Читать книгу Психопрофилактика виктимогенного поведения женщин. Монография - Оксана Филатова - Страница 5
Глава 1
ИСТОРИЯ ВИКТИМОЛОГИЧЕСКОГО УЧЕНИЯ
ОглавлениеСлово «виктимность» пришло в мир психологии из глоссария криминалистики. Несмотря на давность его происхождения (более 70 лет), в научном пространстве СНГ о проблемах виктимности заговорили сравнительно недавно. Это связано с принципиальным непринятием советской ментальностью позиции жертвы, нежеланием признать, что в стране победившего социализма есть люди, потенциально могущие ею стать, с наивным оптимизмом того времени.
Человечество всегда задумывалось над тем, почему некоторая его часть (во все времена это соотношение менялось в зависимости от стиля эпохи) в трудных, экстремальных, объективно не способствующих выживанию, обстоятельствах, независимо от возраста и пола, сохраняла способность к действию, предпринимала попытки к спасению себя и других, стойко переносила длительные (часто – массовые, в масштабах целого этноса) стрессы, а другая – приобретала черты унылой покорности, позволявшей порабощать и эксплуатировать её, не встречая должного сопротивления.
На основе огромного исторического опыта Гансом фон Гентигом (1888—1974) и Бенджамином Мендельсоном (1900—1998) была предпринята попытка систематизации случаев превращения человека в жертву и создание теоретической базы виктимологии.
Виктимология – это учение о жертве, предметом исследования которого является жертва любого происхождения, как криминального, так и не связанного с преступлениями (в результате несчастных случаев, природных и техногенных катастроф, эпидемий, войн и иных вооруженных конфликтов, политических противостояний, а также различных видов насилия и аддиктивного поведения).
Время рождения этой науки датируется 1947—1948 гг., когда в криминологической периодике были впервые опубликованы разработанные ее основателями фундаментальные научные положения.
Целью виктимологии является всестороннее, полное, глубокое исследование личности жертвы, её роли в механизме конкретного преступления и виктимизации, т.е. процесса превращения в потерпевшего от преступления [1].
Задачей виктимологии является изучение лиц, побывавших в роли жертвы, а также тех, кто имеет предрасполагающие характеристики для того, чтобы стать непосредственной жертвой преступления; кроме того, виктимология решает задачу концентрации и осмысления в рамках единой концепции научной информации о личности потерпевшего [2].
Её источниками служат уголовное право, криминалистика, юридическая и клиническая психология, судебная медицина и судебная психиатрия.
В 1948 году Гентиг опубликовал монографию «Преступник и его жертва. Исследование по социобиологии преступности», в которой он сформулировал и развил основные принципы изучения и классификации жертв преступления [3].
Гентиг выделил три категории понятий, составляющих предмет виктимологии: а) посягатель, б) латентная жертва, в) отношения между посягателем (причинителем вреда) и жертвой. Преступника и потерпевшего он рассматривал как субъектов взаимодополняющего партнерства. В ряде случаев жертва формирует, воспитывает преступника и завершает его становление; она молчаливо соглашается стать жертвой; кооперируется с преступником и провоцирует его.
В указанной монографии рассматриваются типичные ситуации и виды отношений, связанных с личностью и поведением жертвы; разновидности жертв, обладающих особой притягательностью для преступников (невозможностью к сопротивлению, бесполезностью для общества: старики, женщины, эмигранты («иноверцы»), национальные меньшинства, алкоголики, безработные, дети и др). В отдельные группы жертв Гентиг выделил «обезоруженных» (с нечистой совестью, совершивших преступление и потому не имеющих возможности сопротивляться вымогательству, шантажу, обратиться в правоохранительные органы) и, наоборот, «защищенных», т. е. богатых, верящих в свою гарантированную безопасность. Выделял он также «мнимые» жертвы, жертвы с отягощенной наследственностью, потерпевших, склонных впоследствии стать преступниками, и др.
