Читать книгу Согнутые люди - Номен Нескио - Страница 3

Москва,

средняя школа №762,

19 января 2016, 12:42.

– Тормози, подруга! – услышала Маша обращение Ники, девочки, которая считалась самой красивой в классе.

Несколько девочек выглядевших совершенно не школьницами обступили новенькую.

– Ну… чё глазками бегаешь, не знаешь где отлить? – не унималась Ника. – Можем проводить, если не боишься.

Девочка Никита из свиты Ники, пытаясь сдёрнуть, зацепила пальцем юбку новенькой. Маша остановилась, но не ответила.

Ника и остальные хихикнули, но улыбка сразу слетела с лица и она произнесла:

– Значит так, слушай сюда, мочалка! Пацаны все разобраны, если хочешь, можешь подцепить кого-нибудь из восьмого класса. Трусы свои им покажешь, так неделю спать не будут.

Маша поправила сумку и ответила:

– А они знают, что уже разобраны?

– Чего?

Новенькая осмотрела одноклассниц и встала спиной к стене исключая возможность нападения сзади.

– А ты знаешь… я верю тебе! Так расскажи подробней, как это у тебя было первый раз?

Ника изменилась в лице. Но, тут же вернув себе самообладание произнесла:

– Что у меня было в первый раз?

– Ну как что? – напирала Маша. – Когда ты первый раз трусы восьмиклашкам показала?

Девочка оглядела своих спутниц и ответила:

– Да ты дерзкая, однако!

Маша сняла с плеча сумку и протянула одной из окруживших ей девочек, произнеся:

– Да не дерзкая я. Но стараюсь бить первой. А не ударила тебя сейчас только потому, что за твоей спиной расположен стенд. Ты ударишься своей и без того дефективной башкой, повредишь себе шею и небольшое количество мозга и будешь до конца своих дней ходить под себя и ездить на кресле… Незавидная перспективка! Правда?

Ника стояла, раскрыв рот. Выдержав паузу, Маша протянула руку и, получив обратно свою сумку, произнесла:

– Не будем ссориться и испытывать судьбу, девочки. Подружками мы всё равно не станем, а вот ровные отношения лишними не будут.

– Чего-чего? – в недоумении произнесла Ника.

Где отлить-то тут можно? – нарочито громко произнесла Маша. – Покажешь? Или мне самой поискать?

К беседующей группе быстро приблизилась девушка по имени Оля Матонина, которую все называли Матанга.

Дыхнув запахом выкуренной сигареты, она произнесла:

– Розовый сходняк окучивает новенькую?

– Чего тебе надо? – спросила Ника. – Наш разговор тебя не касается.

Матанга усмехнулась и ответила:

– Конечно не касается. Я стразами не вышиваю, да и за щель свою не переживаю, что неокученной останется как некоторые. Собрала вокруг себя флешмоб из мальвин. Тьфу…

– Послушай, Матанга… – начала было Ника.

Матанга жестом оборвала её и сказала, обращаясь к Маше:

– Ну что? Останешься с этими?.. Твой выбор, а нет, так пошли со мной.

Она резко развернулась и, сделав шаг, замерла на месте. Немного повернув голову, она ткнула пальцем в Нику и пропела:

– Взрослеть пора, девочки… взрослее-е-еть! Хватит уже недорослей очаровывать…

И направилась прочь в сторону класса мимо группы подростков, которые с интересом наблюдали за развивающимися событиями.

Дойдя до двери, она развернулась и произнесла:

– Ну а вы чего пялитесь? Или решаете кто первый новенькой присунет? Дебилы!

Мальчишки громко рассмеялись и один из них ответил:

– А чего? Матанга, хочешь тебе присунем? Только ты там пирсинг сними…

• А я люблю, когда там зубками расстёгивают, нежно так, а не мамкиным молоком пачкают, понял, сосунок! Могу показать, да боюсь, вдруг потолки в туалет белить сорвешься, ну или прям тут затвор передёргивать начнешь…

Маша надела на плечо свою сумку и, ткнув пальцем в Никиту, сказала:

– Ещё раз так сделаешь, и вся школа будет ценителем твоих форм.

– Чё? – произнесла в ответ Никита.

– «Чё» – по- китайски жопа…

Звонок прервал их начинающуюся было перепалку, и все направились в класс.

