Читать книгу Hedera - Nurgiz Kanzafarov - Страница 10

На том диске хранились записи бесед доктора Фримена с Асимом и копии бумажных медицинских документов.

Первая видеозапись.

– Здравствуй, Асим.

– Здравствуйте, доктор.

– Сегодня я запишу наш разговор на камеру. Ты ведь не против?

Асим лишь пожал плечами.

– Прошло немало времени. Оно было очень сложным как для меня, так и для тебя. С сегодняшнего дня, мы начнём новую процедуру лечения. Мы научимся вести себя так, как надо. Вернее сказать, базовое поведение человека в социальном обществе. Камера должна немного стеснять тебя в этом плане. Это плюс. Так ты будешь подавлять свои резкие взрывы эмоций, научишься контролировать их. Смотри на меня, Асим. Я ведь с тобой разговариваю. Если ты не смотришь на меня, то это считается неуважением. Забудь, что ты пациент. Мы друзья. Мы сидим и болтаем о жизни. Ну, давай, расскажи что-нибудь.

Асим всё время смотрел по сторонам. Почти не обращал внимания на доктора, но тот терпеливо ждал.

– Асим, ты не хочешь говорить?

Асим отрицательно помотал головой.

– Ну, хорошо. Попробуем через пару дней. А к тому времени ты должен написать рассказ. Тема свободная. Все ограничится лишь твоей фантазией. Хорошо?

Асим снова ничего не ответил и положительно кивнул головой.

Вторая видеозапись.

Запись проходила в той же комнате, которая была обставлена домашней мебелью.

– Добрый день, Асим. Как поживаешь?

– Добрый день, доктор. Всё нормально, – неуверенно ответил Асим, теребя пальцы.

– А ты не спросишь, как у меня дела?

– Как у вас дела, доктор Фримен?

– Хорошо, спасибо.

– Я забыл про рассказ. Он у меня там…

– Ничего страшного. Я потом почитаю. Что-нибудь мне расскажешь сегодня?

– Думаю да.

– Думаешь? Ты не до конца уверен?

– Нет.

– Почему?

– Вы посчитаете меня больным. А я… хочу уйти отсюда.

– Не бойся. Сейчас ты свободен в своих высказываниях. Говори всё, что считаешь нужным.

– То есть что бы я ни сказал, вы посчитаете это нормальным?

– Конечно, даю слово.

– Ну, хорошо, – сказав это, Асим довольно долго сидел молча скрестив пальцы.

Доктор был терпеливым человеком. Дело даже не в его работе, которая просто требовало быть таким, нет. Он сам по себе такой.

– Простите за паузу. Я задумался.

– Ничего страшного. Важнее то, что ты сейчас надумал.

– Сегодня я тоже ничего не скажу…

– Хм. Ну что же… твоё право… скажу лишь то, что если бы ты озвучивал мне свои мысли, то лечение проходило намного эффективнее и быстрее.

– В следующий раз, доктор.

– Ладно, Асим.

– Нет, стоп. У меня вопрос. Я никогда не спрашивал, почему вы называете меня Асимом? Мне кажется, это не моё имя.

– То, что это твоё имя на самом деле – вероятность мала. Но, всё же, есть. А то, что оно тебе подходит – это точно.

– Почему?

– На санскрите это имя значит «безграничный». Твой характер и твоё поведение во многом это отражают.

– Асим…

– Тебе не нравится?

– Да нет, просто спросил…

Запись номер три.

– Доброе утро, Асим.

– Доброе… мы вроде бы не вели бесед с утра?

– Новые действия, новый опыт – это пища для головы. И, надеюсь, это будет не так сухо как в первый или второй раз.

– Вы прочитали мой рассказ?

– Да, хорошо, что напомнил. Я принёс его сюда.

– И, что вы скажете?

– Сейчас прочитаю.

– Вы ещё не читали?

– Читал. Мне понравился вот этот отрывок… Хотелось его озвучить. Итак, начнем:

«Мир раскололся как орех на две части. Кто-то остался на правой стороне, а кто-то на левой. Самое интересное то, что некоторые оказались на той ил иной стороне не по воле своей. А пройти пропасть между этими двумя мирами может стоить целой жизни. Появится кто-то, который скажет во весь голос – „Мне нечего терять!“. А потом он попытает удачу. И, тут возникает мысль: те люди, которые говорят, что им нечего терять – уже мертвы».

– Так что ты скажешь?

– Я думал, доктор, что вы мне скажете. То, что я написал оценивать вам, а не мне.

