мы дальше лежать. Смотреть на побоище и на то, как минотавры с факелами ходят, рубят тела воинов да лошадей, куски мяса уносят, сваливают в большую кучу. Не понятно для чего. Холм рос, превращаясь в огромную гору. Рядом зажигались костры. Чадили трупы, горящие в них. Оранжевое пламя лизало черное небо. Быки пели мрачные песни, стучали в барабаны из свежих человеческих кож, водили хороводы, ели мясо. Праздновали победу как могли. Потом главный их появился. Очень большой и страшный. На поясе дюжина человеческих черепов. На спине, не поймешь, то ли плащ меховой развевается, то ли шерсть длинная. Долго забирался на кучу, вокруг себя разбрызгивал, разбрасывал нечто. Поднявшись, в вершину горы жезл воткнул. Таких внушительных размеров, что я думал, он дерево посадил. Так он и стоял, раскинув руки над полем, а потом рявкнул коротко и из дерева-жезла корни, искрящие да светящиеся ослепительно белым цветом, полезли. Сначала тонкие щупальца оплетали куски мяса, затем уже как канаты становились.