Наряду с Г. Гентигом, первооткрывателем проблемы жертвы на принципиально новом уровне, создателем виктимологии и автором ее названия является Б. Мендельсон. В отличие от Г. Гентига, который никогда не использовал этот термин и не выводил виктимологию за пределы криминологии, Б. Мендельсон рассматривал ее как самостоятельную научную дисциплину. В его работах содержатся многие основополагающие положения виктимологии:
а) рассматривается понятие «жертва» (называется пять групп жертв: совершенно невиновная («идеальная») жертва; жертва с легкой виной; жертва, равно виновная с посягателем; жертва более виновная, чем посягатель; исключительно виновная жертва);
б) вводятся понятия «уголовная чета» (дисгармоничное единство носителя агрессии и жертвы и, наоборот, гармоничное единство, как, например, бывает при криминальном аборте со смертельным исходом), «кандидат в жертвы», «добровольная жертва», «жертва-провокатор», «жертва-агрессор», «индекс жертвенности» и др.
В 1975 году Б. Мендельсон опубликовал монографию «Общая виктимология», в которой развил свою концепцию виктимологии, связав ее с созданием «практической» виктимологии, в орбиту которой должны быть включены не только жертвы преступлений, но и пострадавшие от природных катаклизмов, геноцида, этнических конфликтов и войн [4].
Работы Г. Гентинга и Б. Мендельсона активизировали научный поиск других ученых. В 1958 году М. Е. Вольфганг издал работу «Типы убийств», в которой, обобщив результаты многочисленных исследований, типизировал ситуации, складывающиеся при взаимодействии убийц с их жертвами. Пристальное внимание ученых вызвали и виктимологические аспекты таких преступлений, как мошенничество, разбойные нападения, истязания, хулиганство, изнасилования и некоторые другие.
В 1956 году Г. Шульц ввел понятие преступления на почве личных отношений между преступником и жертвой. По данным его исследований, между ними могут существовать различные связи по степени их близости и интенсивности. Преступник и его жертва могут быть знакомы лишь заочно, а могут и знать друг друга в лицо. Знакомство может быть поверхностным, основанным на совместном проживании по соседству, по работе. В других случаях, связь может возникнуть только непосредственно перед совершением преступления. Порой мимолетные, ни к чему не обязывающие социальные контакты могут перейти в более близкое знакомство, в дружбу. В данном подходе заложен принцип степени близости жертвы и преступника.
Швейцарский ученый Р. Гассер в книге «Виктимология. Критические размышления об одном новом криминологическом понятии» подробно изложил историю развития виктимологии, сформулировал новые теоретические положения, исследовал жертву на социологическом уровне (одинокая жертва, беженец, иностранный рабочий, жертва с особым семейно-брачным статусом, жертва большого скопления народа и др.). На психологическом уровне выделил пассивную, неосознанно активную, осознанно активную, правонарушающую жертву. На биологическом уровне рассмотрел и систематизировал физио— и психопатологические черты жертв, особенности их наследственности и причины многократного попадания в жизнеопасные ситуации.
В статьях польских авторов А. Бахраха «Криминологические и виктимологические аспекты автодорожных происшествий» (1956), Б. Холыста «Роль потерпевшего в генезисе убийства» (1956), А. Фриделя «Разбой в свете криминалистики и криминологии» (1974), X. Канигонского и К. Степняка «Карманный вор и его жертва» (1991), С. Пикульского «Убийство из ревности» (1990) рассматриваются применительно к специфике исследуемых преступлений «виновные» и «невиновные» виктимогенные предрасположения жертвы (цит. по И.Г.Малкиной-Пых [5]). В 1990 году вышла в свет фундаментальная работа Б. Холыста по виктимологии, в которой с привлечением обширных социологических и психологических данных анализируется поведение жертвы преступления и ее роль в конкретной криминальной ситуации [6].
