Читать книгу Экзамен по социализации - Оксана Алексеева - Страница 6

Мы договорились с Мирой встретиться в кафе в семь. Дома я коротко отчиталась перед мамой о своем дне, не затрагивая большинства вопросов. Я многое ей рассказывала, но никогда о самом главном. А теперь приходилось только радоваться, что хороших новостей для отчетов становится больше, а запретных тем – меньше. Мне показалось, что мама не в восторге, что я сдружилась с детьми из детдома. Наверное, у нее оставалась некая предубежденность против таких. Хотя после сегодняшних событий в женской раздевалке, я бы не смогла сказать, что эта предубежденность беспочвенна – Мира могла быть очень опасной; но уверена, не для меня.

Тем не менее на встречу меня мама все же отпустила. А это был первый выход в свет за долгое время! С друзьями из старой школы отношения как-то сами собой постепенно рассосались, поэтому они перестали звать меня гулять. А самой навязываться я в себе сил не нашла. В гимназии же до недавних пор друзей и не имелось.

Я принарядилась и расчесала вьющиеся волосы, чуть подкрасила глаза, чтобы доставить удовольствие Мире, считавшей, что выходить из дома без косметики хуже, чем голой. Вне школы у меня не было необходимости оставаться серой мышкой, а лишний комплимент от подруги только еще больше поднимет настроение…

…которое рухнуло в преисподнюю, едва я вошла в слегка затемненное помещение кафе. За столом, кроме Танаевых, сидел и Его Дерьмейшество.

Может, просто развернуться и уйти, обозначив этим самым личную позицию? Ага. И преподнести Белову на блюдечке своих друзей. Ну уж нет! Он у меня и так слишком многое отнял, этих двоих я ему живыми не отдам!

– Привет, – я села напротив ухмыляющейся морды. – Рада видеть тут… всех. Вы бы еще собак дворовых притащили для компании, раз сюда весь шлак пускают.

Мира просто пожала плечами, а Макс отреагировал… как Макс, ему и дела не было до наших локальных конфликтов, пока вокруг шныряла такая длинноногая и улыбчивая официантка. Посетителей в зале почти не было, поэтому крутилась она в основном возле нас. Зато Белов меня встретил приветливым:

– И ты тут, страшилка! Наконец-то у нас с тобой настоящее свидание!

А я только сейчас осознала одну простейшую вещь: здесь он мне ничегошеньки не сделает! Ни-че-го! Это не школа с ее молчаливым или громогласным одобрением одноклассников. Вряд ли работники кафе нормально отреагируют, если он начнет меня за волосы таскать по залу. И ведь он прав, это первая наша встреча вне привычной ему обстановки. Кажется, настроение – штука поправимая.

– О, Белов! И ты тут, а то я сразу и не узнала, – почувствовав полную свободу, я решила ни в чем себя не ограничивать. – Теперь мы можем нормально поболтать! А то я давно хотела расспросить, что же с тобой такого страшного случилось, что ты такой мразью вырос? Групповое изнасилование в младенчестве или банальное чувство неполноценности из-за маленького члена? Давай же, не томи.

Костя драматично закатил глаза к потолку.

– «Ко-ко-ко» в переводе на человеческий язык. Психологический портрет сочинила, мартышка? Я точно расслышал кукареканье про чувство неполноценности от сучки, стоявшей передо мной на коленях?

Мира неожиданно соизволила вмешаться, не дав мне произнести нелитературный ответ:

– Слушай, Костя, а на самом деле, что не так?

– В смысле? – вопрос сбил его с мысли.

– Если серьезно, то уже любому бы надоело. Даже одноклассники-то издеваются будто по привычке, без задорного огонька. Насколько я поняла, пыл уже у всех на нет сошел. И только ты не унимаешься.

Белов расслабленно улыбался, подперев рукой подбородок:

– И как ты себе это объясняешь, красавица? Таки групповым изнасилованием в младенчестве?

