Читать книгу Свобода - Око Тава - Страница 1

Встреча в кафе

В преддверии майских праздников погода стояла чудесная. И на Пятницкой уже открыли летние веранды в кафе.

Я поленилась и не пошла на лекцию по философии. Мой мозг грустил от съеденного за день объёма информации. Надо было наградить его пилюлей и чем-то подкрепить. На входе кафе я взяла меню и села в тени за столик на веранде… А ещё надо бы поискать в интернете, откуда произошло слово «мозг». Наткнувшись на оригинальную идею, мои мысли начали развеиваться, следя за солнечным зайчиком на столе… И тут подлетела Ева. Мы договорились, перед её отъездом в родные края на выходные, встретиться.

– Тамара, Солнце, привет! – протянула она ко мне руки для объятий.

В её больших солнечных очках я уловила свой силуэт, похожий на улитку, растянувшуюся на столе. Я вскочила и обняла её в ответ, подумав: «Раз назвали солнцем, надо подыграть».

– Привет, дорогая! Ты такая счастливая, потому что домой едешь? – пошутила я.

Мы с Евой дружили, сколько я себя помню: учились вместе в школе, поступили в столичные университеты, но в разные. Домом я назвала наш Могивель – крохотный городок, скромно расположившейся на обочине железной дороги, в четырёх часах езды от цивилизации.

– Я вместе с Космосом еду. Погода чудесная, поедем к Длинному на дачу, из «Наших» много кто собирается, – Ева, открывая меню, спросила: – Ты заказывала?

Мы с Евой заканчивали третий курс. «Наши» – это компания столичных студентов Могивеля. Так как город маленький и все друг друга знали, мы поддерживали связь на «большой земле». Ну и, как вы уже догадались, Космос, а в миру Иннокентий Космынин – её парень, названный так ещё в школе за неистовую любовь к звёздам и созвучность фамилии.

– Я заказала суп и салат, – ответила я. Чтобы избежать темы обсуждения возможности моей поездки в Могивель, продолжила: – Готовлюсь к зачётной сессии, много хвостов, преподаватели – жесть. Надо было столько всего сделать, а я пропустила. Теперь в ускоренном режиме пишу курсовые. Надеюсь, что все разъедутся на майские праздники, и никто не будет отвлекать.

– Надо бы тебя вытащить в свет, – ответила она, поняв мой настрой, не поддавшись на мою маленькую манипуляцию. – Тема курсовой?

– «Понятие об эмоциях, значение эмоций в жизни человека». Я решила разобрать этимологию слова «мозг», пока тебя ждала.

– … И сразу окунуться в самую суть проблемы, – продолжила мою мысль Ева. – И что там с «мозгом»?

Подошёл официант, Ева сделала заказ.

– В основном, происхождение слова «мозг» всё-таки связано непосредственно с его расположением. Но на латыни описывается цвет и консистенция – cerebrum или medulla.

– «Серебряная медуза»! Моя ты прелесть!

– Угу… А на русском слово «мозг» сродни «промозглый», «мокрый». В общем, какой он на ощупь. Очень интересно! Значит ли это, что «позвоночник» произошло от слова «звон»? – продолжила я рассуждать. – Распотрошил такой, достал его, а он как цепь: «Дзынь-дзынь».

– Позвони мне, позвони.

На горизонте появился официант с подносом. Тестируя взглядом свою трапезу на съедобность, я добавила:

– Наши с тобой предки сравнивали не визуально, а больше с ощущениями и звуками. Интересно, почему?

– Не брезгливые, может, Философ? – улыбнулась Ева. – Со мной вчера Космос, как раз по твоей теме, умозаключениями поделился.

– ?

– Начал он с дуализма. Потом перешёл к первобытному человеку. Вот представь, влюбляется тот, но сказать об этом затрудняется, он же русского языка не знает…

Чтобы вы поняли, я поясню: о серьёзном и без шуток – это не про Еву.

– Возникает у влюбленного идея передать свои чувства через наскальный рисунок… Или пиктограмму, если это современный первобытный человек. И началось…

– Началось, что?.. – в предвкушении анекдота, так как начали с первобытного строя, перебила я.

– Что-что, Тамара. Цивилизация началась!

