Читать книгу Calendar Girl. Долго и счастливо! - Одри Карлан - Страница 7

Н е зная, что делать, я кашлянула. Громко. Достаточно громко, чтобы эта обнимающаяся на диване парочка оглянулась в мою сторону. Уэс увидел мое лицо и вскочил на ноги, словно его подбросило. Он сбросил с себя руки Джины и встал, загораживая ее своим телом.

– О, Миа, хм… я не думал, что ты так рано вернешься, – сказал он, запуская руку в свои непокорные волосы, что не помогло ему скрыть смущение от того, что я застала его в таком виде.

Неправильный ответ, дружок.

– Это я вижу. Может быть, оставить вас одних? – проговорила я сквозь сжатые зубы.

Глаза Уэса расширились, он взглянул на Джину, потом на меня.

– О, боже, нет! – Он вскинул руки вверх. – Милая, это не то, что ты думаешь!

Я закусила губы и склонила голову набок.

– Нет? Потому что выглядит так, будто мужчина, которого я люблю, развлекается со своей бывшей, пока я на работе.

Уэс затряс головой и отступил от Джины на шаг.

– Детка, нет, ничего подобного. Да нет же. Совсем не то.

Он двинулся ко мне, распахнув объятия. Я подалась назад и вставила вперед ногу, не давая ему себя обнять. Руки его бессильно опустились.

Я покачала головой.

– Лучше тебе объяснить, что происходит, пока я не изошла дерьмом, – предупредила я, скрещивая руки на груди и пытаясь изо всех сил сдержать рвущиеся наружу горячие слезы, вскипающие на глазах.

– Миа, мы с Уэсом не делали ничего такого, клянусь тебе, – раздался надтреснутый голос из-за спины Уэса.

Джина лежала на кушетке, поэтому ее не было видно. Одна нога у нее была полностью в гипсе, около дивана стояли костыли. Когда она поднялась, я заметила, что ее тело лишилось былой аппетитности. Теперь она была болезненно худой и бледной. От прежней Джины де Лука ничего не осталось: ее некогда роскошные каштановые волосы стали блеклыми, локоны больше не сияли и не вились, как живая реклама шампуня «Пантин». Это была совсем не та женщина, с которой я познакомилась в январе. Осталась лишь пустая оболочка, лишь тень от ее потрясающей красоты.

Я моргнула несколько раз, не зная, что ответить, и тут Уэс все-таки извернулся и обнял меня за плечи.

– Миа, поверь, Джина просто пришла в гости. Это часть ее… хм…

Он запнулся.

– Моего лечения, – закончила она. – Я удивлена, что ты не рассказал ей, Уэстон.

Глаза у нее были печальные, безжизненные, почти пустые.

Почему-то мне было приятно, что она называет его полным именем, а не тем уменьшительным, которое использовала я. Это как бы создавало дистанцию между ними – как раз то, что мне было очень нужно в данный момент.

– Это же не моя история, – мрачно возразил Уэс.

Джина отбросила волосы, упавшие ей на глаза, назад, и посмотрела на меня.

– Мой психиатр считает, что мне нужно видеться с выжившими. С теми, что прошел через то же, что и я. Чтобы я могла поверить снова, что жива. И попытаться снова начать жить. Поэтому я здесь, Миа. – Голос у нее дрогнул. – Уэс просто меня успокаивает. Мы с ним пережили многое и… хм… рядом с ним я чувствую себя спокойнее, – призналась она, и по щекам ее снова потекли слезы. – Я больше нигде не чувствую себя в безопасности. Никакая охрана и замки на дверях не помогают. – Она потерла руками плечи. – Я все время боюсь.

Ее голос так дрожал, что мне захотелось подойти и обнять ее. Это искреннее признание пронзило меня до глубины души.

– Прости. Мне не стоило так реагировать. Вам, ребята, сильно досталось. Продолжайте свой разговор. Я не сержусь и не обижаюсь. Пожалуйста… – Я махнула Уэсу, чтобы он сел обратно на диван рядом с этой плачущей женщиной. – Сколько вам надо. Мой зеленоглазый монстр на секунду высунул голову, но я верю Уэсу и верю в нашу любовь. Он бы никогда не изменил мне.

– Нет, не изменил бы, – подтвердил Уэс, и в глазах его мелькнуло выражение, которое я не поняла. Единственное, что я понимала – это было правдой. Я подалась вперед, мимолетно коснулась его губ, давая ему физическое подтверждение того, что между нами все в порядке. – Мне надо принять душ и встретиться с Мэдди и Джинель.

