Читать книгу С любовью. Ди Каприо - Нильс Хаген - Страница 4

В то злополучное утро Никита проснулся поздно – сказывались последствия вчерашних возлияний в компании Сявы и толстого Жиндоса. Оба этих великовозрастных бездельника успешно прожигали жизнь на родительские деньги, делая вид, что учатся в Горном, хотя давно уже стали в ректорате притчей во языцех как главные кандидаты на отчисление. Каждую сессию преподаватели надеялись, что студенты Савин и Демидов наконец-то покинут вузовские стены навсегда, но, увы, – волшебная сила денежных знаков в конвертах позволяла им всякий раз удержаться на плаву.

Так случилось и в эту сессию, и, получив в зачётку последнюю тройку, высокий брутал Сява радостно объявил:

– А теперь бухаем!

Начали в ресторане «Valenok». Обстоятельно поели – Жиндос был большой спец и фанат этого дела. Выпили для разминки бутылочку ноль-семь «Glenfiddich» и собрались уже переместиться куда-нибудь в более весёлое и модное место, как вдруг за соседним столиком нарисовались три скучающие девицы самой зазывающей наружности – губки, попки, грудки, глазки.

– Девчонки, хотите выпить? – сразу взял быка за рога Сява.

Девчонки переглянулись, захихикали и согласились. С этого всё и началось.

Спустя несколько часов и ресторанов перезнакомившаяся компания очутилась на палубе прогулочного кораблика, плюхающего по Москве-реке мимо Кремля. Народ к этому моменту уже определился по парам: Сяве досталась смугляночка Неля, Жиндосу – блондинка Саша, а Никите – фигуристка Таня, от слова «фигура», а не от олимпийского вида спорта. Она, правда, была чуть постарше своих подружек, но не настолько, чтобы Никита расстроился.

И всё бы ничего, но в корабельном баре они столкнулись с компанией примерно таких же нетрезвых немцев, и начался разговор, и вышел спор, и было заключено пари – кто кого перепьёт. Никита с друзьями не уронил высокое знамя русских питейных традиций, но финал дня помнил смутно, а окончание алкогольного турне и вовсе исчезло из его памяти.

Наутро, лёжа в кровати в своей съёмной квартире на Нагатинской, он переживал сразу целую гамму ощущений – боль в голове, дрожь в чреслах, изжогу и странный зуд кожи на спине. Хотелось пить, выпить и сдохнуть – в общем, как и всегда с сильного похмелья.

Никита с трудом сел, опустив босые ноги на холодный пол, и обнаружил себя полностью раздетым.

«Интересное кино», – подумал он, встал и пошлёпал на кухню.

Обычно Никита спал в футболке и трусах, и отсутствие одежды его действительно удивило. Проходя мимо зеркала, висящего в простенке между коридором и кухней, он краем глаза увидел источник зуда – вся его спина была страстно исцарапана вдоль и попрёк.

– Ни хрена ж себе! – громко сказал Никита и посмотрел на кровать, где громоздилось скомканное одеяло.

От звуков его голоса одеяло зашевелилось, и из-под него появилась рыжая всклокоченная голова Тани. Выглядела Таня, мягко говоря, помято.

– Привет! – улыбнулся Никита.

– Шампанское есть? – спросила Таня. По охриплости её голоса опытному в таких делах Никите стало ясно, что он-то на самом деле чувствует себя ещё сносно.

На кухне на столе он увидел початую бутылку брюта, кивнул.

– Есть.

– Сделай грамм триста со льдом и принеси, – велела Таня и без сил откинулась на подушки.

Она именно что – велела. Не попросила, не предложила, а сказала так, словно всю жизнь прожила в замке со слугами.

– Сама сделай. Или потерпи, я сейчас не могу, – пожал плечами Никита и пошёл в туалет.

– Мальчик, – прохрипела Таня ему в спину. – Ты как разговариваешь? Ты вообще знаешь, кто я?

