Читать книгу Убийство вслепую, или Обитель Душ - Оксана Богачева - Страница 3

Очень болит голова… Режут и слезятся глаза… Они ослепли и болят от линз… Все тело гудит или мне это кажется? Нет, гудит! Боль невесома и прозрачна. Нет ощущения жизни… Темно. Нет, я просто забыла открыть глаза. Тяжелые веки. Тяжелые! Свет! Свет яркий и тягучий. Нарастает, нарастает, нарастает… Опять темно. Глаза открыты, и темно. Появился слабый луч. Растет, растет, растет… Ярко! Очень ярко! Ослепла!.. Темно.

Что со мной? Боюсь. Кричу и не слышу. Полная тишина. Ужас сковал тело и отключил разум.

Оказывается, я лежу. Хочу встать. Стараюсь. Не могу! Еще раз. Болит все, даже волосы. Смогла! Под ногами трава. Трава сильно примята, лежала долго.

Снова приближается свет и…

Это дорога.

Мозги начинают работать в режиме реального времени. Пытаюсь идти. Шаги неуверенные. Несколько раз упала. Болит все! Раньше так не было. Смешная походка и похожая на скольжение. Вопросы возникают один за другим: «Где я? Что со мной?» Одно радует – Я ЖИВА!

Память медленно возвращается, но не одна, а со слезами, дрожью в ногах, трясущейся губой, ужасом, паникой и страхом. Одна! Совсем одна! Холодное, безысходное одиночество. Чувство, что все это надолго, обухом оглушило по голове.

Это сон! Это не может быть правдой! Только не со мной! Закрыла, а затем открыла глаза… Хрена лысого! О, ругаюсь! Попытка улыбнуться потерпела неудачу.

Хочу домой к папе. Боже мой! Папа! Разбираясь в себе и ситуации, я забыла о нем. Он, наверное, места себе не находит! Ведь уже ночь, а я принадлежу к числу примерных жен и допоздна по улицам не шляюсь.

Осмотрев и ощупав себя, я поняла, что одета во все чужое. Нет моей одежды, сумочки, документов и телефона. Шмотье, висевшее на мне, гламурностью не выделялось. Черный балахон из грубой ткани пошит вручную и надет на мое тело швами наружу. От-кутюр, твою м… Далее еще страшнее! Под этим эксклюзивом я была абсолютно голая. Мне бы испугаться, только в данный момент это было не самое страшное. Со своей девственностью я рассталась давненько, так что терять нечего! А вот телом пришлось похвастаться, хотя и не помню кому и как! Хорошо, что ночь! Меньше увидят! Меньше узнают и расспросят!

Дорога домой долгая и непонятная. Скользила, скользила, а куда не знаю! Ноги сами выбирают путь. Пытаюсь собрать остатки памяти в кучу. Знаю мало, а помню еще меньше… Хочу домой, домой, домой.

Как со мной «такое» случилось? И что это «такое»? Среднестатистическая домохозяйка. Фанатическая жена и мать. Адреналин только в горах и в распечатывании подарков под елкой на Новый год. Вспомнила про Новый год. Сдвиги налицо!

Кто я – помню! Папу – помню! Сына – припоминаю, но с трудом. Машина! У меня была машина! Где она? Картинка из пазлов в голове стала складываться медленно и болезненно. Все вспомнила! Даже про подарок тренеру!

На машине еду в город. Еду, еду, еду… А дальше?.. Пустота. Вакуум…

Какой приятный, вкусный, чарующий аромат! Вот только глаза болят и вижу плохо. Легким движением одного пальца выковыряла линзы. Они явно мешали. Чудесно вижу. Превосходно слышу и обоняю. Чудный, чудный воздух! Нестерпимо мучает жажда. Глазами ищу воду. А вот и лужа! Падаю на четвереньки и начинаю с жадностью лакать. Вкусно! Ой, как вкусно! Силы вернулись, как будто выпила энергетического напитка перед тренировкой. Не умею ориентироваться. Ни по звездам, ни на местности. А домой дошла. Как? Не знаю, да и знать не хочу! Дома. Я дома!