Подойдя к своему месту за столом, Маша увидела на стуле разлитый йогурт и остановилась в нерешительности. Тут же стояла Матанга, которая с интересом наблюдала за новенькой. В класс вошёл учитель и громко объявил:

– Так, рассаживаемся по местам!

Оля указала рукой на испачканный стул и решила:

– Мне кажется, что выбор очевиден. Бери свой сумарь и давай за мной.

Маша взяла со стола учебник и тетрадь и направилась за новой будущей, как ей показалось, подругой. Расположившись за предпоследним столом, на котором скоро появились общая тетрадь с изображением всадника в капюшоне, учебник по обществознанию, пачка сигарет и зажигалка, Оля нервно переворачивала содержимое сумки и, наконец, выдохнула, достав гелевую ручку:

– Вот она, зараза…

Матвей Львович, учитель обществоведения и классный руководитель, посмотрел на Матангу, на разложенные вещи и спросил:

– Оля, ты демонстрируешь свой протест?

– Какой протест? – спросила та.

– Я о сигаретах.

– А что сигареты? Где написано, что их нельзя носить в сумке?

– Знаешь, мне нравится, что ты разбираешься в юридических тонкостях. Давай так: я не стану тебя убеждать во вреде никотина, тем более, что курю сам, но прошу, постарайся больше не демонстрировать свою привязанность к курению, тем более, мне так кажется, что причина твоего поступка совершенно в другом. Отнесись к моим словам как к просьбе и не более. Но решение за тобой. Тем более если ты не прислушаешься ко мне, то я не стану чувствовать себя ущемлённым.

– А что тут такого? Я не понимаю! – огрызнулась Оля.

– Да всё так… – ответил Матвей Львович, подходя к столу.

Он взял в руки пачку с зажигалкой и положил её в сумку Матанги:

– Давай сравним ситуацию. Приятно, скажем, смотреть на красивое обнажённое тело. Но в быту это очень личное. А в обществе это должно быть к месту… Ну скажем на картинах или в камне. Все предметы, которые окружают нас, как ни странно имеют взаимодействие с миром. Некая связь, закономерность. Статуя Давида, скажем в музее закономерность, а в маршрутке некоторым образом, абсурд. Я бы даже сказал, что это пошло. Но если непонятно… Просто поверь мне на слово.

Осмотрев класс, учитель объявил:

– Дети…

Его оборвал смех.

– А мы уже выросли, Матвей Львович.

Он улыбнулся и продолжил:

– И всё же позвольте… именно дети. Позвольте мне оттянуть момент расставания, ведь очень скоро я вряд ли смогу вас так назвать. Так вот! Сегодня мы проведём урок в свободном формате. Мы ничего не будем писать, а просто побеседуем на тему взаимоотношений между… между вами и взрослыми.

– Только можно без нравоучений? – выпалил Герасимов Кирилл, классный лидер мальчишек и школьный «красавчег».

– А может в шашлычку закатимся, там под сочок и потрём? Как это нам лучше друг к другу относиться? У нас же внеклассный часик? – в тон своему товарищу весело спросил один из «основников» класса Сергей Аверков.

Учитель усмехнулся и спросил:

– А скажи-ка: есть у тебя деньги на шашлычку?

– Денег нет, так, мелочь одна. Так что, надо бы добавить, – смутился подросток.

– Ну хорошо, только Сергей, тут такое дело… Рассуждать о том, хватит денег или нет – надо в кругу мужчин что ли… но не при девочках, это точно. Мужчина начинается не с жиденькой бородки, которая прорастает на твоём румяном личике, а прежде всего с уверенности и правильности в своих поступках, которые не несут отрицательный резонанс в обществе.

– Это как? – спросил Сергей.

– Ну скажем… Переведи через дорогу старушку и посмотри в её глаза или помоги женщине подняться в автобус с тяжёлыми сумками. Что будешь ты при этом чувствовать? А ты будешь чувствовать себя мужчиной, поверь.

– А чё, – парировал Аверков. – Я за Махой из «гэшек» сумку же таскаю, так там одних помад серьёзный груз. А уж женщина она или нет, то есть наш секретик. А то в нашем классе все какие-то калечные фифы.

