Читать книгу Институт Хронопластики. Фантастика - О. А. Казаков - Страница 5

Борис Аполлинариевич Тепловатов был человеком прижимистым. Не то, чтобы жадным, нет, когда он напивался на своей яхте или за рубежами Родины с большой буквы – он умел сорить деньгами. Не своими, конечно. Теми, которые ему приносили разного рода бизнесмены – за определенные услуги. Тепловатов работал Большим Начальником под руководством Еще Большего Начальника. Депутатствовал, покровительствовал молодежи, проводил митинги, тусовки, являлся директором местной набережной, то есть владел контрольным пакетом ЗАО «Теплые Воды», которое благоустраивало, углубляло и расширяло самую привлекательную для инвестиций часть города Козодоевска.

Борис Аполлинариевич долго забирался на вертикаль, шел по головам, вступил в партию власти. У него дома и в офисе висели портреты Президента, Премьера и Главы ЦИК. Борис лично протирал их специальной тряпочкой и не доверял это уборщице. Особенно он протирал бородатого Главу ЦИК, по слухам – мага 80-го уровня. От него зависело будущее. На президента Тепловатов осторожно и любовно дышал, тот так же был известен, как шаман и святой человек. В ритуале протирания была какая-то первобытная магия. Так буддист потирает животик жирному истукану-Будде, выпрашивая у того золотых монеток. Об этом Борис вычитал в интернете. Книг он не читал, образован был плохо, но умел считать деньги и был на своем месте. А когда у человека все есть – ему почти всегда хочется чего-то большего. Вот он и мечтал, что когда ЕБН (Еще Больший Начальник) по какой-нибудь причине оставит свой важный пост то он, Борис Аполлинариевич Тепловатов займет его место. И тогда ЗАО превратится в СП, в город пойдут инвестиции от иностранных партнеров, и подставные, проверенные лица займут ключевые места, вот тогда он отбросит к чертовой бабушке своё лицемерие и введет налог на воздух, загар и морские ванны. Настроит еще больше высоток, продаст еще больше квартир, купит себе новую яхту и пойдет на повышение.

Ведь не зря он пролез в депутаты, а это трамплин на самый верх. Была у Бориса мечта, чтобы каждый чиновник и государственный деятель в горячо любимой (а как же иначе Родине) так же любовно протирал его портрет. Но мечта эта Тепловатова страшила и он загонял её куда-то в глубины подсозннания. Мечта упорно не хотела тонут в черной пучине, в дебрях плохой кармы и грязноватенькой репутации. Мечта всплывала в голове у Бориса Аполлинарьевича, как что-то легкое и воздушное, что не тонет.

Потому, что если задуматься – за душой у Тепловатова ничего хорошего не было и он сам это знал. Но он не сильно мучился, совесть ему случайно ампутировали в одном из прошлых воплощений. Остался только страх остаться не у дел или быть арестованным за какую-нибудь шалость. Ограничения во времени и пространстве не входили в планы Тепловатова, его широкая и кипучая натура требовала расширения, экспансии.

Осталось подстраховаться, соломки подстелить и «золотой парашют» прицепить. Но денег не хватало. Кризис на Кипре, стройка «Black Wallmart» – торгового центра и многие другие полуолигархические вещи сжирали всю наличность. Молодежь надо было кормить, сын-двоечник шлялся по ресторанам, давая «своё оценочное суждение» в соцсетях и пожирая папин бюджет. Даже камнерезная мастерская, новая бизнес-идея Тепловатова не оправдала себя. Он переквалифицировал её в камнедробилку. Он устроил бесконечный ремонт железнодорожного полотна и автомобильных дорог, чтобы разбрасывать камни и собирать бабло. Денег не хватало, они уходили в песок. Строители строили спустя рукава, архитекторы превышали должностные полномочия и горели на работе, главный художник уже ничего не креативила, а давно копипастила. Вобщем – что-то надо было срочно делать. Когда не знаешь, что делать – сделай шаг вперед. И Борис Аполлинарьевич решил прогуляться, выпить кофе, подумать. Проходя мимо кабинета ЕБН Архонтова, он поморщился. Архонтов опять на кого-то орал так, что вздрагивала дверная ручка. «Ох уж эти общественники!» – подумал Борис, спускаясь по лестнице. Миновал полицейского на входе, кивнул ему и вышел на улицу.

