Читать книгу Опасный флирт - Нина Роуэн - Страница 5

Приказав принести чаю, Александр увидел, как Лидия опустилась на диван в гостиной. Ее руки дрожали, когда она подняла их, чтобы пригладить растрепанные волосы, перевязанные на затылке единственной лентой. На гладкой коже виднелись красные пятна, а под припухшими глазами темнели синяки. Она смотрела в пол, ее грудь вздымалась при каждом вдохе.

Что-то неистовое охватило Нортвуда, ему захотелось защитить ее. Александр встал позади стула, крепко сжав руками полированное дерево.

У него возникло желание заключить Лидию в объятия, почувствовать, как она прижимается к нему, избавить ее от того, что заставляет так переживать, что бы это ни было. Александр провел рукой по волосам, будучи не в силах оторвать от нее глаз.

– Мисс Келлауэй. – Нортвуд заставил себя говорить спокойным голосом, чтобы не пугать ее своим настойчивым желанием узнать, что с ней происходит. – Вас кто-то обидел?

Она невесело засмеялась.

– Не так, как вы можете подумать.

– Скажите мне правду.

– Это и есть правда.

– Вы уверены?

– Да. – Лидия кивнула, теребя складки на юбке. – Я не… Это не то, что вы себе представляете.

– Тогда что же это?

– Это личное дело… Впрочем, это не важно.

– Для меня важно.

– Да? – Лидия подняла голову, ее голубые глаза были полны гнева и разочарования. – Разве вам не нужна простая оплата моего долга? Поэтому я здесь. Возьмите плату. Целуйте меня!

Александр покачал головой:

– Только не так.

– Но вы не ставили никаких условий.

– А теперь вот условие есть.

Раздался стук в дверь, а затем в гостиную вошел слуга с чайным подносом. Александр кивнул ему в знак благодарности, и Джайлз вышел. Дождавшись, когда за ним закроется дверь, Александр стал разливать чай. Положив в одну из чашек сахар, он протянул ее Лидии.

– Какое условие?

– Я не буду целовать вас, видя, что вы явно расстроены. Если не считать того, что этот поступок будет неправильным, моя гордость не перенесет удара, если этот поцелуй сделает вас еще несчастнее.

На ее губах мелькнула тень улыбки.

– Полагаю, ваша гордость может перенести и не такое, милорд, – сказала Лидия.

– Возможно. Однако у меня нет желания выяснять, так это или нет. – Его брови сошлись на переносице, когда он увидел, как Лидия сделала глоток чаю. Ее губы обхватили тонкий край чашки, по горлу пробежала волна.

Александр подождал несколько невыносимо долгих минут, чтобы она справилась с волнением. Потом еще раз спросил:

– Что случилось?

Глаза Лидии потемнели и стали цвета лазурита. Она покачала головой, и при этом заплясали густые кудряшки. Когда Лидия наконец заговорила, ее голос был полон печали.

– Иногда я чувствую себя… очень беспомощной.

Александр не знал, как ответить на эти простые слова. С одной стороны, это заявление, сделанное женщиной с таким блестящим, таким явным умом, как у нее, казалось абсолютно бессмысленным. С другой – она коротала время, придумывая формулу любви, а Александр был уверен, что такое занятие абсолютно бесперспективно.

Молчание затянулось, сгибаясь между ними, как живое существо.

Александр откашлялся и на мгновение даже пожалел о том, что рядом нет Себастьяна. Себастьян нашел бы нужные слова. У его брата была врожденная способность внушать женщинам ощущение безопасности, защищенности. Они верили ему, доверяли в отличие от Александра, про которого ходили не лишенные основания слухи о том, что он склонен к отшельничеству, и после катастрофы с его разорванной помолвкой эта склонность стала еще сильнее.

Рот Лидии скривился, когда она поставила чашку на поднос.

– Но все это не имеет никакого значения, не так ли?

– Какого рода помощь вы ищете?

– Какую бы помощь я ни искала, мне ее не получить, так к чему говорить об этом?