– Может он не говорит не потому, что не знает русского языка, а потому что, когда влюбляешься, чувствуешь онемение, или как земля уходит из-под ног? Впиваешься двумя ногами в землю, чтобы не снесло волной счастья.

Ева посмотрела на меня и ничего не ответила.

– Ты чего? – спросила я.

Смущенно потупившись, она тихо сказала:

– На самом деле, я хотела встретиться, чтобы поделиться с тобой одной мыслью по этому поводу… Так вот, я думаю любовь – это когда в руки другого человека отдаёшь своё сердце, или половинку сердца, или маленькую его частичку.

Она положила руки себе на грудь и жестом показала, как будто что-то мне отдаёт. Я посмотрела на её пустые ладони. У меня внутри всё опустилось.

– Ну, бери. Дарю!

Я, подыгрывая ей, «что-то» взяла у неё из рук.

– И дальше твоя жизнь крутится вокруг этих рук с частичкой тебя.

Я схватилась своими руками, в которых как будто бы что-то лежало, за голову.

– И случается так, что не всегда эти лапки бывают белыми и пушистыми. И не всегда на лапках видны когти, Тамара. Эти самые когти в любой момент могут пустить кровь из твоего сердца. Вся печаль в том, что нельзя забрать его обратно и пришить. Вся печаль в том, что ты будешь чувствовать его до тех пор, пока оно не умрёт от забвения или от нескончаемой боли, впившихся в него когтей.

Мы обе замолчали, погрузившись в свои мысли.

Ева нарушила молчание первой:

– Китайский.

– Понятно.

Ева сняла очки со своей головы и надела на меня, прикрывая мои налитые слезами глаза.

– Ты всё ещё ходишь к психологу? – спросила она меня.

Я молчала. Её слова заставили меня крепко задуматься.

Подошёл официант с заказом для Евы.

– Наверное, больше не хожу. Да и пора «слезать» с его пилюль… Ладно, давай продолжим. Что там «первобытный» Космос ещё придумал?

– Что разные по своей сути Истины, с большой буквы, мы, современные люди, объединили в одно слово. Следовательно, последующее поколение, не зная всей истории, не понимает настоящий смысл слов, теряет причинно-следственную связь событий. Новое поколение вынуждено полагаться только на интуицию. И когда отключится последний центр обработки данных, мы потеряем все сакральные знания, потому что умерла культура передачи информации на прямую от человека к человеку. Из-за подмены понятий в словах мы обманываемся сами и дальше – не специально, конечно же! – обманываем других. Чёрное выдаем за белое, а белое – за чёрное.

– Как Космос завернул! – очнулась я на последней фразе.

– Даже наш современный русский язык – это уже сокращённая аббревиатура понятий, это уже укомплектованный вариант воспроизведения, а мы его ещё короче делаем, – Ева внимательно на меня посмотрела. – Но дело в том, что мы чувствами называем эмоции, а эмоциями называем чувства.

– Ты хочешь сказать, что эмоции и чувства – это разные вещи?

– Да, Тома. Например, у нас как говорят: «Чувствую… прикосновение… страх…

– Хорошо-хорошо, допустим. Я не хочу углубляться в тонкости выражений. Но мы же понимаем в чём разница, когда говорим: «Чувствую голод. Чувствую вину». Просто выражаемся одинаковыми словами.

– Хорошо, тогда скажи мне в чём разница?

– Ну-у… – я замялась. – Ну, например…

Ева выразительно вилочкой подгоняла меня к ответу. Я продолжала выразительно думать. Но она не стала дожидаться:

– Мы подумали, что у всех этих чувств один источник, как будто всё из одной корзины достаётся… – она постучала себя пальцем по голове.

– Ты хочешь сказать, что у физического и эмоционального чувства источник возникновения не один и тот же?

– Да!

– Где спрятан источник эмоций? Я сейчас подожду, пока ты поешь, подобреешь и расскажешь, а не будешь меня мучить загадками, – рассудительно сказала я и добавила: – Мозг же ещё и умный, он научил человеческий язык разговаривать.

Ева отпила чай.

– Ну, наверное, чтобы самому меньше нервничать и быстрее, очень важный пунктик – «быстрее», насыщаться чувством удовлетворения. От неудовлетворения он бунтует периодически… сладкого просит, например. Тамара, давай маленький десерт закажем, один на двоих, – посмотрела она на меня глазами котёнка.

