Читать книгу Первый снег в ноябре. Сборник фантастических рассказов - О. Берков-Синюков - Страница 3

Дел невпроворот! Надо всё успеть, всё закончить в срок, иначе будет катастрофа – акции упадут ниже допустимого, и компании стремительно пойдут ко дну! Нельзя позволить этому свершиться, иначе всё, ради чего он жил последние двадцать лет, потерпит сокрушительное фиаско!

«Ладно, с этими активами управится Марк», – думал Альберт, сидя за широким столом и глядя в монитор красными от бессонной ночи глазами.

За окном медленно, но верно всходило солнце, плавно освещая далёкие туманные улицы. Машины неистово носились по оживлённым московским магистралям, возя своих хозяев от здания к зданию – все куда-то спешили, все боялись куда-то опоздать, что-то не успеть, не закончить, что-то потерять и кого-то разочаровать. С высоты тридцатого этажа эти миниатюрные автомобили больше напоминали старые детские игрушки, давно утерянные, но бережно хранимые Альбертовой памятью. Как давно это было! Он так любил играть в них, когда родители уходили на работу, оставляя его наедине с самим собой в маленькой тесной комнатушке.

Стрелки огромных напольных часов (декоративная черта богато обустроенного офиса) показывали без пяти минут пять. Солнце уже вовсю сверкало над горизонтом, окуная в свои благодатные лучи неугомонный город. Вот только сейчас надо просыпаться, только сейчас приниматься за работу…

«Это мы свалим на Тихонова, а этим займётся Луганов, – мысли безудержной мясорубкой крутились в Альбертовом сознании, перемалывая бесконечные идеи, решая нескончаемые финансовые вопросы, попутно захватывая в свой водоворот бытовые проблемы. – Самолёт в десять… На месте буду в два… Встреча в три… От неё зависит всё моё будущее!.. Обратно в шесть… В девять уже буду у сына…»

Сегодня чрезвычайно важный день! Один из многих в череде неосмысленной жизни: встреча с партнёрами, заключение контракта, день рождения сына. Ему уже восемь – большой мальчуган.

«Хорошо, что праздником Марина занимается, иначе я бы совсем загнулся», – подумал Альберт, стараясь унять гулкую головную боль. Он уже второй раз закидывается аспирином, но это не даёт никакого результата: боль планомерно разрастается, жадно поглощая собой драгоценный мыслительный ресурс. «Проклятье! Если так дальше пойдёт – я не смогу нормально оценивать ситуацию!»

Подрагивающий палец тяжело падает на кнопку вызова, и в маленький настольный динамик раздаётся миловидный женский голосок:

– Что угодно, шеф?

– Анечка, я спать, – просипел Альберт, – подними меня через два часа.

– Принято, шеф, что-то ещё?

– Двойной эспрессо по пробуждении и анальгетик.

– С коньяком?

– Как обычно.

– Принято, шеф, отсыпайтесь.

Альберт отжал кнопку и, скрипя стулом по мраморному полу, с трудом поднялся из-за стола. Да уж… Ему уже далеко не двадцать лет. Это раньше бессонные ночи, с головой погружённые в решение бизнес-задач, практически никак не сказывались на его самочувствии. Но время неумолимо движется вперёд, и безжалостные годы берут своё.

Прошорков до дивана, Альберт рухнул в его мягкие подушки, тратя последние силы на то, чтобы поглубже укутаться в шершавый, слегка колючий плед. Мятая рубашка любовно притёрлась к холодной диванной кожи, и прожорливый сновиденческий монстр, изголодавшийся по свежей плоти, безжалостно накинулся на изнурённое житейскими проблемами Альбертово сознание. Солнце за окном всходило всё выше, но зашторенные окна офиса на тридцатом этаже не пропускали его лучей, дабы не разрушить столь трепетное и жизненно необходимое шефу сонное царство.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Альберт разомкнул сонные глаза. Сперва он не понимал, что происходит, ведь только что он находился на берегу безмятежно-спокойного моря, ступни его утопали в горячем песке, а лёгкий, еле заметный ветерок нежно ласкал его тонкие волосы. Где-то вдалеке ещё кричали чайки, и слышался шум прибоя, сквозь который монотонными шагами сквозило размеренное часовое тиканье.

