Читать книгу Не бойся… - О. А. Малышева - Страница 9

***

Сердце колотится, как бешеное. Я, наконец, отдышалась настолько, что смогу описать произошедшее. Во первых, время три часа ночи! В камине дотлевают последние угольки, их мерцающий свет едва пробивается сквозь груду пепла. Но сейчас не об этом! Меня до сих пор потряхивает от того, что мне придется сейчас написать. Сон навалился настолько внезапно, как будто кто-то выключил свет в моей голове. Один миг – я бодрствую, другой – уже погружаюсь в глубокий, тяжелый сон.

Приснились мне отчетливые звуки с третьего этажа – это были быстрые шаги и скрип старой половицы. Затем раздались звуки фортепиано – не просто игра, а какая-то мелодия, пробирающая до костей. Звучание было странно знакомое, но одновременно пугающе искаженное, будто играли не на инструменте, а на чем-то более древнем и неземном. Я лежала на кровати, спиной к двери, полностью обездвиженная. Как бы это описать, я не просто не могла встать – я не могла даже пошевелиться, повернуть голову, и тем более издать хоть какой-то звук. Моё тело словно сковало невидимыми цепями.

Ужас, навеянный этой атмосферой, нарастал с каждой секундой. Страх достиг апогея и я начала шептать «Отче наш», но слова путались и строки ускользали, вырывались обрывками, я не могла вспомнить молитву целиком, повторяя только первые фразы снова и снова, в отчаянной попытке найти в них защиту. Я услышала, как кто-то медленно спускается по лестнице, ступени скрипели под тяжестью неспешной походки. Затем шаги раздались в коридоре и наконец приблизились к моей комнате, останавливаясь у порога. Я, борясь со страхом, пыталась продолжить молитву, но голос, раздавшийся вдруг в моей голове, прервал мои попытки: «Молитвы не знаешь». Голос был женский холодный, бесстрастный, лишенный каких-либо эмоций.

Она вошла в комнату, почему она? Хорошо, пусть вошёл кто-то – я этого не видела, но чувствовала его присутствие, холодный, леденящий взгляд, направленный на меня. Паралич усилился. Я не могла даже моргнуть, но думала бесконечно. По комнате начало что-то ходить – не просто шаги, а кое-что бесформенное, неосязаемое, но ощущение его присутствия становилось всё сильнее, всё явственнее. Я чувствовала, как это «что-то» приближается ко мне, чувствовала его дыхание на затылке, холод от его присутствия. И кульминацией этого ужаса – я почувствовала тяжесть на своей постели, как будто кто-то сел рядом, на край кровати.

Я проснулась с криком, мое сердце бешено колотилось в груди, я сидела на кушетке, хватая ртом воздух, тело заливало холодным потом. Но это был лишь первый этап пробуждения! Сейчас я проснулась по-настоящему и записываю эти строки, осознавая, что всё это был сон!

«Молитвы не знаешь» голос из сна неожиданно пронзил мои мысли. Проверив угли в очаге, убедившись, что нет тлеющих головешек, я плотно закрыла заслонку и, чувствуя нарастающее раздражение, направилась в библиотеку. «Хорошо! – прошипела я про себя. – Я действительно не знаю наизусть всех православных молитв! Но „Отче наш“ знают все, и эти уловки не пройдут». В моей памяти всплыло воспоминание о специальном разделе церковной литературы в библиотеке. Раньше люди были более набожны, как свидетельствовали некоторые детали из многочисленных источников, поэтому и тут должно храниться немало религиозных книг. И я не ошиблась.

Библиотека встретила меня своим уютом и стеллажами, заполненными книгами. Я методично осматривала полки, перебирая тома различной толщины и размеров. Встречались издания с пожелтевшими страницами, рассыпающиеся от времени, другие – относительно целые, с крепкими переплётами. Среди толстых молитвословов и псалтырей, украшенных витиеватыми буквами, я обнаружила множество интересных деталей – засушенные цветы, закладки из тонкой бумаги с выцветшими надписями, даже сухой лист клёна, зажатый между страницами старинного издания.

Наконец, мой взгляд упал на большой, объёмный молитвенник, вынув его, я заметила в узкой щели между книгами небольшую, чёрную книжечку. Она была невероятно маленькая и легко умещалась в ладони. Это оказался карманный молитвенник, настоящее сокровище!

Усевшись на кушетку, я осторожно раскрыла его. На форзаце я обнаружила множество надписей, написанных различными почерками от руки. Некоторые из них были едва различимы из-за времени, но я смогла расшифровать несколько дат. Одна из них была особенно примечательной – 24 ноября 1868 года. Однако, в конце книги я нашла ещё одну запись – от 1799 года! Это было действительно удивительно!

Состояние книги поражало: переплёт был значительно повреждён – местами отсутствовала кожа, были заметны потертости и сбитые углы, однако сам книжный блок и текст сохранились отлично, за исключением нескольких отсутствующих листов в начале. К сожалению, именно на этих листах, вероятно, указывалась дата издания. Однако, внимательно просмотрев оставшиеся страницы, я обнаружила некоторые признаки, позволившие предположить, что книга была напечатана около 1773 года. Это было невероятно! Я никогда раньше не встречала карманных молитвенников середины XVIII века, написанных на старославянском языке. Это действительно редчайший экземпляр! И то, что он сохранился до наших дней – настоящее чудо!

Судя по записям и различным почеркам, молитвенник переходил из рук в руки на протяжении многих поколений. Некоторые подписи настолько выцвели, что их едва можно было различить. Я попыталась прочесть пару строк на старославянском языке, но для простого обывателя это представляло определённые трудности.

В этом доме есть хоть что-то современное? Неужели всё это сохранилось в первозданном виде? Это казалось невероятным! Подобное поместье, должно было бы находиться под неусыпной охраной государства, быть музеем, закрытым для публики за высокими стенами и колючей проволокой. Но здесь царила какая-то нездоровая тишина и свобода действий, всё это вызывало во мне нарастающее подозрение, ощущение искусственности, нереальности происходящего.