Читать книгу Засияем РАдугой! Настало время добрых сказок о любви - Оксана Михайловна Оомс - Страница 5

Все, что делаю, присуще человеку. Ему это изначально дано. В первоистоках. И каждый так смог бы. И все равно, люди вернутся к первоистокам. Это постепенно будет происходить, когда Светлые силы победят.

Владимир Мегре, «» Анастасия»»

То, что предстало пред их взором, очень отличалось от бетонных стен, которые Дина видела всю свою жизнь, и не подозревая о мире ином.

Половину пространства, приблизительно равное двум стадионам, занимал их небоскреб. Он над всем возвышался однородным бетонным столбом. Задрав голову, Злата и половины его не увидела: он терялся где-то там, среди грязных, окутавших его туч.

Жуткое зрелище. Сама видела.

А на свободном пространстве строился второй небоскреб.

Строители смогли одолеть только первые сто метров, но видно было, что даже этот начальный этап дается им с громадным трудом.

Весь новый фундамент был в трещинах, а внутри возводящегося здания время от времени раздавался странный гул.

Но не это привлекло внимание Златы. Она насмотрелась на бетонные коробки и в прошлой жизни. Бесполезные груды мусора.

Но там, дальше, за фундаментом…

Там густо, красиво и зелено росли огромные родные деревья! Они, такие живые, такие стабильные, притягивали взгляд Златы и дарили спокойствие и уверенность в вечности.

– Это и есть… деревья? – прошептала Дина. – А какой у них цвет?

– Они – зеленые! – с гордостью представила их Злата Дине. – Да стяни ты эти очки, стрекоза!

– Сама ты… коза! – но очки сняла. И уставилась туда, вдаль, сквозь бетон – через очки ведь все было черное.

– Красиво. И совсем не страшно, – сделала она утешительный для себя вывод.

Но вдруг Злата куда-то побежала. Дина рванула за ней, на ходу, запыхавшись, спрашивая:

– Куда бежим?

– Там – Златогор! – тыкая пальцем в небо, ответила Злата.

Дина туда посмотрела, но на небе ничего, кроме неба, не увидела. А, да, еще там небоскреб был.

Они оббежали фундамент нового небоскреба, и Злата задрала голову вверх:

– Смотри: вон он!

И действительно: на прикрепленной к фундаменту лестнице стоял Златогор и что-то там заливал из шланга в широкую трещину фундамента.

– Златогор! – неожиданно закричала Злата. Дина от страху отпрыгнула от Златы:

– Да он тебя так не услышит. Слабовато. Дай я! – подойдя к замершей в ожидании реакции Злате и дернув ее за рукав, попросила Дина.

– На! Даю! Ори!

Дина набрала полные легкие воздуха, такого неожиданно свежего, что у нее даже голова закружилась. Она с полными легкими воздуха и от нового ощущения с удивлением уставилась, выпучивши глазищи, на Злату: да что же это такое делается? У меня что, легкие есть? И что в них сейчас делается-то?

Злата нетерпеливо прервала сей процесс:

– Это кислород делается. Чистый, без примесей. Не отвлекайся, ори!

– Златогоооооор!

Парень на высоте сотни метров услышал вой Дины – там корабельная сирена и то обзавидовалась бы – и наклонился всем корпусом, чтобы рассмотреть, кто же там орет нечеловеческим голосом.

– Это она, Злата! – тыкала пальцем в подругу Дина на случай, если Златогор сквозь синяки Злату не рассмотрит.

Но тот узрел ее, обрадовался и мгновенно начал спускаться.

Дина от радости такой запрыгала на месте: докричалась! Миленько!

Синяя Злата стояла, открыв рот: ее любимый к ней лезет! Вот радость-то!

А угрожающий гул из-под земли все усиливался.

Неожиданно фундамент содрогнулся от подземного толчка. Еще одного. Потом – еще… По бетону пошли трещины, а сам фундамент второго небоскреба громадной монолитной массой медленно стало кренить. Он будто одной стороной проваливался под землю, а вторая сторона фундамента, противоположная, начала подниматься.

Этого было достаточно, чтобы алюминиевая лестница, по которой спускался Златогор, сорвалась со своих креплений и начала падать. В сторону леса.

Дина и Злата заорали. Но они не услышали своих криков – фундамент трясло, раздавался взрыв за взрывом, клубы бетонной пыли и дыма от взрывчатки вырывались из-под земли. Люди бежали к небоскребу. Толпой снесло спекулянтов с их сумками. Но ведь барахло – это все для них! Невзирая на взрывы, спекулянты стали ковыряться в грязи, собирая все назад в сумки. Но фундаменту в принципе было все равно, что кто-то там в грязи ковыряется – одним огромным бетонным углом здания спекулянтов раздавило вместе с их барахлом.

И вдруг произошло невероятное.

Одно из деревьев, самое близкое к падающему с лестницы Златогору, резко нагнулось и стало приближаться к нему!

– Нееет! – закричала Дина. – Оно сейчас его в пыль сотрет!

Все произошло за секунду.

Златогора накрыло волной листьев клена почти в его соприкосновении с землей.

И дерево резким движением разогнулось.

На земле осталась лестница. И туфля Златогора.

– Дерево опять украло человека!

– Украло и съело!

– Оно Златогора в пыль стерло!

– Природа уничтожает нас!

– За что?! За что ты нас так ненавидишь, планета?..

Оставшиеся строители возмущенно кричали, с ужасом отступая как можно дальше от деревьев к бетону. Они совсем забыли о взрывах из-под земли. Прижались к бетону, некоторые по головам пытались пролезть ко входу в старый небоскреб. Началась невообразимая давка…

Но Злата… Злата все поняла!!!

– Это неправда! – резко остановила она кричащих на деревья строителей. – Я была ближе всех! Я все, полностью все видела! Дерево не убило Златогора! Оно… спасло его!

Строители изумленно замолчали, пытаясь осмыслить ее слова, но процесс осмысливания прошел, к сожалению, неуспешно, и они снова все вместе заорали:

– Ты – дура!

– Ничего ты не видела!

– Деревья нас уничтожают!

– Сколько падающих строителей они уже вот так в пыль стерли!

– За что?!!