Начинать день с ругани не хотелось, и Никита как можно веселее сказал:

– Конечно, знаю. Танька-встанька, ты сама вчера говорила, что у тебя такое прозвище в универе было.

Таня хмыкнула, выбралась из-под одеяла и, как была голышом, села, скрестив ноги по-турецки, наклонилась вперёд – так, что её груди некрасиво отвисли, и свистящим шёпотом произнесла:

– Я – Татьяна Спица! Ты что, меня не узнал?

Никита несколько секунд смотрел на неё, а потом вдруг прикрыл ладонями мужское достоинство. Прикрыл инстинктивно, устыдившись, потому что – узнал. В голове пронеслось: «Ё-моё, я трахнул саму Спицу! Вот это крутяк!.. Вот я осёл… Чё теперь будет?»

– Так я получу своё шампанское или нет? – прервала ход его мыслей Таня.

– Да-да, сейчас, – мелко закивал Никита и, забыв про туалет, сиганул на кухню.

…Татьяна Спица была не просто светской львицей, телеведущей и автором колонок в модных женских журналах. Она вела YouTube-канал, аудитория которого давно перевалила за миллион подписчиков, и была кумиром всех женщин – от тинейджерок до стареющих матюр за пятьдесят.

В своём блоге Спица учила, как нужно соблазнять мужчин, как их обманывать и разводить на деньги, подарки и поездки; в общем, как жить за мужской счёт и не париться.

Спица была звездой.

– Ваше шампанское, – Никита вернулся из кухни в фартуке и с бокалом в руке.

– Ваше! – фыркнула Таня. – Ты ещё меня давай по имени-отчеству назови.

– А как… ваше отчество? – тихо спросил Никита.

– Так, всё, Никитос! – отпив шампанского, Таня встала, улыбнулась, поставила бокал и потянулась всем своим далеко ещё не старым и весьма соблазнительным телом. – Пошутили – и хватит. Я для тебя – просто Таня. А теперь давай, одевайся и гони в магазин. Купишь яйца, бананы, молоко и ещё шампанского. У меня до двух часов свободное время. Я хочу есть, но не хочу никуда ехать.

Никита кивнул и бросился к шкафу – одеваться.

– Постой, – остановила его Таня. – Ты что, правда меня не узнал вчера?

– Так темно было вначале, а потом мы все уже накушались, – начал оправдываться Никита.

– Значит, Нелька мне хороший грим навела, – улыбнулась Таня. – Ну всё, давай рысью, я правда есть хочу!

Вот так и получилось, что Никита, не прилагая никаких усилий, внезапно стал любовником и близким другом популярной дивы.

И завертелась весёлая, шальная, яркая жизнь!

Тусовки следовали за тусовками, фуршеты за приёмами, презентации за показами мод, и всё это заканчивалось неизменными афтерпати, переходящими в новые тусовки. Таня оказалась женщиной на удивление доброй и простой, хотя и весьма избалованной. Она любила покапризничать, иногда «включала Снежную королеву», но, в общем-то, была сносной и, что немаловажно, щедрой.

Одной из её любимых фишек было накрутить необычную причёску, сделать яркий неузнаваемый макияж и отправиться «в народ».

– Меня все эти гламурмены и их коровы достали уже, – говорила Таня. – Хочется свежего мяса!

Таким мясом и стал Никита. И, поотиравшись возле светской львицы несколько дней, он вдруг понял, что вот эта жизнь, жизнь в блеске и огнях ночных клубов, ему нравится куда больше, чем унылое протирание штанов во второразрядных кабаках с Сявой и Жиндосом.

Стало быть, необходимо было зацепиться за это своеобразное «колесо Фортуны», или, как говорят коучи на тренингах, «интегрироваться в перспективное сообщество». Никита не был семи пядей во лбу, но прекрасно отдавал себе отчёт, что как любовник и мальчик на побегушках он наскучит Тане довольно быстро. Значит, нужно предложить ей что-то такое, чтобы стать для Снежной королевы незаменимым Каем.