Мира серьезно всматривалась в его глаза, будто на самом деле искала ответ:

– Не исключаю. Но не таится ли за этой ненавистью что-то еще? Какая-нибудь скрытая страсть, например? Может, ты влюбился в Дашу, но пока не знаешь, как свернуть с выбранной траектории?

Белов заметным усилием воли заставил себя состроить серьезное выражение лица и обратился ко мне:

– Точно! Николаева, выходи за меня замуж!

– Я себе скорее руку по локоть отгрызу, – честно ответила я.

– Что, не нравлюсь? – он прищурился, продолжая игру.

На самом деле действительно не нравился. Никогда. Я из тех людей, что видят глубже внешней оболочки. Меня не интересуют ни его рост, ни цвет глаз, ни подвешенный язык, если внутри он сплошное дерьмо. Конечно, весь этот диалог был шуткой, но я попыталась ответить искренне:

– Знаешь, Белов… Если я когда-нибудь хотя бы на долю секунды увижу в тебе человека, то смело вызывай санитаров из психушки. Стокгольмский синдром – это не про меня. Я ненавижу тебя… до отчаянья. Представляешь, я иногда радуюсь, что слабее тебя! Потому что если бы я только могла сломать тебе руку или ногу… просто если бы физически это могла, то я точно бы не остановилась. Даже если бы этим создала себе серьезные проблемы, понимаешь?

– Могу научить, – неожиданно обозначил свое присутствие за столом Макс, при этом не удосужившись оторвать взгляд от официантки. – Это не так уж и сложно.

Белов же ухмылялся:

– Жаль, что не нравлюсь. Если бы ты еще за мной бегать начала, после нашей-то длинной истории – это был бы тот еще номер! Я бы лично уржался до смерти – а ты ведь именно об этом мечтаешь?

И снова вместо меня ответила Мира:

– Вон, наш заказ несут. Даша, я тебе тоже заказала на свой вкус, ты не против? – я кивнула, обозначая согласие. А голос моей подруги неожиданно сменился на приглушенную злость: – Но если вы продолжите общаться в том же духе, то мы с Максом уйдем. Потом делайте друг с другом, что хотите. Ясно?

Костя поднял руки вверх:

– Не горячись, красавица! Я всегда за перемирие! А брат-то твой тоже не особо тут присутствует. Он под юбкой официантки обитает, – он хлопнул Макса по плечу, но тот от девушки так и не отвернулся. – Ты чего залип на ней? Ну подойди, спроси телефончик.

Белов решил, видимо, поделиться опытом профессионального соблазнителя, даже не представляя… Усмехнувшись, я подвинула к себе один из салатов, довольная тем, что знаю о Максе больше, чем Белов. Это однозначно свидетельствовало о том, что я им ближе, чем он. Очень приятно ощутить такую маленькую победу в дележе территории. В смысле, Танаевых.

Девушка, конечно, тоже давно заметила пристальное внимание к себе, поэтому, выставив перед нами еду, бегло улыбнулась – то ли смущенно, то ли призывно, – я в таких тонкостях не разбираюсь. Макс отлепил взгляд от ее ляжки, расслабленно откинулся на спинку стула и посмотрел прямо в глаза. Гипнотизирует, что ли? Едва та отошла, Белов решил привлечь его внимание:

– Ма-акс! Максимушка, душа моя! Вернись ко мне, я все прощу.

Тот наконец-то соизволил взглянуть и на соседа по столу, ожидая объяснений, по какой причине его оторвали от столь важного занятия. Белов же был совершенно серьезен:

– Слушай, а ты умеешь улыбаться?

Макс устало наклонил голову и почесал пальцем висок.

– Умею, – о, даже я не ожидала, что он ответит. – Просто в данный момент не вижу причины.

– Ничего себе! – возмутился его собеседник. – Какой же тебе повод нужен? Ты отдыхаешь в компании двух великолепных нас… и курицы, которая сегодня даже моську свою намалевала ради тебя!

– Не ради меня, – спокойно заметил Макс, снова заарканив зрачками официантку. – Но Даша сегодня действительно хорошо выглядит.

