Читать книгу Призрачная будка - Нортон Джастер - Страница 5

И вправду, толпы людей толклись и шумели в торговых рядах, покупали и продавали, торговали и торговались. Огромные телеги на деревянных колёсах вереницей тянулись от садов и огородов к рыночной площади, и такие же длинные караваны отправлялись отсюда во все концы королевства. Целые горы тюков и ящиков ждали погрузки на корабли, приплывшие по Морю Знаний. Бродячие певцы чуть в стороне от торговых рядов развлекали песнями тех, кто был слишком юн или стар, чтобы участвовать в купле-продаже. И весь шум и гам перекрывали зычные голоса торговцев, выхваляющих свой товар:

– А ну, кому свежайшие если, бы, да, кабы!

– Налетай, народ! Прямо с ветки до и от.

– Распродажа! Распродажа! Обиходные словечки по сходным ценам.

Сколько там было народу и сколько слов! Торговцы сидели всюду, где только можно, и даже там, где нельзя. И всюду – слова, слова, слова! Там их сортируют, тут перебирают и раскладывают по коробкам. Одну наполнят – берут другую. И кажется, не будет здесь конца суете и хлопотам.

Мило с Тактиком бродили по торговым рядам, разглядывая всевозможные слова, выставленные на продажу. Там были самые короткие и простые словечки для обыденных разговоров, были и длинные и очень важные словеса для особых случаев, а некоторые, совсем особенные, в подарочной упаковке, предназначались для королевских указов и речей.

– Сюда! Сюда! Сказочное качество! Баснословный выбор! – выкрикивал один из торговцев. – Сюда… ах, молодой человек, чем могу быть полезен? У нас имеются любые имена: имена существительные, имена нарицательные, а также собственные. Или вы предпочитаете местоимения?

Мило никогда не интересовался словами, однако здесь они выглядели так заманчиво, что даже ему захотелось что-нибудь купить.

– Ты только посмотри, Тактик, – воскликнул он, – как они хороши!

– Хороши-то хороши, если знаешь, куда их вставить! – скучливо проворчал часовой пёс, который в этот момент мечтал вовсе не о словах, а о сахарной косточке.

– Вот станут моими, я уж куда-нибудь их пристрою, – с жаром возразил Мило, перебирая товар на прилавке.

В конце концов ему приглянулись три красных словца – «мелиорация», «благолепие» и «фурнитура». Он понятия не имел, что они значат, однако на вид они казались очень важными и изящными.

– Сколько за все? – спросил он, и едва продавец шёпотом назвал цену, Мило сложил товар обратно на прилавок и отвернулся.

– Возьмите хотя бы пару фунтов счастья, – предложил торговец. – Очень практично и сгодится всюду, где пожелаете – в «счастливой дороге», в «счастливо оставаться», в «счастливом Новом году», да и просто в «счастье и удаче».

– Я бы с удовольствием, только… – начал было Мило, но торговец продолжал не слушая:

– А не то купите совсем задёшево набор слов повседневного спроса: в нём и «доброе утро», и «добрый день», и «добрый вечер», и «доброй ночи», и даже «добро пожаловать»…

Мило не прочь был купить хоть что-нибудь, да денег у него осталось – всего одна монета, та самая, которую нужно будет опустить на обратном пути в ящик фиолетовой будки, а у Тактика, само собой, денег в заводе не было – а было только время.

– Благодарю вас, – сказал Мило, – мы подумаем.

Они двинулись дальше.

На самом краю самого последнего ряда стояла странная, непохожая на прочие палатка. На стенке у неё чёткими буковками была выложена надпись: «Сделай сам», а на прилавке выстроились в ряд короба со всеми литерами алфавита от А до Я.

– Мой товар для тех, кто любит рукоделие, – сообщил хозяин. – Выбирайте, что душе угодно. А не то купите готовый набор со всеми письменами, знаками препинания и руководством. Вот, попробуйте литеру А – пальчики оближете!

