Читать книгу 9-й вал - Нина Сергеевна Цуканова - Страница 3

– Юссариан, помнишь медальон, в котором я была на балу? – Мэу, сама не своя, подкараулила меня у кабинета: – Серебряный такой, с подвесками. Не могу его найти.

– В городе потерять не могла?

– Исключено. Я помню, как на базу с ним вернулась. Единственное что… – Мэу нахмурилась: – я его в холле могла забыть.

– Ты там искала уже?

– Разумеется! Все там обшарила! Нету!.. А ведь это моя фамильная реликвия, можно сказать. Он мне от матери по наследству достался.

– Может, в щель какую-нибудь провалился? За тумбочку, там…

– Да нет же! Говорю, все обыскала!

– Ладно. Давай у ребят спросим, вдруг кто видел.

– Видел. Больше чем уверена, – фыркнула девушка.

Я осуждающе посмотрел на нее.

– Давай не будем делать поспешных выводов.

Я взял колокольчик и несколько раз встряхнул, объявляя общий сбор.

– Ребят, Мэу не может найти свой медальон. Может быть, видел кто-нибудь?

Девушка буравила присутствующих взглядом. Глаза ворожеи, вообще, были ее сильной стороной, но на этот раз не помогли.

– Точно? – недоверчиво спросила она: – Может, еще подумаете?

– Да не трогали мы твой медальон, Мэу, сказали же, – подал голос Алекс.

– Да что ты говоришь, Лекс?! – взорвалась вдруг девушка. И, осененная новой мыслью, выдала: – Это ты же его и украл!

Предотвратить конфликт не удавалось.

– Да-да! Ты, без сомнения! – продолжала Мэу: – Ты же у нас, как ворона, на все блестящее кидаешься!

– Да я даже не видел, как он выглядит, – вскинулся шаман, захлопнув и отбросив книгу.

– Алекс, не кипятись, – осадил его я: – И убери волосы, пожалуйста. Я глаз твоих не вижу. Мэу, успокойся. Опиши, для начала, как он выглядит.

– Он прямоугольный, – начала Мэу: – Размером со спичечный коробок, снизу три подвески. Серебряный…

Алекс мгновенно успокоился и, сделав недовольную мину, чуть ли не с отвращением переспросил:

– Серебряный?

– Мэу, ты серьезно? – захохотал Гюстав.

Мэу уже и сама осознала свой прокол.

Алекс действительно проявлял нездоровый интерес, вот только – к золоту. Исключительно.

И конфликт бы угас, если бы Алекс, уже вполне оправданный в глазах Мэу и отряда, не бросил напоследок:

– У нас есть в отряде другой любитель серебра…

Мэу медленно оглянулась на Ка-ну.

Ка-ну не был человеком. Он был потусторонним. Свои привыкли, а вот чужие частенько неадекватно реагировали.

Раса потусторонних не принадлежала к нашему миру, они жили за Гранью (по ту сторону). И за всю историю человечества переходили границу очень-очень редко, буквально по пальцам пересчитать, причем, все их контакты с людьми носили исключительно печальный характер.

Мифов и легенд про них была уйма, причем – самых пессимистичных. Им приписывались все классические свойства нечисти, плюс взгляд, заставляющий человека без серебряного креста окаменеть на месте, нечеловеческая сила, скорость и ловкость, способность и/или необходимость до капли высасывать жизнь из человека, по разным версиям, либо через укус шеи (классика!), либо при помощи своей гнусной потусторонней магии.

Изображались они стилизованно, нечеловеческими чудовищами с белыми фосфоресцирующими глазами, кожистыми крыльями, когтями, зубами… Нечто среднее между Ыркой и мантихорой. И достоверность их существования была под большим вопросом.

Я и не верил. И даже не интересовался.

Пока в какой-то лавчонке один дядька не пристал ко мне с вопросом "не боюсь ли я потусторонних". Я открестился, что не верю в подобную чушь. На это лавочник пообещал показать мне нечто такое, что не оставит сомнений.

Я закатил глаза, но посмотреть зашел.

Он показал мне череп. Древний. Человеческий …как мне сначала показалось.

Он был крепкий, как камень (я даже предположил – окаменелый, но лавочник исключил эту версию). Глазницы крупнее человеческих, миндалевидные, раскосые, близко посаженные. Переносица слабо выражена – почти сразу провал носа ("Это самое слабое место. Черепушку этой твари можно проломить только ударом по переносице"). Но самое разительное отличие заключалось в строении челюстей. Они были мощные, крупные – на пол-лица. Насчитывали 16 зубов. Два заостренных резца сверху, такие же, только чуть короче и подгибающиеся вовнутрь, снизу. Но плотно зубы не смыкаются. По сторонам от них – клыки, такой же ширины, но куда длиннее, особенно верхние (нижние заходят вовнутрь, скрываются под верхними). Зубы крупные, массивные, раза в полтора-два шире (не говоря уже про длину) человеческих. Далее – по круглому зубу с каждой стороны, как объяснил лавочник, дробить кости. И последние – широкие и короткие (ну, относительно) коренные – как у слона – чтобы перемалывать остатки костей.