Нортвуд внимательно рассматривал Лидию, изгиб ее шеи, тени от длинных ресниц на скулах.

– Я знаю, что вы обладаете блестящим острым умом, – промолвил он. – Что ваша любовь к цифрам завоевала уважение среди самых высших научных умов.

– Откуда вам это известно?

– Я наводил о вас справки, – признался виконт. – Ваше имя вызывает уважение, мисс Келлауэй.

– Мое имя вызывает любопытство, милорд, – возразила Лидия. – Как имя южноамериканского тапира или циркового клоуна.

– Вы ошибаетесь, – сказал он, качая головой.

– Да неужели? – Лидия подняла руку, чтобы убрать со лба растрепавшиеся волосы. – Только не подумайте, что я себя жалею. Или не ценю собственный ум. Я всего-навсего прошу, чтобы вы не пытались убедить меня в том, что способности наделяют меня властью над чем-то, кроме цифр. Это не так. Я поняла это давным-давно.

– И все же математики и университетские профессора консультируются с вами о своих работах.

– Да. Именно так. О работах. Наши разговоры касаются только науки. – Похоже, что-то в ней напряглось, когда она подняла голову, чтобы снова посмотреть виконту в глаза. – Я хочу объяснить вам, лорд Нортвуд, что мои математические способности живут отдельной жизнью от остального моего существования. И то, что я могу управлять этой частью своей жизни, не может помочь мне в остальном.

– Может, – возразил Нортвуд.

– Только не в моем случае. Я действительно ощущаю в себе великую силу, когда дело касается решения уравнений, доказательства теорем. Но эта сила заканчивается там, где кончается мир математики.

Александр позволил себе вздохнуть.

– Не могу похвалиться тем, что я был самым лучшим студентом, однако даже мне известно, что мир математики едва ли можно назвать ограниченным. В школе я узнал, что математические формулы применялись в искусстве Возрождения. Есть связь между музыкой и математикой. Этого я даже не начал постигать. Управление таким огромным поместьем, как у моего отца, требует больших усилий и…

Лидия остановила его, подняв руку.

– Все это чудесно и замечательно, милорд, но, пожалуйста, постарайтесь понять, что мой опыт основан совсем на других вещах. В моем мире математика действительно находится в четких пределах.

«Как ты…»

Эти два слова будто ударили его по голове. Александр чувствовал, как где-то внутри его нарастает гнев. Он начал ходить взад-вперед.

– Чего вы хотите, мисс Келлауэй?

– Я не… Мне больше не к кому было пойти. И я подумала о…

– Нет. – Александр повернулся к Лидии и сжал кулаки. – Чего вы хотите?

– От вас?

– Для себя.

– Я не понимаю.

– Чего вы хотите? Что поможет вам обрести труднодостижимое ощущение собственной силы?

Лидия заморгала. Выражение ее лица было столь отрешенным, словно она пыталась отогнать миллиард мыслей, рвущихся наружу из ее головы.

– Я не знаю.

– Нет, знаете. Что это?

– Сэр, я не глупа. Я знаю свое место, свое положение. Мечтать о недостижимом нелогично и бессмысленно.

– Но почему вы считаете, что это недостижимо?

В ее глазах вспыхнуло изумление – едва заметное, но уже обещающее что-то блестящее. Если Лидия Келлауэй хоть иногда позволяет себе искренне, от души рассмеяться, то это, должно быть, что-то потрясающее.

– А ведь вы романтик, да, лорд Нортвуд? – спросила она. – Вы верите в то, что все случается только потому, что этого хотите вы.

– Нет, потому что мы заставляем это случиться.

– Вам легко говорить.

– Что это означает? – удивился виконт.

– Еще до того, как мы… как я познакомилась с вами, я слышала о вас, – стала объяснять Лидия. – Но не преувеличила, когда сказала, что не люблю слухи. И я еще могу определить, где правда.

– И какую же правду вы узнали обо мне, мисс Келлауэй?