Практически все исследователи прошлого и нынешнего времени считают необходимым изучение конкретных условий, которые способствовали совершению преступления. Немецкий исследователь Г. Шнайдер отмечает, что не существует «прирожденных жертв» или «жертв от природы». Однако приобретенные человеком физические, психические и социальные черты и признаки (какие-то внешние и иные недостатки, неспособность к самозащите или недостаточная готовность к ней, особая телесная, психологическая или материальная привлекательность) могут сделать его предрасположенным к превращению в жертву преступления. Если он осознает свою повышенную виктимогенность, то может усвоить определенное поведение, позволяющее сопротивляться и справляться с этой угрозой. Виктимизация и криминализация, как отмечает Г. Шнайдер, иногда имеют одни и те же источники – исходные социальные условия [7].
Особое место в исследованиях предшественников современной виктимологии занимают работы Г. Клейнфелера о провоцировании преступления самой жертвой. Он считал, что в некоторых случаях необходимо смягчать ответственность преступника в зависимости от поведения жертвы, а иногда и совсем освобождать его (преступника) от наказания.
Соединив концепции Гентига и Мендельсона, японский исследователь Миядзава выделил общую (зависящую от возраста, пола, рода деятельности, социального статуса и т. п.) и специальную (зависящую от неустойчивости в психическом и психологическом плане, отставания в развитии интеллекта, эмоциональной неуравновешенности и т. п.) виктимность, исследовал связь между каждым из двух типов и преступностью. По его утверждению, при наслоении обоих типов степень виктимности повышается [8].
Виктимологией стали интересоваться и психиатры: сначала судебные, а затем и клинические. Ими детально изучались «бессознательные» состояния, способные нарушать возможность потерпевшего оказывать сопротивление нарушителю. К ним относили широкий спектр патологических состояний, характеризующихся как полной утратой сознания, так и различными клиническими формами его помрачения. Наличие психической болезни стало предпосылкой для вывода о «беззащитности» потерпевшего.
С психоаналитических позиций, предрасположенность стать жертвой может быть объяснена бессознательным чувством вины или стыда и желания быть наказанным. Еще Зигмунд Фрейд обратил внимание на странную привычку одной своей пациентки гулять по пустырям в одиночестве. Выяснилось, что дама одновременно страшилась интимной близости и стремилась к ней. Поэтому ее бессознательно влекло туда, где эта близость могла принять форму совершенно не зависящего от нее события – изнасилования. Исследованиями психиатров доказано, что лица с психическими расстройствами нередко оказываются повышенно виктимными, причем в формировании их виктимности в целом, и виктимного поведения, в частности, большое значение придается факторам, обусловленным психической патологией.
Виктимология в нашей стране начала развиваться только в конце 80-х гг. Выдающийся Л. В. Франк первым в СССР опубликовал труды по виктимологии. Им был введен в научный оборот термин виктимогенность —не только реализованная, но и потенциальная способность тех или иных лиц стать потерпевшими или, иными словами, неспособность избежать преступного посягательства там, где объективно это было возможно. При этом учёный имел в виду не усредненную, а именно повышенную способность стать жертвой в силу ряда субъективных обстоятельств [9].
Л. В. Франк, опираясь на разработки мировой виктимологической теории, с которой в СССР были практически незнакомы, сумел в своих трудах доказать и обосновать мнение о том, что виктимология является относительно самостоятельным научным направлением, имеющим теоретическую и прикладную ценность.
Автор предложил рассматривать четыре уровня виктимизации:
1) непосредственные жертвы, т. е. физические лица;
2) семьи;
3) коллективы, организации;
4) население районов, регионов.
Становясь жертвой, человек утрачивает значимые для него ценности в результате воздействия на него другого человека (стороны взаимодействия), группы людей, определенных событий и обстоятельств. В отечественной виктимологии наряду с термином «жертва» изначально используется термин «потерпевший», что, в первую очередь, относится к жертвам криминальных преступлений.
В литературе часто используется термин «виктимное поведение», что, строго говоря, означает «поведение жертвы». Однако это понятие обычно используется для обозначения неправильного, неосторожного, аморального, провоцирующего и т. д. поведения. Виктимной нередко именуют и саму личность, имея в виду, что в силу своих психологических и социальных характеристик она может стать жертвой преступления.
