Читать книгу Смятение и покой. Стихи - Нина Юшкова - Страница 9

Играла скрипка. Может, и не скрипка.

В вечернем воздухе вибрируя так зыбко,

Плыл звук и запах булки с колбасою.

Все это, странно связано с тобою,

Как и торговка на углу с какой-то гнилью,

В моей душе рождало камарилью

Грызущих мыслей, тягостных видений,

Неясных образов, смурных ассоциаций.

Самой себе внушая не бояться

Грызущих мыслей, тягостных видений,

Неясных образов, смурных ассоциаций,

Глуша позывы самообвинений,

В случившегося сути разобраться

Пытаясь, шла по улице шатаясь.

Вошла в ту комнату. А он сидит на стуле.

Почти спиной. Понурившись. Сутулясь.

Не удивилась. Страх и радость сжали

Тисками сердце. Кинулась вначале,

Но не дотронулась – а вдруг он растворится?

Рассыплется? Исчезнет? На мгновенье

Пусть мой журавль небесный стал синицей,

Да не в руке, не в клетке! На колени

В беспамятстве. Из дебрей подсознанья

Рвались к губам мольбы и заклинанья.

– Так не бывает! – билась я и выла. —

Но Боже! Сделай так, чтоб это было!!!

– Зачем ты меня крестишь? Ты ж не веришь?

Не плачь по мне. Я одесную Бога.

Мы с ним беседуем. Пришел теперь лишь

Я выключить утюг. Еще б немного —

И начался пожар. А ты уснула,

Рассеяна и как всегда нелепа.

Я руку безрассудно протянула

И, как крадет голодный пайку хлеба,

Ладонь схватила, теплую, живую,

И мы держались за руки как прежде.

Един был пульс. Сливалась кровь. Тоскуя,

Сплетались пальцы нежно-нежно-нежно…

– Возьми меня с собой – в горячке брежу. —

Все видишь ты. Все знаю я и между

Тобой и мной преграды нет. Ни водки,

Ни похоти, ни денег, ни искусства,

Одно лишь всеобъемлющее чувство

Родства. Единства. Одинокой лодки,

Где мы вдвоем плывем через пространство,

Преодолев земное окаянство

И суетность. Но из моей ладони

Он высвободил руку и глазами

Сказал: «Живи». В мучительной агонии

Затрясся и исчез. И между нами

Четвертое возникло измерение.

Я не свободна, все-таки… – прозрение

Мелькнуло запоздалое. Уходят

Поодиночке все. Один – и бездна…

Кого земные страсти хороводят,

Того тащить отсюда бесполезно.

Свобода есть преодоленье притяжения.

Я – неподъемный груз для привидения.

А кот ушел за ним. И нас покинул.

Как будто душу дома кто-то вынул.

Я часто замечаю после смерти

Твоей, средь повседневной круговерти,

На свой мобильник кинув взгляд случайный,

В симметрии представленное время.

И равных чисел смысл мне ясен тайный —

Ты здесь. Уйдя туда, не сбросил бремя

Земных забот и подаешь знамение

Защиты, оберега, направления.

Да, кладбища полны незаменимых…

Средь истин многочисленных и мнимых

Я эту чувствую кишками, мясом, шкурой.

Хоть сучкой назови меня, хоть дурой,

Я счастлива с другим, и мне с ним лучше.

Да только вот пробоина в каркасе.

Кто ищет приключений, тот получит —

«За каменной стеною», на матрасе.

Да только вот дыра не зарастает,

И сквозь нее со свистом выдувает

Все, что когда-то называлось мною.

К примеру, состраданье. Вдохновенье.

Желание запоминать мгновенье.

И вызываемое полною луною,

Бездумное доверие к карнизу,

К слепому страху тех, кто смотрит снизу.

Из той сквозной дыры в районе пресса,

В два кулака, и с рваными краями,

Тоска моя крутейшего замеса

В пространство льется едкими ручьями.

И разъедает кожу мне снаружи.

Палит огонь прижизненного тленья

И ледяная нутряная стужа

Отчаянья. Раскаянья. Прозренья.