Строители выли и стенали.

– Да бред все это! – Злата опять остановила этот поток эмоций властным жестом. – Дерево наклонилось, чтобы спасти падающего на бетон Златогора! Он бы сто процентов разбился, падая с такой-то высоты! Дерево специально наклонилось, чтобы Златогор упал в его ветви! А потом…

– Да, что же потом? Где же Златогор? – ехидно выскочил вперед сухонький строитель в огромной пластиковой каске.

Злата вдохнула полные легкие кислорода – чтоб он помог – и, осторожно подбирая слова, сказала:

– Я заметила… Как дерево отпружинило… и отбросило Златогора туда, в глубину леса! – закончила она уже уверенно.

– То есть ты хочешь сказать, что деревья не убивают падающих спасателей, а забрасывают их в лес? – ехидно заметил один из строителей, похожий на сухонького, но помоложе – видать, сын, такой же ехидный.

– Я не знаю, как именно они поступали с другими строителями, – растерялась Злата, – но о Златогоре я точно могу это сказать.

Гул из-под земли нарастал. Фундамент, на несколько минут остановившийся, снова стало переворачивать. Строители на крыше опять в панике забегали, подходя к краю и не имея никакой возможности оттуда слезть – лестницы-то сорвало!

Злата и Дина в ужасе наблюдали за громадной бетонной глыбой фундамента, который решил самоликвидироваться…

– А они еще говорили, что это корни разрушают фундамент…

– Дело вовсе не в корнях деревьев, ночью здесь орудовала банда шестерочников. Они, скорее всего, взрывчатки наложили, – подбежал к девушкам их знакомый мужичек с лысиной, – видно, шестерочникам совсем не по душе идея об отселении всех в новый небоскреб, им война важнее жизни остальных…

Неожиданно для самой себя Злата рванула в сторону леса.

Строители, оставшиеся на земле, с ужасом и любопытством ожидали, что сейчас деревья со страшной силой обрушатся на Злату.

Но этого не произошло. Да и не могло произойти.

…Это же надо – внушить людям, что их деревья уничтожают!

Это же до какой степени тем людям мозги прополоскали!

Злата подбежала к деревьям и уставилась на них.

Они, такие спокойные, полные жизни и любви к людям, зашелестели ей листвой навстречу.

Березы, вязы, ивы, клены и сирень с таким родным запахом…

Злата погладила одно из деревьев, она будто почувствовала бегущие внутри него живительные соки, его силу и мощь – под землей и в воздухе. Корни – капилляры Земли, крона – легкие Земли и людей.

Как же мы все с ними взаимосвязаны, как же надо нам всем это снова начать чувствовать… Начать их любить…

Злата, не отрывая ладоней от ясеня, развернулась к фундаменту. Страх от страха строителей, боль от их боли она своими эмоциями передала дереву.

И все находящиеся на этом участке деревья собрали воедино все свои силы и в одном порыве бросили импульсом энергию в то дерево, которое гладила Злата. И дерево задрожало, будто окуталось салатовым прозрачным облаком, и Злата увидела, что из того салатового облака формируется образ девушки.

Это была лесная нимфа.

Она с нежной улыбкой поприветствовала Злату. Сердце Златы запело от этого взгляда. Ее душа развернулась до размера Вселенной. Злату наполнило ощущение такого огромного, всеобъемлющего счастья, что она, как потом оказалось, пронесла это ощущение через всю свою жизнь.

Лесная нимфа, полупрозрачная и словно микроскопическими солнышками изнутри светящаяся, соприкоснулась с ясенем, который гладила Злата. Дерево ответило ей такой же лаской. Нимфа медленно, с торжественным трепетом соединила свое светящееся астральное тело с телом Златы.

В этот момент Злата почувствовала, что она и есть целая Вселенная! Девушка ощутила всю радость, которая была на Земле с пробуждением каждого росточка, с раскрыванием каждого цветочка. Злата ощутила бесконечное счастье каждого вырастающего деревца, восторг от того, как оно принимает силы Земли, впитывает нежность солнечных лучиков – только лишь для того, чтобы напитать самым полезным лучшее, что есть на Земле, – человека!

Будь же этим лучшим, Человек!

А сколько восхищения испытала Злата за растения с восходом Солнца!

Она испытала в это мгновение каждый восход миллиардов лет существования Земли!

Вот что, оказывается, ощущают растения! Сколько бесконечного восторга этой жизнью! Какие они, растения, оказывается, счастливые!

– Я оставлю в себе это ощущение навсегда и буду дарить его всем! – подумалось в ту секунду Злате.

А нимфа, одарив своим соприкосновением Злату секундой блаженства, которое всегда испытывают растения от своего существования, сконцентрировала свое и девушкино внимание на разворачивающейся катастрофе.

Злата уже глазами нимфы увидела всю несуразность и бесполезность этих бетонных сооружений – мертвых, требующих постоянного ухода и ремонта, не способных на самовосстановление, в отличие от всего живого, у которого продолжение – в рождении.

В Злате даже проснулась мысль: а, может, и не помогать этому безобразию сохраниться? Но она отогнала эту мысль на задворки сознания – там люди.

И Злата, и лесная нимфа, и все деревья вокруг сосредоточились на спасении людей.

Деревья в гармоничной симфонии наклоняли свои стволы и ветками подхватывали падающих в них с крыши и уже не боящихся их строителей, забрасывая после этого в глубину леса. Сотни пружинящих деревьев и сотни летящих людей создавали удивительную картину, но она была так естественна!

Конечно! Если человек сам не смог понять, что его жизнь – среди растений, не смог сам своими ногами и мозгами туда дойти – природа сама его в себя забросит, пусть и насильно! А что же остается делать? Как объяснить ему верный путь?

А лесная нимфа направила свою энергию на падающий фундамент. Злата с помощью нимфы увидела тонны взрывчатки в подвале строящегося здания. И громадную яму, в которую проваливался фундамент.

Дина же рассказывала, что под небоскребом находится нефтяная скважина. Нефть выкачали. А пустота-то осталась! И сейчас в эту громадную пустоту проваливался фундамент нового небоскреба.