Исходя из того, что типичное поведение людей в определенных ситуациях есть выражение их внутренней сущности, индивиды, склонные превращаться в жертву, испытывать на себе воздействие гнева, агрессии, патологического самоутверждения других людей, практически в любой, даже не имеющей признаков жизнеопасности, ситуации, легко превращаются в мишень для насмешек, демонстрации силы и превосходства лиц, объективно не обладающих весомыми преимуществами.
Каждый человек живет и действует в условиях определенной социальной системы, выполняя множество различных ролей, представляющих динамическое выражение его социальных позиций и статусов. Специфика потерпевшего от преступления (жертвы) как социально-психологического типа заключается в том, что он является носителем внутренних психологических причин виктимного поведения, которые при определенных внешних обстоятельствах могут реализоваться в таком поведении на основе как негативных, так и положительных мотивов.
Классификация жертв. В настоящее время существует несколько предложенных отечественными исследователями типологий жертв преступлений. Однако до сих пор не разработано единой, общепризнанной классификации. Так, например, B. C. Минская, классифицируя формы поведения жертвы, отмечает, что в большинстве случаев насильственных преступлений поведение потерпевшего являлось, по существу, провокацией этих деяний. В проведенных автором исследованиях убийств и причинения телесных повреждений вследствие отрицательного поведения потерпевших установлено, что непосредственно перед совершением преступления между потерпевшим и преступником в подавляющем большинстве случаев (95%) происходила ссора [10].
B. C. Минская приводит классификацию, основанную на поведении потерпевших непосредственно перед преступлением или в момент его совершения:
– физическое насилие;
– оскорбление;
– видимая готовность применения физического насилия;
– психическое насилие – угроза физическим насилием, уничтожением или повреждением имущества виновному;
– необоснованный отказ оплатить бытовые услуги, освободить жилище;
– насильственное изгнание субъекта из его жилища;
– необоснованные имущественные притязания потерпевшего;
– кража.
Исследовав роль потерпевшего в генезисе убийства, Б. Холыст классифицировал потерпевших, предрасположенных к этой роли, в зависимости от характера их поведения и наклонностей. К группе с «невиновным предрасположением» он отнес широкий круг лиц, которые становятся жертвами убийств из-за специфического профессионального (кассиры, водители такси, продавцы, сотрудники милиции и т. д.) или экономического положения, а также случайно встречаемых лиц, «подвернувшихся под руку» в благоприятных для преступления обстоятельствах.
Виктимность – важное социально-психологическое свойство человека, обусловленное его социальными, психологическими или биофизическими качествами (либо их совокупностью), способствующее в определенной жизненной ситуации формированию условий, при которых возникает возможность причинения ему вреда противоправными действиями. Иначе говоря, виктимность конкретного индивида представляет собой его потенциальную способность оказаться в роли жертвы преступления в результате отрицательного взаимодействия его личностных качеств с внешними факторами. Преступлением лишь реализуется такое свойство, объективируется данная способность.
Индивидуальная виктимность, следовательно, складывается из личностного и ситуационного компонентов, причем качественная характеристика первого находится в системной зависимости от второго.
Личностный компонент индивидуальной виктимности – это способность стать жертвой в силу определенных, присущих индивиду субъективных качеств. Повышенная степень уязвимости за счет личностного компонента виктимности вытекает из наличия соответствующих виктимных предрасположений, т. е. социальных, психологических, психофизиологических качеств, повышающих незащищенность, доступность к различным воздействиям данного индивида и проявляющихся в большей мере активно.
Виктимность характеризуется и таким качественным параметром, как универсальность, т. е. возможность реализации в ситуациях более или менее широкого круга преступлений. В этом плане виктимность проявляется как общая и специальная (или избирательная) характеристики человека. Эти характеристики не выражают степени уязвимости человека (повышенная, средняя, пониженная виктимность). Они лишь представляют максимально полный для данного человека «набор» общих и специальных виктимных потенций, каждая из которых может проявляться в различной (от минимальной до самой высокой) степени.
