Читать книгу Обманчивая реальность - Нора Робертс - Страница 3

Ева терпеть не могла больниц. Причем сколько себя помнила. Даже зная, что паранойя эта обязана своим существованием событиям далекого детства, когда однажды она проснулась в больничных стенах – избитая, изнасилованная, надломленная, – Ева все равно не могла избавиться от этого чувства. Любые больницы, оздоровительные центры, клиники и даже реанимобили – все источали одинаковый запах. Запах боли и страха.

С ненавистью к больницам она жила всю свою жизнь. Что, впрочем, не мешало ей постоянно иметь с ними дело по работе.

Ева была готова спорить на что угодно, что центр экстренной помощи, который никогда не был приятным местом, сегодня отвратителен как никогда. Еще бы, ведь сюда поступили сразу десять пациентов на грани жизни и смерти. Да, сейчас тамошним врачам не позавидуешь!

Ева шла через хор стонов, мимо остекленевших от боли глаз, ощущая острый запах пота и нездоровья, в надежде обнаружить дежурную медсестру. В отличие от улыбающихся рожиц, нашитых на ее форме, медсестра оказалась особой неулыбчивой, если не сказать, откровенной ведьмой.

– Всем оставаться на своих местах! Мы окажем помощь, как только подойдет ваша очередь.

Ева показала ей свой идентификационный жетон. При этом она краем глаза заметила, как какой-то худой как скелет мужчина, не иначе как наркоман, соскользнул со своей каталки и на дрожащих ногах направился к выходу.

– К вам сегодня, примерно полтора часа назад, поступило десять человек. Я должна их увидеть и поговорить с ними.

– Ждите! – рявкнула медсестра и направилась к выходу. Улыбающиеся рожицы на ее рубашке смотрели на Еву с явной издевкой.

Спустя пару минут перед Евой предстал мужчина примерно такой же тощий, как и только что смывшийся отсюда «торчок». На плечах белый халат и выражение неизбывной усталости на лице.

– Доктор Трибидо. – Мелодичный голос был бессилен скрасить его измученный вид.

– Лейтенант Даллас, детектив Пибоди. Я должна посмотреть на выживших.

– Поступило десять человек. Один был доставлен уже мертвым, двое других вскоре скончались от несовместимых с жизнью травм. Трое сейчас находятся в операционной, еще один ждет своей очереди на операцию, один в коме.

– Где еще двое?

– Держатся. Это пациенты номер три и четыре.

– С них и начнем.

– Сюда, пожалуйста. Итак, пациент номер три. Сломанная локтевая кость, три сломанных пальца, сотрясение мозга, порезы лица, множественные колотые раны, обработанные медиками на месте. Большая часть колотых ран не представляет опасности для жизни. Можно сказать, барышне крупно повезло.

– Имя уже известно?

– Чи-Чи Уэй. В целом, она в здравом уме. По крайней мере сама назвала свое имя, домашний адрес, сегодняшнюю дату, но не смогла объяснить, откуда у нее эти травмы. Так что мы сами толком не знаем, что произошло. Может, вы, лейтенант, просветите нас на этот счет?

– Сначала мне самой неплохо бы это выяснить.

С этими словами она сквозь двойные двери прошла в палату, где лежала Чи-Чи. Дежурная медсестра только-только поставила ей очередную капельницу.

Пациентка лежала с закрытыми глазами. В любом случае левый глаз ей точно пока не открыть, подумала Ева, потому что он сильно заплыл и распух. Лицо Чи-Чи смазали гелем и наложили регенерационный пластырь, отчего оно казалось смазанной маслом маской. Это лишь усугубляло картину ее страданий.

Правая рука и кисть – в тонком лонгете. Открытые участки кожи – сплошь в отвратительных порезах и ранах – печально контрастируют с цветочками на больничной рубашке.

Трибидо шагнул к пациентке и подозвал сестру.

– Чи-Чи? Это доктор Трибидо. Вы узнаете меня?

– Я… – Правый глаз слегка приоткрылся, и зрачок нервно скользнул туда-сюда под багровым веком. – Да, узнаю. Это больница? Я в больнице?