Лесная нимфа, показав Злате масштаб катастрофы, захватила энергию девушки и перенаправила ее усилия, соединив со своими, на спасение людей. И Злата будто своими руками приостановила падение в никуда фундамента и вернула его в более-менее горизонтальное положение. Такую-то громадину! Вот что значит помощь живых растений!

Деревья нежно, как детей, гладили своими ветками оставшихся строителей на крыше фундамента. Успокаивали. Люди подбегали ближе, тянулись руками, подставляли лица веткам деревьев. Их сердца, до этого захлебывающиеся от паники и бессилия, застучали спокойно и гармонично – в такт бегущим по веточкам сокам – тук-тук, тук-тук!

И это была гармоничная симфония человека и природы. Наконец-то после долгих лет человек вернулся к истинной жизни, как его создал Творец!

Дина подбежала к Злате. Она с бесконечным удивлением рассматривала лесную нимфу. А нимфа протянула свою ладонь, прозрачную, салатовую, со сверкающими внутри искорками, и нежно, с восторгом, как самое неизведанное чудо в мире, погладила щечку Дины.

Дина засияла. Как цветочек расцветает Солнцу. Как вишенка набирается соками для своего любимого хозяина.

У Златы на глазах Дина расцветала внутренним светом своей души. Ее черты лица смягчились, глаза засверкали, волосы заблестели – Дина стала такой, какой и должна была быть под лучами Солнца, окруженная шелестом листвы и сиянием цветов – нежной, полной жизни и гармонии.

Лесная нимфа улыбнулась Дине и Злате и растаяла в верхушках деревьев. Их листочки тянулись за ней до ее последней золотой искорки.

– Она была такой… настоящей! – Дина тоже старалась сохранить тот восторг в ее душе, который испытала от соприкосновения с восторгом природы, – я ее никогда не забуду…

К Злате и Дине, а, точнее, к деревьям подбежали спасенные строители.

Люди впервые в своей жизни воспринимали деревья не как страшных существ, а как защитников, помощников.

Люди гладили кору деревьев. Тянулись к веточкам.

И веточки своими листиками тянулись к людям, нежно гладили их руки, лица. В глазах людей стали расцветать улыбки, озабоченное выражение уходило, уступая место спокойствию и восторгу.

Девушки сидели на траве, гладя ее, ощущая ладонями мягкость и гибкость каждой травинки.

– Я надеюсь, Дина, что ты больше не захочешь вернуться в небоскреб, – Злата повернула голову к Дине. Та с удивлением рассматривала божью коровку, ползущую по ее пальцу: смотри, оно само двигается, разноцветное – и не боится!

– Думаю, нам нужно найти Златогора, – улыбнулась божьей коровке Дина, – а еще… Если природа так добра… Возможно, я смогу найти здесь своих родителей?

– Они живы? И ты молчала? – подпрыгнула на траве Злата.

– Я думала, их деревья… – прошептала Дина, – но они не могли! Они родные и помогают! Теперь я это точно знаю! Понимаешь, чиновники в небоскребе, в прошлой жизни, издали указ о том, что люди после пятидесяти лет подлежат уничтожению из-за своей неспособности работать на благо общества. То есть благо чиновников. Люди начинали болеть, сильно болеть, их нужно было лечить… Потому в пятьдесят лет всех людей выводили за пределы небоскреба.

– Значит, они все живы? – обрадовалась Злата. – Все эти люди старше пятидесяти? И мы сможем их найти?

Дина глубоко вздохнула и, набравшись смелости, решилась:

– Во всяком случае, давай попытаемся.

Девушки увидели вдалеке дорогу – от небоскреба в лес.

– Скорее всего, именно по ней, по этой дороге, и увозили ваших родителей, – крикнула Злата и рванула через лес к дороге.

– Смотри, что я для тебя прихватила, – и Дина, резво бегущая рядом со Златой и высоко закидывающая коленки (еще бы, впервые в жизни так двигать ногами! Кузнечики все в округе обзавидовались!), продемонстрировала той туфлю. – Это от Златогора осталось! Подарим ему при встрече.

Дорога, прямая, как стрела, уходила далеко в лес. На обочине Злата заметила канареечную машину:

– Ой, смотри, «мини»! Уж не наша ли это крошка? – Злата села за руль, Дина – рядышком.

– Смотри, здесь пульт! – Дина с восторгом ухватилась за пластиковую коробку величиной с ладонь, – какой-то он… модернизированный, только без одной батарейки. Давай посмотрим, работает ли он! – и она нажала на кнопочку.

Злата особо не разделяла восторга Дины, но повернула голову к пульту:

– А ты можешь изменить масштаб и посмотреть не только небоскреб, но и все вокруг?

Дина вывела на лобовое стекло минимашинки голограмму: сначала небоскреб внутри, потом – снаружи, потом он становился все меньше и меньше, и вот уже видна дорога, стрелой уходящая вдаль, их машина малюсенькой точечкой… И какие-то постройки километров за пятьсот от небоскреба!

– Наверное, твои родители живут в том городе! – подпрыгнула на сидении, стукнувшись пребольно о низкий потолок, Злата, чтобы тыкнуть пальцем строго в постройки, а то Дина бы по-другому, наверное, не поняла. – Поехали?

У Дины глазки загорелись, будто на болоте пожар образовался:

– Рванули!

И «„мини“» рванула.

Вокруг не было машин – можно было развить максимальную скорость – триста километров в час. Вдоль деревьев, по прямой, как стрела, дороге, они долетели за пару часов.

И вдруг дорога кончилась. Нет, дороги есть везде и всякие, но эта – асфальтовая дорога – кончилась.

– Вылезай, дорогая, дальше пешком пойдем, – предложила Злата. – Я сквозь лес на «мини» не поеду – деревьев жалко.

– Получается, до того города около пятидесяти километров, – Дина еще раз посмотрела на голограмму от пульта.

– Нужно будет в лесу заночевать! – Злата аккуратно ступала по мягкой траве, обходя цветочки и кустики – чтобы не сломать!

– Нет, я на такое не согласна! – забегая вперед Златы, испуганно замахала головой побелевшая Дина. – Я могу спать только со стенами, потолком и на кровати! И все должно быть строго бетонное! И еще: мне нужен будильник! – воскликнула она, будто с утра на работу собралась.

