Читать книгу Светлана. Белая коза Альба - Нина Артюхова - Страница 16

Когда потух свет, пирожные были забыты. Картина действительно была стоящая. Светлана и Костя вполголоса обменивались впечатлениями. Светлана смеялась именно там, где нужно смеяться, и очень верно подмечала удачные детали.

Перед последней частью вдруг оборвалась лента и на минуту в зале стало светло.

Девочка осторожно дотронулась до Костиной левой руки, лежавшей на ручке кресла:

– Какой у вас большой шрам. Больно еще?

– Нет, – Костя подвигал пальцами. – Самую чуточку.

– А вы теперь почти уже не хромаете.

– Да. Говорят, пройдет совсем.

Светлане стало грустно и страшно за Костю. Отсюда – прямо на вокзал. И увезет его поезд навстречу пылающему закату, навстречу войне…

Опять потемнело в зале, осветился экран. Но Светлана не могла уже с такой непосредственностью волноваться за судьбу героев фильма. К тому же было ясно, что у них-то все кончится хорошо.

– Ты что скучная такая? – спросил Костя, когда они выходили из зала. – Или не понравилось?

– Очень понравилось. Спасибо вам.

– Так в чем же дело? Боишься, что тебе попадет за все твои подвиги?

– Костя, а вы сейчас прямо на вокзал?

– Как же я могу прямо на вокзал? А обещанная доставка на дом?

– Костя, а почему ваша мама не поехала вас провожать?

– Она нездорова, я ее отговорил. Если бы еще знать, на какой поезд попаду… Устала бы очень, а обратно одной возвращаться.

– Так вас никто на вокзале провожать не будет?

– Отчего же никто? Будут провожать…

Костя сделал едва заметную паузу и хотел сказать: «товарищи», но Светлана мягко докончила:

– Знакомые?

Это звучало уже не насмешливо, а сочувственно и грустно.

Костя подумал, что Светлана обеспокоена своими школьными и детдомовскими делами.

– Ничего, Светлана, не робей, как-нибудь обойдется… Это что, школа твоя?

– Нет, здесь мальчики учатся, а наша вон там, в переулке.

– Как твоего учителя зовут? Иван Иванович?

– Да, он у нас по арифметике, пока Евгении Петровны нет…

– Странно, – сказал Костя, когда они вошли во двор. – Я читал об этом, но никогда не видел в Москве. У вас под крышей ласточкины гнезда. Правда, здесь уже окраина и садов много…

– Да, да, – оживилась Светлана. – И знаете, Костя, они каждый год сюда прилетают, птенчиков выводят. Ребята рассказывали, сначала было только три гнезда – вот эти, над окнами, – а весной прилетели молодые ласточки, бывшие птенчики, и четвертое гнездо построили. Они его из глины… Им далеко приходилось за ней летать, вон туда, на огороды. Очень старались, долго его строили. Станет тепло – опять к нам вернутся. Было три ласточкиных семейства, а теперь четыре…

В детском доме Светлану и Костю уже ждали.

Дверь широко раскрылась. На пороге стояли маленький светловолосый мальчуган и светловолосая девочка, немного побольше. Мальчуган бросился в угол передней, где на стуле лежал Костин вещевой мешок, и ухватился за него обеими руками, пытаясь поднять. Девочка крикнула.

– Славик, не поднимай! Надорвешься! Дай мне!

И сама была сейчас же отодвинута в сторону одним из старших мальчиков:

– Оля, не поднимай, тяжело! Товарищ лейтенант, вот ваш мешок!

В переднюю из всех дверей высыпали ребятишки (удивительно, сколько поместилось их на такой небольшой сравнительно площади!), и все желали Косте счастливого возвращения. Так как он поцеловал Светлану, пришлось поцеловать еще нескольких мальчиков и девочек – из тех, которые стояли поблизости и которым уж очень этого хотелось. А потом его самого поцеловала Наталья Николаевна.

Костя вышел во двор, обернулся – во всех окнах торчали темные и светлые головенки, маленькие руки махали ему вслед.

Теперь самое время было ехать к Наде в институт, но, поравнявшись со школой, Костя невольно замедлил шаг…. В конце концов, это займет только четверть часа!

В пустой раздевалке сидела маленькая сухонькая старушка и вязала чулок.

– Нельзя в шинели, товарищ лейтенант, – строго сказала она, – у нас в верхней одежде входить не разрешается.

И вдруг отбросила чулок, подошла к рубильнику, и школа наполнилась оглушительным звоном – к окончанию пятого урока. Казалось странным, что тетя Мариша, такая маленькая и степенная, произвела весь этот шум.

– Сейчас побегут, – улыбаясь, сказал Костя, когда наконец затих оглушительный звон.

Тетя Мариша, принимая от него шинель, с достоинством возразила:

– Не побегут, а пойдут!

Растворялись двери классов, аккуратными линеечками выходили в раздевалку и спускались по лестницам с верхних этажей маленькие ученицы. Никакого беспорядка, никакой суеты.

«Ого! Дисциплинка!» – с уважением подумал Костя.

Ему казалось, что именно в эти годы ребята должны были бы разболтаться. Но, наоборот, порядка в школе было, пожалуй, даже больше, чем до войны. Может быть, потому, что здесь одни девочки учатся? Да, нелегко Светлане так сразу втянуться в эту налаженную, размеренную жизнь!

Проходя в коридоре мимо лейтенанта, девочки вежливо говорили: «Здравствуйте», и провожали его внимательными, любопытными взглядами.

Узнав, что директора сейчас нет в школе, а Иван Иванович в учительской, уже подходя к двери, Костя вдруг сунул руку в карман:

«Ох, что же я наделал! Совсем забыл!»

Через несколько минут Иван Иванович вышел из учительской в коридор вместе с Костей и спросил, пожимая ему руку с неожиданной силой:

– Прямо на вокзал поедете?

– Нет, я еще должен зайти… меня будет провожать… то есть будут провожать…

Костя, с трудом сдерживая нетерпение, шагал рядом с учителем. Тот вдруг остановился и, озорно улыбнувшись, проговорил скороговоркой, переходя на «ты»:

– Вот что, дружок, беги по коридору, никто не увидит, вторая смена еще не пришла. Только в раздевалке полегче – тетя Мариша у нас строгая!