Сказать, что я был впечатлен – ничего не сказать.

Я по-настоящему заинтересовался. Изучил всю литературу: описание, свойства, меры предосторожности – и загорелся желанием раздобыть себе чучело. Причем, самому поймать и убить. Ну, в крайнем случае, сделать кубок из черепа…

Лавчонка давно закрылась, дядька уехал со своими книжками и черепами, а я все сильнее жаждал встречи с потусторонним. Да – большая редкость, да – событие века, а то и тысячелетия, да – ребята уже похихикивали над моей причудой. Но я свято верил, что мне повезет.

И мне повезло…

Была поздняя осень, мы с Янги пошли за хворостом. Он, не переставая, ныл, за что ему такая участь и почему именно он, почему не Юджин, не Томмазо, не Карл… Все просто, Янги: Юджин ходил вчера, Карл – позавчера, Томмазо – два дня назад.

Я шел впереди, Янги безнадежно отстал.

И вдруг я набрел на полянку. Я стоял в прогалине кустов, ничем не скрытый, и смотрел на костерок и сидящего спиной ко мне человека.

Или не человека. У него были волосы цвета олова, темно-серые, живо отливающие металлом (я читал об этом).

Однозначно. Не человека.

Если включить мозги и поразмыслить, то шансы мои колебались где-то в районе нуля. Вероятность выжить в этой стычке была сопоставима с вероятностью убиения моего противника упавшим с неба золотым, инкрустированным бриллиантами метеоритом в форме яйца Фаберже (причем, исключительно этим событием и определялась).

Я стоял с вязанкой дров в руках, без серебряного оружия (да чего уж там, вообще без оружия: топорик, и тот тащил Янги), без щита, без святой воды, без чеснока – или что там еще с собой носят – и даже без нательного крестика (буквально с утра цепочка порвалась).

Мне стоило бежать без оглядки и молиться, что тварь не бросится вдогонку или не пойдет по энергетическому следу.

Но алчность и тщеславие не давали уйти с пустыми руками. Я мог бы простоять так, пожалуй, до вечера, но сомнения мои разрешил далекий окрик Янги.

Я вздрогнул. Тварь тоже. Потусторонний резко обернулся и, будто бы с трудом, поднялся на ноги.

Я похолодел, но в камень, почему-то не обратился.

Он был вооружен до зубов, и копье, и меч, и еще полтонны оружия. А то своего, природного, ему мало…

Игра в гляделки затягивалась. Я молился всем богам, чтобы обошлось…

Янгин крик повторился; я буквально на миг отвел взгляд в сторону… Потусторонний подобрался ("Все кончено. Мне кранты", – подумал я) и бросился… прочь.

Мне, без сомнения, следовало возблагодарить господа за милость его и без оглядки бежать домой…

"Боже, что я делаю?!" – мысленно взвыл я, с воинственно-победным воплем бросаясь следом…

Шансов догнать канонического потустороннего у меня не было, но этот оказался каким-то зачуханным, и едва был в состоянии не давать мне сократить дистанцию.

Тварь выскочила на скальную тропу, попетляла и скрылась.

Меня колотило от страха и быстрого бега. Я сначала выскочил на тропу, а потом уже подумал…

Он напал неожиданно, со стороны бьющего в глаза солнца. Сиганул откуда-то сверху. Единственное, что я заметил – блеснувший в солнечных лучах меч…

От первого удара мне удалось увернуться – хоть при этом я оказался отрезан от путей отступления и оттеснен к обрыву – а вот следующий был последним: меч перерубит меня пополам от плеча до пояса – самый выгодный удар из такого положения.

Увернуться невозможно. Отвести… Чем? Из "оружия" при мне вязанка дров…

Впрочем, терять было нечего, и я все же махнул ей в сторону противника. Пусть хоть заморочится, отводя удар. Хотя, ему ничего не стоит отвести его, даже почти не меняя линию удара…

То, что произошло дальше, повергло в шок как меня, так и моего противника.

Меч у потустороннего был дрянной. Настолько дрянной, что при соударении с деревом с жалобным "звяк" разлетелся на две половинки… Парень неловко махнул огрызком, оцарапав мне грудь, и уже не в силах уклониться от опускающейся ему на голову увесистой вязанки, печально и обреченно провожал ее взглядом… Его откинуло в бок шага на два. Вязанка развалилась, очень к месту освободив мне веревку. Я разоружил его и связал.

Честно, я был разочарован. Крыльев нет, и когти вовсе не такие страшные. Да и вид у него был почти человеческий… Ну челюсти, да – руку перекусят, пожалуй.

В этот момент мне стало парнишку очень жаль (про себя отметил, что даже перестал именовать его "тварью", а воспринимал почти как человека). Навскидку, ему было лет 18.

Мне стало стыдно за свое хищническое поведение. И за тщеславие. И за желание убить. А особенно, за желание обладать чучелом.