– А будешь спать под деревьями и на траве. И солнце – вместо будильника! – прижав ее плечи руками, чтобы Дина не мельтешила беспокойным маятником перед глазами, сказала Злата. – Только я прошу тебя, не ори ночью! А то всех божьих коровок распугаешь! За время без бетона мы встретили только их. А это значит лишь одно. Один-единственный представитель фауны на Земле уцелел. Ну, кроме человеков, конечно… Кстати, смотри, какая полянка! – и Злата, оставив тщедушные плечи Дины в покое, раздвинула ветви орешника и принялась рассматривать островок среди леса. – Ой, и ручеек есть! Какая прелесть! Журчит! Слышишь – журчит!

Дина побежала за Златой, на ходу потирая плечи после рук Златы: сильная, зараза! Даже покалеченная! А какая она, если сил наберется? Уй – уй – уй…

– Что это? – Дина, задумавшись, чуть не влетела в ручеек: он был прозрачен, и только по струящимся лучикам, играющим на его поверхности в догонялки, Дина его смогла распознать.

– Это, радость моя, вода! – познакомила их Злата.

Дина с недоверием рассматривала бегущие струйки. Опустила ладонь в воду и со страхом отдернула – холодно! Потом стала читать лекцию Злате:

– Не может быть! Вода – густая, темная, с какими-то взвешенными частичками. Ее всегда мало, и она может находиться только в каком-то сосуде. Кружке, например. Иначе она растекается, но очень медленно – потому что густая.

– Именно та гадость, о которой ты сейчас говоришь, – и не вода вовсе. А это – самая что ни есть настоящая! – И Злата тоже опустила ладошку в воду. – Смотри, какая она чистая! Вода не должна иметь ни вкуса, ни запаха! И тогда ее молекулярная структура самая правильная! Выпей!

Дина послушно (вот что значит – чиновниками вышколенная!) зачерпнула в ладошки воду и осторожно выпила.

– Ни вкуса, ни запаха! – восхищенно подтвердила Дина, выпучив глаза.

– Ага, и умыла твои щечки. От бетонной пыли, – Злата брызнула на Дину водой.

– Ой, смотри, ручеек создал целое озеро! – сквозь заросли валерианы разглядела Злата. – Пойдем – поплаваем!

– Я такого не умею! – испугалась отшатнувшаяся Дина.

– Доверься воде! – И Злата, подбежав к озеру, медленно вошла в кристально прозрачную воду.

Вода осторожно, будто ощупывая девушек, обступала их лодыжки, потом колени… Как живая! Но почему же – как? Она и есть живая! Она же – одна из частей нашей Земли, тоже живой! Ведь только живое может создать живое!

– Я раньше никогда не видела столько воды сразу, – Дина смотрела на свои ноги сквозь воду. – Ой! Она изменила мои ноги! Смотри – они у меня укоротились!

– Потрясающее открытие! – с жалостью посмотрела Злата на Дину: опять та себе странную радость нашла…

– Ты этими короткими ногами побултыхай – и даже поплывешь!

Вода играла с девушками, как кошечка: она убегала сквозь их ладони, поймать ее было невозможно, но она была везде! Живая вода!

А дно будто светилось! Там лежали какие-то громадные, метров по десять, валуны.

– Я совсем не изменилась, – Злата склонилась над водой и принялась рассматривать свое лицо, – за сорок лет сна-то…

Дина, до этого мирно плескавшаяся в воде, поднялась и стала себя в отражении воды тоже рассматривать.

Увиденное ей совсем не понравилось, она подытожила:

– Я катастрофически страшная: состою из одного подбородка да носа, вперед выдвинутого, и все это добро заканчивается громадными коленями, короче, все ужасы мира отдыхают…

– Ага, если еще учесть, что ты на себя сверху вниз смотришь, красавица, с виду ужасная!

– А как нужно? Будешь меня учить в зеркала смотреться? Правильно мое отражение там видеть? – И Дина с ажиотажем подбежала к Злате, обрызгав ее всю с головы до ног, хоть та и была уже с тех ног до той головы мокрая.

Злата, подумав – подумав, сказала твердо:

– Нет!

Дина на полном скаку остановилась, ушам своим не поверив:

– Но… почему?!

– Вдумайся в само слово «отражение»! Оно мне смахивает на «отторжение». Бррр! Сама себя отторгаешь, когда в зеркала смотришься, как-то так вот!

– А мне оно, это отражение, почему-то напомнило соединение слов: «отойти от радуги и получить жжение».

Дина уселась возле Златы прямо в воду и решила:

_ Не, не учи меня плохому! Не хочу я зеркал! Если их в сегодняшнем мире нет – значит, они рудимент прошлого. Как и все остальные рукотворные вещи, из разрушенной природы сделанные.

Злата тоже уселась возле Дины в воду:

– Получается, что все то, что люди делали с дарами природы – ломали их, варили их, переделывали их и болели от этого страшно – это была будто болезнь. И сейчас случилось чудо: люди и Земля в целом этой болезнью переболели и у людей выработался на эту «разрушательную» болезнь иммунитет! И больше не будет разгрома на Земле, и никто не будет изобретать тошнотворную химию, чтоб заменить ею натуральные фрукты и овощи, и никто больше не будет любить только искусственно сделанное, равнодушно мимо родного живого проходя! Ура! Ура! Мы здоровы окончательно и бесповоротно!

Сидят по шею в воде и орут, как… нет, не полоумные, а как совершенно счастливые люди!!! Ура!

* * *

– Знаешь, я ведь тоже плавала несколько раз в своей жизни, – призналась Злата на берегу, когда девушки наплавались, наорались и прилегли, уставшие, но полные энергии, на песок. – До моего искусственного сна я жила в городе. И там уже практически не было растений – все повырубывали, чтобы построить бетонные многоэтажки и залить между ними асфальт. Купаться было просто негде – все сточные воды стекали в речушку и озера в городе. Представляешь, какая там была жутко грязная вода? Вернее, отрава, немного водой разбавленная.

– Такая же, как в небоскребе? – содрогнулась Дина.