Начинаю громко кричать, рыдать и размахивать руками. Зову папу и Шишу. Никого, но свет горит! Бегу, спотыкаюсь, падаю, ползу, встаю и снова бегу. Из последних сил дергаю дверную ручку. Открываю…

В кресле гостиной сидит женщина, как две капли воды на меня похожая. Денис держит ее руки, измазанные кровью, и гладит их. Лицо бледное. Глаза переполнены горем. Ефимович в белом халате делает ей укол. На полу у камина лужа крови.

Кучка людей в погонах шарит по дому. Среди них друг Дениса полковник Коробов Сергей Николаевич с молодым помощником.

– Кто ее обнаружил? – тихо спрашивает он.

– Домработница приехала из города и увидела ее стоящей на шоссе. У подъезда к дому. Без верхней одежды и босиком. Вся в крови. На приветствие она не отреагировала. Домработница позвонила хозяину и привела ее домой, – отрапортовал помощник.

– Я мигом приехал! – не глядя на следователя, сказал Денис. – А здесь… Он замолчал и уронил голову в ее руки.

– Опрос соседей провели? – спросил полковник.

– Из них только один сосед, и тот в отъезде! Его сторож на месте. Как всегда, ничего не видел, ничего не слышал. А от самого вчерашним перегаром за километр несет. Помнит только, как вчера домработница приезжала утром. Помнит, как хозяева вернулись и как сын уехал вечером в город. А все, что было потом, то есть сегодня, сплошной туман, кроме машины. Красной машины. Только когда ее видел? То ли утром, то ли вечером?

– А он что? В одно рыло пьет? – поинтересовался полковник.

– Спросили. Но вразумительного ответа нет. Говорит, что вообще мало пьет. Работой дорожит. Так, что б один – никогда! Вот только с кем пил вчера, не помнит! Наверное, водка паленая была. На голову жалуется. Отказаться не смог: угощали! – пояснил Чернов.

Полковник укоризненно посмотрел на помощника. Тот только плечами пожал, мол: «На дармовщину и уксус сладкий». Жесткий удар по спине отбросил меня в угол комнаты. Это мой сын ворвался в дом, как ураган, и бросился к той в кресле. Грубо оттолкнув меня, он нежно обнял ее! Что здесь происходит? Я рванулась к ним, моим и только моим!

Я вопила, орала и била их. Тщетно! Самые близкие люди не обращали на меня никакого внимания, как будто меня вовсе и нет. А что, если правда?.. И тут до меня дошло:

МЕНЯ НЕТ!!!

Нет сил на протест, на борьбу с ветряными мельницами, на слезы и крик.

Я так сильно устала! Был самый продолжительный день в моей жизни. А может, и последний! Хочу к папе! Я залезла к нему на колени и свернулась калачиком. Как поместилась, не знаю! Не ощущая ни своих форм, ни массы, ни объема, я тихо скулила от безысходности и отчаяния.

– Хочу жить! Хочу!

Уткнулась носом в папин живот, пытаясь укутаться в его тепло, а он смотрел на ту, и его глаза наполнялись слезами. Грустно. Так на коленях я готова пролежать всю жизнь, хотя слово «жизнь» в данном случае неуместно! Скорее вечность!

Все вокруг кипело, как муравейник, но как-то тихо и трагично. Денису показали нож и бережно положили в пакет. Моя копия не подавала признаков жизни. Сидела, молчала, дышала. Ефимович предложил папе отвезти ее в больницу. Домработница с заплаканным лицом стала собирать какие-то вещи. Слово «желательно» звучало как приказ: безумие в домашних условиях не лечится! Стас взял ее на руки и отнес в машину. Папа не сдвинулся с места. Уходя, Сергей Коробов положил руку на плечо друга. Оба молчали. Слова были не нужны.

Глубокая ночь. Все давно разошлись. Только мы с папой продолжали молча, крепко обнявшись, сидеть в мягком домашнем кресле.