И Никита нашёл это «такое», придумав стрим-канал «В спальне у Спицы». Сам он превратился в Никиту Неона, живую камеру, постоянно шпионящую за светской львицей. Разумеется, весь видеошпионаж был тщательно продуман и отсценирован, чтобы поклонники, не дай бог, на самом деле не увидели какого-то компромата на своего кумира.

Идея со стрим-каналом Спице понравилась, и она охотно включилась в придуманную Никитой игру, называя его «мой креативный геолог». С точки зрения бизнеса Никита тоже попал в яблочко – стрим-канал Никиты Неона дал прирост аудитории Татьяны Спицы.

– Где ж ты был три года назад? – как-то спросила Таня, рассеянно перебирая его волосы. – Мы бы такой бизнес-проект замутили…

Они лежали в огромном гамаке, натянутом на крыше Таниных апартаментов в Бутиковском переулке. Над Москвой плыли облака, ленивые, словно сытые киты. Где-то играла музыка, старый добрый поп-рок, и Лагутенко своим мяукающим голосом исполнял один из главных хитов 90-х:

– Три года назад я был в Челябинске, – сказал Никита. – Пил пиво «Арсенальное» из пластикового баллона-полторашки и мечтал стать пушером у Маги.

– Кто такой Мага? – спросила Таня.

– Магомет. Дилер у нас на районе.

– А пушер?

– Тот, кто берёт у дилера дозняки и ныкает по закладкам.

– Ты что, хотел стать наркоторговцем? – Таня настолько заинтересовалась, что даже приподнялась на локте и посмотрела Никите в глаза.

– Я хотел заработать деньги, – со вздохом сказал Никита. – Хоть какие-нибудь.

Все твои деньги вместе… – голосил где-то Лагутенко.

Таня смотрела на Никиту, пытаясь что-то найти в его глазах, а он… он смотрел на морщинки в уголках её глаз. Тане недавно исполнилось сорок, и, хотя она держала себя в форме – каждый день зарядка, фитнес, три раза в неделю бассейн, турецкие бани и массажист, возраст становился виден, особенно без макияжа.

– О каком бизнес-проекте ты говорила? – спросил Никита.

– Была у меня одна идейка, – Таня улыбнулась. – Собрать наш бомонд – ну, кого получится, – вывезти на берега тёплого моря, куда-нибудь подальше, и бросить их в чужой стране без денег, без связи, в отельчике или бунгало. И всёэто дать в прямом эфире – чтобы снимал кто-то, кто в курсе. Засланный, крыса такая специальная, понимаешь? Ну, типа это розыгрыш такой. Как они станут истерить, кидаться на двери, на забор, как будут корявыми своими ручонками пытаться сварганить себе яичницу… Потом всё вернуть, конечно, объяснить…

– Ты сумасшедшая, – улыбнулся Никита. – Такой стрим порвёт сети. Но… это же дорого.

– Снять виллу в Таиланде? Нет, как раз очень недорого, – покачала головой Таня.

– Ну, хорошо, – упорствовал Никита. – Но надо же собрать всех, договориться… И потом – где ты найдёшь безумца, который так подставится?

– А я уж нашла, – Таня наклонилась и поцеловала Никиту. – Это ты, мой дорогой.

Летели весело – всю дорогу пили и играли в «зелёного человечка». Смысла этой игры Никита так до конца и не понял, тем более что ему пришлось почти весь девятичасовой полёт бегать от одного кресла к другому, передавая этого пресловутого «зелёного человечка» – плюшевую куколку лягушонка Кермита из «Улицы Сезам». Сами участники будущего проекта «Звёзды в бешенстве» восседали на своих местах в бизнес-классе и, потягивая виски и коктейльчики, в перерывах между взрывами смеха строили планы на отдых – как, кто, с кем и где позажигает. По официальной версии, они летели отмечать день ангела Спицы.