С определенной долей условности принято выделять психологические аспекты виктимности (специальную виктимность) и виктимность общую, связанную с полом, возрастом, социальной ролью и социальным статусом жертвы. Достаточно сложно провести конструктивное разделение между этими двумя видами виктимности. Например, в ряде исследований установлено, что:
– жертву убийства характеризуют неосмотрительность, чрезмерная рискованность, конфликтность, склонность к агрессии, эгоцентризм, злоупотребление спиртным, зачастую жертва знакома с преступником;
– жертвы изнасилований часто неразборчивы в знакомствах, эксцентричны, или, наоборот, нерешительны, личностно незрелы, не имеют опыта половых отношений, инфантильны;
– жертвы истязаний в большинстве случаев знакомы с преступником и находятся в той или иной зависимости от него (жена, сожительница, ребенок, мать); по характеру они часто слабовольны и не имеют устойчивых жизненных позиций, сформированных интересов, порой ведут аморальный образ жизни, нередко их социальный статус выше статуса истязателя;
– жертвы мошенников чрезмерно доверчивы, некомпетентны, легковерны, в ряде случаев жадны или испытывают материальные трудности, нередко суеверны [11].
Перечисленные, преимущественно психологические, качества жертв преступлений, так или иначе, связаны с признаками, относящимися к общей виктимности. Поэтому выделение отдельных психологических качеств жертв – чрезвычайно важная и сложная задача виктимологического анализа.
В своих исследованиях В.А.Туляков выделяет два конститутивных типа виктимности:
– личностную (как объективно существующее у человека качество, выражающееся в субъективной способности некоторых индивидуумов, в силу образовавшейся у них совокупности психологических свойств, становиться жертвами определенного вида преступлений в условиях, когда имелась реальная и очевидная для обыденного сознания возможность избежать этого);
– ролевую (как объективно существующую в данных условиях жизнедеятельности характеристику некоторых социальных ролей, выражающуюся в опасности для лиц, их исполняющих, независимо от своих личностных качеств, подвергнуться определенному виду преступных посягательств лишь в силу исполнения такой роли) [12].
Таким образом, виктимность как отклонение от норм безопасного поведения, реализуется в совокупности социальных (статусные характеристики ролевых жертв и поведенческие отклонения от норм индивидуальной и коллективной безопасности), психических (патологические когниции в отношении личной безопасности, страх перед преступностью, нарушение волевого компонента поведения) и моральных (интериоризация виктимогенных норм, правил поведения виктимной и преступной субкультуры, философия «всепрощенчества», утрированное христианство) проявлений.
Выдающийся японский виктимолог К. Миядзава выделял как общую виктимность, зависящую от социальных, ролевых и гендерных характеристик жертвы, так и специальную, реализующуюся в установках, свойствах и атрибуциях личности. Причем, по утверждению К. Миядзавы, при наслоении этих двух типов друг на друга виктимность увеличивается [8].
Виктимность может проявляться в двух основных формах:
1. эвентуальная (от латинского eventus – случай) виктимность;
2. децидивная (от латинского decido – решение) виктимность [12].
Эвентуальная виктимность (виктимность в потенции), означающая возможность при случае, при известных обстоятельствах, при определенной ситуации стать жертвой преступления, включает в себя причинно обусловленные и причинно сообразные девиации. Естественно, что характеристики эвентуальной виктимности в основном определяются частотой виктимизации определенных слоев и групп населения и закономерностями, присущими такой виктимизации.
Децидивная виктимность (виктимность в действии), охватывающая стадии подготовки и принятия виктимогенного решения, да и саму виктимную активность, соответственно, включает в себя целесообразные и целеобусловленные девиации, служащие катализатором преступления.