– Верно, вы в больнице, и с вами все будет хорошо.

– А Мейси? Она тоже здесь?

– Это мы должны выяснить. – Голос доктора выдавал крайнюю степень усталости, однако он пытался говорить мягко, но убедительно. – С вами хочет поговорить офицер полиции. Ну как, сможете поговорить?

– Полиции? Ах да, полиции! Из-за случившегося? Полиция, кажется, приезжала, или мне почудилось? Полицейский сказал, что со мной все будет в порядке.

– Все верно. С вами все будет в порядке. Если я вдруг понадоблюсь, зовите, я буду ждать в коридоре.

– Мейси… – Ее голос хотя и прозвучал громче, но все еще сдавленно. – А с Мейси тоже все будет в порядке? А с Тревисом? А с… как его там… забыла его имя.

– Все в порядке. Главное, не волнуйтесь. – Трибидо повернулся к Еве и негромко добавил: – Она постоянно спрашивает про Мейси, стоит ей прийти в себя. А еще она упоминала некоего Тревиса и еще одного человека по имени Брен. Пару раз она начинала кричать. Мы ввели ей слабое успокоительное. И от боли помогает, и стресс снимает. Как я уже сказал, она в сознании, но плохо помнит, что случилось после того, как она пришла в бар. Ей стало бы гораздо лучше, сумей мы найти эту самую Мейси.

Вряд ли это возможно, подумала Ева. Тело, опознанное как принадлежащее Мейси Снайдер, уже было по пути в морг.

– Постараюсь не травмировать ее, – пообещала Ева и шагнула к кровати, вернее, высокому столу, на котором лежала девушка.

– Я лейтенант Даллас, а это моя напарница детектив Пибоди. Что произошло с вами, Чи-Чи?

– Меня ранили.

– Мы знаем. Кто ранил вас?

Единственный открытый глаз испуганно забегал из стороны в сторону.

– Я не знаю. Вы здесь ищете Мейси?

– Она ваша подруга? – сочувственно произнесла Пибоди.

– Да, мы работаем вместе в фирме «Штубен-Барнс» и общаемся после работы.

– И в бар «Виски с содовой» вы тоже пришли вместе? – спросила Ева. – После работы?

Здоровый глаз вновь задергался туда-сюда, после чего остановился на Еве.

– Да, все так. Мы работаем вместе и дружим в нерабочее время, я и Мейси. А еще она встречается с Тревисом. Уже давно. Мейси даже думает, что вскоре они с ним съедутся.

– И вы с ней после работы пришли в бар, выпить и немного расслабиться.

– Вроде того. Да-да, мы зашли выпить пива. Такой милый бар, у них вечером «счастливый час». Особенно мне у них нравятся начос. Правда, есть их приходится вилкой, потому что они такие…

Ее голос дрогнул, по лицу пробежало нечто похожее на ужас.

– От него близко до работы. С Мейси все в порядке?

– Как хорошо, когда есть подруга, с которой можно куда-нибудь сходить, – проворковала Пибоди.

– Да, с ней весело. По выходным мы иногда ходим по магазинам, делаем покупки.

– Но сегодня вы пришли в бар, чтобы выпить, верно? – подсказала Ева.

– Там нас встретил Тревис со своим другом. Этот друг, он вроде бы предназначался для меня.

– Вы могли бы назвать фамилии Мейси и Тревиса?

– Ой, я об этом не подумала. Вам нужны полные имена, чтобы их найти. Мейси Снайдер и Тревис Гринспэн. У меня на линке есть их фото. Если хотите, могу показать. Ой, а где же мой линк? Куда он подевался?

– Не переживайте, фото может подождать. Итак, вы вчетвером какое-то время находились в баре и даже успели пропустить по паре бокалов.

– Верно. Брен был такой симпатичный. Брен! – Здоровый глаз расширился, затем закрылся снова, а в его уголке показалась слеза. – Я вспомнила. Его звали Брендон Вонг. Он работает с Тревисом, и Тревис с Мейси решили нас познакомить. Правда, я сейчас его очень смутно представляю. – Девушка страдальчески посмотрела на Еву: – Извините, у меня жутко болит голова, мне дурно.