Мило откусил кусочек и обнаружил, что нет ничего вкуснее и слаще этого А.

– Ага, понравилось! Я и не сомневался, – хохотал хозяин, откусывая разом от двух Ж и одного Р, и сок стекал у него по подбородку. – Эти А у нас идут, как горячие пирожки. Остальные буквы, между прочим, ничуть не хуже, – сообщил он, понизив голос. – Попробуйте, к примеру, Ш или Щ – такие хрустящие, с корочкой. Конечно, Ъ черствоват. Ну, так его и не берут почти. Зато всё остальное – отменного вкуса. Вы пробуйте, пробуйте, не стесняйтесь!

Он предложил Мило льдистое и освежающее Я, а Тактику скормил хрусткое свежее Х.

– Одна беда, народ у нас ленивый стал, отвык, понимаешь, от ручной работы, – продолжал он. – А ведь сложить на досуге словечко-другое – занятие очень приятное.

– Тут слишком много надо думать. А у меня не очень-то получается, – признался Мило, сплёвывая косточки от Ф.

– Может быть, вам нужна помощь – пэ-о-эм-о-ща-мягкий знак? – прогудел голос откуда-то сверху.

Мило глянул на крышу палатки. Там сидела огромная, наверное вдвое больше его, пчела.

– Не бойтесь! – прогудела пчела. – Я всего-навсего Пчела-Наборщица – эн-а-бэ-о-эр-ща-и-цэ-а. Собираю вместо мёда буквы, а набираю из них слова – эс-эл-о-вэ-а.

Тактик тут же полез под прилавок, а Мило, который не очень-то любил пчёл даже обычного размера, потихоньку стал пятиться.

– Я могу набрать что у-гэ-о-дэ-эн-о, – похвалилась она, расправляя крылья. – Если не верите, проверьте, пож-жалуйста – пэ-о-жэ-а-эл-у-и краткое-эс-тэ-а.

– Знаете что, – предложил Мило, продолжая пятиться, – не могли бы вы сложить такое предложение: «До свидания»?

Пчела легко взлетела и неторопливо закружилась над Мило.

– Неужжели вы боитесь меня? Это не-до-ра-зу-ме-ни-е. Я не кусаюсь. – Она заложила шикарный вираж вправо. – Даю честное – че-эс-тэ-эн-о-е – слово, намерения у меня самые мирные. – И, вернувшись на крышу палатки, она принялась обмахиваться одним крылышком. – Зззадайте мне любое, самое сложжжное слово, какое только зззнаете, и я сложжжу его. Ну же, скорее! – От нетерпения Пчела даже пританцовывала.

«Выглядит она вполне дружелюбно», – подумал Мило (хотя кто ж его знает, как оно выражается, дружелюбие, скажем, дружелюбного шмеля?). Он попытался вспомнить какое-нибудь трудное слово.

– Ладно, наберите «сейчас», – наконец сказал он, потому что сам не знал, как оно пишется – то ли «сичас», то ли «щас».

– Вот словечко так словечко! – проговорила Пчела, подмигнув хозяину фургона. – Мне надо подумать. – Она нахмурилась, потёрла лапкой лоб и стала ползать взад-вперёд по крыше. – Сколько у меня времени на ответ?

– Не больше десяти секунд! – в азарте крикнул Мило. – Считай, Тактик!

– Это надо жже, надо жже, надо жже, – бормотала пчела, лихорадочно шевеля лапками. Но не успел Тактик пролаять «десять», как она произнесла скороговоркой: – Эс-е-и краткое- че-а-эс.

– Правильно, – одобрил хозяин палатки, и все захлопали в ладоши.

– Значит, вы знаете, как пишутся все-все слова? – спросил восхищённый Мило.