– Что за чёрт? – полусонно произнёс Альберт, глядя на часы – 5:15.

В комнате было тихо и спокойно. Солнечный свет грациозно проникал сквозь открытые шторы, наполняя комнату утренней активностью. В голове ещё чуть постукивало, но уже не так сильно, как раньше – видимо, подействовал аспирин.

Альберт перевернулся на другой бок и закрыл глаза. Он постарался снова уснуть, дабы окончательно утихомирить настырную головную боль, но это оказалось не так просто сделать: солнечный свет упрямо заливал комнату, не давая сознанию успокоиться и покорно отдаться в пушистые сновиденческие лапы.

«Какого чёрта?! Я ведь задёргивал окно!» – с этими мыслями Альберт соскочил с дивана и двинулся к распахнутым шторам. Вдруг что-то твёрдое оказалось под его правой ступнёй, что-то широкое и плоское. Альберт поскользнулся и с грохотом рухнул на пол.

– Проклятие, – кряхтя, выдавил он.

Каково же было его удивление, когда причиной этого злосчастного падения оказалось блюдце из под кофейной чашки! Не веря своим глазам, Альберт взял его и растеряно поднёс к самому носу. Блюдце, как блюдце – ничего необычного. На нём виднеются следы высохшего кофе и маленькие крошки. Собираясь с мыслями, Альберт стал припоминать, что на протяжении ночи он выпил примерно пять кружек. И пустые чашки из-под них должны были находится на тумбочке возле стола. Взгляд его молниеносно метнулся в сторону ночного кафетерия, но там было пусто… и чисто, будто его недавно прибирали.

– Что за чертовщина, – пробубнил Альберт, вставая с пола и потирая ушибленный бок.

«Видимо я совсем заработался, что уже и не помню, когда убрал посуду. Обычно это Анечка делает. Ну да ладно, проехали», – с этими мыслями Альберт проковылял к рабочему столу, положил блюдце и задёрнул шторы, дабы настырное солнце не мешало ему спать. «Впереди важные мероприятия, нужно быть в тонусе», – мысленно сказал он себе и вернулся обратно на диван. Кутаясь в колючем пледе, Альберт представил, как через два часа его будит прекрасная секретарша: нежно улыбаясь, она подносит ему чашку разбавленного коньяком эспрессо, затем пятнадцатиминутное телесное расслабление под душем и машина до аэропорта. «В самолёте ещё немного вздремну», – решил Альберт, закрывая глаза.

Он очень желал вернуться в своём сне обратно, на берег лазурного моря, где вдалеке озорно кричат чайки, а рядом игриво мелькают стройные девчачьи ножки. И, казалось, ещё чуть-чуть, и он провалится в столь желанную пляжную атмосферу, но этот проклятый солнечный свет никак не даёт ему уснуть! Он настырно бьёт по закрытым векам, прогоняя необходимый шефу сон.

Альберт поёрзал на диване, стараясь найти такое положение, в котором свет не попадал бы ему в глаза, но у него так ничего и не получилось.

«Задёрнуть эти чёртовы шторы!» – Альберт вскочил на ноги и ринулся к окну, но, не дойдя до него пару шагов, встал, как вкопанный. Окна были закрыты плотной тканью, и в комнате царил мертвенный полумрак, нарушаемый только мерным тиканьем часового механизма. Конечно, он ведь только что задёргивал шторы! Но… откуда тогда свет? Альберт внимательно огляделся, стараясь понять, что происходит, однако вокруг была только темень.

– Заработался… – опасливо шепнул он под нос. – Всё, решено: завтра же улетаю в Ялту на море. Нужно срочно приводить себя в порядок, а то так и до инсульта недалеко.

Он вернулся к дивану и в третий раз натянул на себя плед.

«Вот только бы дотянуть до завтра, – думал он, – сегодня чрезвычайно важный день. Надо всё успеть, и со спокойной совестью лететь на заслуженный отдых».