«Городское кафе» или «Воды Хламидзе»? В «Городском кафе» слишком заметно и знакомые могут увидеть, а общаться сейчас с кем-то Тепловатову совсем не хотелось. «Воды Хламидзе» – это уютный ресторанчик с кавказской кухней на набережной, построенный взамен сгоревшего «Камо Грядеши, Домине?», ресторанчика с итальянской кухней. Тогда в Козодоевске сгорела ночная дискотека, ночной клуб и ресторан. Все они принадлежали (так или иначе) Тепловатову. Злые языки в городе начали распространят слухи, о том, что поджоги устраивает сам БН Тепловатов, чтобы оттяпать больше земли и получить страховку, но Борис быстро пресек слухи, профинансировав историческую передачу на местном телевидении, где ведущий авторитетно разъяснил зрителям: пожары – происки Бога Пьяных Электриков – Нетрожьбляцоколя, был такой в пантеоне местных гениохов. И вот когда Никола Тесла получил инициацию от расы инопланетян с далекой планеты Шухейя, он сумел инвольтировать при помощи динамо-машины Нетрожьбляцоколя. Произошло это, конечно же, в Америке, а от этого опыта Тесла так устал, что решил отдохнуть и попутешествовать. Никола приехал в Козодоевск, который тогда еще был Пихтолесовском, в деревне Малые Кушыри, что в районе Штырской пещеры снял домик, где и проводил свои опыты. Тесла был таким человеком, что без опытов не мог даже на отдыхе. Вскоре домик сгорел, Тесла заплатил хозяину тройную стоимость ущерба и вернулся к себе, а с тех пор и появился в районе Штырской пещеры призрак. Нетрожьбляцоколь мстил людям… Почему людям, а не лично Николе Тесле – потому, что Тесла к тому времени уже благополучно умер.

Дальше больше. Передача возымела успех. Народ потребовал продолжения. Продолжение стоило денег. Тепловатов предложил директору телекорпорации и ведущему выкручиваться самостоятельно. Это теперь называется краудсорсинг и краудфандинг. То есть когда вам вешают лапшу, а вы эту лапшу финансируете. Быстренько слепили сайтик, канал на Тыртрубе – козодоевском видеохостинге. Канал был платный. Передачи стали вылетать как горячие пирожки, поток горяченного бреда пошел в массы, а Тепловатова злые языки оставили в покое. Это была одна из малых комбинаций.

Борис занял место за своим столиком.

– Гиви, сегодня просто кофе, я есть не особо хочу. – сказал он в сторону барной стойки. Гиви Эмзарович Камикадзе, директор «Вод Хламидзе» выскочил из недр, моргнул официантке и на столе материализовалась бутылка «Мартеля», пузатый бокал цветного нахтмановского3 хрусталя, фрукты в вазе, сырная тарелка, свежайший лаваш и паштет из гусиной печени. Так же по мановению бровей директора возникли чашка кофе и бутылка минеральной воды «Боржоми».

В 1715-м году, когда умер Людовик XIV, Жан Мартель, молодой торговец с острова Джерси, начал свое собственное дело в г. Коньяк на берегу реки Шаранты, основав самый первый из великих коньячных домов. Всё это рассказал когда-то Тепловатову один приезжий кинорежиссер. История почему-то потрясла воображение Бориса. Он полюбил Мартель. Хотя приходилось пить и другие, не менее благородные напитки, Мартель остался первой любовью номенклатурной души Тепловатова. Его грела мысль о какой-то мистической преемственности и надежды на лучшее будущее.

– Всё хорошо? – спросил заботливый Гиви Эмзарович.

– Да, я хочу побыть один.

– Савсэм адын, савсэм адын… – пошутил Камикадзе – отдыхай, дарагой, тебя никто нэ побэспокоит. Я прослежу лично! – он поднял указательный палец к небу, повернулся на каблуках в пол-оборота и сделал многозначительно-угрожающий знак бровями официантке. Она ответила книксеном и склонила голову. Это означало, что будет стоять насмерть и никто не помешает высокому гостю.