– Да, аналогично. Пить воду из крана, мыться этой водой было невозможно – там было больше хлора и дуста, чем воды. У всех начались экземы, аллергии. И животные стали вымирать от диких вирусов – видно, надоело им, что люди их так беспощадно убивают, чтобы съесть… Так что я в своей жизни видела только несколько котов и собак и один раз была в лесу всем классом. И то, пацаны там устроили безобразие – пол-леса поломали, чтобы костер развести… В общем, наше поколение было страшнейшим разрушителем!

– А наше поколение самоизолировалось от природы… Уж и не знаю, что лучше…

– По-моему, ваше лучше, – подумав, сказала Злата, – вы хоть вреда природе не наносили… Посмотри, какие густые леса без людей здесь повырастали! А сколько цветов! Только жаль, из животных выжили одни божьи коровки…

Вдруг в траве мелькнуло что-то совершенно рыженькое.

Малюсенькое и пушистенькое.

С черненькими глазками-бусинками, умными, любопытными!

Дина замерла, дышать перестав. Злата подумала, что это у нее от переизбытка чувств, и стала на Дину заглядывать, с какой стороны бы ее потрясти, чтоб та в себя пришла, ну, или хотя бы к себе подошла, что ли. И тут Дина на вздохе как выдаст:

– Злата, я не знаю, бывают ли божьи коровки не красными и не в горошек. А цвета волос Данилы…

Кто такой Данила – мы потом у Дины спросим!

– Я вон там, за деревом, ЭТО увидела! Смотри- смотри! Оно перемещается! Прыгает! – так громко от восторга завизжала Дина, что рыжее «оно» чуть в обморок не упало. Но любопытство взяло верх, и глазки-бусинки снова уставились на девушек.

– Это – белочка! – прошептала Злата, за секунду перекрутив в своей голове тысячи животных, которых она не видела, но изучала в институте. На глазах у Златы заблестели слезы: она впервые увидела эту красоту!

И что вы думаете, Дина тоже расплакалась! Стоят такие две на коленях и рыдают, а белочка перебежками – все ближе и ближе! Она уже практически подбежала к Дине, но неожиданно развернулась и рысью рванула в сторону кустарника. Порывшись там меж листочками, рыжее чудо сорвало орешек, запрыгало назад к Дине и… протянуло девушке орешек!

Дина онемела.

Она не могла понять, как такое маленькое существо может понимать, что человека нужно покормить!

– Ты не тупи, возьми орешек! – прошептала Злата самым тихим шепотом, который в ее репертуаре отыскался.

Дина, стоявшая на коленях, протянула руку ладошкой вверх к белочке. Та, как будто всегда так делала, положила ей в ладошку орешек. Уже очищенный! Пока бежала, скорлупу разгрызла!

И рванула за следующим.

Дина смотрела в свою ладошку, будто впервые ее увидела.

– И что же я должна с этим…

– Орехом! – подсказала Злата.

– Да, орехом делать? – уставилась на него Дина: маленький, кругленький, с полосочками между центрами, он был похож на глобус. Будто целая планета лежала на ладони у Дины.

– Съешь его! Это – еда! – по слогам сказала Злата.

– Еда – это хелба… – продолжая рассматривать орешек, протянула Дина. – Я никогда не ела ничего другого. Нам говорили, что еще сорок лет назад все природное стало ядовитым…

– Да, скорее всего, из-за тех химикатов, которыми травили растения тогдашние агрономы – убиватели живой земли, – пробурчала Злата, – я тоже это в институте учила: какие гадости в землю лить, чтоб как можно больший урожай получить и все растения в округе перетравить – монокультура дороже здоровья родной Земли. А что с самой Землей от этой гадости – всем по барабану. Но я все же предполагаю, что за сорок лет природа справилась с ядами и все стало снова полезным, как и миллионы лет до нашего единственного, но такого ядовитого двадцатого века… Так что ешь, не стесняйся!

А шустрая белочка тем временем принесла ядрышко орешка и Злате. Аккуратненько положила орешек той на ладонь и пошла обследовать выбранную ею в хозяйки Дину – заслужила! Запрыгнула той на плечо, обнюхала ушко – как будто свое дерево осваивала, а потом уютненько устроилась у Дины на коленях.

– По-моему, у меня завелось личное домашнее животное, – с восторгом прошептала Дина: она замерла статуей для такого обследования, выпучила глазищи и только носом шевелила: щекотно-то как! Пушисто!

– А, по-моему, это у белочки завелось домашнее животное. Это ты! – спустила Дину Злата с небес на землю. – Ты ведь к ней домой пришла. Вот и завелась у нее. Так что изволь жить по ее законам. И съешь ты наконец-то орешек!

– Да, съешь орешек, – сказала и белочка своими глазками-бусинками.

Дина ела, а глаза у нее становились, как два огромных ореха.

– Он… имеет вкус!

– Да вот представь себе! Вообще вся еда, если она живая и несет жизнь, имеет вкус! Я вот пойду тебе земляники насобираю, а ты сиди – приручайся у своей рыженькой!

Злата уже давно поглядывала на кустики земляники, которые ярким густым ковром укрывали всю полянку, и каждая ягодка так блестела своим бочком! Звала, манила цветом и ароматом!

Но Злате даже не пришлось никуда идти: протянув руку, она насобирала с близрастущих кустиков столько земляники, что хватило и ей, и Дине, и даже белочке!

– Я и представить себе не могла, что ЭТО ТАК вкусно!.. – стонали и Злата, и Дина, и белочка в унисон, – какая нямнятина!

– Я решила: я хочу жить только в лесу! Никаких больше городов с их бетоном! – через пару часов, наевшись до отвала земляникой и орехами, а сейчас наблюдая за облаками, высказалась Дина. – Ты посмотри: здесь есть все для счастья: еда, вода, животные, спокойствие. У меня там, в серединке, такая радость, такой восторг! Я теперь поняла, что у меня там, в серединке, душа есть! И что ей, этой душе, нужно для жизни именно такое окружение: растения, животные, земля, вода, воздух! Я сутками работала, жила годами в бетоне и в суете, в бесполезном обслуживании чего-то неживого, в том числе чиновников, и получая за это две палочки хелбы в день. Это смешно! В живой природе протяни руку – и ты уже сыт! Без каких-либо усилий. Вот это жизнь… Я надеюсь, мои родители выбрали себе такую жизнь и радуются сейчас… И мы их даже увидим! – засияла Дина от такой перспективы.

