Читать книгу Счастливая девочка растет - Нина Шнирман - Страница 7

Бывает, что ты ждёшь чего-то не очень приятного и интересного, а получается всё очень хорошо. Но бывает и наоборот!

Несколько дней назад у нас был после ужина костёр. Уже темнело, нас, весь лагерь, привели на большую поляну, а там много толстых дров горит, и огонь поднимается высоко-высоко – это очень красиво и даже волшебно! Я никогда не сидела около костра!

Нас посадили вокруг него довольно далеко, по отрядам. Мы сидим, молчим, все смотрят на огонь и на искры, которые разлетаются от огня высоко и далеко в небо. Я смотрю и думаю: так можно долго-долго сидеть, смотреть на огонь, и в голове нет никаких мыслей – там всё время меняются картинки, это очень хорошо, спокойно, но совсем не скучно!

– Давайте что-нибудь споём! – вдруг предлагает какой-то женский голос.

Все кричат:

– Давайте! Давайте!

– У нас в отряде Ниночка замечательно поёт! – слышу Наташин голос. – Ниночка, спой “Рябину”!

Вот ведь как я влипла со своим пением в поезде! Но придётся петь, отказаться просто невозможно! И я начинаю петь, радуюсь, со мной пытаются петь несколько голосов, но сразу перестают – им очень низко, у меня низкий голос, я, правда, могу петь и очень высоко, но “Рябину” мне нравится петь низко. Девочки низко не поют, а мальчишки, по-моему, вообще не умеют петь – они умеют только драться и плеваться!

Я пою – хорошо петь, когда тебе никто не мешает! И вдруг на втором куплете вступает голос – низкий, хороший и поёт очень чисто. Я сразу начинаю внимательно и сильно искать, откуда идёт голос, кто поёт? И нахожу. Это взрослая женщина, я её не знаю, может, на кухне работает, но поёт хорошо. Она видит мой взгляд и так радостно мне кивает – я тоже ей киваю и сразу стучу себя по груди и показываю два пальца, потом указательным пальцем на неё машу и показываю один палец. Она улыбается, сразу кивает головой, и я знаю: она поняла, следующий куплет она поёт первым голосом, а я вторым.

Мы дома, когда поём вместе, часто так делаем – стучим себя по груди и показываем один палец. И все понимают: ты сейчас будешь петь первым голосом, если два пальца – будешь петь вторым. Так очень здорово, потому что иногда нужно укрепить первый голос, иногда второй, а иногда, когда песня длинная, хорошо просто меняться голосами.

И мы начинаем третий куплет (дома мы поём семь куплетов): “Грустно, сиротинке, я стою, качаюсь, как к земле былинка, к тыну пригибаюсь!” Как хорошо у нас получается! Голоса почти сливаются, я убираю звон из своего голоса, убираю силу – и тогда они сливаются. Никогда не пела с чужим человеком, а вот, оказывается, можно очень хорошо петь, надо только немножко под него подстроиться. Хорошо получается на два голоса – жаль, мы уже начинаем предпоследний куплет. Мы всё время смотрим друг на друга, и вдруг она стучит себе по груди и показывает два пальца: она хочет, чтобы в последнем куплете первый голос пела я! Я киваю головой.

И вот начинается последний куплет. Я не убираю из голоса звон и силу, не убираю – это первый голос, и кажется, что наши голоса взлетают вместе с искрами и огнём высоко-высоко! Спели. Все хлопают и кричат!

Потом мы поём вместе с ней на два голоса “То не ветку ветром клонит”, “Куда, куда, тропинка милая, куда ведёшь, куда зовёшь?”. И я думаю: всем ведь сейчас, наверное, хочется попеть, надо придумать что-то для всех.

И после “Сулико” я предлагаю, громко предлагаю:

– Давайте все вместе споём, все-все, – я возьму повыше, и все смогут петь. Будем петь “Ночь тиха”.

И я начинаю:

И тут уже, по-моему, все-все поют:

Я очень люблю эту песню – мы часто её дома поём, и у нас очень хорошо всё звучит и хорошо всё получается. Я всегда бываю так счастлива, когда мы дома все вместе поём! И сейчас я счастлива – как это замечательно, когда поёт много много людей, и мне кажется, что, когда мы сейчас пели все вместе, все были счастливы.

Какая я была дурочка – не хотела петь в вагоне, не хотела петь у костра…

А это так прекрасно!