– Узнала, что вам понадобилось два года, чтобы восстановить репутацию семьи, и делали вы это упрямо и открыто, на публике. – Она опустила глаза на чашку и спокойно добавила: – В отличие от вашего отца. Вы работаете с Обществом покровительства искусствам, меняете правила, участвуете в бесконечных благотворительных акциях, ходите на лекции, в клубы, а теперь еще вот эта международная выставка… Все это говорит о вашем желании добиться перемен.

Лидия казалась измученной, как будто перечисление его усилий каким-то образом утомило ее. Как будто она говорила о чем-то желанном, но недостижимом. Александр снова принялся мерить шагами гостиную, испытывая раздражающее чувство неловкости.

– Что ж, все это так, – наконец признался он. – Правда, у меня практически не было выбора. И если бы чего-то не сделал я, то больше этого не сделал бы никто другой.

– Нет, лорд Нортвуд, выбор у вас был, – покачала головой Лидия. – У нас всегда есть выбор.

– Нет, учитывая существующие трудности в отношениях с Россией, о связях моей семьи с этой страной судачат все злее. Какой, по-вашему, у меня был выбор?

– Вы можете по-разному относиться к подобной нетерпимости.

Александр повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Он снова был поражен ощущением того, что самообладание Лидии Келлауэй одновременно стойкое и несовершенное – как большая греческая амфора, испорченная трещинами и сколами.

– А какой выбор был у вас? – поинтересовался он.

Несколько мгновений Лидия молчала, хотя по лицу пробежали какие-то мимолетные тени.

– Мне бы не хотелось об этом говорить. – Она отпила еще глоток чаю, встала и разгладила руками складки на юбке. – Искренне прошу извинить меня за то, что я снова явилась в ваш дом. Это был безрассудный и опрометчивый поступок.

– Мне кажется, вам следует почаще бывать безрассудной и опрометчивой, мисс Келлауэй, – сказал лорд Нортвуд.

– В таком случае ваши мысли ведут вас в неверном направлении.

– Вы так полагаете?

– Да. – Ее губы напряглись от раздражения, подбородок вздернулся вверх. – Я уже не глупенькая девушка, милорд. Дни моих безрассудств в далеком прошлом.

– Честно говоря, мне трудно представить, что у вас когда-либо были дни безрассудств.

– Хорошо. – Лидия направилась к двери.

– Скажите же мне, чего вы хотите, мисс Келлауэй.

Она остановилась. Ее спина напряглась, плечи расправились.

– Я не буду говорить об этом, – отрезала она.

– Скажите, чего хотите, и я верну вам ваш медальон.

Лидия резко повернулась, ее лицо покраснело от гнева.

– Как вы смеете шантажировать меня?

– Это честная игра, – пожал он плечами.

– Нет. Игра не может быть честной, если победитель тоже проигрывает.

– Что это означает?

– Это означает, что вам безразличны обе вещи, поставленные на кон, – ответила Лидия. – Медальон для вас ничего не значит, а для меня он все. Мои желания для вас ничего не значат, а для меня они все. И если я скажу вам то, что вы хотите услышать, и выиграю у вас медальон, то я все равно останусь в проигрыше, верно? Вы уже получили то, что хотели.

– Тогда забудьте о медальоне. Просто скажите.

– Зачем вам это знать?

– Зачем? Я отказываюсь верить в то, что вы ничего не хотите, – сказал Александр.

– Вы желаете знать, чего я хочу? То, чего я не получу никогда? – Она приблизилась к нему скованной походкой. – Отлично, я скажу вам, чего хочу. И тогда вы поймете, как бессмысленно такой женщине, как я, хотеть что-либо, кроме того, что у нее уже есть.

Александр не шелохнулся.

– Просто скажите.

Ее глаза вспыхнули.