– Да, а теперь давай спать! Только, ради Бога, не ори!

Но Дина, уютно устроившись в сочной траве, под струящимися ветвями, между благоухающими цветами, подсунув себе под нос тепленькую белочку, и думать забыла, что видела все долгие годы своей жизни в бетоне один и тот же ужастик. Ей снились облака. И ее белочка, рыженькая, как…

Но утром Злата все равно проснулась от диких криков Дины:

– Вода горит! Злата! Небо горит! Злата, просыпайся, убегаем!

И Дина – спасительница тыкала пальцем в сторону озера и тянула Злату от него, от озера, куда подальше.

– Дина, какая ты все-таки дикая, – резко встала, но глаза открыть забыла Злата, которую посреди сна об ароматной землянике куда-то потянули: а вдруг еще землянику увидит…

– Даже если и горит, зачем так орать, как на пожаре… – но глаза все ж таки открыла: сначала левый, он на сей момент был у нее более послушный, потом правый.

– Дина, ты – тундра дремучая. Это – рассвет!!!

Но Дина и сама уже прекратила перепуганной свинкой визжать. Ее потрясло увиденное. Солнце, громадное, казалось, на полнеба, выкатывалось будто из озера, даря небу нежнейший розовый цвет. Вода ответственно повторяла каждый оттенок, оттого зрелище становилось в два раза грандиознее.

И Злата, и Дина не могли оторвать глаз от этой гармонии природы. А Солнце неспешно поднималось, и небо все выше и выше загоралось этим неповторимым нежнейшим розовым цветом.

– Какая… нежность! – шепотом, будто боясь спугнуть Солнце, прошептала Дина.

– Представь, оно дарит такие рассветы миллиарды лет… Для нашей Земли, для растений, для нас с тобой…

– Опять плачем, – вытирали слезы восторга их душ со своих щек девушки.

– А ты: пожар, горим! – упрекнула Злата. Хотя сама видела рассвет впервые в жизни. За бетонными домами немногое увидишь, это знаем мы все не понаслышке…

И вдруг… Как по команде невидимого дирижера, со всех сторон зазвучало пение птиц! Они радовались новому дню, этому прекрасному рассвету. И дарили песню своего восхищения Солнцу!

– Это птицы поют! – подсказала Злата Дине, глядя на ее обалдевшее лицо.

– А ты говорила, чтобы я пела!.. Да я никогда бы так не смогла… – немного обиженно прошептала Дина.

– Нет, люди по-другому поют, – засмеялась Злата. – Потом поучишься. Сейчас послушай!

И девушки слушали симфонию радости новому дню, и смотрели на рождение этого нового дня, и ничего красивее они в своих жизнях не видели и не слышали…

…А вечером был так же прекрасен закат: медленное затухание ярких красок солнца и зажигание звезд в сапфире неба…

* * *

Злата почувствовала на себе чей-то взгляд, ее левый глаз открылся наполовину, чтоб посмотреть, что это такое делается, правый глаз до сих пор спал и сны смотрел. Время было – чуть-чуть рассвет, самую малость. Можно было бы еще капельку поспать, но не под таким же сверлящим взглядом!..

Злата заметила Дину, которая сидела, поджав колени, и ждала, когда же проснется Злата.

– С утречком! – поприветствовала она подругу, но Дина даже слова не сказала, сидела и ждала, когда Злата окончательно проснется.

Злата подтянула к себе цветочек тысячелистника, вдохнула в себя его горький аромат, разбудив эфирами его соцветия еще один кусочек своей души, и подпрыгнула на ноги:

– Ну, что? Пошагали дружно в ряд!

Дина не двигалась: сидела, как замороженная.

Потом все-таки решилась и призналась:

– Сон приснился.

– Эка невидаль, – пожала плечами Злата, – людям снятся сны. Сама же знаешь – сама их смотришь! Даже я уже иногда их смотрю. Интересно так…

– Мне приснилось, – еле сдерживая себя, чтоб не зарыдать, прошептала Дина, – что все вокруг – белое.

Она не выдержала, вскочила:

– Все! Белое! Деревья белые! Земля белая! Никаких цветов!

Злата стояла и счастливо улыбалась:

– Красота!

Дина недоверчиво на нее уставилась:

– Красота? Да ты вообще понимаешь, что такое говоришь? Это же кошмар! Самый настоящий! Как тот сон про серый-пресерый бетон: все вокруг мертвое, страшно-бетонное…

И Дина от разрывавшего ее бессилия потрясла кулаками куда-то туда, вверх.

– Не понимаю, почему ты так расстроилась, – недоуменно уставилась на Дину Злата, – ну, белое! Ну, все вокруг! И что?

И Злата пожала плечами, вообще не понимая причину столь эмоционального поведения подруги.

Дина недоверчиво покосилась на Злату:

– Белое, – по слогам сказала она опять, – все вокруг! И ничего другого!

До Златы стало наконец-то доходить:

– Дин, а ты что, не знаешь, что зимой снег бывает?

Дина не поняла ни слова. Только повторила:

– Снег… Зимой…

И уставилась на Злату во все глаза: может, она все же разъяснит ей, что такое снег зимой?

– То есть… Получается… Ну, конечно! – возликовала Злата. – Вы же там, в небоскребе, без окон, без дверей жили! Откуда ж вам знать, что зима бывает? Да еще и снег выпадает? Так, садись, лекцию читать тебе буду!

И Злата потянула Дину за руку на траву, укрытую бриллиантами росы. И стала вещать:

– Смотри, сейчас все зеленое и цветет. То есть сейчас приблизительно конец весны – начало лета. Потом, когда лето закончится, придет осень. Тогда в листочки деревья отправят все накопившиеся токсины, и эти листочки станут удивительно-разноцветными, постепенно опадая с веток. За осенью придет зима, тогда выпадает снег, чтоб деревьюшки от морозов защитить. Он-то как раз белый. Он такой пуховый удивительный, чистейший… Ну, ты видела. То тебе, наверное, какой-то цветочек сон показывал, он тоже за снегом соскучился. Вот. Лекция окончена. Плавать пошли!