– Да сам ты калечный… – возмутилась Егоршева Катя. – Да кто с тобой пойдёт? Разве что вон, Нинка клюнет! Возомнил из себя, сам не знаешь кого. Тарзан недоделанный.

Весь класс оглянулся на Нину Спицыну которая занимала статус девочки тихой и неразговорчивой. У неё не было близких подруг как таковых, но вокруг неё время от времени вились отъявленные троечники, когда дело шло к написанию контрольной работы. И она, по своей душевной доброте не отказывала в списывании, но, тем не менее, держала дистанцию.

– Ребята! Успокойтесь! – прервал начинавшийся спор учитель.

Он подошёл к большому окну и стоял так несколько секунд, затем, не поворачиваясь, произнёс:

– А ведь вы знаете, пройдёт еще не так уж и много времени… если не принимать во внимание, что вы уже на пороге большой жизни…, и скоро совершенно не узнаете Спицыну Нину. Зная её способности и невероятную целеустремлённость, она скоро превратится в красивую женщину. Строгий деловой костюм, убранные стилистом волосы… Но я не о том. Природная красота и ум…, вот редкое сочетание, которое затаилось в этой девочке лишь на время. Эти достоинства сравнимы с прекрасным вином. Нужно время от ростков винограда до фужера. Не так уж это и много, если учесть относительность этого понятия. Мне кажется… Да я даже больше чем уверен, что на прекрасной традиции такой как встреча одноклассников вы ещё вспомните мои слова. Поверьте, друзья мои, со мной произошло подобное, иначе я бы не стал вам этого рассказывать.

– Ну допустим, – произнесла Ника. – А мы что же, к тому времени когда Спицына заблагоухает, превратимся в старух?

– Ну что ты Ника. Конечно же, нет! Природа и цивилизация наделила вас потрясающей красотой. Мне кажется, вряд ли вы так выглядели, если бы вам довелось жить в пещерах и разделывать мамонтов. Технические революции тоже влияют на физическое развитие людей. Я думаю, что ты Ника прекрасно это осознаешь. Но есть одно «но».

Девочка открыла рот, не зная как сформулировать вопрос, но Матвей Львович опередил её:

– Именно «но», существенное «но»… Ты пытаешься вырваться во взрослую жизнь, сказать точнее – тебя несколько тяготит обстоятельство, что ты ещё учишься в школе. Поэтому нанося на своё лицо яркий макияж ты старательно желаешь скрыть свой возраст а тем самым доказать, что ты уже состоялась как молодая женщина. Конечно, приятно, когда на тебя обращают внимание взрослые ребята. Поверь, всё это у тебя ещё будет. Но таким образом ты наносишь непоправимый вред своей коже. Ты заменяешь её силы бороться со старением. А это необратимые процессы. При правильном подходе тебе придётся пользоваться косметикой, но это будет очень и очень не скоро, к тому же, понадобится самый минимум. Лишь небольшие штрихи.

– Да женщина без косметики – как белая моль, – парировала Ника.

– Да, – тут же ответил учитель. – Именно женщина! Но более, старшего возраста, когда года берут своё, а хочется выглядеть моложе… но ни как не ты, Ника. Проснись, умойся и просто посмотри на себя в зеркало, внимательно посмотри. Возможно не сразу, но ты разглядишь…

– Ага, разглядит в себе будущую Спицыну, только в розовой пижамке и с розовой щёткой во рту, – поддела Матанга, перебив Матвея Львовича.

Класс взорвался громким смехом, все, кроме Ники. Она поднялась из-за стола и стала собирать свои вещи, едва сдерживая слёзы.

Учитель поднял руку и когда смех стих произнёс:

– Ника, я прошу тебя, задержись ненадолго, а если ты всё же решишь уйти, я не стану тебе мешать.

Он осторожно усадил девочку на её место и обратился к Оле:

– Оля, ты напрасно так иронизируешь. А теперь задумайся, ты только что попыталась обидеть своих одноклассников, я сейчас о Нине и о Нике, таких разных, совершенно непохожих друг на друга, но знай, что жизнь это не колесо обозрения, где всё медленно и красиво, а внизу ждёт смотритель. Жизнь это кульбиты, вихри вверх, падения вниз…, но это я к тому, что однажды или Ника или Нина, могут оказаться именно теми врачами или спасателями, а может полицейскими или дипломатами, которые будут тебе нужны в этот момент. Но я поручусь за этих девочек, если такой момент наступит, они выполнят свой долг, а тебе будет стыдно.