Я улыбнулась комплименту, хотя Макс ни разу на меня даже не посмотрел. Мне и не нужно было его одобрение, я восприняла это как поддержку. Тем более что и Мира тут же подхватила, заметив, что и в школу я должна ходить «такой же классной». Костя только скривился, не желая, видимо, замечать положительные отзывы обо мне. Поэтому снова вернулся к бедному Максу.

– Понравилась тебе эта Анна, я смотрю. – Имя официантки было указано на бейджике. – Она и так уже постоянно сюда поглядывает. Но сразить девушку можно только безупречной улыбкой. Давай же, приятель, напрягись!

Не вызвав никакой реакции, кроме смеха Миры, он указательным пальцем ткнул в уголок рта Макса и потянул наверх. На фоне неизменившегося выражения лица парня даже улыбка Гуимплена выглядела бы более естественной. Он терпеливо ждал окончаний издевательств.

– Бли-и-ин! Танаев, а ты красавчик! Какое сногсшибательное обаяние, аж в зале светлее стало от твоих лучей добра!

– Отстань от него, Костик, – решила вступиться за брата развеселившаяся Мира. – Ставлю сотню, что ты увидишь его улыбку примерно… – она взглянула на часы, – минут через сорок.

– Не понял, – не понял «Костик».

Макс же встал и молча направился вглубь зала к удивленно застывшей официантке. Мне очень нравилась мысль о том, что Белов не понимает, что именно происходит, в отличие от меня. Поэтому я решила использовать хотя бы этот козырь:

– Мира, думаешь, сорока минут хватит? – с полной серьезностью поинтересовалась я.

– На что? – Костя был озадачен, но ответа так и не дождался.

Мира почему-то отмахнулась, не желая комментировать. Не думаю, что из «сдвига» Макса они делали какую-то тайну – мне ведь рассказали легко и сразу. Может, она была зла на брата, или это не полагалось обсуждать в его отсутствие. В общем, и это мне сыграло на руку. Пусть помучается хоть таинственностью мой любимый Белов, потому я продолжила:

– Сотку ставишь, ты сказала? Отвечаю! Ставлю, что вернется позже!

Мира снова оживилась, вовлеченная в мою игру:

– Отлично! Костя?

Тот склонился к столу, переводя взгляд с меня на нее:

– Так-так-так, дамы, – он от волнения и меня заодно «дамой» окрестил. – А в чем суть дела-то? Макс пошел у нее номерок спросить или свидание назначить? Зачем ему сорок минут?

– Ага, – отозвалась Мира. – И номерок спросить, и свидание назначить, которое прямо сейчас и будет проходить где-нибудь в кабинке туалета, если у них нет комнат для персонала.

– Да гонишь, – отрезал Костя. – Не может быть. Это ж официантка, а не проститутка. Да и выглядит неплохо – такую уламывать надо как минимум свидания два.

– Значит, ты ставишь на то, что Макс ее сейчас не уломает? – подключилась я. Я до сих пор с трудом представляла, как брат Миры это все проворачивает, но, по ее рассказам, проколы у него случались крайне редко. Я сейчас внутренне гордилась нашим с ней Максом и готова была ставить на него, лишь бы показать Белову, что его место чуть поодаль от нашего тесного круга друзей.

Костя еще раз глянул в зал, где ни Макса, ни официантки уже не было, подумал секунду и произнес уверенно:

– Ставлю. Сколько? Сотку?

– Ну уж нет, – я ликовала. – Проигравший оплачивает ужин за всех.

– По рукам, – Костя протянул мне ладонь, на которую я только брезгливо посмотрела. Сам он, видимо, в азарте и забыл, какие у нас взаимоотношения.

Мира перехватила его руку и пожала сама:

– Значит, так – если уломает, то платишь ты. Если нет, то Даша. С какой стороны ни посмотри, я в выигрыше.