В самолёте собрались сливки бомонда: успешный и популярный у пубертатной части женского населения страны актёр с гомосексуальными наклонностями, которого Никита про себя называл Тюлень; его спутник, тоже актёр, но калибром поменьше, получивший прозвище Подсос; певица песен ртом с тусовочной кличкой Пихта, очень точно отражающей её основное занятие вне сцены; светский лев и по совместительству композитор, за кремовый пиджак поименованный Никитой Бисквитом; старлетка Светочка Горчак, снявшаяся в трёх с половиной сериалах, но умудрившаяся переспать с десятью продюсерами, и, наконец, компания музыкантов из группы «Оба-на!», стареющих кумиров бандитов из девяностых.

При музыкантах имелся выводок молодых особ с одинаково надутыми губами и узкими носиками, жертв пластической хирургии. И если «оба-нистов» Никита ещё как-то различал – их звали Алик, Павлик и Толик, то их подружки-модели для него все казались на одно лицо. А поскольку каждая из них являлась лауреатшей какого-нибудь конкурса типа «Мисс Кубаньжелдормаш», он называл их просто – «миски».

В аэропорту Бангкока всю компанию встретил с десяток разномастных лимузинов, и кортеж, больше похожий на цыганскую свадьбу в Румынии, рванул на юг страны – к морю, пальмам, массажу и супчику том-ям.

Пока всё шло по плану Тани, которая прилетела на день раньше. Она встречала дорогих гостей на пороге виллы, наряженная в народное тайское платье пха нунг из золотого шёлка. Кланяясь и улыбаясь, Таня позвякивала золотыми браслетами.

– Спицечка! – заорал Бисквит, первым выбравшийся из своего лимузина. – Если мне сейчас не нальют стакан виски, я кого-нибудь убью. Здравствуй, дорогая!

– Здравствуй, – Таня обнялась со светским львом как с родным отцом. – Проходи на террасу, там всё будет.

Следом за Бисквитом с Таней пообнимались «оба-нисты», Тюлень, Подсос, Пихта и Светочка Горчак. Миски не являлись особами, приближёнными к Снежной королеве, и объятий не удостоились.

Пока гости гомонили на террасе, выходящей на море, а портье и водители таскали багаж, Никите удалось переговорить с Таней. Диалог их был похож на разговор двух заговорщиков или разведчиков:

– Всё в порядке?

– Абсолютно.

– Они не догадываются?

– Даже в мыслях не имеют.

– Летели без проблем?

– Да вроде… «Зелёный человек» спас. Кстати, что это за игра такая?

Таня удивлённо посмотрела на Никиту:

– Прекрати меня разыгрывать! Все знают игру в «зелёного человечка».

– А я вот как раз… – начал Никита, твёрдо решивший докопаться до сути, но его перебил мощный рык Бисквита с террасы:

– Спица!! Где тут пляж? Мы хотим купаться!

– Купаться! Купаться!! – заголосили «оба-нисты».

Завизжали миски, загоготал Подсос, а набравшаяся Пихта, уже облачившаяся в купальник, забралась на стол и запела свой главный хит:

Так Никита и не узнал в тот вечер, что такое игра в «зелёного человечка». Впрочем, не узнал он этого и ночью. Вся весёлая компания большую часть вечера гульбанила на пляже, относящемся к вилле, плескалась в тёплом море и под неодобрительными взглядами тайских спасателей запускала в тёмное южное небо фейерверки.

Наорались, натанцевались, напились и наделали разных других вещей до одури. Ближе к часу ночи гости начали вырубаться. Никите пришлось помогать портье затаскивать в номер Бисквита – он был тяжёлым, как рояль. На втором этаже хихикали миски и скрипели кровати. Пихта танцевала на террасе, роняя стулья, под одной ей слышимую музыку – Никита видел, что она не довольствовалась алкоголем и прикладывалась к пакетику с белым порошком.