– Ни чё так расклад, – после паузы произнёс Аверков. – Ага, им только в мусарню идти и осталось.

Матвей Львович вернулся за свой стол и спросил:

– Серёжа, вот скажи мне, ну а почему именно мусарня?

– Ну это так ментов кличут, – ответил подросток.

– Хорошо, у меня есть два момента, позволь, я задам тебе парочку вопросов. Скажи: что именно плохого сделали полицейские тебе лично?

Аверков пожал плечами и, помолчав, ответил:

– Да в общем-то ничего. Я так, за компанию. Их же никто не любит. Ну а я, почему должен выделяться?

– Ну, допустим, – кивнул головой учитель. – А теперь поясни мне: почему именно «мусарня»?

Подросток усмехнулся и, оглядев в поисках поддержки класс, ответил:

– Ну так потому что мусора они… Мусор в общем….

– Это все аргументы? – спросил Матвей Львович.

– А чего, мало? Мне кажется, веско и доходчиво. К тому же теперь, у нас свой собственный «мусорёныш» завёлся.

Учитель снял пиджак, повесив его на спинку кресла и закатав рукава рубашки, вздохнул, улыбнулся и ответил:

– Ну хорошо, теперь послушай меня ну и остальные, кому это может быть интересно. И так понятие «мусор», появилось оно в царской России. Это жаргонное выражение, обозначающее сотрудников Московского Уголовного Сыска иначе как МУС. В современной России такого подразделения полиции уже не существует. Есть уголовный розыск. Так скажи мне Сергей: зачем ты так открыто демонстрируешь свою неосведомлённость и, если хочешь – необразованность. Ну не называешь же ты стрелка- пехотинца – мушкетёром, стрельцом или богатырём? Нелепость какая-то…, не так ли?

– И как же их называть тогда?

– Так и называй, господин полицейский или господин офицер, если в духе времени. Вместе с понятием мусор, так же умирает обращение товарищ. Подобным обращением ты уже возведёшь вокруг себя стену и не спровоцируешь насилия. Человек с оружием будет видеть в тебе не какое-то быдло, а гражданина, воспитанного человека с правильными манерами и понятиями. Поймите, ребята, слово, достаточно сильное, мощное оружие, ведь даже в местах не столь отдалённых не очень приветствуется мат и считается низменным уделом. Понятие слово, как нигде имеет очень большое, я бы сказал жизненно важное значение.

Класс молчал. Учитель вновь подошёл к окну. Зимний пейзаж порождал какое-то умиротворение, делая невозможным отвести глаза. Затем развернулся, окинув взглядом притихший класс, и произнёс:

– Теперь о мусорёныше. Полагаю, что так вы называете нашу новенькую, Гарееву Машу. Ну что же, мне кажется, что после моих объяснений о мусоре, вы измените своё отношение как к самим сотрудникам полиции, так и к их близким.

– Да уж, не хотел бы я, чтобы мои родоки, были ментами, – проговорил Аверков. – Как бы вы нас не убеждали.

– Нет Серёжа, ты заблуждаешься. Убеждать я никого тут не собираюсь. Могу лишь привести небольшой пример. Ведь по сути, если у человека приключается горе, он побежит не к твоим, как ты выразился «родокам». Тот, кто будет необходим им, то есть защита и опора, может оказаться именно отцом нашей Маши, подполковником полиции Гареевым Марком Васильевичем.

– Так правильно, зачем моим подставлять свою голову?

– И тут ты совершенно прав, – ответил учитель. – Для этого есть у нас в стране прокуратура, полиция и армия. Но только задумайся, что и у солдата и полицейского тоже есть тот, кто ждёт его дома, но понятия такие как долг и совесть отодвигают на второстепенный план чувства родных и семейные ценности. Это всё потом, после работы.

– Ты, Аверков реально тупишь, – почувствовав превосходство, произнесла Катя Егоршева.

– Чё такого-то? – попробовал оправдаться Сергей. – Мои родители не в претензии, что я их предками называю или родоками.