И она закрыла свой единственный здоровый глаз.

Ева наклонилась к ней:

– Чи-Чи, посмотри на меня. Прошу тебя, открой глаз и посмотри на меня. Скажи мне, чего ты боишься?

– Не знаю, просто мне больно.

– Кто сделал тебе больно?

– Не знаю! Скажите, мы пошли ужинать или нет? – Пальцы девушки нервно мяли и комкали простыню. – Мы собирались где-нибудь поужинать. Мейси хотела пойти к Нино… Не помню, так мы пошли туда или нет?

– Нет, вы остались в баре.

– Я не хочу оставаться в баре, я хочу домой.

– И что там произошло?

– Не знаю, что-то странное.

– Ничего странного, – вновь подала голос Пибоди и даже взяла за здоровую руку Чи-Чи. – Расскажи все, что тебе запомнилось, что, как тебе кажется, там произошло. Вот увидишь, тебе сразу станет легче. Мы здесь для того, чтобы помочь.

– Она монстр. У нее из глаз течет кровь, а зубы острые, как ножи.

– Что еще за монстр?

– Он похож на Мейси, но это не Мейси. Он не поймешь кто.

– А что делал этот монстр?

– Он, вернее, она пырнула Тревиса вилкой в глаз. Взяла вилку Мейси и вогнала ее ему в глаз. О боже, о боже! Потом она закричала, и после этого все началось. В моей руке был осколок стекла, острый-острый, и я вонзала его в нее, а она кричала и махала кулаками. Господи, как же мне больно! Я хотела сделать ей больно, и тому другому, и всем остальным. Но в следующий миг я уже на полу, а моя рука… И все вокруг истошно кричат и повсюду кровь. Потом приехала «Скорая». Что было позже, я не помню.

Из глаза выкатилась слезинка.

– Не знаю, не помню. Мне кажется, я кого-то убила, но все это какая-то бессмыслица. Прошу вас, найдите Мейси. Она умная, она наверняка знает, что там произошло.

– Давай посмотрим на случившееся с другой стороны. Что вы делали до того, как ты увидела монстра?

– На самом деле ведь никаких монстров нет, верно?

О, больше, чем ты сможешь сосчитать, подумала Ева. Больше, чем ты можешь назвать.

– Только не волнуйся. Просто постарайся вспомнить, что было до этого. Итак, вас было четверо. Вы с Мейси и Тревис с Брендоном. Вы сидели за столиком или у стойки?

– За столиком. Да-да, точно, у нас был столик, но недалеко от бара, то есть от стойки.

– Отлично. И все четверо пили? Потому что был «счастливый час». Что именно вы пили?

– Мы с Мейси заказали по коктейлю. Парни взяли пиво. А еще начос, такие огромные начос. Но я опасалась их есть, лишь слегка поклевала. Потому что их есть неудобно, из них вечно сыплются крошки. Я же не хотела выглядеть неряхой, потому что меня только что познакомили с парнем.

– Что ж, тоже неплохо. И вы хорошо проводили время после рабочего дня. Вместе ели, вместе пили. А что было потом?

– Потом? Дайте вспомнить. Ну, мы разговаривали и хотели заказать еще по стаканчику. А потом мы – то есть я и Мейси – пошли в туалет. Очередь оказалась небольшая, что тоже было хорошо. Мы говорили о том, чтобы пойти куда-нибудь поужинать, и что, если Брен проводит меня до дома, я могла бы пригласить его к себе.

Пальцы девушки комкали простыню все быстрей и быстрей, как будто пытались угнаться за ее надрывным дыханием.

– Я не была уверена, стоит ли это делать, в отличие от Мейси, а она распсиховалась и даже стала кричать на меня. Что вообще-то на нее не похоже. Потом она сказала, что у нее ужасно болит голова, и мы вместе вернулись наверх. Наверно, у нее и вправду разболелась голова, потому что она по пути грубо отпихнула какого-то парня. Мне кажется, что это был парень. Он налетел на нее, когда мы шли вниз, в туалет.