– Я хочу вернуть медальон моей матери, – заговорила Лидия. – Я хочу, чтобы она была жива и здорова и чтобы ей никогда не приходилось переживать ужасы, рожденные в ее голове. Хочу, чтобы у отца была та карьера, которую он заслуживал. Хочу, чтобы моя сестра жила простой и счастливой жизнью, какой никогда не было у меня. Этого довольно? Нет? У меня есть еще желания. Я хочу, чтобы бабушка перестала устраивать будущее Джейн. Хочу доказать теорему Лежандра, касающуюся положительных целых чисел. Я хочу делать что-то! Я…

Шагнув к Лидии, Александр взял ее лицо в ладони. Он смотрел в ее глаза и видел, что в них пылает огонь боли и гнева, он чувствовал жар ее кожи. Пламя желания вновь охватило Александра, и оно было настолько мощным, что могло заставить его нарушить собственный обет. Не успела Лидия вздохнуть, как он наклонился и поцеловал ее.

Ее тело под его руками содрогалось, и это была сердитая дрожь гнева. Александр крепче прижался губами к ее рту, и чем неистовее было его желание завоевать ее губы, тем горячее был огонь, горевший в его груди. Нежность, мягкость… У нее такие пухлые и податливые губы, они так отличаются от напряженной твердости ее тела. Язык Александра проник в уголок ее рта. В ответ она содрогнулась, и хотя ее плечи по-прежнему оставались напряженными, губы стали постепенно приоткрываться.

Привкус чая, сахара – привкус Лидии проник в кровь Александра. Его руки крепче сжали ее плечи, он еще ближе привлек ее к себе, и ее грудь прикоснулась к его груди. Лидия едва слышно вскрикнула – это был сдавленный, гортанный звук, и Александру до боли захотелось узнать, какие звуки она стала бы издавать, если бы нагая с охотой отдавалась его ласкам.

При мысли об этом голова у него пошла кругом. Он прижался к ней еще теснее. Его руки опустились на ее тонкую талию, а пальцы сжали невероятно тугой корсет. Нортвуду хотелось сорвать его, ощутить прикосновения обнаженной плоти, накрыть ладонями ее грудь и услышать, как она стонет от наслаждения.

Как он разгорячился! Боже, как разгорячился! Александру казалось, что под слоем одежды он чувствует жар ее кожи. Лидия ответила на его поцелуй, кончик ее языка скользнул по его зубам, руки вцепились в его рубашку. Но это был не нежный, не соблазняющий поцелуй. Нет, этот поцелуй оказался сердитым и отчаянным.

Лидия придвинулась ближе. Одна ее рука, выпустив его сорочку, легла на живот. Ее ладонь лихорадочно скользила по нему, ногти царапали грудь. Она прикусила его нижнюю губу. От едва ощутимой боли его возбуждение только возросло.

И все же, несмотря на то что его тело изнывало по близости с ней, какое-то странное ощущение начало постепенно гасить его пылающую страсть. Разум Александра был слишком затуманен, чтобы проанализировать ситуацию, однако он инстинктивно почувствовал неладное.

С огромным усилием он оторвался от губ Лидии и, крепко сжимая плечи, отстранил ее от себя. В ее глазах горел синий огонь, покрасневшие губы приоткрылись при резком вздохе.

– Недостаточно безрассудно для вас? – натянутым голосом спросила она.

– Мисс…

– Вы ведь считаете меня старой девой, верно? – отрывисто произнесла она. – Высушенной, как кусок кожи. Никому не нужной, одинокой. Вы думаете…

– Не надо говорить, что я думаю. – Слова Нортвуда прозвучали горько и разочарованно. Руки сжались в кулаки, когда он заглянул ей в глаза. Александр не мог избавиться от мрачного предчувствия. От ощущения того, что его ждут еще более сложные проблемы, чем он предполагает.

– Вы полагаете, что я создана для жизни в одиночестве, – продолжала Лидия. – А мои единственные компаньоны – это учебники, уравнения и формулы. Холодная интеллектуальная жизнь.

– Я не…

Лидия подступила ближе, и он заметил, как по ее хрупкому телу пробежала дрожь.

– Милорд, было бы лучше, если бы вы продолжали так считать, – заявила она.

– Почему? – удивился Александр.

– Потому что для нас обоих слишком опасно думать по-другому.

Не успел он двинуться с места, не успел промолвить и слова, как она ушла, громко хлопнув за собой дверью.