– Нет Серёжа, не может и не должно так быть…. Все эти: «родоки», «старичеллы» и «предки»… Не думаю, что они выражают твою истинную суть, твоё отношение к тем людям, с рук которых ты первый раз взглянул на этот мир. А теперь те, кто потакал твоим прихотям стали вдруг «мутером» и «паханом». Задумайтесь над этим, ребята, крепко задумайтесь. Пока что вы совершаете позволительные ошибки, и вам прощают. Я больше чем уверен, что и вы и вас очень любят. А если вернуться к моему сегодняшнему примеру касаемому Ники и Нины, то как знать, может Маша станет величайшим учителем современности и ты, Сергей и все остальные, почтёте за честь если ваши дети станут учиться у этого человека.

– Ого, новенькая педагог что ли? – произнесла Никита.

– Я сказал – «учитель», – поправил её Матвей Львович.

– А какая разница?

– Друзья мои, педагог – это, по сути, образованный человек, но лишённый свободы, не гражданин государства, будь- то Греция или Древний Рим, это человек, который занимался обучением и воспитанием маленьких барчат. Другое дело это учитель, ну мне кажется, что тут нечего объяснять.

– Матвей Львович, – подняла руку Егоршева. – А что вы скажете про «принца на белом коне»? Существуют такие? Мне бы вот очень хотелось встретить и с таким уехать.

Учитель улыбнулся и произнёс, уперев подбородок в сжатый кулак:

– Принц? На коне? Ну да, конечно, на чём же ему ещё приехать-то?

– Так на «Ламборджини» можно, – вставил фразу Кирилл.

– Можно и на «Ламборджини», – согласился Матвей Львович. – Но, всё же, давайте остановимся на классическом варианте,: то есть принц при коне. А в качестве обладательницы счастливого билета мы выберем Катю Егоршеву.

Класс обернулся на Катю, которая театрально похлопав глазками, поправила причёску, одежду, сложила перед собой руки и произнесла:

– А-ах… принц…! Ну, так я жду! Подавайте его сюда!!!

Матвей Львович сцепил ладони в «замок», улыбнулся и продолжил:

– Так вот, дорогие мои. И так, наступил день «X» и к дому Кати Егоршевой подкатывает карета или сам принц верхом, это не суть. А с принцем свита – и довольно немалая. И что мы видим? Сразу проблемы…. Свиту надо где-то разместить, началась суета, разгрузка вещей, принц же всё-таки. Лошади во дворе, так сказать опорожняются, опять же тоже нуждаются в провианте. Есть у вас, Катя Егоршева овёс?

Класс рассмеялся.

– Так с собой привезут, – парировала Катя.

– Хорошо, – ответил учитель. – Теперь принц. Допустим овёс с собой. Далее…. Наедет пресса, интервью, и тут совершенно не до тебя, Катя. Принц- это фигура публичная. А что бы держать уровень, надо тоже обладать каким-нибудь титулом.

– Баронесса Егоршева, – поддел Сергей Панов. – Сейчас уржусь…!

– Тише. Успокойтесь пожалуйста, -произнёс Матвей Львович. – Через какое-то время вам дадут понять, что вас просто терпят, потакая прихотям принца, с явным ожиданием, что Вы скоро надоедите и вас бросят, потому что на принца есть и другие планы. Однако ты, Катюша, будешь сражаться за предмет своей мечты, то всё тщетно. Все эти шашни при дворе, довольно неприятная сторона дворцовой жизни. Теперь сам принц…. А в быту? А в быту за ним надо ухаживать, он же ничего делать не умеет. Ни картошки сварить, ни мусор вынести… Ничего в общем…. А ведь мужчина должен добыть кусок мяса, защитить свою женщину и детей… Ну и построить дом.

– Так свита же есть, – едко вставил Сергей.

– А скажите, друзья мои: вам приятно будет, когда вы пожелаете остаться с любимым человеком наедине, а тут везде эта свита. Теперь наша ситуация. В подъезде дома Кати шум, соседи недовольны, кое-кто от зависти конечно. Полиция приедет…. Вот вам и свита. И вот наконец, вы остались одни. А вдруг вы захотите доставить удовольствие своему предмету обожания, сделав что-то своими руками.

– Да-а-а… Руками можно доставить удовольствие, а тем более предмету обожания, – произнёс Кирилл.