– Почти все-все, – поправила его Пчела-Наборщица не без гордости. – Дело в том, что когда-то я была самой обыкновенной рабочей пчелой-цветочницей – целыми днями я летала по луговым цветам, а иногда, но слишком редко, мне перепадала работа на дамских шляпках. И вот однажжжды я поняла, что без образззования никогда и ничего не добьюсь, а грамоту я худо-бедно знала, и тогда я решила…

– Всё это ерунда! – проскрежетал кто-то. Из-за палатки появился жук в роскошном наглухо застёгнутом пальто, в полосатых брюках, коротких гетрах, при жилете и в котелке. – Ерундистика, с вашего позволения! – повторил он, взмахнув тростью и щёлкнув каблуками. – И где ваши хорошие манеры? Или никто не собирается представить меня этому юноше?

– Зззнакомьтесь, – презрительно прожужжала Пчела, – жжжук Ляпсус, сын Огреха. Тот ещё жжжучок, скажжжу я вам.

– Чушь! Ляпсус всем по душе, – вскричал Ляпсус. – На днях, когда я говорил с королём…

– Да он короля и в глаззза не видел, – рассвирепела Пчела и, повернувшись к Мило, добавила: – Не верь ни единому слову этого жжжучилы.

– Вздор! – отвечал Ляпсус. – Мы, Ляпсусы, ведём свой род от Lapsus Galimatias – буде мне позволено выразиться по-латыни – сиречь от Ляпсуса Галиматийского. Мы ходили в крестовые походы с Ричардом Львиное Сердце, мы с Колумбом пересекли Атлантику, мы так отличились на службе у королей Пруссии, что поныне прозываемся прусаками, мы же с первопроходцами освоили Новый Свет, и ныне Ляпсусы занимают самые высокие должности во многих странах. История – это Ляпсус, Ляпсус – это История.

– Кэ-а-кэ-о-е крас-но-ре-чи-е! – захихикала Пчела. – Давайте считать это вашей прощальной речью. Мы с молодым человеком должжны продолжить разговор о правилах правописания.

– Ха, – усмехнулся Ляпсус, приобняв Мило за плечи, – ты выучишь одно словечко, тебе сразу подсунут другое, выучишь правило, а тебе – два. До скончания века не управишься! Послушай меня, дитя моё, не думай об этом. Как говаривал мой прапрапрапрадедушка, Джордж Вашингтон, Ляпсус…

– Да вы, сударь, – разъярилась Пчела, – вы – самозззванец, не умеющий дажжже подписаться именем собственным! Вас следовало бы прижжжучить как следует!

– А ваше правописание – это есть сон разума и рабское подражание оригиналу, не более того! – взревел Ляпсус, неистово размахивая тростью.

Мило ничего не понял, зато Пчела пришла в бешенство и, спикировав с крыши, ударом крыла сбила котелок с головы жука.

– Эй, потише вы! – крикнул Мило, когда жучило в ответ заехал тростью по пчелиной лапе, заодно сшибив с прилавка короб с «В».

– Ой, моя нога! – верещала Пчела.

– Мой котелок! – скрежетал жук.

И началось. Пчела-Наборщица с грозным жужжанием кружила над Ляпсусом, который бешено размахивал тростью. Так они наступали и отступали, прощупывая и уворачиваясь друг от друга, и толпа, обступившая их, опасливо расступалась всё шире.

– Ну нельзя же так… – начал Мило – и вдруг завопил: – Осторожней! – но было уже поздно.

Ничего не видя от ярости, Ляпсус врезался в один из ларьков, опрокинул его, затем другой, третий, и ещё, и ещё, и ещё – всё вокруг стало рушиться. В конце концов от торговых рядов остались одни руины, а вся площадь оказалась усеяна беспорядочными грудами слов.

Пчела, запутавшись в гирлянде флажков, упала наземь, сбив Мило с ног, да так, что тот плюхнулся на Пчелу сверху.

– Помогите! Помогите! Мальчишка придавил меня! – кричала она.

Жук, шевеля руками и ногами, лежал навзничь на куче раздавленных букв, а звон будильника раздавался из-под груды слов, похоронившей под собою Тактика.