– О’кей. Я освобожусь к обеду, – пообещал он.

Уже идя к дверям, я остановилась и резко обернулась.

– Джина, я рада, что ты осталась жива. Уэсу ты не безразлична, и я знаю, что вам пришлось вместе пройти через многое, поэтому приходи сюда когда захочешь. Я хочу, чтобы вам обоим было хорошо. Никто не заслуживает того, чтобы все время бояться. – Я шаркнула ногой и пожала плечами: – Это я таким образом пытаюсь сказать, что надеюсь вскоре снова тебя увидеть.

Мне понадобились все силы, вся моя взрослость и мудрость для того, чтобы это сказать, особенно потому, что до того, как мир раскололся на до и после, я совершенно точно меньше всего на свете хотела видеть Джину рядом с Уэсом или вообще в нашей жизни. Но теперь мне надо было быть более великодушной. Они вместе пережили нечто ужасное, ломающее жизнь, и была надежда, что, помогая ей, он сможет помочь самому себе. Я буду улыбаться и выдержу все, если это поможет хоть на шаг приблизить Уэса к победе над живущими в его душе демонами. Я задавлю своего зеленоглазого монстра ревности, усмирю его ради психического и душевного здоровья Уэса.

– Спасибо, Миа. Ты добрая душа, – ответила Джина слабым и надломленным голосом.

Я улыбнулась и кивнула, не зная, что еще сделать.

– Милая? – произнес Уэс.

– Да, малыш? – Я положила руку на дверь, ведущую в нашу спальню.

– С каждым днем я люблю тебя все больше.

Он произнес эти слова вслух, но я их не просто услышала. Каждое из них проникло в самую мою душу, обожгло ее и осталось там навсегда.

* * *

Растянувшись на королевской двуспальной кровати, я позвонила Джинель.

– Привет, страшилище, – ответила она, но это прозвучало не так жизнерадостно и естественно, как обычно.

Последний раз я разговаривала с моей лучшей подругой месяц назад. Ее похитили и избили Блейн и его прихвостни, и это стало для нее куда более серьезным испытанием, чем мне казалось поначалу, особенно потому, что она прятала свою боль под бравадой и юмором.

– Что поделываешь? – спросила я, надеясь на обычный разговор. Мне хотелось снова услышать свою легкомысленную, острую на язык, беззаботную девочку. Ту, которая не задумываясь называла меня самыми жуткими прозвищами, и я их прощала, понимая, что это все любя. Это был странный способ показать свою привязанность, но между нами так было принято – и я хотела этого снова.

Джин вдохнула, выдохнула и снова вдохнула. О нет. Нет, нет, нет. Я знала этот звук, я много лет слышала его по телефону.

– Ты куришь! – завопила я, садясь на кровати. – Поверить не могу! Какого черта, Джин! Ты же почти восемь месяцев прожила без единой затяжки – и теперь все псу под хвост? Серьезно? – Мне было больно за нее, я же понимала, что эти восемь месяцев без курения дались ей нелегко.

– Да расслабься ты, сучка, – ответила она. – Это ненастоящая сигарета. Электронная. Просто ментоловая дрянь, которая пускает дым и имитирует вкус ментоловых сигарет, которые я так любила.

Я испустила разочарованный вздох.

– Но зачем ты вообще опять куришь? Разве это не то, от чего ты пыталась избавиться? Получается, ты не достигла своей цели?

– Слушай, Миа. Мне тут было по-настоящему хреново, понимаешь? И мне захотелось проклятую сигаретку. А я вместо этого пошла и купила эту фальшивку, чтобы справиться. Ты ведь не здесь. И не знаешь, каково это – остаться со всем этим дерьмом один на один.

Разговор принимал совсем другой оборот. В голосе Джинель, когда она продолжила, звучало раздражение и отчаяние.

– Я ненавижу свою работу. Ненавижу свою квартиру. Я ненавижу чертов Вегас. Мне все напоминает о нем. Я оборачиваюсь и жду, что он у меня за спиной. – Рыдание вырвалось из ее груди. Звук, который я крайне редко слышала от своей стойкой, мужественной подруги. – Даже когда я просто иду к своей машине… я боюсь, что меня снова схватят. Мне пришлось просить моего менеджера, подонка из подонков, провожать меня, потому что я все время боюсь, что ворвется насильник. Ты вообще представляешь себе, каково это?