– Один и тот же парень?

– Может быть. Не знаю. Мне стало страшно, когда она пихнула его, причем со всей силы. Все вокруг было чересчур шумным, чересчур ярким. А тут еще и Мейси окрысилась на всех. Затем мы снова сели за стол. Я решила посмотреть, вдруг у кого найдется таблетка, но они с Тревисом начали орать друг на друга. До этого они никогда не ссорились, ни разу не повысили голос друг на друга. В следующий миг у меня тоже разболелась голова. Представляете? Эти двое орут, моя голова раскалывается от боли, а потом изменился и Брен. Стал какой-то злобный. Я не знаю, в чем дело. Все как будто мгновенно сошли с ума.

Ева задала еще несколько вопросов, пытаясь вернуть девушку к событиям в баре. Входил ли кто-то в то время или, наоборот, выходил перед тем, как Чи-Чи увидела «монстра»?

Но та помнила лишь монстров и кровь. В конце концов она расплакалась, и Ева была вынуждена перепоручить ее медсестре.

Следующий свидетель, которого они допросили, оставался спокоен – можно сказать, подозрительно спокоен. Джемс Брюстер, бухгалтер. Поступил с множественными колотыми ранами и переломом ребер. Через всю левую половину лица, от глаза и до подбородка, протянулся кровавый след, а посреди лба, этаким вулканом, высилась огромная шишка. Видимо, кто-то с силой приложился к его лбу чем-то тяжелым.

Говорил он тихо, руки лежали вдоль туловища спокойно, не дергаясь. Ободранные костяшки пальцев густо смазаны заживляющим гелем.

– Я захожу туда по крайней мере раз в неделю. Обычно после работы я встречаюсь с кем-нибудь из клиентов. Я работаю у «Стронгфилда и Кляйна», в отделе бухгалтерской отчетности. Официально это не одобряется, но у некоторых из нас есть свои собственные клиенты на стороне, для которых мы ведем небольшую финансовую отчетность. У меня была назначена встреча с новым таким клиентом. Я пришел в бар за полчаса с тем, чтобы доделать кое-какую работу, после чего изучить информацию по новому клиенту. Вам это интересно?

– Скажите, а имя клиента вы можете назвать? Думается, нам бы оно пригодилось, равно как любая контактная информация.

– Разумеется! Ее имя МэриЭллин. Пишется в одно слово, но с заглавной Э. Фамилия – Джеральд. Боюсь, что никакой контактной информации я не помню, но она есть в моем блокноте. Правда, я не знаю, где он.

– Не переживайте, мистер Брюстер, – успокоила его Пибоди.

– Если не ошибаюсь, я пришел туда примерно в половине пятого, может, чуть раньше. Там меня знают, и официантка – ее зовут Катрина, а вот фамилию не помню – придержала для меня небольшой столик у стены на две персоны, потому что я им заранее позвонил и сказал, что со мной будет клиентка. Мой обычный столик.

Пациент на минуту закрыл глаза – светлые, голубые глаза, налитые кровью.

– Обычный. Вернее сказать, был обычный. Я заказал соевое латте и принялся изучать бумаги. Я так всегда поступаю перед деловой встречей, чтобы держать в голове всю необходимую информацию. В этот вечер было многолюдно. Бар, сами знаете, невелик, но там всегда порядок и приятная атмосфера. Потому я туда и хожу. Я люблю свой столик у стены. Катрина принесла мне латте, и я как раз собирался попросить ее принести мне воды, когда на меня накатил приступ головной боли и я полез за таблеткой. В следующий момент налетели пчелы.

– Пчелы? – удивилась Ева.

– Да, в желтых куртках, такие огромные, – проговорил он, задыхаясь. Грудь его ходила ходуном. – Неимоверно большие, просто огромные. В свое время меня в детстве сильно покусали пчелы, на ферме моего деда в Пенсильвании. Они роем налетели на меня. Я до сих пор помню, как они кружили надо мной, жужжали и жалили, жужжали и жалили, пока я убегал от них. С тех пор я их страшно боюсь. Наверно, звучит глупо, но я…

– Неправда, – перебила его Пибоди. – Ничуть не глупо.