Я развязал веревку и встал.

– Пойдешь со мной? – я протянул мальчику руку.

Он вяло освободился из веревки и, вздохнув, обреченно подал свою. Если бы я не видел своими глазами, как пару минут назад эта тонкая полупрозрачная ручка сжимала тяжелый двуручник, ни за что бы не поверил. Парень поднялся, не без усилий, опираясь на меня, и тихо, вполне вразумительно проговорил:

– Можно я заберу свое копье?

Я поднял копье. Оно явно было "неземного" происхождения и, в отличие от остального оружия, очень хорошего качества.

Копье я решил нести сам. Руку потустороннего не отпускал, хотя он и не рыпался.

На базе его появление произвело фурор. Янги принялся живописать, как он с моей помощью сцапал эту нечисть.

– Он же нас всех перебьет! – воскликнул Юджин, запуская руки в волосы.

Айята осуждающе на него посмотрела. Парнишка и так забился в угол, едва увидел такое количество людей и их на него реакцию.

Айята взяла его за руку, приобняла. Том пододвинул ему кресло и кинул плед.

– Айята, отойди от него, он же опасен, – не унимался Юджин. – И не смотри ему в глаза, вдруг он умеет обращать людей в камень…

Потусторонний построил Юджину "страшные глазки", и тот, постыдно завопив, шарахнулся.

Айята расхохоталась, гость впервые улыбнулся.

– Спелись, значит? – уже по-доброму сказал Юджин.

Вскоре пришла целительница Лиана. На тот момент ей было лет 11, и она уже год ошивалась с нами (тайком от отца).

Лекарство из ее рук он принимал с такой безысходностью в глазах, словно ему предлагали выпить яд. Впрочем, что еще он мог ждать от людей. Я и сам повел себя сегодня не лучшим образом…

Я пообещал потустороннему, что, если он захочет, я позволю ему уйти.

За те шесть лет, что он провел с нами, 90 процентов мифов о потусторонних были развеяны.

Лай-лай сшила новенькому одежду по его рисункам, и он смог воссоздать тот вид, который имел раньше. Волосы у него были пушистые, не очень длинные. Но были две длинные пряди на висках. Их он замотал яркими лентами, заплетя две своеобразных расточки до пояса. Волосы на их концах пушились, как помпончики. Эту прическу в отряде окрестили "кальмар".

Звали его Кариджану. Да, необычное потустороннее имя с двойным ударением. Поэтому мы сокращали до двух ударных слогов: Ка-ну.

Серебро Ка-ну нравилось, и он оставлял в качестве трофея все, что с криком "Изыди, нечисть!" швыряли в него перепуганные бандиты. Не очень приятно, конечно: вам бы понравилось получить по лбу тяжелым серебряным крестом? На сегодняшний день у него была собрана неплохая коллекция всяческих серебряных изделий.

На взгляд Мэу парень вскинулся и с обидой проговорил:

– Мэу, ты же не думаешь на меня?!

Девушка нахмурилась и сердито посмотрела в глаза товарищу:

– Ничего личного, Ка-ну, но факты против тебя. Давай вместе поищем его в твоей комнате.

– С каких это пор у нас в отряде проводят шмон в чужих комнатах?! – как-то уж слишком бурно среагировал Ка-ну.

– Мэу, остынь. Ну чего ты, в самом деле? – Айята успокоительно взяла подругу за руку.

– Ляля, скажи ей! – взмолился парень. Айяту иногда называли Лялей – с легкой руки Ка-ну.

Мэу вырвала руку и закричала:

– Ну уж нет! Вы видели? Видели, как он вскинулся?! Он против, видите ли! Не хочет, видите ли, чтобы я заходила в его комнату. Значит, ему есть, что скрывать! – и обратившись ко мне и к отряду: – Я требую обыска его комнаты!

Реакция Ка-ну меня тоже насторожила, но проводить обыски я всегда считал неправильным.

– Ка-ну, почему ты так вскинулся? – спросил я.

– Ну… это же личное пространство… – пробормотал он.

Я вздохнул. Все-таки придется.

– Том, Юджин, со мной! – я встал.

Ка-ну осознал, что сам себя подставил своей бурной реакцией, и, более не сопротивляясь, отпер комнату.

К великому разочарованию и стыду Мэу, медальон в ходе обыска не обнаружился. Зато я нашел едва початую пачку химического препарата для набора мышечной массы (это мы с Ка-ну обсудили наедине; при мне парень с похоронным видом высыпал содержимое в выгребную яму, приговаривая: "Спасибо, хоть, не Гюстав это нашел…")

Мэу смущенно проговорила:

– Ка-ну, дружок, прости! Не знаю, что на меня нашло…

– Знаешь, что?.. За кусок металла готова удавиться и со всеми друзьями перессориться!

– Ка-ну, пойми, я правда…

– Не буду я ничего понимать, раз тебе твой медальон дороже друзей.

Мэу, всхлипывая, убежала в свою комнату.