В ее вопросе слышалось настоящее страдание.

Нет, я не представляла. И если бы могла – поменялась бы с ней местами без раздумий. Единственное, что было хорошо – она наконец-то дала выход этим эмоциям. Вина, злость и печаль наполняли меня, в них тонули все остальные чувства. Мне так хотелось обнять ее, сказать ей, что все будет хорошо, но меня мучили те же страхи, что и ее. То, что она была в Вегасе одна, не могло помочь нам обеим решить наши проблемы. Но были и хорошие новости. Я рассказала Уэсу про свои приключения. Он поверить не мог, что все это произошло, пока мы были врозь. И тогда я сделала то, что клялась себе никогда не делать. Я попросила своего бойфренда об одолжении. О протекции. То, чего я поклялась никогда не делать со своими клиентами. Я уже обращалась к Уоррену – но это совсем другое. Он был моим должником, и его долг был… огромным. И он заплатил. Его долг мне был погашен, когда он предоставил мне информацию, которую больше никто не мог предоставить, – о том, где находится Уэс.

Думая о том, как жить дальше, я спросила Уэса, не знает ли он какого-нибудь шоу в Лос-Анджелесе, где нужна была бы танцовщица или кто-то с уникальным танцевальным талантом Джинель. Он сделал несколько звонков и запустил пару стрел. И вот через две недели, при желании, Джин могла вывести свою карьеру на новый уровень.

– Эй, детка, успокойся. И выслушай меня.

Несколько приглушенных звуков, пара ударов, как мне показалось, о матрас, и затем последовал глубокий вздох.

– О’кей, я сижу на постели. Давай вываливай, что там у тебя.

– У меня есть для тебя предложение.

Она хмыкнула, и этот звук был самым прекрасным для меня, равно как сочный итальянский акцент, который сейчас звучал у меня в ушах.

– Ты собираешься свести меня с тетушкой Милли?

Она то ли засмеялась, то ли фыркнула. Это была у нас расхожая шутка.

Сколько бы Джин ни говорила, что хочет попасть в эскорт, она была не из тех женщин, которые могут стоять себе спокойненько под руку с богатым бизнесменом и просто красиво выглядеть. Мне везло с теми мужчинами, с которыми я образовывала пару, но мои условия были исключительными. И для других девушек такие условия были недоступны. Милли всегда сразу расставляла все точки над i. Вполне стандартным вариантом было получить в клиенты старого ублюдка, который хочет потискать, полапать, а в конце концов отыметь тебя. И что бы Джин о себе ни говорила – она не была создана для такой жизни, даже за большие деньги.

– Нет, не собираюсь. Это не имеет ничего общего с эскортом. – Я сделала глубокий вздох, набираясь храбрости. – Что ты скажешь о том, чтобы переехать в Малибу? Остановишься пока у нас с Уэсом, пока не встанешь на ноги… – начала я, но она сразу перебила меня:

– Я очень тронута, Миа, но это не решает проблем с работой. Я не собираюсь никуда переезжать, имея в планах когда-нибудь найти работу. На это могут уйти месяцы, а вы, ребята, только что заново обрели друг друга. У него в башке достаточно тараканов и тараканьего дерьма, с которыми надо что-то делать, и у меня тоже. И ты действительно хочешь повесить на себя еще один клинический случай?

– Ага, ага, именно. И ты не дала мне договорить. Один из друзей Уэса руководит здесь маленьким театром. Очень горячие танцы, и они как раз ищут хореографа. А кто лучше, чем настоящая танцовщица из Лас-Вегаса, может научить девчонок трясти силиконовыми сиськами и накачанными задницами и выпячивать надутые губки за доллары в бурлеск-шоу? Это будет эпично!

И забавно, подумала я про себя.

Джинель молчала довольно долго. В ожидании ее ответа я чувствовала, как по спине у меня бегут мурашки.

Наконец она заговорила, голос ее звучал тихо:

– То есть… ты предлагаешь мне работу хореографа? В театре Лос-Анджелеса? О боже. – Она словно куталась в свои слова, как в теплое одеяло в холодный день.

– Джин, я не знаю, во что все это выльется, но это в любом случае лучше, чем то, чем ты занимаешься сейчас. И тебе не надо будет платить за аренду. Ты можешь жить в маленьком гостевом домике, который стоит у нас рядом с домом. Жить столько, сколько захочешь. Блин, да живи там все время.