– Автор закладывает в текст свои мысли, но ведь не факт, что именно эти мысли найдут читатели. Ты ведь хочешь что-то этим донести.

– Автор не может бегать к каждому читателю и объяснять, что он там подразумевает. Каждый находит или не находит что-то своё. То, что они нашли – итог их мировоззрения и только их. Автор лишь может дать этому раскрыться в полной мере.

– Интересная позиция. А ты не считаешь, что мы, читатели, должны уловить суть, понять автора?

– Я думаю, что существуют такие авторы, которые пишут для определенного круга людей. А может даже для одного человека. Или просто выносят свои мысли на бумагу без какой-либо мысли о читателях. И потому, те, кто смогут – поймут. Будет ли автор сожалеть, что не смог донести? Да. Тот, кто хотел, будет. Важно понять эту многогранность. Оно есть во всём. Как и в нормальности.

– Хорошо. Я тебя понял. На этот раз всё намного продуктивнее вышло.

Когда Лаэлия собиралась включить следующую запись, у неё зазвенел мобильник. Это был Шон.

– Да, Шон?

– Привет. Я тут хотел предложить сходить в ресторан. Как ты смотришь на это?

– Я согласна.

– Тогда я заеду за тобой в семь.

– Это уже через час получается…

– Могу в восемь.

– Нет, нет. Давай в семь. Жду.

– Хорошо, до встречи.

– Давай.

Время 19—30. Ресторан.

Шон немного нервничал. Да что уж немного… Он нервничал очень сильно. Сегодня в его планах были слова «Я тебя люблю» и колечко в маленькой коробочке отбитой красным бархатом.

– Что закажем? – спросил Шон.

– А ты что предложишь?

– Эмм… принесите нам красного вина, салатик на ваше усмотрение и…

– Печень по-венециански, – заказала Лаэлия, убирая в сторону меню.

– Да, будьте добры.

– Будет сделано.

– Что расскажешь, Лаэлия?

– Я посмотрела пару записей, пока ничего особого. Почему они не говорили мне ничего…

– Может Асиму просто не хотелось говорить об этом? Ну, кому будет легко признавать, что он на голову болен?

– Но я общалась с ним. Он странноват, конечно, но я бы не сказала, что он псих. Обычный человек.

Официант принёс заказ и пожелал приятной трапезы.

– Ммм… аппетитно выглядит.

– Это точно.

– Так вот, – продолжила Лаэлия. – Я думаю, что главные секреты есть в других записях, не обязательно в электронных носителях. Надо бы их поискать.

– Не знаю даже…

– Тебе не интересно?

– Нет, нет. Что ты. Интересно… – Шону, конечно же, это не было интересно. Вместо того чтобы поговорить об их отношениях, они обсуждали какого-то пациента. Но, он боялся перебить Лаэлию, боялся обидеть.

– Я тебе не верю. Ты ведь не просто так пригласил.

– Почему это? Ты ведь обещала сходить со мной, помнишь?

– А, ну да. И что-то ты скрываешь, мне кажется.

– Да нет… – ответил Шон и сделал глоток вина.

– А помнишь, как мы бродили после школы по улицам? Было весело.

Разговор вдруг принял неожиданный для Шона поворот. Он сразу же начал перебирать все свои прошлые воспоминания, связанные с Лаэлией.

– Я помню, как мы убегали от собаки и залезли на забор. Тогда я ещё без одного ботинка остался. От отца потом влетело, конечно.

– Да-а… Я помню, как смеялась тогда.

– Смеялась? Это мягко сказано!

– Ну да…

– Ты ухахатывалась на всю катушку просто. А мне вот вообще не до смеха было.

– Ой, да ладно тебе. Было весело.

– Поддерживаю. После я тоже смеялся над этим. Но прямо вот в тот момент я точно даже улыбнуться не мог…

Кажется, если бы люди помнили всё хорошее, то сев в конце жизни друг напротив друга, они бы провели ещё половину того времени, рассказывая о прошлом. А в ходе разговора зарождались бы новые эмоции, ещё и ещё… Может тогда смерть не приходила бы с косой и лицом угрюмым, а сидела бы рядом и шутила вместе со всеми. И люди бы не боялись её, а хлопали по спине и подливали чай… или что покрепче.

Возле дома Лидии.

– Спасибо за вечер, Шон. Разнообразия мне как раз не хватало.

– Слушай, я тут… – достает из кармана пиджака ту самую коробочку.

– Шон?

– Я люблю тебя. Я давно хотел признаться, но не решался. Я хочу, чтобы мы были вместе. Ты согласна?