– Но я должна напомнить: а как же талия?

– Да ну её!

– Ага! – многозначительно добавила я.

– Теперь мы с тобой поговорим об эмоциях, – поправляя на носу воображаемые очки, продолжила Ева.

Я вернула Еве очки на их законное место.

– Спасибо! «Эмоция» на латыни – Emoveo и означает волну. У волны, как ты помнишь из уроков физики, должен быть источник. Самый простой пример источника в музыке – струна, барабан, колонка.

– Погоди, погоди, ты хочешь сказать, что мозг, эта склизкая, мерзкая, похожая на медузу субстанция, волны выдавать не способна в принципе? Вы с Космосом к этому пришли?

– Не способна в принципе, если обеспечить ей всё необходимое для жизни, не применяя «тук-тук». И тогда можно разделить: мозг – это чувства; сердце – это эмоции.

– Зачем разделять сердце и мозг?

– Затем, что твой мозг может врать тебе, а сердце не может. Сердце очень простое, либо мажор, либо минор. А мозг – преступник! И я докажу! Смотри. Он, мозг, хочет быть единовластным хозяином организма, всё себе любимому – это мотив. Все вокруг него должны работать на его удовлетворение – это цель. И если ты думаешь, что мозг есть у тебя, Тамара, то ты глубоко ошибаешься. Мозг давно тебя обманул, повесил на твой нос розовые очки, чтобы ты не выносила мозг самой себе, а это можно расценить, как состав преступления!

Официанта не было видно, и она пошла сама заказывать десерт.

«Где-то у неё точно спрятан пропеллер», – подумала я, улыбнувшись.

С горящими глазами приземляясь за столик, она продолжила:

– Мозг копирует эмоции, идущие от сердца, и проявляет их так же, как сердце. В другой раз, фильтрует, понимаешь? Прогоняет их через призму своей насыщенности. Мозг понимает, что сердечными эмоциями, с тобой общаться и манипулировать проще, потому что ты доверяешь им. И устраивает тебе, подлец такой, театр одного актёра, да так, что сердце своё тебе и не слышно совсем становится. Потому что желания сердца и мозга могут быть противоположными. Важно научиться различать, где сердце звучит, а где мозг шалит.

– Так! Значит нужно почистить фильтр?

Откинувшись в кресле, глядя на небо, Ева улыбнулась.

– Ты знаешь, что ты сейчас Космоса копируешь? – заметила я ей.

Ева повернула голову, как Космос, улыбнулась, как Космос, и добавила:

– Я, конечно, застращала сейчас мозг. Сделала его таким монстром, что не жалко отдать на съедение зомби. Но мозгу много не надо. Ему бы полезно поесть да поспать в хорошем, тихом, уютном, добром окружении, рядом с любимым. Кровь ему нужна под нормальным давлением, Тома, а он высоко сидит. А сердце, знаете ли тоже с характером, сегодня бьётся так, завтра не так. Нужно сердце закалять, тренировать, в общем, двигаться надо, причем с завидной регулярностью и на износ, а не импульсивно. И тогда ты свою «серебряную медузу» не услышишь и не заметишь, и она хорошо будет себя вести, поможет даже вылечить твои болячки. Да-да! Так кто мы, Тамара? Рабы «серебряной медузы» или рабы сердца?

– Ева, тебе не кажется, что Космос, всю эту теорию придумал для того, чтобы мягко намекнуть тебе, что пора заняться талией, м-м? Регулярно заниматься физической культурой! – подмигнула я Еве.

– Обожаю твое «тонкое чувство юмора», но нет, – хитро улыбнулась Ева.

– Ты беременна? Признавайся, – не отставала я.

– Нет, Тамара. Я запаслась лишними тремя килограммами перед сессией. Я бы хотела родить, да Космос говорит, что жилья нет, что учеба у него и у меня, что три работы… Вот, говорит, институт закончу, снимем квартиру, и тогда уже… А я ему в ответ твержу, что маленькому много не надо, мы не будем тебе мешать… Он обнимает, целует в макушку, улыбается, и на этом тема закрывается.

– Погоди, уже три работы? Было же две, – удивилась я.

– На выходных Вано, Длинный и он устроились ночными охранниками в клуб, с пятницы по воскресенье.

– Слушай, ну это жесть, конечно, вы встречаетесь вообще?

