Читать книгу Пока нас помнят, мы живём. Проза, стихи - Нина Майорова - Страница 14

Как интересно в детстве было обследовать окрестности нашей деревни. Начать хотя бы с глубокого оврага, который протянулся с одного конца деревни до другого. Обследовать его легче всего было со стороны реки Осётр. По поводу названия реки мы шутили, так как ловили на сделанные папой удочки из сломанного прута орешника, тонкой суровой нитки, грузила из кусочка свинца и поплавка из пробки с воткнутым в неё куриным пером, но ни разу не поймали осетра, а только всякую мелочь, хотя щук мы тоже видели. Как же вкусна была эта рыбёшка, поджаренная бабушкой. Но я опять отвлеклась от основных воспоминаний. Все трое Таня, Галя и я уже учились в младших классах школы и знали, что можно найти отпечатки различных животных. Действительно, поднимаясь вверх по ручью, протекающему в овраге, мы находили «чертовы пальцы», окаменевшие отпечатки раковин и даже окаменевший кусочек дерева. Помимо этих находок нас поразило то, что кое-где склоны оврага были как бы выложены ровными камнями, словно кирпичами, а ещё было множество каменных ядер от самых мелких до крупных, размером с кокосовый орех, которые дед использовал, как груз на квашеную капусту или солёные бочковые огурцы.

Помимо исследования оврага мы берегом ходили до села Большие Белыничи. Берег каменистый, в нескольких местах пересекаемый ручьями. Берег порос ивняком – удобное место для ловли рыбы. Вдоль тропинки тянется лес в основном широколиственный – дубняк – высоченные в три обхвата взрослого человека шириной столетние дубы. Идём, собираем лесную землянику, дикую клубнику по опушке. Вот и мост через реку, вернее насыпь и клади, оставшиеся от мельницы. А когда-то здесь была мельница и прочная земляная насыпь, по которой проезжали не только телеги, гружёные зерном, но и полуторатонки с различным грузом. Переходим мы через реку и поднимаемся в гору. Гора крутая, поднимаемся с трудом. Первую остановку делаем у большого камня, очевидно принесенного сюда когда-то ледником. Камень такой большой, что кажется на нём можно было бы поставить настоящий жилой дом. Отдохнув, поднимаемся выше, делая следующую остановку у колодца – здесь одно удовольствие попить холодной водицы в такую жару. Подъём продолжается и вот мы у цели нашего путешествия – в магазине: нам поручено купить хлеба и сахара, а за керосином придётся идти в следующий раз. Продавщицей здесь красавица Нинка из крайней избы нашей деревни, но нам она не делает никаких поблажек, а порой и обсчитывает. Домой с грузом мы идём другой, более короткой дорогой мимо деревни Пески, просёлочной дорогой, а затем лесом. Вот мы и дома.

Забыла сказать, что под магазин был приспособлен чей-то кирпичный дом c пристройкой и подвалами, наверное конфискованный или оставленный бывшими хозяевами в неспокойные революционные годы. Что ещё вспоминается? То, что эту дорогу практически ежедневно и в любую погоду приходилось преодолевать почтальону Полине, которая жила в соседней деревне Косовой, что была ещё дальше нашей деревни вверх по реке, а за корреспонденцией ей приходилось ходить в почтовое отделение Б. Белыничи. Совсем плохи стали дела, когда половодьем снесло клади через Осетр. Тогда переходить через реку приходилось, перепрыгивая с одного крупного камня на другой. Мне было жаль Полину и жителей наших небольших деревень, которым надо было с таким трудом перебираться через реку, чтобы попасть в магазин, на почту и на кладбище, а детям в школу. И, несмотря на то, что изменились границы сельских административных районов и наши деревни перешли в ведение Алферьевского сельсовета, а Б. Белыничи, по другую сторону реки – к Авдеевскому, всё равно время от времени приходилось перебираться через реку.