По мнению сексолога-криминалиста Б. Л. Гульмана, люди, которые сознательно или бессознательно выбирают роль жертвы, имеют некоторые общие черты:
• установку на демонстрацию беспомощности в критической ситуации;
• нежелание менять неблагоприятные аспекты жизни;
• постоянное обращение за помощью к другим лицам;
• низкую самооценку;
• робость, нерешительность;
• быстрое усвоение виктимных стереотипов от близкого окружения [13].
Такие лица постоянно оказываются в потенциально опасных ситуациях; подсознательно они настроены на получение как можно более тяжелых физических и психологических травм – для возможности вызывания сочувствия у окружающих и, как следствие, материальной и психологической помощи.
Например, классический портрет жертвы сексуального насилия включает черты фатализма, робость и внутреннюю напряженность, скромность, неуверенность в себе и высокую внушаемость. Гульман отмечает, что большинство (72±6%) потерпевших являлись случайными жертвами и не провоцировали преступников, причем 27±6% из них оказывали решительное сопротивление, несмотря на внезапность нападения и чувство страха, остальные по этим причинам не сопротивлялись насилию. Сознательно провоцировали мужчин с надеждой в последний момент не допустить изнасилования 15±4% женщин; 12±4% неосознанно провоцировали преступников (легко знакомились, флиртовали, вели разговоры на сексуальные темы). Среди пострадавших 15±4% были внушаемы, 29±5% после изнасилования требовали денежной компенсации, а 3±2% – женитьбы; в основном по этим причинам 36±6% женщин заявили о преступлении в правоохранительные органы через 1—2 недели после изнасилования, молодые девушки – чаще по настоянию родителей.
Таким образом, проведенное автором исследование показало, что в довольно значительном числе случаев – 28±6%, изнасилование было спровоцировано неправильным поведением женщин либо совершению преступления способствовали особенности личности жертв, их неспособность противостоять насилию.
Рассматривая виктимность как психическую и социально-психологическую девиации (семейные, групповые и этнические формы патологической виктимности, коллективный страх перед преступностью), следует отметить особую роль именно феномена коллективного страха, как основной ее формы, присущей большой численности населения нашей планеты, и практически не подлежащей критическому переосмыслению и коррекции.
Рассматривая этот феномен, Ф. Риман видел в нем подсознательную реализацию противоречия между стремлением каждого человека к стабильному существованию, безопасному будущему и тяге к изменениям, потребности в новом опыте. Он утверждал, что в основном страхи, которые являются органической составляющей нашего бытия как биологических и социальных существ, напрямую связаны с телесным, психическим и духовным развитием, с овладением различными социальными функциями при интеграции в общество. Страх сопровождает человека всякий раз, когда он пересекает привычные границы своего существования и делает шаг в сторону нового, непознанного.
Такой страх может проявляться как в форме опасения попадания в определенные ситуации (ночная прогулка, незнакомый город, вынужденное одиночество), или в отношении отдельных лиц (преступник, насильник, незнакомая особь мужского пола), так и в виде генерализованного состояния ожидания опасности (охватывая широкий круг коллективного бессознательного).
Опыт общества, в котором живет человек, формирует у него комплекс специфических для данного этноса страхов, основанных на трагических событиях из народного прошлого и прогнозировании будущих катастроф, роста преступности, экономических проблем, исходя из искусственно сконструированных, логично необоснованных, эмоционально окрашенных сообщений СМИ.
Эти страхи напрямую связаны с нашими внутренними установками, физическим и психологическим самочувствием, системой ценностей и опытом социального общения. По Ф. Риману, основными видами таких страхов являются:
• страх перед необходимостью самоутверждения, который воспринимается как незащищенность перед обществом;
• страх «потеряться в толпе»;
• страх перед вынужденными изменениями, которые воспринимаются как потеря удобных стереотипов и неуверенность в себе;
• страх перед необходимостью принимать важные решения.
Страх перед преступностью, в отличие от элементарных правил предосторожности, основывается на иррациональное основе, и приводит, как минимум, к остановке в социализационном процессе и сужению круга общения.