И Злата подхватилась рывком и пошла в сторону озера – поплавать.

Но не заметила, чтобы Дина сделала то же.

Злата оглянулась и замерла.

– Ну, что опять – двадцать пять?!!

Дина рыдала взахлеб, уткнувшись головой в колени. ее плечики вздрагивали, и не было конца-края той трагедии.

Злата медленно подошла к подруге: не могла же она за пару секунд новый сон увидеть и так им проникнуться?

– Что с тобой опять случилось? А?

Дина сквозь судорожные рыдания еле проговорила:

– И ты это так спокойно мне говоришь?

Злата опять недопоняла, принялась свои ладошки рассматривать: а вдруг там ответ найдет. Не нашла. У Дины решила переспросить:

– Об чем плакаем?

– Об том! Все увядает! Сначала зацветает, потом увядает, потом замерзает! И ты это мне с таким спокойствием рассказываешь, будто для тебя этот конец жизни – самое нормальное явление! Ты бессердечная!

Злата, пробуя правой рукой, правда ли она бессердечная, и услышав там, под ладошкой, стук, отрицательно закачала головой:

– И вовсе я не бессердечная! И что тут такого? Это ж нормальное явление – зацвели, отцвели…

И тут до Златы дошло! Где ж им там, в небоскребе, объяснялось, что за зимой – весна, и так всегда, по кругу, непрерывно!

– Диночка, родная, понимаешь, это – явление цикличное! Это – непрерывность жизненного процесса: все вначале зацветает, потом приносит плоды, потом завядает, а потом – опять все сначала!!!

И тут до Златы тоже дошло. Это же элементарно!!! Ведь если в природе так задумано: цикличность, повторяемость, непрерываемость – для всего, для всего, что создал Бог, значит, и для жизни человеческой тоже! Значит, и мы повторяемся бесконечность раз, как и все вокруг!

…Это ж как надо было нам мозг прозомбировать, чтоб из такого постоянства, наблюдаемого ежесекундно нами лично, нашими личными глазами, мы не смогли извлечь такой элементарный вывод?..

– Диночка, спасибо.

– За что? – поднялось заплаканное личико.

– За слезы. – Злата ее потрясла, чтоб в чувства привести, и заорала на ухо:

– Ты только что сделала наивеличайшее открытие в жизни нашего нового общества! Ты дала нам Бессмертие! Бладогарю!

– И я тебя… благодарю, – осторожно ответила Дина. – Так, значит, цикличность?..

И она побрела, пробуя на вкус это новое для нее слово.

– Злата! – вдруг заорала она, да так, что Злата сзади нее присела, готовясь к низкому старту.

– Дина, я же от тебя за два шага, а не на другом полушарии, чего ж ты так надрываешься! – ощупывая свои уши – не отпали ли от ора, – закрутила головой Злата.

– Там… Снег! Снег! Из моего сна! – И Дина радостно завопила еще громче. – Смотри! Все белое! И без осени!

– Так не бывает! Сначала осень, потом зима, ты потом выучишь, – Злата трясла головой, пытаясь тот ор Дины из нее вытряхнуть. Особо не получалось – Дина была незатыкаемая. Тогда Злата отстранила Дину с дорожки и решила сама поглядеть на «снег» Дины.

Зрелище действительно было завораживающим.

– …Только это туман, а не снег, – прошептала ошеломленная Злата.

Озеро, циркулем начерченное, укрывал туман. Белый, густой, он стоял над водой, будто с ней шептался.

Злате с Диной захотелось медленно-медленно в ту воду залезть, чтоб их разговору не помешать.

– Водичка – теплющая, – одними губами прошептала Злата.

Девушки вошли в туман, он будто замедлил течение времени. Они бродили по воде, обнятые туманом, и восхищались. Туман и с ними шептался, он оказался удивительным рассказчиком. Девушки его слушали, через него смотрели, картина мира изменилась, явив им совсем иные пространства.

Злата легла на спину, чтоб сквозь туман видеть небо. Дина нырнула и смотрела на туман сквозь воду.

Невероятное соединение воды с воздухом: как же они смогли договориться и создать свое дитя – туман…

…Когда последний туман рассеялся и девушки, все еще плавающие в центре озера, могли увидеть мир таким, какой он есть, они повернулись друг к другу и разом заговорили:

– У тебя тоже внутри?..

– …Будто почистил кто-то все? – правильно смогла подобрать слова Злата.

– Ага! – радостно согласилась Дина.

Они, хохоча, выбрались на берег. Контакт с туманом понравился еще как!

– Так, значит, снег такой, как туман? – радостно прыгала возле Златы Дина, заглядывая той в глаза.

– Такой, да не такой, – засомневалась Злата, что сможет объяснить такое Дине на пальцах. Вот если бы Дина не увидела собственными глазами и не почувствовала собственной кожей туман, как бы Злата смогла ей объяснить, что это? Так и со снегом… То, да не то…

– Понимаешь, Дина, – видя, как та стухает, что воздушный шарик, принялась объяснять Злата, – снег холодный.

– Холоднее холодной воды? – широко распахнула глаза Дина: они вчера набрели на пещерку, заметили там ручеек, залезли в него – ноги свело, Злата потом объясняла, что вода бежит из-под земли и солнышком не обогретая, потому такая холодная.

– Туман – это испаренная вода, мельчайшие капельки. Снег же – это структурированная, замороженная вода, то есть еще холоднее, чем та вода в пещерке. Вода ниже нуля – уже либо снег, либо лед.

Дина, конечно, даже близко представить не могла, как это может быть еще холоднее, передернулась вся.

– Ну, что ты дергаешься? Ведь зима со снегом полезная! Зимой из-за холода умирают все вредные вирусы и бактерии, которые за теплый период завелись в природе. А снег в это время оберегает растения от вымерзания. Все закономерно и очень умно придумано. А если бы ты знала, какие снежинки красивые! – И Злата мечтательно уставилась на воду озера: из каких-то его капелек получатся снежинки, вот будет красота!