Тогда я уже была студенткой и решила помочь жителям, написав в газету, кажется «Сельскую жизнь» фельетон, как оба сельсовета смотрят друг на друга исподлобья, но ничего не предпринимают для постройки моста. Когда я вернулась из деревни в Москву, меня ожидало казенное письмо из редакции газеты. В нём говорилось, что если меня этот вопрос до сих пор волнует, я должна позвонить по такому-то телефону. Я не преминула это сделать и услышала в ответ, что сейчас уборочная страда и не до мостов. Вот я уже на пенсии, а воз и ныне там. Мало того и по камням теперь не перебраться, а только в брод, а течение у порогов очень сильное. Причем брод довольно глубокий, порой вода доходит вплоть до шейки. Ни тогда, ни сейчас никому до этого дела нет. Вот такие дела.

Однако всё течет, всё изменяется. В девяностые вместе с развалом Союза стали разваливаться совхозы и колхозы, и руку к этому приложил и наш Всесоюзный научно-исследовательский институт экономики сельского хозяйства. Помню с каким восторгом рассказывал о своих успехах в этом деле один из руководителей подразделения В. П. Арашуков. Я же про себя возмущалась, что это очередное головокружение от сомнительных успехов, как и в те времена, когда порой людей насильно сгоняли в колхозы.

Вскоре, после развала совхозов, никому уже не нужны были ни скотные дворы, ни коровники, ни луга, ни пахотные земли.

Строения разнесли по кирпичику для своих нужд бывшие колхозники и работники совхозов, а поля и луга заросли сорняками. Сломали и бывший кирпичный магазин, куда мы в детстве ходили за продуктами. На его месте вырос чей-то современный дворец. А новый магазин построили не так далеко от прежнего – панельный с большими стеклянными окнами короб. Но кое-что есть и хорошее: там, где прежде возле реки паслись коровы, останавливаются на отдых с семьями в палатках туристы. Тут же на отмелях приютились цапли. Не знаю хорошо ли это или плохо, появились выдры, бобры, которые строя запруды, валят огромные старые ветлы. А печалит меня больше всего то, что в детстве в реке было полно белых лилий – кувшинок, из которых мы плели себе венки.

Теперь их нет и в помине, а растут только жёлтые лилии, которые кажется называются кубышками. Они тоже по-своему красивы, но с белыми их не сравнить. Совершенно правильно, что их занесли в «Красную книгу». Из лесных цветов я больше всего люблю майский ландыш – это нежный с нежным ароматом цветок. Слышала, что его также занесли в «Красную книгу». Хочу посоветовать любителям природы перенести несколько кустиков ландыша с корневищем в затенённое место вашего садового участка: это может быть северная сторона вашего дома или тень дерева, можно и яблони и через несколько лет этот участок будет радовать вас нежным ароматом. Ещё я не знаю от чего это зависит, но на моем участке в деревне растут грибы – подберёзовики, белые, козлята, маслята, сыроежки, синюшки, толкачики, свинушки – съедобные грибы и ещё полно разных поганок, включая красные мухоморы.

Может быть потому, что в своё время мы обсадили наш участок молодыми берёзками и дубками. Теперь это взрослые деревья, а вокруг молодая поросль. А может быть потому, что набрав грибы в лесу, перебирая их дома, червивые грибы мы крошили и разбрасывали их под нашими деревьями.

Что ещё вспоминается из нашего деревенского детства?

В детстве мы проводили там все лето. Когда мы были совсем малышня и ходили по грибы в ближайший овраг, который прозывался «Хлюпины» вероятно потому, что там были болотца и вода под ногами хлюпала. Однажды на проезжей дороге мы встретили двух огромных собак и стали их подзывать к себе: «собачка, собачка…», но они нас не послушались. Когда же мы пришли домой с грибами и рассказали про этих собак, взрослые подробно расспросили нас, как выглядели эти «собаки», и предположили, что это были волки.