Глаза его мерно слипались, погружая тело в далёкий горячий песок. Вот уже ясное, безоблачное небо матовой лазурью распростёрло над ним свой плед, так схожий с тем, что покрывал сейчас его уставшее мужское тело. До слуха доносится далёкий плеск воды и задорный женский смех. Альберт лежит на жёлтом песке и утопает взглядом в бесконечно глубоком летнем небе. Где-то там высоко летит крохотный самолётик, оставляя на ровной небесной поверхности свой пушистый шлейф. Он делает дугу по линии эклиптики и врезается в яркое-яркое, ослепляющее солнце…

– Да что же это такое! Я так никогда не усну! – Альберт раздражённо сбрасывает плед на пол. Глаза его яростно сверлят тёмный потолок. Почему же во сне нет такой же темени? Откуда этот чёртов свет?!

Шеф разворачивается на живот и утыкается лицом в подушку. Вот теперь – темнота – захочешь, не проснёшься!

«Мне надо поспать! Сегодня важный день, и я должен быть свежим, как огурчик! Я ведь знаю, что если я сейчас не высплюсь, то к моменту встречи буду чрезвычайно дурно себя ощущать! От этого зависит судьба моих компаний!»

И вроде бы услышал бог Альбертовы молитвы, и новая сонная пелена плавной волной любовно накатилась на его сознание, унося прочь все мысли и переживания бессонной трудовой ночи. Спи, спи мой дорогой сынок, скоро вставать, ведь, когда наступит завтра, ты проснёшься…

– Нет, папуля, – сквозь сон отвечал Альберт, – у меня сегодня важная встреча. Мне сегодня надо быть в форме. Разбуди меня через пару часиков, пожалуйста. А завтра… Завтра я буду уже далеко отсюда, купаться в расслабляющих морских волнах…

Где-то за окном неистовым рёвом двигателей бурлила неугомонная человеческая активность, но стёкла офиса на тридцатом этаже не пропускали ни звука, и плотно задёрнутые оконные шторы тщательно следили за тем, чтобы ни один, даже самый проворный, солнечный лучик не проскользнул в тёмную комнату. Спёртый воздух напряжённо замер в пространстве, стараясь не потревожить своим движением драгоценный Альбертов сон. И только мерное тиканье часов не желало становиться тише: ведь оно здесь – единственный настоящий начальник – господин, расчерчивающий своими остроконечными стрелками плановую человеческую жизнь, вписывая её в чётко отведённые матричные границы земного мироздания. Но Альберта это нисколько не смущало – пусть себе тикают на здоровье, главное, чтобы не останавливались, ведь они показывают, когда закончится сегодня, и начнётся завтра. А завтра он будет уже далеко отсюда, купаться в море и загорать в лучах ослепительного благодатного солнца!

Шеф лежал на диване, уткнувшись лицом в подушку. Он изо всех сил старался погрузиться в долгожданный сон. Вслушиваясь в мерное часовое тиканье, его ум потихоньку расслаблялся. Даже головная боль почти утихла, и Альберт уже не понимал, спит он, или ещё нет. Видимо, он находится где-то между сном и явью, и вот-вот перешагнёт этот рубеж, окунувшись в сладостную пелену самозабвенного сна. Ещё чуть-чуть… Ещё немного…

Тик-так… Тик-так…

Где-то далеко вращается из стороны в сторону большой маятник.

Тик-так… Тик-так…

Каждый поворот шестерёнки уносит сознание в далёкую неосязаемую даль.

Тик-так… Тик-так…

Точно так же бьётся в груди сердце, отмеряя каждый следующий миг его жизни.

Тик-так… Шлёп-шлёп…

Это, наверно, уже бегают вокруг загорелые ножки!

Тик-так… Шлёп-шлёп…

Ещё чуток, я он ощутит на своей коже горячий жёлтый песок…

Шлёп-шлёп… шлёп-шлёп…

Нет, это не похоже на сон! Это происходит наяву!..

Тик-так, тик-так, шлёп-шлёп, шлёп-шлёп.

Альберт открыл глаза и оторвал голову от подушки. Только что он слышал, как возле него кто-то негромко ходил, и этот кто-то сейчас замер, стараясь не дышать. Он растерянно глянул на дверь – закрыта. Тогда он сел на диване, встряхнул головой и уставился на часы, но мутная плёнка на глазах не дала ему нормально разглядеть циферблат. Сухие ладони протёрли сонные глаза, и… Альберт опешил от увиденного!