Брюстер ответил ей благодарной улыбкой, но грудь его по-прежнему продолжала вздыматься и опадать, причем все быстрей и быстрей.

– Если не ошибаюсь, я подпрыгнул. Я не ожидал увидеть в баре пчел и потому бросился вон. Они ползали по Катрине, и я принялся ее бить, чтобы их отогнать. А затем… Наверно, это была галлюцинация. Моя фобия стала причиной галлюцинации. Потому что Катрина открыла рот, и из него вырвался новый рой пчел. Это было какое-то безумие. Меня охватила паника. Пчелы роем вылетали из нее, а потом ее стало не узнать. Изменилось все – глаза, тело. Я понимаю, звучит безумно, но она превращалась в огромную пчелу. Как в фильме ужасов. Не знаю, какая вам от этого польза.

– Нам полезно все, что вы вспомните, – заверила его Ева. – Даже самые незначительные мелочи.

– Симпатичные официантки не превращаются в гигантских пчел. Вместе с тем все было таким реальным, до ужаса реальным. Вокруг раздавались вопли ужаса, жужжание, как будто все разом сошли с ума. Не помню точно. Кажется, я схватил свой стул и принялся ее им избивать. Я за всю свою жизнь ни на кого не поднял руки, но, если я правильно помню, я несколько раз ударил Катрину стулом, а потом попытался бежать, но меня все так же жалили пчелы. Казалось, они колют меня кинжалами, а одной из них удалось распороть мне лицо. Я упал. Они налетели на меня. Что было дальше, я не помню, наверно, потерял сознание. Когда пришел в себя, повсюду валялись люди и стояли лужи крови. И что-то – или кто-то – лежал на мне. Наконец мне удалось его спихнуть. Он был мертв. Я понял, что он мертв. Все вокруг меня были мертвы. Затем приехала полиция и обнаружила нас.

Я не знаю, что случилось с Катриной. Она была такая молоденькая. И так хотела стать актрисой.

Выйдя из палаты, Ева немного постояла, взвешивая варианты дальнейших действий.

– Ступай и проверь, можем ли мы поговорить с остальными свидетелями, – велела она Пибоди. – Если да, мне нужны подробные разъяснения. И самое главное, хронометраж событий. А я пока в морг. Интересно узнать, что скажет Моррис.

– Лично я не заметила в баре никаких пчел – ни гигантских, ни обыкновенных. И никаких демонов. Что же могло вызвать у людей такие сильные галлюцинации, причем так быстро и на такое короткое время?

– Согласна, это нужно непременно выяснить. Так что жду подробных отчетов, – повторила Ева. – И по тем фактам, что мы уже знаем, и по тем, что сумеешь выяснить. Кстати, ему еще не принесли его заказ, – пробормотала она.

– Кому? Брюстеру?

– По его словам, официантка принесла ему латте, а в следующий миг на него налетели пчелы. То есть галлюцинации начались до того, как он успел что-то выпить или съесть. Так что источник не в пище и не в напитках. Ладно, свяжусь с тобой снова уже в управлении.

Выходя из больницы, она позвонила Фини:

– Есть что-то новое?

– Просматриваем запись. Посетители входят и выходят, все нормально, ничего подозрительного. В семнадцать двадцать две вышла особа женского пола, лет тридцати пяти. Через десять секунд вошли две женщины. Еще у нас есть мужчина и женщина. По нашим прикидкам, в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет. Они вышли из бара, ругаясь. Не иначе как из-за чего-то повздорили. Вернее, первой вышла она. Он следом. Затем он окликнул ее, но она, не повернув головы, пошла прочь. Он было открыл дверь, чтобы вернуться в бар, но, видимо, передумал и бросился ей вдогонку. Это случилось в семнадцать двадцать девять. В семнадцать тридцать две вышли двое в деловых костюмах и сразу разошлись – один на север, другой на юг.

– Необходимо их всех опознать.

– Будет сделано. Что касается найденных линков, то хорошо слышно, как у людей сносит крышу. Сначала разговор начинается спокойно, а потом человек срывается на крик и орет как ненормальный или сыплет непристойностями. Мы сделали аудиозаписи. Слушать их – сомнительное удовольствие. Да и информации практически ноль.

– Я сейчас еду в морг, может, Моррис скажет что-нибудь существенное. Захвати на брифинг все, что вы сумели нарыть. Надо будет пройтись еще разок.

– Даллас, информация уже просочилась в СМИ. Уж слишком много свидетелей – копы, врачи, случайные прохожие. Как говорится, шила в мешке не утаишь. Подробностей никто не знает. Пока популярны две версии – налет городской банды или же обыкновенная потасовка, которая, к сожалению, зашла слишком далеко.

– С нашей стороны никаких комментариев, пока не прояснится направление расследования. И чтобы никаких утечек ни из управления, ни из «уголовки».

– Это я гарантирую. Твой муж уже дал нам список работников и тех, кто был занят тем вечером. Он лично проверяет все данные. – Фини на минутку умолк и посмотрел через плечо, как будто хотел удостовериться, не подслушивают ли, часом, их разговор. – Но никто не решается сказать, что у всех на уме.

Терроризм. Ева кивнула.

– В таком случае и мы тоже не будем ничего говорить. Я тебе перезвоню.

Первым делом факты, – сказала она себе, садясь за руль. – Улики, время, имена, мотивы. Просто веди расследование, шаг за шагом.

Чи-Чи Уэй и ее друзья, компания из четырех человек. Пьют пиво и коктейли и едят начос. Женщины идут в туалет, затем возвращаются. И тогда подруга Чи-Чи превращается в демона и тычет вилкой в глаз своему бойфренду.

Брюстер. Один, без всякой компании. Входит, садится за привычный столик, ничего не успевает выпить или съесть, а его официантка превращается в гигантскую пчелу.

Набитый офисным планктоном бар в считаные секунды превращается в поле боя. В ход идет все. Побоище длится, согласно имеющимся данным, примерно двенадцать минут. Результат: восемьдесят трупов.

И Чи-Чи, и Брюстер отмечали внезапную головную боль, и оба плохо запомнили происходящее. Впрочем, не похоже, чтобы они продолжали галлюцинировать.

Пока не похоже, уточнила Ева. Пока не известно, что стало причиной галлюцинаций, вполне можно ожидать их повторения.

Она вошла в морг. Длинный белый тоннель, обычно безмолвный, гудел как улей. Ей бросились в глаза белые халаты и защитные маски, усталые лица, суматоха и спешка. Она зашагала в прозекторскую к Моррису. Ее ноздри щекотал запах крови и смерти – все еще свежий и резкий.

У Морриса на столах лежали трое. Из его слов следовало, что где-то рядом сложено еще несколько. Он был в прозрачной накидке, надетой на джинсы и свитер, в ушах наушники, из которых доносилось что-то нежное и печальное. Запечатанные силиконом руки перемазаны кровью.

– Да, веселая ночка, – пробормотал он. – Мы ведь с тобой любим свою работу, пусть даже странным и извращенным образом. Но такое? Я бы назвал это проверкой на преданность делу.

С этими словами Моррис аккуратно положил на весы мозг и ввел программу анализа.

– Сразу столько покойников! – продолжал он. – И по чьей вине? Кому понадобились эти горы трупов? Где это видано, чтобы люди – главным образом незнакомые люди – до смерти забивали друг друга?

– По-твоему, именно это и произошло? Ты мог бы подтвердить эту догадку?

– Наш номер два, – махнул рукой Моррис. – У нее под ногтями и между зубами плоть – ясное дело, что не своя. Номер один. Не вся кровь, которая на нем, его собственная. А номер три? У него на ладони и пальцах правой руки глубокие резаные раны. Он с силой сжимал осколок стекла.

Моррис сжал руку, как будто в ней был нож.

– Он порезал себе руку до самой кости. Мои подчиненные уже работают с другими телами и все говорят одно и то же. Раны, полученные как при обороне, так и при нападении, следы ногтей, чужая кровь под ногтями, чужая плоть между зубов и следы укусов на теле, как будто оставленные хищником. Мы уже обнаружили человеческую плоть в некоторых желудках.