Для меня не стало бы большой проблемой оплатить ужин – родители мне давали достаточно денег, а тратить их до сих пор было некуда. Но тут важнее победа. Белов попытался еще о чем-то спросить, но Мира перевела разговор в другое русло, начав расспрашивать нас обоих о семьях, увлечениях и прочем. Пришлось отвечать. Оказалось, что я жила дальше всех от гимназии. В свою очередь, на расспросы Кости о месте жительства Танаевых она предложила после кафе съездить к ним в гости, посмотреть, если так интересно. Спиртное заказывать не стали – Мира сразу обозначила, что ее брат вообще никогда не пьет. Сама она к алкоголю относилась равнодушно: «Могу и выпить в компании друзей». Я же промолчала – было как-то стыдно признаваться, что больше глотка вина на каком-нибудь семейном торжестве я ни разу не пила. Потом Мира с Костей обсуждали предстоящее школьное празднование Хэллоуина, которое меня лично никак не касалось. В языковой гимназии буржуйским праздникам всегда уделялось много внимания, но мое измученное тело на эти вечеринки, конечно, никогда не заносило. В общем, к моему удивлению, разговор за столом клеился – Мира легко переключалась с меня на Костю и обратно, не позволяя никому затихнуть надолго. Но вдруг она прямо посередине оборвала свой рассказ о жизни в Москве:

– Идет!

К нашему столику плавно продвигался герой дня. И он действительно улыбался, как недавно предсказывала его сестра! Едва раздвинув губы, задумчиво, расслабленно. Надо же, я впервые видела настолько сильную эмоцию на его лице.

И только он приземлился на стул, как попал под объектив одновременно трех трепетно ожидающих разрешения спора лиц.

– Что? – спросил сразу у всех и даже улыбаться не перестал, чем подтверждал мою уверенность в победе.

Костя тоже это понял, воскликнув возмущенно:

– Да быть не может!

– Плати, Костик, – вынесла вердикт судья.

– Не-не-не, погоди, – Белов не сдавался. – Макс, ну рассказывай – где был, что делал?

Макс с той же расслабленной улыбкой почесал пальцем висок.

– Телефон у нее взял? – Костя просто не мог поверить.

– А. Точно. Взял, – Макс достал из кармана джинсов клочок бумаги и протянул Белову. – Нужен?

Тот ошарашенно смотрел на выведенные женским почерком цифры:

– А мне-то зачем?

Макс чуть наклонился в его сторону и произнес почти торжественно:

– Ну, мало ли. Если тебе нужен знак качества от меня, то эта… как ее?

– Анна, – подсказала Мира.

Белов не стал дослушивать рецензию Макса на уже даже ему понятное событие:

– Да не может быть… Как?! Тридцать семь минут – уж слишком мало для «все включено»! Ты ей наплел, что арабский шейх или продюсер какой?

– Нет. Могу научить. Это не так уж и сложно, – ответил Макс точно тем же текстом, которым мне предлагал недавно научить ломать конечности Белова.

Костя обреченно достал кредитку и махнул другому официанту, чтобы принесли счет. Анна, кстати говоря, в зал еще не вернулась. А я не выдержала внутреннего восторга, подскочила, обняла Макса и звонко чмокнула в щеку, благодаря за свою личную победу. Он только еще шире улыбнулся, а сестра его расхохоталась и заметила:

– Хоть кому-то радость от твоих психологических проблем!

И на вопросительный взгляд Белова снова отмахнулась, закрывая эту тему.

Из кафе я выходила последней. И что-то дернуло меня обернуться – возможно, четкое осознание того, что увижу: рядом с нашим столиком стояла официантка Анна, стеклянными глазами уставившись на брошенный листок с ее номером. Да, она, конечно, королевой целомудрия не была, но что-то в этом замороженном стекле говорило о том, что она нечасто соглашается на секс с первым встречным, что этот порыв для нее был из ряда вон, что Макс ей понравился. Она еще не успела выстроить какой-то конкретный план того, что будет дальше, но и такого точно не ожидала. Сам Макс даже не глянул в ее сторону. Улыбка сползла с моего лица. Макс – неэмоциональное, зависимое от секса чудовище, которое вообще не смотрит, что оставляет после себя. Использовать, выбросить и забыть – вся его жизнь. Он вообще способен что-то чувствовать?