– Вы с Уэсом находите для меня работу мечты, предлагаете мне бесплатное жилье и пансион и шанс продвинуться в карьере – и все это в Солнечном штате, где живет моя уродская лучшая подруга?

Я задумалась о том, что она сказала. Может быть, именно этого мне и не хватало. Еще одна оливковая ветвь, которую я могу держать в руке. Бонус, который может заставить ее принять правильное решение и переехать.

– Хм, ага, вроде того.

– Ты по-прежнему ржешь, когда трахаешься?

Задохнувшись, я стукнула себя по лбу.

– Нет, в последнее время не замечала.

Я с трудом сдержала смех.

– Тогда стели мою постель, мексиканская сучка! Твоя Самая Лучшая Подруга переезжает в страну фруктов и орехов! Твою мамашу! Я буду хореографом в бурлеск-шоу в Лос-Анджелесе! О мой бог, что же мне надеть?

Она была в восторге, который граничил с безумием или глубоким опьянением. Это была та Джинель, которую я понимала, любила и обожала больше всего. Ее счастье было невероятно огромным и переливалось через телефонную трубку, смывая на своем пути все мои тревоги и печали и затапливая все вокруг искренней благодарностью.

– Правда? – спросила я, чтобы удостовериться, что поняла ее правильно.

– Черт, да! Я на хрен прямо сегодня соберу вещи! Мне столько надо всего сделать. Надо уволиться, собраться, послать на хрен свою жизнь здесь и двигать в Кали. Ты вообще понимаешь, что это значит для меня, Миа?!

Я широко улыбнулась и прижала трубку к уху покрепче.

– Я начинаю думать, что понимаю! – засмеялась я, а ее радость затапливала все вокруг, заставляя приятные теплые мурашки бегать по всему моему телу, и это был знак, что я приняла правильное решение. Наконец-то.

– Это значит, что вся моя жизнь изменится к лучшему! И благодарить за это я должна тебя и твоего Кена из Малибу. Позови его к телефону! Я хочу подарить ему немного виртуальной любви, – взволнованно сказала она.

Качнув головой, я снова легла на кровать и свернулась калачиком.

– Не могу. Он сейчас разговаривает с Джиной.

В трубке повисла мертвая пауза. Я слышала только ее частое дыхание и могла представить себе, как она ходит по дому, пытаясь осознать столь серьезные перемены в своей жизни.

– Прошу прощения? Почему эта грязная сука с влагалищем вместо лица в твоем доме разговаривает с твоим мужчиной, а тебя нет рядом?

– В этом предложении так много тебя.

– Ну, ладно, тогда скажи мне, где я ошиблась. Этот мужчина твой. Так?

– Да. Но я доверяю ему. – Я накрутила прядь волос на палец. – Они вместе пережили очень многое, Джин. Он только начинает оправляться от того, что произошло. И она выглядит дерьмово.

– Прекрасно! – слишком быстро отозвалась она. Моя лучшая подруга никого не щадила. Она готова была защитить меня от любого, как и я ее, и по ее мнению Джина меня обидела. На самом деле технически – нет, потому что Уэс был свободен, когда у него были с ней отношения. Да и я в то время развлекалась с Таем. Именно то, что он был с Джиной, заставило меня понять, как сильно я хочу быть единственной женщиной, с которой он занимается любовью, которую целует, с которой засыпает и просыпается рядом и все, что между этими двумя действиями.

Надо было взять под контроль ревнивую сторону Джинель. Особенно если она собиралась переехать сюда. Вполне возможно, что она и Джина могут пересечься.

– Джинель, это правда нехорошо. Если бы она исхудала так от наркотиков, или этот страх в глазах у нее появился бы только из боязни потерять прибыль, или если бы она разбила сердце очередного придурка – я бы порадовалась. Но проблема в том, что там гораздо более тяжелая травма. Я даже не уверена, что готова знать, какая именно – но чувствую, что это может помочь Уэсу. Его по ночам мучают кошмары. И если исцеление Джины может помочь ему – я буду искать в себе силы быть великодушной. Понимаешь?

Джинель тут же перестала шутить.

– Так они ее сильно изувечили? – прошептала она, как будто кто-то мог ее услышать, а она этого не хотела.

– Думаю, что… безнадежно, – ответила я честно, не зная, какое еще подобрать слово.

– Ну, все равно ты лучше меня.

Я хихикнула.