Тепловатов налил себе коньяка, достал сигару, произвел обряд обрезания, затянулся и задумался. Он откинулся на спинку стула и вытянул ноги. Под белоснежной скатертью что-то громыхнуло. Борис заглянул под стол. Под столом зачем-то стояло белое эмалированное ведро с крышкой. Борис потянулся открыть его и вдруг покрылся холодным потом. А вдруг это бомба? Вдруг проклятые конкуренты и завистники подкупили этого старого лиса Гиви и он всё подстроил? Нет, бред, ресторан же тоже взлетит на воздух. «Нет, не бред», – шептало подогретое «Мартелем» воображение, – «он сидит в отдельной кабинке, а Гиви – в личном кабинете. Официантка за стойкой, его тут просто в клочья разорвет…»

Борис отхлебнул коньяк. Затянулся сигарой. Зажмурился и открыл крышку ведра. В зале ресторана продолжало играть «Дари-дури». Ничего не произошло. Он открыл глаза – в ведре было совершенно пусто. Борис расхохотался, тут же подскочила официантка.

– Что это за ведро, зачем?

– Ах, простите, я сейчас уберу, это наверное уборщица забыла…

– Не надо, пусть стоит пока. Позови Гиви.

Гиви Эмзарович выскочил, как чертик из табакерки. В черном костюме от «Армани», с белоснежным крахмальным воротничком, с черным галстуком-бабочкой, в блестящих туфлях с острыми носами он напоминал оперного певца. Он, очертя голову, подбежал к Борису.

– Да, Барис Аполлинарэвич?

– Сядь. Выпей со мной.

Выпили, закусили виноградом.

– Загляни под стол, Гиви Эмзарович. Что видишь?

– Ведро. – удивленный директор потянулся к крышке.

– Бах! – расхохотался Борис. Камикадзе вздрогнул. – Не трогай, это теперь моё ведро. Я его домой заберу.

– Какой разговор, дарагой, канэшна! Нана, чамоди чкара!

Подбежала испуганная официантка.

– Видишь, Наночка, под столом стоит это ведро. Возьми его, упакуй в пакет, чтобы не отбилась емаль и скажи Анзору пусть положит в машину Бориса Аполлинариевича, в багажник. Давай! Виполняй!

Анзор, водитель Тепловатова и племянник Гиви Эмзаровича молча принял ведро, замотанное бечевкой, упакованное в черный пакет из-под мусора и закрыл его в багажнике. Он ждал. Борис и Гиви прощались на пороге заведения:

– Ведро! Ха-ха! Я не знал, что ты ведрами торгуешь.

– Кто, я? – притворно удивлялся Гиви Эмзарович. – Нет, это Арзуманян у нас главный по ведрам в городе.

– Так это может быть он ведро принес?

– Ведро?

– Да, ведро!

– Нет, не принес.

– А кто принес?

– Нэ знаю.

– Ладно, дорогой, мне пора. Да, еще Мартель есть такой?

– Уже в багажнике. Ящик.

– Яшик?

– Канэшно.

– А моё ведро?

– Тоже в багажнике, отдихает.

– Тогда мы поехали?

– Давай, дарагой! Удачи! Всегда ждем, ти же знаешь.

– Дари-дури, дари-дури, дари-дарале – щен генаааацвалееее! – пропел пьяный Борис плюхаясь в машину.

– Анзор, смотри осторожно по дороге! – Гиви Эмзарович захлопнул дверцу.

– Депутат опять нажрался… – последними словами в сознании Бориса прозвучал голос какой-то женщины.