Класс погрузился в шквальный хохот.

– О! Егоршева, хочешь руками? Ты мне, я тебе…

– Дурак, – ответила Катя и покраснела.

– А можно деньги подарить…, сделанные своими руками. Только посадить же могут, отправят из больших камней маленькие делать. Сомнительное удовольствие, – присоединился Георгий Панов, которого все звали Гуф.

Наступила тишина. Постояв немного, Матвей Львович повернулся к Кате и, посмотрев на часы, произнёс:

– И как итог, Катя, кто у нас самый известный принц в мире?

– Фу-у-у, – какой он страшный, противный, – сморщилась Катя.

– Ну с лица воды не пить, вполне возможно, что он прекрасный человек, но первое впечатление в свою пользу внешне произвести ему трудно. Есть, конечно, ещё арабские принцы, но адаптироваться к местным обычаям будет очень сложно. Так что старайтесь смотреть на вещи реальнее, как говорится: «Бойтесь своих желаний, иначе они могут исполниться». Таким образом, из рассмотренных нами сегодня нескольких жизненных моментов, складываются общественные отношения, а вместе с ними и проблемы. Знания – это сильный инструмент, позволяющий анализировать и сопротивляться обстоятельствам. Я предлагаю вам не занимать одностороннюю позицию и принять как факт, что мир не крутится вокруг вас, или пока не крутится.

– А мы такие…, мы можем и раскрутить, – вставил Кирилл.

Он надул большой пузырь из жевательной резинки и сейчас чувствовал себя хозяином положения. Матвей Львович улыбнулся и произнёс:

– В рамках твоей семьи он действительно крутится вокруг тебя. Но такая самоуверенность может сослужить плохую службу. Переступив порог квартиры, и пустившись так сказать в «одиночное плавание», ты попадёшь во враждебный мир. И тебе придётся принять его правила, хочешь ты этого или нет. Так что придётся приспосабливаться.

– Ничего, Матвей Львович, я разберусь, я не пацан-малолетка какой-нибудь, – уверенно ответил Кирилл.

– Я знаю, что ты куришь, – произнёс учитель.

– И что? Так на свои курю.

– На свои? Это на карманные деньги, которые тебе дают родители. Так?

– Ну, допустим. Это мы для вас дети, а родители ко мне относятся правильно, и уважают мой возраст, мать сама мне покупает сигареты, к тому же остались какие-то месяцы и вот оно, среднее образование в кармане.

Матвей Львович вздохнул:

– Мама покупает тебе сигареты…. Мне кажется, что это она делает тебе в угоду. Мальчик вырос, но для неё всё равно остался ребёнком. Согласно необъяснимым родительским инстинктам для неё нет особой разницы между леденцом, а теперь вот сигаретами. Могут, конечно, иногда возникать сомнения, но она любит тебя, потакая твоим прихотям. Это может не совсем нормально для официальной точки зрения общества, но условно приемлемо для отдельно взятой семьи. Они решили, что будет вот так – и точка.

– А что, меня такая позиция устраивает, – произнёс Кирилл,. – Ну что плохого в том, если меня любят мои родители?

– Ну что ты, Кирилл, это замечательно, что тебя любят, но важно распознать грань между именно любовью и самоотречением. Потому что однажды, пусть не скоро, но наступит такой момент, что родители состарятся и своей немощью могут разочаровать своё чадо. А коли вы считаете себя взрослыми, так ваша обязанность помочь родителям понять, что ваше детство кончилось, и вы в состоянии разделить груз семейной ответственности взяв на себя некоторые обязательства.

– Так это что, с родоками на даче впахивать? – спросил Гуф.

– А даже если и так, – ответил ему учитель.

– Но я не хочу ковыряться в земле. Это их приколы, до сих пор не понимаю, неужели это может нравиться…, стоять раком всё лето. Да пошёл в магаз, и купил что хочешь. Не, ну я не против конечно, пусть они там развлекаются, а я в это время и без них с кентами дома побалдею.

– А кушать захочешь?

– А жор случится, так в холодильнике всё есть, суй в «волну», грей и ешь на здоровье, я же не маленький, как печку включить разберусь. Включение бытовых приборов по уровню интеллекта на втором месте после перетягивания каната. Так что не понятно, в чём вы нас хотите убедить? Не… ну с бабулькой через дорогу тут понятно конечно, вообще без «бэ».