– А разве были сомнения? – Я решила сменить тональность разговора и вернуть его в привычное шутливое русло.

– Ох ты грязная шлюшка! Я тебе это спущу. Но только потому, что ты предлагаешь моей заднице работу мечты и пускаешь меня пожить в своем поместье в Малибу. Только знай – я никогда оттуда не уеду.

Я пожала плечами и улыбнулась.

– А может быть, я никогда тебя не отпущу.

На самом деле так оно и было. Мэдди была в Вегасе, как и папа. Милли и Уэс рядом со мной. Макс и его семья – в Техасе. Людей, которых я любила, размотало по свету. И если бы Джин жила здесь, рядом – мне было бы чуточку легче с этим смириться.

– Как там папа поживает?

Джинель замычала.

– Ну, его жизненные показатели снова хорошие, и врачи надеются, что он очнется. Это вопрос времени. Если верить сканированию, мозг у него функционирует нормально. Вирус и аллергическая реакция не причинили ему того вреда, которого они опасались.

Прикрыв глаза, я вознесла благодарность большому парню на небесах. Он спас моего отца – и его стоило за это поблагодарить. А теперь оставалось только ждать.

– А Мэдди?

– О, она в полном порядке. Вернулась к учебе, живет своей жизнью с Мэттом, нормальной жизнью для девушки двадцати одного года.

– Отлично, именно это я и хотела услышать.

– Знаешь, когда я говорила с ней последний раз, она сказала, что много разговаривала с Максом о «Каннингем Ойл», их исследованиях и научном отделе. Похоже, она всерьез подумывает сосредоточиться на изучении земных недр и минералогии. Говорит, что всерьез рассматривает возможность работы у них после защиты диплома. И даже Мэтт считает это хорошей идеей.

– Да, но как же его семья? Они мне показались довольно симпатичными, – заметила я.

– Да, по ходу, никаких проблем – его отец сказал, что они переедут в Техас. Он их единственный ребенок, а они уже почти пенсионеры. Макс сказал, что возьмет его отца на работу, и маму вроде тоже. Что-то там о семье, которая должна быть вместе и прочее дерьмо.

Конечно, он так и сказал. Макс же чертов святой. Он спас меня, он включил Мэдди и меня и всех вокруг нас в свой круг. Я любила своего брата, но я бы так не смогла. Возможно, именно поэтому он и был таким счастливым. Он был прекрасным примером того, что надо относиться к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Он к каждому относился с уважением, любил членов своей семьи больше всего на свете и всех хотел сделать счастливыми. И в свою очередь был счастлив сам. Я задумалась: а что если необходимость переезда в Техас коснется и меня? Ведь рано или поздно мне придется об этом подумать. Этот человек любит жить так, чтобы вся семья была рядом. И я вряд ли смогу противостоять ему, если он вдруг решит, что нам с Уэсом надо переехать в Штат Одинокой Звезды. Одной говядины мне бы хватило за глаза. А еще жара, мерзкая влажность и то, что все это дерьмо делает с моими волосами… буэ. Нет, должно было бы произойти чудо, чтобы я согласилась на такое. Заполучить туда мою младшую сестренку было бы приманкой – и он знал это. Возьми младшую – и старшая последует за ней сама.

– Да уж, Макс это что-то.

Джинель мечтательно вздохнула.

– Девочка моя, он все – и пакет рифленых чипсов «Лейс» вдобавок, а ты знаешь, как сильно я их люблю. Никогда нельзя съесть только одну штучку.

– Ты что, положила глаз на моего брата? – Я притворилась возмущенной.

– А неужели солнце встает на востоке, а садится на западе? Ты вообще видела своего чертова братца? Он же бог в ковбойских сапогах и футболке «хенли»!

– О, брат, – сказала я, не желая слушать подобные вещи о нем от посторонних.

– Да черт возьми, о брат! Была бы ты мной – ты бы уже орала: «Трахни меня, Макс! Сильнее, Макс! Глубже, Макс!» – Она застонала и захрипела для пущего эффекта, изображая, как будто давится чем-то и сдерживает рвоту.

– Ты больная. – Я расхохоталась.

– Но ты любишь меня.

– Мне надо голову проветрить, – сказала я.

– Ну а пока ты будешь это делать, я буду упаковывать свое дерьмо. Увидимся через две недели. Люблю твое уродливое лицо, шалава! – заявила Джинель и повесила трубку.

Черт. Она выиграла этот раунд. Ну ничего, я выиграю следующий.