Одиноко и печально грустил на берегу Тюлень – он поругался с Подсосом. Подсос был чужд рефлексии, он просто напился и уснул в шезлонге, а поскольку весил намного меньше Бисквита, хрупкие портье унесли его в дом прямо вместе с шезлонгом. Пьяненькая Светочка Горчак бродила поодаль, тщетно пытаясь привлечь к себе внимание Тюленя, чтобы изменить его ориентацию.

Никита курил у крыльца, отдыхая от всего. Табачный дым сизыми завитками уносился в темноту.

– Всё, – Таня вынырнула из-за двери. – Я отчаливаю. Сейчас они допьют по своим номерам – и баиньки. Потом портье и обслуга уедут, ворота будут заперты, на заборе колючая проволока – и твой выход.

– Ну, то есть всё по плану, – кивнул Никита.

– Есть одно «но» – наш актёр.

– Что случилось?

– Оказалось, что он зожник, – Таня помрачнела. – Да ещё с этим своим… партнёром по ориентации поссорился. В общем, сбирается улетать, – Таня сделал недовольную гримаску. – Устроил истерику, проклял весь Таиланд и нас в придачу. Это капец!

– Ну и что? – Никита пожал плечами. – Хочет – пусть летит.

– Я знаю, что он тебе не нравится, – Таня нахмурилась. – Но он нам нужен, понимаешь? Он тут – главная звезда. Так что… ещё есть время. И надо его быстро напоить. Под любым предлогом. А ты вполне в его вкусе.

– Не-не-не! – Никита отчаянно замотал головой. – Я с ним заигрывать не буду!

– Ты что?! – Таня зашипела, как обваренная змея. – Хочешь нам всю малину обгадить?! А ну давай, пошёл! И чтобы всё было тип-топ! Вперёд.

И Никита пошёл. А что ему оставалось делать? Без Спицы он был тем, кем, собственно, и являлся до неё, – никому не нужным студентом с подержанной бээмвухой.

Тюлень стоял, есенинским жестом обнимая ствол пальмы, и его чеканный профиль красиво озарял прожектор со спасательного катера, пришвартованного у пирса. Катер тоже должен был покинуть виллу около пяти утра вместе со спасателями.

– Привет! – сказал Никита. – Хороший вечер.

– Ночь уже… – меланхолично поправил его Тюлень. – Такси приехало?

– Какое такси?

– Что значит – какое такси? – меланхолические интонации в голосе Тюленя исчезли, теперь там явственно слышался лязг железа. – Я Спицу попросил заказать мне… Что, до сих пор нет? Ты… как тебя, Неон, да? Иди, позвони, или как тут у вас это делается? Прислугу попроси…

Никита глубоко вдохнул, сжал кулаки и выпалил:

– Увы, никак! Тут ночью нельзя вызвать за городом такси.

– Вообще? – Тюлень повернулся и выпучил от недоумения и негодования глаза. – Почему?

– Ну, тут этот… комендантский час, – соврал первое, что пришло на ум, Никита. – Камбоджийская граница же рядом. А знаешь, как раньше Камбоджа называлась?

– Как?

– Кампучия. Там людям головы мотыгами рубили.

Тюлень стиснул ствол пальмы так, что он захрустел, и простонал:

– Я хочу домой!

– Тебе надо расслабиться, – твёрдо сказал Никита и вытащил из-за пазухи приготовленную бутылку «Glenmorangie». – Всё будет хорошо.

– Не будет! – истерично выкрикнул Тюлень. – И я не пью!

– Пил же, я видел, – не согласился Никита.

– Это было до того, как он… – Тюлень бросил взгляд на освещённые окна виллы. – Как он… неважно!

– Конечно, неважно, – солидно подтвердил Никита, открутил крышечку и протянул бутылку. – Давай. Во все времена это – универсальный успокоитель. Выпьешь – и баиньки. А завтра будет новый день.