– Ребятки. Я хочу донести до вас, что однажды место родителей освободится, и я ни сколько не сомневаюсь, что вы достойно займёте его, а на ваше место придут уже ваши дети. Вы поменяетесь ролями, и я хочу, чтобы вас не постигло разочарование. И вы могли сказать своим детям, что такими не были, если вдруг почувствуете холодное или равнодушное отношение тех, кого совсем недавно ещё носили на руках, умилялись утренниками в садике и так далее.

– У-у-у…, когда это ещё будет? – загалдел класс.

– А ведь будет, друзья мои. Это урок длится долго, а жизнь как перемена и вот раз и последний звонок. И чувствуется какая-то несправедливость что ли. И когда успел прожить-то?

– Так уж последний…, нам ещё рано об этом думать.

Матвей Львович улыбнулся и ответил:

– Это хорошо… очень хорошо и я вместе с вами ещё поцепляюсь за жизнь. Как-то грустно будет расставаться с вами, хотя это неизбежно. Надеюсь, мы поняли друг друга, а пока мы ещё вместе.

Матвей Львович достал небольшой термос и вскоре воздух в классе наполнился ароматным запахом кофе.

– Ребята, – продолжил он, уютно усаживаясь в кресло,. Вы напоминаете мне одного моего знакомого корейца, он рассказывал о своей жизни там, в Южной Корее, он потом переехал в Россию. Пока молодой человек студент, он активно посещает всевозможные демонстрации, протесты и другие подобные мероприятия. Он против всего. Он отчаянно машется с полицией и с противниками акции. Но вот один момент… Окончен институт… и как по мановению волшебной палочки те, которые ещё вчера кидали в полицию камни и бутылки, надевают смокинги или деловые пиджаки и становятся добропорядочными гражданами с усердием исполняющие свою любимую работу. А меж тем на улицах опять демонстрации, акции и всё начинается сначала.

– Невесёлую перспективу вы нам тут нарисовали, Матвей Львович, – произнесла девочка по имени Никита.

Поставив стаканчик с напитком, Матвей Львович сложил ладони и ответил:

– А ведь вы в силах изменить мир.

– Давайте станем все президентами, уж мы-то договоримся, – вставила Матанга.

– Ну что же, достойная планка. Но прежде надо начать с себя.

– Ага, делать зарядку с утра…, – добавил подросток, которого называли Лонсдейл.

– Ну и зарядку тоже, – согласился учитель. – А ещё! Коли уж вы обращаетесь к кому-то, то смотрите собеседнику в глаза и не занимайтесь посторонними делами, будьте добры встать, когда к вам обращается старший по возрасту, а тем более учитель. Будьте скромнее. И будете выглядеть достойно.

Учитель подошёл к столу и в установившейся тишине стал собирать свои вещи. Затем, взглянув на притихший класс, произнёс:

– Я говорил вам сегодня отчасти обидные вещи, но меня не удивило, что вы выслушали меня. Поверьте, мне очень хочется, чтобы вы оказались готовыми к жизненным коллизиям. Вы не разочаровали меня, вы способны слушать и мне очень приятно как учителю. А теперь позвольте мне закончить нашу беседу, ну а к следующему занятию уж будьте готовы. С вас две темы. Всем спасибо!

Дойдя до дверей кабинета, Матвей Львович оглянулся и произнёс:

– Да, господа, именно две темы! Прощайте на сегодня! – с этими словами, он вышел из класса.

– Серый, Ланс, Гуф, есть тема! Прём в «Нагасаки». Гуф заводи «сабик», – скомандовал Кирилл.

– Мальчики, а мы? Нас возьмите, – пискнула Ника. – У нас и деньги есть.

– А вы давайте готовьтесь спасать мир. Вдруг мы в вас зануждаемся, – ответил за всех Аверков, под хохот своих друзей.

Он набрал номер на мобильном телефоне и крикнул:

– Маха, давай на выход!.. Чё? Потом запишешь!.. И пару баб своих прихвати с собой. Мы угощаем!

– Дебилы, – произнесла Никита.

Класс заполнил грохот басов портативного сабвуфера из рюкзака Гуфа и подростки победно покинули помещение.