Широкую трактовку понятия потерпевшего в уголовном праве дает Д. Б. Булгаков. По его мнению, в круг потерпевших следует включить следующие категории лиц:
– родственники и близкие убитого;
– родственники и близкие потерпевшего от особо тяжкого преступления;
– лица (за исключением преступников), которым причинён вред в результате действий лица в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости, либо при наличии иных обстоятельств, исключающих преступность деяния;
– лица, которым причинѐн вред в результате действий лица в состоянии невменяемости [11].
В. Я. Рыбальская признавала степень виктимности основным критерием типологизации, что дает возможность обособить несколько типов жертв:
1. Случайная жертва. При отсутствии виктимогенных признаков или когда они незначительны, лицо становится жертвой в результате стечения обстоятельств (случайное попадание в то место и время, где сконцентрированы потенциальные жертвы, или попадание в место и время, где стихийно возник конфликт, к которому жертва не имеет никакого отношения). В большинстве случаев взаимоотношения между будущей жертвой и преступником возникают ситуативно, непосредственно перед совершением преступления. Возникшие взаимоотношения, в принципе, не зависят ни от воли и желания жертвы, ни от воли и желания преступника.
2. Жертва с незначительным потенциалом риска, живущая в нормальных для всех людей рамках возможного риска, виктимность которой возросла непредвиденно, под влиянием конкретной неблагоприятной ситуации. К этой
группе может быть отнесена большая часть людей, если только они не попадают в условия, которые делают их случайными жертвами.
3. Жертва с повышенным потенциалом риска, в отношении которой действует целый комплекс факторов риска. К этой группе относятся два основных типа жертв:
а) жертвы неосторожных преступлений – характер выполняемой ими работы или их поведение, как, например, участников движения по улицам и дорогам, таит более высокую, чем обычная, виктимность;
б) жертвы умышленных преступлений, социальный статус которых или выполняемые ими социальные роли содержат повышенный риск виктимности (работники силовых структур или представители общественности, на которых возложены функции по охране общественного порядка и безопасности на определенных объектах). Жертвами данного типа могут быть и лица, виктимность которых возросла в результате конкретных взаимоотношений между будущей жертвой и преступником и эвентуально – третьих лиц, породивших конфликтную ситуацию.
4. Жертва с очень большим потенциалом риска, нравственно-социальная деформация которой не отличает ее от некоторых ярко выраженных правонарушителей. Она характеризуется стойкой асоциальностью или антисоциальностью: неучастием в общественно полезном труде, проституцией, наркоманией, гомосексуализмом, незаконной торговлей и др.
Многие из них обычно бывали ранее осуждены за различные преступления. Особенное положение в этой группе занимают «воры в законе», «преступные
авторитеты» [14].
Различные типы поведения жертвы позволяют увидеть широкий спектр ее ролей. Так, можно отличать совершенно невиновную жертву от жертвы по
незнанию, от добровольной жертвы, от жертвы по неосторожности, от человека, ставшего жертвой в результате собственной провокации, первым совершившего нападение, стимулирующего преступление и от мнимой жертвы.