– Снег… жинки, – проговорила Дина незнакомое себе слово: ведь до сей поры она слышала только: уборка, сокращение штатов, уничтожение природой человека… А здесь совсем иные слова, звучные, милые…

– Я в детстве больше всего зиму любила! – призналась Злата. – Она такая чистая, такая белоснежная, такая веселая! Стою, руку в варежке подниму – и снежинки ловлю. Потом рассматриваю их часами. Ты знаешь, они такие… Гармоничные, симметричные, правильные, как и наша жизнь должна быть. Вот с кого надо брать пример! Это – самая совершенная форма, чудо, созданное природой…

Злата говорила, и ее лицо будто засияло нежным светом. Дина залюбовалась подругой: сразу было видно, что та влюблена в снег.

– Ты знаешь, ни один ученый в мире не мог объяснить, почему все снежинки разные, почему они принимают такие удивительные симметричные формы… Да, они, ученые, могли посчитать, что снежинки на девяносто пять процентов состоят из воздуха и только на пять процентов – из воды, что в одном кубометре снега триста пятьдесят миллионов снежинок и все разной формы, но сама суть появления этой хрупкой красоты от них убежала… Они снежинки не рассекретили! Великая загадка природы…

Злата задумалась, потом продолжила:

– Все же, насколько я помню, опыты над снежинками тоже проводились. Подумать только – слова-то какие: опыты над снежинками… Неужели нельзя просто ими восторгаться, без опытов… Так вот, при замораживании воды включали классическую музыку – и получались красивые симметричные снежинки, а если включали тяжелый рок – то получались не снежинки, а какие-то лохмотья без структуры… То есть пришли ученые к такому выводу, что вода, замораживаясь, получает вибрации от окружающего и структурируется гармонично или негармонично…

Злата еще подумала и вдруг продолжила:

– А все же у меня тоже есть опыты над снежинками! Ты знаешь, этими учебами-работами мы были так затурканы, что и тех снежинок не замечали. А ведь они до моего сна были тоже как лохмотья! Точно! Я вспомнила! Они за последние почти тридцать лет до моего сна перестали быть снежинками, как в моем детстве! То есть этими ужасными загрязнениями воды, воздуха, этими искажениями в эмоциональных выбросах людей нас тогда лишили даже этой изящной красоты – снежинок! Ну, конечно! Как я раньше не дотумкала! Ведь если форму снежинки определяет структура воды, а она была загрязнена, то и снежинки красивыми не делались. А в последние годы с неба сыпалась какая-то непонятная каша вместо прекрасных снежинок!

Злата щелкнула себя по колену, выставила вперед ладошку, будто и сейчас те снежинки на варежку собирая:

– И еще что меня смущает. Вода, как известно, несет информацию. А она, эта информация, стирается, когда вода испаряется в атмосферу. И потом эта уже очищенная вода должна выпадать нам в виде осадков, в данном случае, снега. А тогда получается, что вода, испарившись, совершенно не очищалась от загрязняющей ее информации! И еще – получается, она в верхних шарах атмосферы еще больше загрязнялась и деструктурировалась!.. Ты вообще понимаешь, до чего мы с тобой сейчас своими беседами дошли? Сделали научное открытие на основе структуры снежинок!!! Теперь я с нетерпением буду ждать зимы, чтоб на снежинки посмотреть! – заключила Злата и уставилась во все глаза на Дину.

Та сидела, внимательно слушая Злату.

– Слушай, а мне нравится с тобой беседовать, я с тобой такое открытия делаю, прям удивляюсь сама себе. Вумная, аж страх берет… – И Злата глубоко вздохнула.

– Вообще-то ты сама говорила, я ни слова не сказала, – поправила Дина Злату. – Интересно, что я могу тебе сказать? Ого, да, снежинки… Слово-то какое красивое – снежинки… Все, тоже зиму жду, чтоб на снег посмотреть!

– Ладно, я тебя потом даже научу сосульки есть! – важно разрешила Злата.

– Знаешь, Злата, – с улыбкой сказала Дина, когда они постепенно приближались к манящему их городу, – я так благодарна тебе за то, что ты проснулась!

– В смысле – сегодня? – даже остановилась от откровения сего Злата.

– Нет, вообще… – И Дина махнула рукой туда, где возвышался, по ее мнению, бетонный монстр. – Там, в небоскребе. Благодарна за то, что ты появилась в моей безликой жизни!

– Да, – засмеялась Злата, – иногда нужно нарушать указы, особенно если они – тупые и не для людей, а для чиновников создавались, чтобы им жизнь малинную создать! А, насколько я понимаю, эти указы только для чиновников и чиновниками создавались. А простым людям – правила обслуживания чиновников. И ни шагу в сторону – расстрел на месте через привселюдное повешение, чтоб другим неповадно было…

– Так, а это что у нас такое?

Девушки с белочкой подходили все ближе к какому-то черному пластиковому столу. Стоит себе такой стол посреди леса – и кому он здесь нужен, а?

Белочка первая – на передовую. Прыгнула на стол и принялась его обнюхивать, пофыркивая и чихая что есть мочи: ох, плохая штучка, не подходите!

Девушки не послушались и подошли.

– Смотри, какие-то пультики! – Дина, как обычно, радовалась тому, чему в принципе нормальные люди не могут радоваться – пластику.

– Нет, это не пультики, это экранчики! – протянула она несколько разочарованно. – Нет, все же похоже на пультики, смотри, и кнопочки есть, на самом экране!

Дина навела экран, оказавшийся прозрачно-серым, на Злату. Стала на подругу сквозь экран смотреть.

– Смотри, сглазит меня эта штуковина, будешь потом отвечать, – Злата отвернулась, встряхивая копной волос.

– Злата, этот экран говорит, что ты… Ромашка! – Дина заворожено читала на экране светящиеся буквы. – Ой, еще ты, по его мнению, – Земляника! А еще – Сирень!!!

Дина была ошарашена. Злата обрадовалась донельзя, что какой-то там приборчик в ней столько растений сразу рассмотрел. Возгордилась собой. А потом протянула руку к экранчику:

– Дай я! – И навела его на Дину.

– А ты, Динчик, у нас Дуб! И еще Клен! О, смотри, новая информация: ты – Кувшинка!

– Слушай, я не понимаю, откуда он все это берет? – Дина завертела экранчиком и так, и эдак.

– Он теперь… