Читать книгу Сердце океана - Нора Робертс - Страница 6

Тревор решил провести вечер в пабе, что казалось вполне логичным. Эффективным. Во всяком случае, ему нравилось думать именно так, ибо признаться даже самому себе в том, что он просто хочет смотреть на Дарси, было бы слишком обременительно для его самолюбия. Он же не похотливый подросток, он деловой человек, а «Паб Галлахеров» теперь входит в сферу его интересов.

И, похоже, этот паб процветает.

Большинство столиков, заставленных пивными кружками и высокими бокалами, заняты оживленно беседующими семействами, парочками, компаниями туристов. Парнишка лет пятнадцати наигрывает в уголке на концертино жалостливую мелодию. Поскольку к вечеру стало прохладно и сыро, разожгли большой камин. Трое мужчин с обветренными лицами, расположившиеся у мерцающего огня, задумчиво курят, постукивая ногами в такт музыке. Неподалеку прыгает, хихикая, на материнском колене малыш, которому, похоже, еще и года нет.

Маме бы здесь понравилось, подумал Тревор. Кэролин Райан Маги принадлежит к четвертому поколению ирландцев со стороны обоих родителей, которые никогда не ступали на ирландскую землю, но чрезвычайно чувствительна ко всему, что считает своими корнями.

И только благодаря ей он хоть что-то знает о семейной истории по линии отца. Семья, даже если целые поколения давно лежат в земле, много значит для мамы. А когда его маме что-то важно, можете быть уверены, она сделает все, чтобы это стало важным и ее мужчинам. И ни один из них не в силах ей сопротивляться.

Именно мама пела ирландские песни в их доме, а отец терпел, закатывая глаза. Именно мама рассказывала сыну на ночь истории об эльфах и оборотнях.

И мама, Тревор это точно знал, со свойственной ей решительностью улаживала разногласия и смягчала обиды отца на его родителей. Правда, даже она не смогла привнести в их отношения тепло, но, по меньшей мере, добилась спокойного и уважительного общения.

Тревор часто задавался вопросом: заметил бы он разлад между отцом и его родителями, если бы не любовь и искренность, царившие в собственном доме?

Из всех знакомых ему супружеских пар он не знал ни одной так безоглядно преданной друг другу, как та, что создала его, и он высоко ценил это редкое чудо.

Представляя, как мама сидит здесь, подпевает, разговаривает с незнакомыми людьми, он вглядывался в легкую пелену дыма и думал о вентиляционной системе. Затем словно очнулся, тряхнул головой и направился к стойке. Что бы ни говорили о риске для здоровья, похоже, именно такую атмосферу ищут те, кто приходит сюда.

За дальним концом стойки Бренна разливала пиво и вела серьезную беседу со старичком, по виду лет ста или даже больше.

Единственный свободный табурет остался в ближайшем конце, и, усевшись на него, Тревор стал ждать, когда Эйдан передаст кружки и отсчитает сдачу.

– Как дела? – спросил Эйдан, добавляя «Гиннесс» в две подставленные под краны кружки.

– Прекрасно. У вас сегодня оживленно.

– И так будет почти каждый вечер вплоть до зимы. Могу ли я утолить вашу жажду?

– Можете. Я бы не отказался от пинты «Гиннесса».

– Отличный выбор. Джуд сказала, вы заходили к ней сегодня. У вас какие-то проблемы с нашим местным фольклором?

– Не проблемы. Любопытство.

– Ну да, любопытство. – Доливая те две кружки, Эйдан начал медленный, интригующий процесс сооружения пинты «Гиннесса» для Тревора. – Если сталкиваешься с чем-то странным, любопытство естественно. Издатель Джуд полагает, что ее книжка, когда выйдет, расшевелит интерес к нашему уголку света. Подстегнет бизнес, и ваш, и наш.

– Тогда стоит заранее приготовиться. – Тревор огляделся, заметил, что Шинед шевелится гораздо энергичнее, однако Дарси нигде не было видно. – Вам понадобится больше помощников.

– Я об этом уже думал. – Эйдан наполнил корзинку чипсами и поставил ее на стойку. – Дарси поговорит кое с кем, когда придет время.

И будто по мановению дирижерской палочки, в нестройный хор голосов вплелся донесшийся из кухни звонкий голос Дарси – таких искренних и изобретательных ругательств Тревор давно не слышал.

– Жалкая пародия на задницу слепого осла! И зачем тебе крепкая голова, если внутри нет ничего, что стоило бы защищать? Ты безмозглый, как репа, и вдвое противнее.

Тревор вопросительно вскинул брови, но Эйдан безмятежно продолжал вертеть краны.

– Непростой характер у нашей сестры, а Шон провоцирует ее одним своим существованием.

– Мегера, говоришь? Ну, я покажу тебе мегеру!

Раздался отчетливый удар, вопль, новые ругательства. Дверь распахнулась, и, прижимая к бедру полный поднос, в зале появилась Дарси, раскрасневшаяся, с блестящими глазами.

– Бренна, я треснула твоего муженька сотейником и, между прочим, до сих пор не пойму, как такая разумная женщина, как ты, выбрала в мужья этого бабуина.

– Надеюсь, сотейник был пустой? Шон так замечательно тушит мясо, жалко было бы его лишиться.

– Пустой. Так звонче. – Дарси откинула с лица волосы, глубоко вдохнула и удовлетворенно выдохнула, затем, поудобнее перехватив поднос, повернулась и увидела Тревора.

Ее ярость утихла словно по волшебству. Огонь в глазах мигом приобрел призывный отблеск.

– Вы только посмотрите, кто заглянул к нам в дождливый вечер, – нежно проворковала Дарси, подходя к откидной доске. – Дорогой, вы мне не поможете? У меня обе руки заняты.

Больше половины своей жизни она прекрасно удерживала подносы одной рукой, но ей нравилось смотреть, как этот парень двигается. И она одобрительно хмыкнула, когда он соскользнул с табурета и подошел выполнить ее просьбу.

– Обожаю, когда меня спасает сильный красивый мужчина.

– Берегитесь, Трев, за этим хорошеньким личиком прячется змея, – ехидно сообщил Шон, подходя к стойке с двумя тарелками в руках.

Дарси через плечо сурово взглянула на брата:

– Не обращайте внимания на лепет этой ручной обезьянки. Наши добросердечные родители выкупили его у странствующих цыган. Если спросите меня, зря потратили два фунта десять пенсов.

Дарси качнула бедрами и заскользила между столиками, раздавая заказы.

– Меткий выстрел, – пробормотал Шон. – Должно быть, она долго целилась. Добрый вечер, Трев. Хотите поужинать?

– Я бы попробовал тушеное мясо. Слышал, оно сегодня вкусное.

– Ну да. – Печально улыбнувшись, Шон потер шишку на голове и покосился на паренька, заигравшего более веселую мелодию. – Вы выбрали хороший вечер. Коннор может играть как ангел или демон, зависит от настроения.

– Я еще не слышал, как играете вы. – Тревор снова устроился на табурете. – Мне говорили, что, как и тушеное мясо, это стоит попробовать.

– Ну, я неплохо играю, мы все играем. Музыка – одна из семейных традиций Галлахеров.

– Если позволите, один совет относительно вашей музыки. Найдите агента.

– Да, конечно. – Шон посмотрел Тревору прямо в глаза. – Вы хорошо заплатили мне за то, что уже купили. Я вам доверяю, у вас честное лицо.

– Хороший агент выжал бы больше.

– Мне не нужно больше. – Шон взглянул на Бренну. – У меня уже все есть.

Озадаченно покачав головой, Тревор взял кружку, которую поставил перед ним Эйдан.

– Финкл сообщил, что у вас нет деловой хватки, но вы далеко не так бестолковы, как он мне внушал. Не хотел вас обидеть.

– Я и не обиделся.

Тревор пристально посмотрел на Шона.

– Финкл еще сказал, что вы все время путали его с другим инвестором, ресторатором из Лондона.

– Неужели? Представляю! – весело воскликнул Шон. – Эйдан, ты что-нибудь знаешь о рестораторе из Лондона, который интересовался нашим пабом?

Эйдан поцокал языком.

– Что-то припоминаю. Мистер Финкл неоднократно упоминал его, а я уверял, что ни о чем подобном не слышал. Но видите ли, – Эйдан многозначительно помолчал, – все мы старались его в этом убедить.

– Я так и думал. – Тревор запил шок большим глотком «Гиннесса». – Очень ловко.

Услышав веселый заливистый смех, Тревор обернулся. Дарси погладила по голове Коннора и, не снимая ладони с его макушки, запела.

Быстрая мелодия, словно налетающие друг на друга слова. Тревор слышал эту песню в нью-йоркских пабах, и у мамы был этот диск, но никогда ее не пели голосом, словно пропитанным тягучим золотистым вином.

В докладе Финкла упоминался певческий голос Дарси. И не просто упоминался. Финкл неумеренно восхищался им, однако Тревор не особо верил. Основав для души фирму звукозаписи, он часто сталкивался с тем, что превозносимые до небес голоса заслуживают не более чем вежливых аплодисментов.

Теперь же, слушая и наблюдая, Тревор признавал, что должен был больше доверять своему разведчику.

Шон облокотился о барную стойку и сплел свой голос с голосом сестры. Дарси подошла, небрежно положила руку на плечо Тревора и продолжила песню, обращаясь к брату.

Да уж, подумал Тревор, этой девчонке парни никогда проходу не давали. Ему захотелось дернуть ее за шелковистые волосы, но не так игриво, как намекала песня. Нет, ему хотелось погрузить руки в ее волосы, откинуть ее голову и впиться губами в ее соблазнительные губы.

Не ему одному. Тысячи мужчин отреагировали бы точно так же. Эта мысль показалась ему очень привлекательной на деловом уровне, но безумно досадной на личном. Из-за неожиданно вспыхнувшей ревности он почувствовал себя наивным мальчишкой и сосредоточился на бизнесе.

Когда песня закончилась, Дарси перегнулась через стойку, ухватила Шона за воротник, притянула к себе и смачно поцеловала. А потом любовно обозвала болваном.

– Мегера, – улыбнулся Шон.

– Три рыбы с жареной картошкой, два тушеных мяса и две порции твоего кекса на портере. – Поворачиваясь к Эйдану, Дарси рассеянно провела ладонью по плечу Тревора. – Три пинты «Гиннесса» и три «Харпа», бокал «Смитвика» и две колы. Одна кола для Коннора, так что бесплатно. Не возражаете? – Она схватила кружку Тревора и сделала маленький глоток.

– Так вы принимаете заказы?

– А для чего же я здесь?

– Тогда спойте еще.

– О, до конца вечера обязательно.

Разговаривая с Тревором, она переставляла наполненные кружки и стаканы на поднос.

– Нет, сейчас. – Тревор двумя пальцами вытянул из кармана банкноту в двадцать фунтов. – Балладу.

Ее взгляд скользнул от его лица к банкноте и обратно.

– Не много ли за одну песню?

– Я богат, помните?

– Уж это я точно не забыла. – Дарси потянулась за двадцаткой и прищурилась, когда Тревор отдернул руку.

– Сначала спойте.

Она бы проигнорировала его просьбу из принципа и, может, отчасти в пику ему, но двадцатка есть двадцатка, а пение никогда не было для нее тяжелым испытанием. Дарси улыбнулась, подхватила поднос и громко запела:

Коннор подхватил мелодию, раскраснелся, когда Дарси подмигнула ему и передала стакан с колой. Затем она подала напитки другим посетителям, ни на секунду не прерывая печальную песню о потере невинности. Разговоры утихли, и многие сердца дрогнули. Поскольку платил Тревор, Дарси, возвращаясь к стойке, смотрела на него и ему подарила последние строки.

Раздались аплодисменты, глаза Дарси вспыхнули от удовольствия, и не меньшее удовольствие сверкало в них, когда она выхватила из его пальцев двадцатку.

– Двадцать фунтов за песню, и я буду петь, сколько пожелаете.

Забрав у Эйдана готовые «Гиннессы», она снова упорхнула в зал.

– Проклятье, я спою за половину! – выкрикнул кто-то и под громкий смех завел незнакомую Тревору песню.

– В выходные у нас играют профессиональные оркестры, – сообщил Эйдан. – Мы им платим.

– Обязательно послушаю. – Тревор посмотрел вслед Дарси, скрывшейся за дверью. – А втроем вы когда-нибудь поете?

– Шон, Дарси и я? Иногда на наших вечеринках или здесь, в пабе, по настроению. Иногда во время своих странствий я пел за ужин. Жизнь музыканта нелегка.

– Зависит от контракта.

Тревор посидел еще часок, прихлебывая пиво, наслаждаясь вкусным ужином и слушая, как неутомимый Коннор наигрывает одну мелодию за другой.

Один раз он встал, чтобы открыть дверь семейной паре – и у матери, и у отца на руках было по спящему ребенку. Первыми отправились домой, как он заметил, семейные пары с детьми и бородатые мужчины с обветренными лицами – рыбаки, которые еще до рассвета выходят в море.

После девяти вечера еды заказывали меньше, но, когда Тревор собрался уходить, краны вертелись все так же бодро.

– Уходите, босс? – окликнула его Бренна.

– Да. Я еще не выяснил, какие витамины вы принимаете, чтобы работать по пятнадцать часов в сутки.

– Не витамины. – Бренна погладила шишковатые пальцы старика, который часами сидел, словно приклеившись к табурету. – Меня поддерживает мистер Райли, моя истинная любовь.

Старикан хихикнул.

– Дай-ка нам по последней пинте, дорогуша, и поцелуй на прощание.

– За пинту придется заплатить, а поцелуй бесплатно. – Поцеловав старика, Бренна оглянулась. – До завтра, Тревор.

– Эйдан, я должен на минутку умыкнуть вашу сестру. – Тревор ухватил за руку чуть было не проскочившую мимо Дарси. – Теперь ваша очередь проводить меня.

– Минутку, пожалуй, я могу вам уделить. – Дарси опустила поднос на стойку и, не обращая внимания на нахмурившегося Эйдана, прошествовала к двери.

Дождь превратился в тонкую влажную пелену. С моря подползал и стелился по земле туман, приглушая ровный рокот прибоя и далекие гудки скользящих в темноте суденышек.

– Прохладно. – Закрыв глаза, Дарси подставила лицо освежающей влаге. – К вечеру в пабе становится душно.

– Вы, наверное, валитесь с ног.

– Да, хороший массаж не повредил бы.

– Идемте со мной, и я уделю вам должное внимание.

Дарси открыла глаза.

– Соблазнительное предложение, но у меня еще полно работы, а потом я должна выспаться.

Тревор поднес ее руку к губам, как уже делал прежде.

– Подойдите утром к окну.

Сердце дрогнуло, в животе словно бабочки запорхали, но Дарси ничего не имела против. Она верила в то, что женщина должна не избегать наслаждения, а упиваться каждым приятным ощущением. Однако нельзя забывать о правилах игры, нельзя их нарушать.

– Возможно, подойду. – Она медленно провела кончиком пальца по его подбородку. – Если вспомню о вас.

– Давайте постараемся, чтобы вспомнили. – Тревор обнял ее, но не смог прижать к себе – Дарси поспешила выставить вперед руку.

От сладкого предвкушения ее пульс забился быстрее. Ей нравились запахи дождя и влажной кожи, сила обвивших ее рук. Давненько она не позволяла мужчине обнимать ее.

Для Дарси всегда было важно самой делать выбор, следовать за своими желаниями, своим настроением и всегда оставаться хозяйкой положения. Стоит один раз выпустить из рук вожжи, и можно забыть, что все ощущения, какими бы упоительными они ни были, мимолетны.

Пока безопаснее только попробовать, решила Дарси, и проверить, захочется ли большего. Поэтому она обняла Тревора за шею и, не закрывая глаз, прильнула губами к его губам.

Он не спешил, надо отдать ему должное, не стал протыкать ей миндалины языком. Он классно целовался, уверенно, стильно, лишь слегка покусывая ее губы. «Не так опасен, как казался», – с некоторым сожалением подумала она.

Вдруг Тревор напрягся, пробежал сильными пальцами по ее спине, крепче прижался губами к ее губам, и ее разум затуманился, она лишь успела подумать: «О боже!» А потом все мысли вылетели из головы.

Он хотел съесть ее живьем, быстро и жадно. Ему казалось, что именно этого – алчности и отчаянного нетерпения – она ждет от мужчины. Все это бурлило в нем, но, обняв ее, он увидел в ее глазах насмешливую проницательность и легкое презрение.

Поэтому он не стал спешить, пристально следя за ней. Он заметил, как надменность сменилась одобрением, даже удивлением. Но она продолжала его оценивать, и его раздражение слилось с хлынувшим в него ее вкусом, и он не стал себя удерживать.

Он почувствовал, как что-то изменилось. Ее оценивающая отстраненность сменилась уступчивостью, такой же тихой и нежной, как мелкий дождь, окутавший их. Тревор закрыл глаза, как и она, и вся их расчетливость бесследно исчезла, словно растворилась в этом невидимом дожде.

Ее пальцы вцепились в его волосы. Она натянулась как струна и словно слилась с ним воедино, а он все наступал, пока не прижал ее спиной к каменной стене паба. И вдруг отпрянул. Вдохнуть воздух, прочистить мозги, опомниться.

Дарси удивленно открыла глаза и издала долгий кошачий вздох.

– Мне понравилось. – «Чуть больше, чем хотелось бы для собственного блага», – подумала она, облизнув нижнюю губу, словно собирая остатки его вкуса, и его кровь снова вскипела. – Почему бы не повторить?

– И в самом деле, почему? – Тревор обхватил ладонями ее лицо, погрузил пальцы в ее волосы, сжал кулаки. И замер, не касаясь ее губ, сомневаясь, выжидая, страдая, пока они оба не задышали часто-часто. – Мы сведем друг друга с ума.

Звук, вырвавшийся из ее горла, был больше похож на судорожный стон, чем на смешок.

– Я тоже так думаю. Скорее. – Дарси прикусила его нижнюю губу, потянула и провела по его губам влажным языком.

– Хорошее начало, – еле выдавил он, сокрушая ее губы поцелуем.

У нее закружилась голова, она едва могла дышать, настигнутая ликующим восторгом. Каждое ощущение, вызванное языком и руками Тревора, словно взрывало ее изнутри.

Как же ей хотелось довести его до такого же головокружения, превратить его силу в слабость, услышать его мольбу прежде, чем она взмолится сама и отдаст ему гораздо больше, чем намеревалась.

И снова отстранился он, а не она. У него не было выбора. Или отстраниться, или втащить ее в машину, бросить на заднее сиденье и закончить начатое с неловкостью подростка в ночь после выпускного бала. А ведь до полной потери самообладания она довела его всего лишь поцелуем на мокром тротуаре перед переполненным пабом. И что из этого следует? Решение пришло моментально.

– Нам необходимо уединение.

– В свое время. – Дарси не сразу сумела сдержать дрожь. – А пока хватит того, что мы сотворили друг с другом. Не думаю, что будем хорошо спать сегодня, но возражений у меня нет. – Намного спокойнее она взъерошила его волосы, разметав дождевые капли. – Видите ли, в последний раз, когда я целовалась с янки, всю ночь проспала, как дитя.

– Приму это за комплимент.

– Это и был комплимент. С удовольствием предвкушаю следующий поцелуй при первой же возможности, а сейчас мне пора возвращаться в паб, а вам – домой.

Дарси отвернулась, но Тревор остановил ее. Она еще не обрела равновесие, душевное и физическое, чтобы сопротивляться, если он осознает свое преимущество и воспользуется им. Поэтому она лишь дерзко улыбнулась через плечо:

– Ведите себя прилично, Тревор. Если я задержусь дольше, Эйдан устроит мне нагоняй и испортит отличное настроение.

– Ваш следующий свободный вечер – мой.

– Я и сама собиралась подарить его вам. – Дарси дружески похлопала его по руке и вернулась в паб.