Проснулся он дома. Анзор заботливо уложил шефа на кожаный диван и укрыл пледом. Жены и детей дома не было. За окном ругались воробьи, мальчишки где-то играли в футбол. Взгляд Бориса скользнул по квартире и остановился на черном пакете, перевязанном веревочкой. Борис сел на диване, отбросив плед. Налил себе минералки. Посмотрел мимоходом на айфон, но не стал проверять – кто звонил. Взял упакованное ведро и попытался разорвать веревку. Она было прочно завязана. Тогда Борис достал нож и разрезал, сорвал пакет. Ведро как ведро. Он задумчиво взял мобильник, начал было набирать номер, но передумал. Достал из тут же стоящего ящика бутылку коньяку и поставил её на стол. На ведре сбоку была приклеена этикетка. Борис потёр ее пальцем, размазал и очистил ногтем. Открыл крышку, заглянул внутрь. Пусто. На дне мелькнуло что-то темное. «Показалось.» – подумал Тепловатов и пошел на кухню за закуской. Он достал хлеб, масло, банку икры, сыр и вернулся в гостиную. То, что он увидел поразило его как молнией. За столом сидел небритый мужик в спортивном костюме с двуглавым орлом на груди и на спине. Такой же костюм был у Бориса, но он сейчас должен быть в шкафу, в спальне. На голове у гостя была зеленая шапочка с золотыми письменами по-арабски. Мужчина ел руками горячий плов из большого дымящегося казана, стол был заставлен всевозможной восточной едой.

– Ну, что уставился, Борюсик? Присаживайся, обсудим условия.

– Вы… ты кто такой? Я полицию сейчас…

– Не надо полюцию. У меня всё равно регистрации нет. Проездом я тут. Задание сейчас выполню и улечу.

– Вы… ты – киллер?

– Не, какой нафиг киллер-миллер. Я – Ваххабитыч.

– Ва… Ва… Хто? – во рту у Бориса српазу стало сухо, как в пустыне Гоби.

– Ваххабитыч. Можешь звать просто – Ваха. Да сядь ты, не трясись так. Выпьем, закусим, о делах наших скорбных… Ведро тёр пальцем?

– Ведро?

– Да, ведро, вот это, которое ты в ресторане нашел. О, икра! Тыщу лет не ел, открывай, а то она у меня что-то плохо материализуется. Невкусная, понимаешь, забыл как правильно синтез делать. Сплошной казан, мангал, плов и шашлык. Так вот… Ведро это – волшебное.

– Почему я вам… тебе должен верить?

– Портретам же своим веришь, трешь их тряпочкой. Вот и ведро теранул. Только портреты не работают, фуфло всё это, как у вас, у депутатов говорят. А в ведре был я. Между прочим тысячу лет сидел. И не ведро это никакое, а так, оболочка, на самом деле это глюонный трансфокатор. Но тебе не понять! – Ваххабитыч махнул рукой.

Бутылка коньяка сама открылась, наклонилась и налила в два граненых стакана, которые тоже откуда-то появились на столе.

– Выпьем?

– Да, а за что?

– А за то! – и странный гость опрокинул в себя стакан. – Хорошо пошло! Надо повторить. Да ты закусывай, Борюсик, закусывай. А я объясню. В общем, заточили меня туда ученые, маги по вашему. Хотя я ни в чем не был виноват. Ученые эти были с другой планеты. И главным был Никола Тесла, да продлит Аллах его дни во вселенной.

«Он сумасшедший!» – подумал Борис. – «Сейчас напьется и зарежет…»

– Борис, ты дурак! Если бы я хотел тебя зарезать – я бы это уже сделал. – пришелец достал откуда-то из-за пояса кинжал и отрезал себе приличный кусок «салями» – И не сумасшедший я, а обычный джинн.

– Джинн?

– Ну, да, джинн. Неужели по мне не видно? Ты сказки читал в детстве?

– Читал. Про курочку-рябу. Про кота в сапогах. Про…

– Про джиннов не читал, ясно с тобой всё.

– Аладдина! Аладдина читал! – возопил Борис Аполлинариевич.

– Вот, хорошо, уже теплее. Только в сказке был джинн многоразового использования, а у меня только белый пояс. Я одно желание могу. Но большое. И привязанное к этому ведру. В его рамках и границах, так сказать. Понял?

– Понял. Не понял, то есть. Что я должен делать?

– Ты должен со мной выпить, а потом обсудим. Вообще ты по жизни должен, но это другой вопрос, не относящийся к теме.

Прошло неизвестно сколько времени, перемены блюд следовали друг за другом, как листья отрывного календаря, Борис и Ваххабитыч ели разную вкусную еду и пили Мартель из ящика. Борис с удивлением куда это в него всё помещается, без особых усилий и «Мезима-Форте» поглощал яства, пил коньяк стакан за стаканом и почему-то не очень пьянел. Джинн был не дурак выпить, но всё хорошее когда-то заканчивается.