– О боже!

– Можешь воззвать ко всем богам сразу. – Моррис подошел к раковине, чтобы смыть кровь и чем там еще были перемазаны его запечатанные силиконом руки. – Твои предположения относительно обстоятельств и времени смерти подтвердились. Хочешь знать мое мнение?

– Хочу.

– Конкретные обстоятельства смерти каждого из этих людей мало что значат. Вопрос в другом. Что могло внезапно превратить их в кровожадных хищников? Подумай сама. С чего это вдруг они принялись колоть и резать друг друга, избивать, ломать конечности, пробивать головы. Как-то все это омерзительно, скажу я тебе.

– Все равно они нам нужны. Все до одного.

– Понял.

Движимая любопытством, Ева приподняла руку жертвы номер три, чтобы лучше рассмотреть глубокую рану.

– По идее, имея такую рану, он должен был заорать как резаный и выронить осколок.

– По идее, да, должен был.

– Мне также нужен токсикологический отчет, причем чем раньше, тем лучше.

– Понял. Мы торопились, чтобы успеть обработать всех до единого. Как ты понимаешь, лаборатория зла как черт и на нас, и на тебя.

– Да пошли эти козлы знаешь куда!

Губы Морриса растянулись в улыбке – одновременно веселой и сочувственной.

– Говорят, будто их «главный» страдает от разбитого сердца.

– Если он и страдает, то лишь от ударившей в голову мочи.

– Что верно, то верно. По крайней мере, он сам и кое-кто из ключевых фигур уже приступили к делу, и у нас уже есть предварительные данные по некоторым жертвам, которые дополняют то, что я только что сказал.

– Каким языком излагать? – спросил Моррис, помолчав. – Для «чайников» или высоколобых?

– Для «чайников».

– Образцы, взятые у жертв, свидетельствуют о наличии в их организме сложного коктейля химических соединений – в носовых проходах, на коже, во рту, в горле и даже в крови.

– Они чем-то надышались. Кто-то распылил заразу в воздухе.

– Верно, надышались, – согласился Моррис. – И мы даже знаем чем – ЛСД в концентрированной дозе, с какой мне еще ни разу не доводилось иметь дело. Добавь к этому букет других компонентов, которые мы не смогли идентифицировать, и получишь гремучую смесь.

– Это не коктейль, а, скорее, суп.

– Ты права, больше похоже на суп. Ингредиенты взвешены, смешаны, сварены, – пробормотал он. – В результате имеем быстродействующий яд. По-моему, это странное варево вполне могло вызвать галлюцинации и приступ беспричинной ярости.

Ева повернулась к жертве номер один. Джозеф Кэттери, если ей не изменяла память. Вернее, к тому, что от него осталось.

– Ты так думаешь?

Моррис слабо улыбнулся:

– Опять для «чайников»? Реакция на такое сочетание веществ превратит нормального человека в законченного психа. Предполагаю, что неопознанные компоненты и есть пусть частичная, но причина столь быстрого действия наркотика.

– Да, похоже, эффект был сильным, но краткосрочным. По нашим прикидкам, его действие продолжалось около двенадцати минут.

– Но и их, видишь, оказалось достаточно. Вопрос в другом: как эта гремучая смесь была распылена? И как тот, кто ее распылил, сам не стал жертвой? Хотя кто знает, может, и стал. И почему симптомы исчезли за такое короткое время? На эти вопросы ответов у меня нет. Пока нет.

– Говоришь, вещество распылили?

В помещении, добавила Ева про себя. Люди входили и выходили. Парочка ссорилась. Может, успели вдохнуть?

– Никто не видел, чтобы в бар вплыло некое ядовитое облако, – сказала она Моррису. – И чтобы у тех, кто его вдохнул или кого оно задело, поехала крыша. Причем на двух уровнях – даже в закрытых помещениях типа кухни или туалетов. И только внутри. Снаружи, насколько нам известно, все было нормально. Что ты по этому поводу думаешь?