– Ага… на его работе, в клубе, Тамара. Ещё среди недели приезжаю борщ ему сварить, иногда даже засыпаю, не дожидаясь его, он поздно приходит. А утром я уезжаю в свой институт, он ещё спит.

– Ну а деньги где?

– Откладывает. Они с Вано хотят бизнес начать. Что-то с компьютерами связано. Я не понимаю ничего в этом и не лезу с расспросами. Он уже почти десять тысяч долларов накопил. Вано поменьше, у него же ребёнок маленький и жена. Космос говорит, мало, надо ещё хотя бы тысяч десять.

– Понятно. А Длинный не с ними?

– Слушай, Том, как я поняла, Длинного они брать не хотят в команду. Не знаю, почему. Космос ничего не говорил, но я чувствую, что что-то происходит. Не знаю как объяснить.

– Да… Странно.

– Да ладно, мальчишки разберутся. Пора мне уже ехать, давай рассчитаемся. Пробок нет, я на такси поеду.

– Ты с Космосом встречаешься на вокзале?

– Да, и с Космосом, и с Длинным. Вано не едет, у него малой приболел.

– Ну, раз Длинный там будет, я не поеду на вокзал тебя провожать, – добавила я.

– Тома, ну ты-то на него тоже чего взъелась?

– Ох, Ева… Как я завидую твоей способности видеть в людях только хорошее.

– Да! А что он сделал?

– Соврал.

– Может, он по каким-то обстоятельствам соврал, может не специально, может признается потом.

– Не признается.

– Да в чем же он соврал? – Ева не отставала.

– Ты знаешь, что нравишься Длинному?

– Бред какой-то. Тома, если бы я ему нравилась, я бы почувствовала. Я его знаю, можно сказать с детства, лет с четырнадцати. И он ни разу не проявил каких-то ухаживаний или намёков. Он с Динкой встречался, вспомни. Все думали, что это любовь. Он меня же сам с Космосом и познакомил.

– Думали-думали… и что? Ты с Космосом познакомилась в восемнадцать лет, потому что случайно, не договариваясь, заглянула с Динкой к Длинному. Он тебя четыре года от Космоса прятал. Знал, что вы друг другу понравитесь… Точнее не четыре года, а пять лет он тебя прятал от Космоса и не давал ему твой номер телефона. Космос сам тебя в Могивеле нашёл. Ты же у нас девушка, которая не живёт в социальных сетях. А Дина наша замуж выходит не за Длинного, на секундочку.

– Кстати, Дина с Матвеем тоже приезжают на выходных, – вспомнила Ева.

– Слушай, да там прям грандиозная вечеринка намечается.

– И не говори… приезжай!

Подошёл официант, мы расплатились.

– Буду там с грустным лицом сидеть, не хочу. Ты будешь с Космосом, а мне с кем там сидеть?

Я, повиснув у неё на шее, повела её к метро – себя провожать.

– Но ты передо мной, конечно, сколько угодно можешь светиться счастьем, но вижу в уголках глаз засела грусть. Что случилось?

Ева отстранилась от меня и посмотрела куда-то в сторону, ища глазами место, куда ей спрятаться от неприятного вопроса или темы:

– Тома, мне сказали, что бывшая Космоса приезжала к нему в общежитие. Ей надо пожить где-то. На работу что ли устроиться она хотела? Не знаю. Он её у Айгуль поселил. Он же такой добрый, и не может не помочь, – с обидой сказала Ева.

– Ты же не будешь спорить со мной, когда я скажу, что Айгуль тоже влюблена в Космоса? Вот он их вместе и поселил.

– Айгуль? Да, они друзья с детства, как мы с тобой. Не начинай!

– Ева, какая ты наивная. Боже, тебе ангел-хранитель просто необходим.

– Тамара, приезжай на выходных.

– Ангел-хранитель – он без пушки, он только совет может подсказать, а сейчас это можно сделать и на расстоянии, – обняв её и похлопав по спине, я добавила: – На связи. Ева, будь осторожна там. Но думаю, Космос не даст тебя в обиду.

– Он меня вчера спросил: «Ты счастлива?» А я ему сказала: «Не знаю, а вдруг, я буду больше счастлива, потом?..»

– Ох, эти романтические слюни…

И, чмокнув Еву, я побежала в метро.