Он похлопал себя по щекам, дабы окончательно прийти в себя, и снова уставился в сторону часов, но так и не смог узнать, сколько сейчас времени: всё его внимание приковала к себе стройная женская фигура, расположившаяся в резном кресле напротив. Альберт помотал головой из стороны в сторону и ещё раз глянул на дверь – заперта. Да и если бы она открывалась, он бы услышал мягкий скрежет её замка.

Незнакомка сидела, закинув ногу на ногу. Голова её была повёрнута в сторону зашторенного окна. Пышные кучерявые волосы морскими волнами спадали до локтя, и даже в затемнённой комнате было видно, что они блестяще отдают золотистым солнечным светом. «Ну точь-в-точь, как во сне», – мелькнуло у Альберта в голове. Профиль незнакомки был чётко очерчен, как на древних египетских фресках, и у Альберта возникло ощущение, что перед ним сидит какая-то знатная особа королевских кровей. В темноте она казалась молодой, однако черты лица отражали некую строгость, свойственную умудрённым жизнью людям. Длинное широкое платье спадало до самых пят, но в сидячем положении изящно оголяло гладкие босые ножки.

– Анечка? – запинаясь, промямлил он.

Господи, что он несёт? Ведь и ежу понятно, что это была не его ночная секретарша!

Девушка плавно повернула голову в его сторону, и Альберт почувствовал, как её взгляд проникает сквозь его кожу. Брр… Какое неприятное ощущение – будто голый и под анестезией лежишь на хирургическом столе и ничего не можешь с этим поделать!

– Здравствуй, Алик, – донеся до него звонкий женский голос.

– Мы знакомы? – прокашлявшись, спросил он.

– Больше, чем ты думаешь, – ответила девушка.

– Кто ты?

– Странный вопрос. А кто ты?

Алик опешил от такого ответа. Никто ни разу в жизни не задавал ему подобного вопроса.

– Как ты сюда попала? Кто пропустил? Анечка? Ух, попадёт ей от меня!

Альберт слез с дивана и направился к столу. Нажав кнопку вызова, он строго произнёс в микрофон:

– Анечка, кто распорядился?

– А чём Вы, шеф? – раздался в ответ невинный Анечкин голос.

– Кто впустил в офис постороннего? Я же просил не беспокоить меня два часа! У меня сегодня важная встреча!

– Не понимаю, о чём Вы шеф. Я никого не пропускала. Да и никто не приходил в такую рань.

Альберт глянул на часы и наконец-таки смог разглядеть время – 5:30. Затем он перевёл взгляд на незнакомку в кресле и приказал Анечке:

– Зайди ко мне.

– Кофе нести? – поинтересовалась та в ответ.

– Нет.

Он отжал кнопку и уставился на девушку. Та сидела, как ни в чём не бывало, и с интересом глядела на Альберта. Он чувствовал, как по его коже гуляет любопытный женский взгляд.

– Ну и как ты сюда попала? – выдержав небольшую паузу, спросил шеф. – Анечка говорит, что никого не пропускала. А уж если это говорит Анечка, то так оно и есть.

– Странный ты, – девушка качнула головой и грациозно поднялась.

Тонкое платье еле слышно прошуршало по мраморному полу. Приблизившись к окну, она с силой распахнула плотные шторы, и резкий солнечный свет золотистым скальпелем разрезал душный офисный мрак. Впившись в опухшие веки шефа, он полоснул по сухому мужскому лицу, будто наотмашь давал пощёчину. Альберт зажмурился и отвернулся, стараясь не потерять сознание от столь резкой световой перемены.

– Солнце уже встало, а ты всё ещё спишь. Пора просыпаться, Алик, – незнакомка широко раскрытыми глазами смотрела на оранжевый диск, небесной жар-птицей распушивший над городом свой золотистый веер.

– Закрой эти проклятые шторы, – морщась от света, выдавил Альберт.

– Зачем? – девушка развернулась к нему, и пронзила его серо-зелёные глаза своим ярко-синим взглядом.

Альберт, сутулясь, проковылял к дивану и, раскинув в стороны ноги, рухнул в его мягкие объятия. Тело было тяжёлым и вялым, мозг плохо соображал. «Надо поспать, – думал Альберт, – хотя бы часик. А то вообще не смогу отражать действительность».