– Ну, это больше по твоей части или Миры. Я могу сказать лишь одно – эти люди, когда проснулись утром, в принципе были здоровы. У них в крови обнаружен алкоголь, и за двадцать минут до смерти все трое что-то ели. Признаков того, что они раньше принимали психотропные вещества, нет. У всех жертв травмы получены как при нападении, так при защите.

– А мозг? – С этими словами Ева придвинула стул к очередному клиенту морга, который терпеливо дожидался своей очереди. – Помнишь, когда мы имели дело с самоубийствами посредством вторжения в сознание, у жертв были обнаружены ожоги отдельных участков мозга.

– В данном случае ничего подобного. – Моррис подошел к компьютеру, чтобы взять папку с полным анализом. – Ни у этих, ни у других, по кому у меня уже есть данные. Мы, конечно, проведем дополнительные тесты. Однако на данный момент можно утверждать, что поражения, причиненные данным веществом, носили временный характер. Я имею в виду мозг. Каков результат, ты видишь сама.

– Да, результат очень даже поражает. – Ева засунула руки в карманы и вновь окинула взглядом ряды покойников. – В общем, мне нужно буквально все. Даже самая последняя мелочь, какую ты только нароешь.

– Ты считаешь, что это лишь начало?

– Кто знает? Если, конечно, мы не имеем дело с извращенным способом самоубийства и тот, кто его совершил, сейчас лежит у тебя на столе. Если же нет… Если первая попытка удалась, зачем останавливаться на достигнутом?

– Будем надеяться, что это все же самоубийство и виновник у нас. Потому что в противном случае трагедия может повториться где угодно и когда угодно.

Да, человека могут убить где угодно и когда угодно, подумала Ева, подъезжая к управлению. За годы работы в полиции она насмотрелась всякого, на что только способны люди по отношению к себе подобным, движимые ревностью, деньгами, жаждой власти или мести. Или даже без всякой причины. Увы, массовое убийство таило в себе нечто куда более темное и страшное. Тем более если чей-то извращенный ум превратил несчастных жертв в орудия убийства.

Моррис прав. Это по части Миры. И чем раньше они задействуют ведущего психоаналитика управления, тем лучше. Посмотрев на часы, Ева покачала головой. Черт, придется звонить доктору Шарлотте Мире домой.

– Ева? – На экранчике линка возникло хорошенькое личико доктора Миры. – Я тебе зачем-то нужна?

– Имел место странный случай.

– Да, я видела новостные сводки. Массовая смерть людей в баре в деловой части города.

– Да, он самый. Извини, что вынуждена беспокоить после работы, но ты мне нужна в управлении. Здесь состоится брифинг. Уже введен режим секретности. Обещаю, что долго мы тебя не задержим, но в данный момент ты нужна срочно.

– Сейчас буду. Ждите.

– Жду. – Ева подумала про Денниса Миру, про его разные носки и добрые, очень добрые глаза. – Кстати, мистер Мира дома?

– Да, конечно. Где же ему еще быть?

– Пусть он сегодня на всякий случай никуда не выходит. Так сказать, мера предосторожности.

– Ева, неужели все настолько опасно?

– Пока не знаем. И в этом вся проблема. Все остальное узнаешь на брифинге.

С этими словами она отключилась, а в следующее мгновение ей в голову пришла новая мысль: ее подруга Мэвис и ее малыш Леонард! Нужно немедленно ее предупредить, чтобы они не выходили из дома. Да, но как долго?

Для очистки совести Ева, как только поставила машину в гараже управления, отправила подруге коротенькое текстовое сообщение:

Не могу говорить, не могу объяснить. Просто сиди дома. Я тебе позвоню.

Затем она подумала об огромном городе и миллионах людей в нем. О тех, что сейчас сидят в барах, ресторанах, театрах, ходят по торговым центрам, едут в автобусе, поезде, метро.

Их всех никак не защитить. Их нельзя было защитить и раньше. И если только это не самоубийство и самоубийца не лежит в морге у Морриса, в любую минуту можно ожидать новых жертв.

Где угодно, когда угодно.