А. А. Гаджиева предполагает, что при установлении в виктимологии критериев типизации, следует серьезно учитывать социальные, нравственные, эстетические и психические особенности жертвы и ее поведения. На этой основе ею была предложена следующая типология потерпевших:
– потерпевшие, не способные сами адекватно оценить виктимность ситуации, предшествующей преступлению. К ним можно отнести детей и лиц с психическими отклонениями. Эта категория людей практически беззащитна перед преступными посягательствами, если они оказываются вне сферы влияния лиц, призванных контролировать их поведение и защищать их;
– потерпевшие, способные сами адекватно оценить опасность ситуации, предшествующей преступлению, но в силу того, что преступник является их знакомым или родственником, не строящие предположения о наступлении криминальных последствий;
– потерпевшие, способные сами адекватно оценить виктимность ситуации, предшествующей преступлению, но по тем или иным соображениям пренебрегшие мерами личной безопасности. Сюда относятся в первую очередь женщины, чьи маршруты передвижения пролегали по безлюдным местам, в поздние вечерние часы без сопровождения и т. д.;
– потерпевшие, находившиеся в своих домах, чаще всего в сельской местности, и подвергшиеся там нападениям, которые иногда сопровождаются ограблением жертв либо, напротив, вначале совершается разбой, который перерастает в изнасилование и последующее убийство;
– потерпевшие, чья виктимность обусловлена определенным родом занятий (политики, бизнесмены, сторожа, инкассаторы и пр.), обычно предпринимающие меры безопасности;
– потерпевшие, которые спровоцировали посягательство положительным поведением (заступались за своих близких, реагировали на противоправное или аморальное поведение);
– лица, которых устранили в связи с особым процессуальным статусом (свидетели и потерпевшие, которые могли дать показания против обвиняемого или подозреваемого, либо их близкие), а также лица, смерть которых позволяла кому-либо приобрести имущественные выгоды (вступить в наследство, стать единственным собственником жилья и пр.);
– потерпевшие, являющиеся членами преступных групп [15].
Безусловно, с каждой новой эпохой, имеющей свои социокультуральные особенности, классификация и типология жертв несколько видоизменяются и нуждаются в дальнейшей переработке, установлении критериев, определяющих роль жертвы в различных юридически значимых ситуациях, что требует совместных усилий криминологов, психиатров, психологов и представителей других смежных специальностей.
Разработка виктимологической типологии непосредственно связана с решением практических задач по борьбе с преступностью и ограничением виктимизации в обществе. Определение вида жертвы (составление «психологического портрета») облегчает их выявление и возможность проведения с ними коллективной или индивидуальной профилактической работы.
Как свидетельствует статистика, женщины в 4 раза чаще мужчин становятся жертвами бытового, криминального, религиозного и экономического насилия. Характеризуя процесс виктимизации женщин на индивидуальном уровне, мы можем процитировать слова известного криминалиста З. А. Астемирова: «На уровне индивида процесс виктимизации происходит на микросоциальных уровнях и связан с адаптацией его в реальных социальных условиях, с его образом жизни и отношением к правилам общежития, обретением нравственно-психологической устойчивости и материального благополучия».
Необходимыми компонентами виктимизации на индивидуальном уровне являются виктимность как устойчивая констелляция свойств отдельной личности, и виктимогенная ситуация – взаимодействие между носителем этих качеств и преступником, что и определяет результат виктимизации индивида.
В зависимости от уровня взаимодействия преступности и виктимности, его продолжительности и объектно-субъектных связей, выделяются следующие виды виктимизации: первичная, вторичная, третичная и рецидивная (повторная).
Под первичной виктимизацией понимается причинение материального, физического, морального и иного вреда жертве непосредственно в процессе совершения преступления.
Вторичная виктимизация охватывает случаи косвенного причинения
вреда жертве, связанного с отношением к ней социальной общности в целом, лиц из ближайшего окружения, правоохранительных органов, медиков и представителей больничного персонала, работающего с жертвами. Предубежденность в отношении жертвы, грубое, невнимательное обращение и негативное отношение к ней как к лицу, чем-то запятнавшему себя, унижение ее чести и достоинства составляют перечень типичных форм вторичной виктимизации.
Третичная виктимизация жертвы преступления проявляется не только в неправомерном её использовании представителями правоохранительных органов и работниками средств массовой информации в своих целях, но и в причинении или угрозе причинения вреда жертве, в связи ее участием в уголовном судопроизводстве.
Под рецидивной виктимизацией понимается повторное причинение вреда данной жертве в ситуации, не связанной с предыдущим преступлением.
Следует помнить, что виктимизация поражает сферу «самости» жертвы. Включенными здесь являются не столько индифферентные ее качества или зона личностной уязвимости, сколько внутренний, аутентичный мир жертвы и иных лиц, тесным образом связанных с ней.