– Борюсик, у нас коньяка остался всего один стакан, а нам еще надо желание твоё обсудить. Ты готов?

– Что? А желание, еще не придумал – как сформулировать.

– Тогда нужен коньяк. А его нет. Что бум делать?

– Ты же чародей! Наколдуй!

– Чародей у тебя в кабинете висит, я так не умею. У меня только еда получается из ничего. Видишь ведро?

– Вижу. Целый день вижу. И что?

– Желание ты не придумал еще?

– Придумал, но…

– Но нужен еще коньяк.

– Нужен.

– Так возьми этот стакан и вылей его в ведро. – Ваххабитыч сказал это каким-то другим голосом и вроде как рта не открывал совсем.

– В ведро?

– Да. В ведро.

– Зачем?

– Будет ведро коньяка. Нет, ты можешь туда баксов насыпать – будет ведро баксов. Или евро. Хотя евро не надо, недолго им жить осталось. Можно рублей. Будет ведро рублей. Это же глюонный трансфокатор, мать его! Элементарные частицы, являющиеся причиной взаимодействия кварков называются глюонами…

– Стоп! Я плохо понимаю в физике… Ведро денег у меня есть и даже больше.

– Будет еще! – горячился джинн. Нос его пылал угольком, черные глаза сверкали, он тер рыжеватую небритость рукой. – А физика, если надо – научу…

– Не надо! – поспешно сказал Борис, помня коварство джиннов из сказок, которые он все же читал больше одной штуки. – Я вылью коньяк в ведро и будет ведро коньяка?

– Да!

– Ведро такого же Мартеля?

– Ну да, точно такого. Точно такого, который тайный поклонник писателя Эдгара По много лет носил ему на могилку. Это же глюонный транс… Стой! Остановись, безумный! Не надо! Я пошутил!

Но Борис уже вылил коньяк в чрево ведра. Коньяк вскипел пузырьками и заполнил емкость до краев.

– Не сказал самое главное! Я джинн-белоленточник! Белый пояс у меня! Выполняю только одно желание.

– Ну, я его еще не озвучил. Сейчас еще выпьем, закусим…

– Нет, Борюсик. Главное это то, что я приставлен к трансфокатору, как говорящая инструкция. Но я сам не выполняю чужие желания. А ведро, то есть трансфокатор, размножает то, что ты в него поместишь. Бесконечно и вечно.

– И что всё это значит?

– Это значит… – джинн зачерпнул себе коньяка стаканом и выпил его, как какую-то пепси-колу… – это значит, что надо было просить денег. У тебя бы было неразменное ведро денег. В любых количествах. На любые нужды. А теперь…

– Теперь? – эхом прошептал Тепловатов.

– Теперь у тебя всегда будет ведро Мартеля. Ты не сможешь ни продать, ни выбросить это ведро. Коньяк можешь пить сколько хочешь. Можешь даже пытаться продавать его через Гиви и его ресторан. Но одному человеку такое количество коньяка – вредно для здоровья. Зная твою жадность – ты и не остановишься. Никола Тесла послал меня сквозь время, чтобы я выполнил твоё желание, сделал великим, ты мог стать правителем страны и планеты, доставая деньги из ведра и раздавая его всем желающим. Но теперь вижу, что этого не будет.

– Что же будет со мной? – Борис Аполлинариевич выдавил плачущим голосом. – Что?

– Ты умрешь от цирроза печени. Это всё от того, что тебя сбил с толку Нетрожьбляцоколь, которого ты сам придумал, чтобы обманывать людей.

– Я хочу жить!

– Живи. Но тогда не пей. Продавай коньяк потихоньку. Угощай друзей. Хотя у тебя нет друзей, ты жадный.

С этими словами джинн исчез, превратился в стаю мотыльков, которые вылетели в открытое окно.

Борис Тепловатов, без пяти минут владелец города Козодоевска, своей Родины и несостоявшийся диктатор всего мира сидел на полу, черпал «Мартель» стаканом из того самого волшебного ведра и пил. По его щекам текли слезы.