Он повторил слово «баиньки», сказанное до этого Спицей, машинально, но именно оно, произнесённое с успокаивающей, домашней интонацией, сыграло свою роль – Тюлень взял виски, вздохнул, как на съёмках – грустно и одухотворённо, – и профессионально присосался к горлышку.

Никита стоял и слушал бульканье виски. Судя по количеству булек, своё дело он сделал – после того как в Тюленя перелилась практически половина литровой бутылки, он просто обязан был вырубиться.

Но случилось непредвиденное. Оторвавшись от «Glenmorangie», Тюлень не глядя сунул бутылку Никите и размашистым шагом двинулся к дому со словами:

– А где там эти сладкие мальчики-тайчики?

Никита несколько секунд ошалело смотрел вслед Тюленю, потом сорвался с места и устремился за главной звездой, размахивая бутылкой.

– Стой! Ты куда!

– Отвали! – прорычал Тюлень и оттолкнул догнавшего его Никиту. – Я должен отомстить!

Он схватился за ручку двери, ведущей в холл со стороны моря, и тут Никита, отчаявшийся как-то остановить эту одержимую сексуальной манией тушу, ударил Тюленя «Glenmorangie» по затылку.

Бутылка, вопреки его ожиданиям, не разбилась, но Тюлень обмяк, кулём осел на плитку пола и распластался на ней, гулко стукнувшись лбом о кафель.

– Что ты наделал?! – заорал вдруг у него над ухом Подсос.

Никита не успел повернуться – твёрдый, как лошадиное копыто, кулак врезался ему в челюсть и отправил в длительный полёт через всю террасу. Оказалось, что Подсос давно проснулся и всё это время мучился из-за размолвки со своим «мужем». Он прятался в тени, наблюдая за Тюленем и присоединившимся к нему Никитой. И когда страдающая звезда устремилась в дом, решил перехватить любовника, но тут появился Никита с бутылкой – и накачанный Подсос вступился за Тюленя, нанеся роковой удар.

Пролетев через веранду, Никита под вопли Подсоса, пытающегося поднять любовника, врезался в танцующую Пихту и сбил её с ног. Пихта завопила так, словно её насилуют сразу десять тайцев, причём со слоном в придачу. На шум и крики из виллы выскочили проснувшиеся «оба-найцы» и не успевшая уехать тайская прислуга. В темноте все решили, что в дом пробрался вор.

– Это он! Держите его!! – вопила Пихта, после волшебного порошка сверкая в полумраке красными, как у вампирши, глазами.

– Убью!! – ревел очнувшийся Тюлень.

– Дайте мне! – вторил ему Подсос.

– Гаси баклана! – орал кто-то из «оба-найцев».

И что-то пронзительно верещали на своём птичьем языке тайцы, внезапно оказавшиеся со всех сторон и вцепившиеся в Никиту как минимум десятком рук.

– Таня!! – в отчаянии закричал Никита, понимая, что сейчас он никому ничего не докажет и случится непоправимое, но Таня уже уехала, и спасти его могло только чудо, которого не случилось.

Тайцы, надо отдать им должное, всё же не дали Никиту на растерзание звёздам отечественной эстрады и кино. Они как-то очень споро и сноровисто упаковали Никиту, попутно дав пару раз по шее, так, что он даже слегка поплыл, и утащили на катер. Катер зарокотал и отвалил от пирса.

Никита был уверен, что его везут в полицию, где всё и разъяснится, и даже несколько успокоился, тем более что похожие друг на друга, словно братья-близнецы, тайцы не предпринимали никаких попыток вступить с ним в разговор.

Обнаружив, что до сих пор сжимает в руке бутылку «Glenmorangie», в которой осталось как минимум пол-литра виски, Никита сделал приличный глоток, а следом за ним – второй и третий. Виски ударил в голову не хуже, чем кулак Подсоса, и вскоре Никита задремал, убаюкиваемый мерным покачиванием катера, бурчанием мотора и приятным теплом, разлившимся по всему телу.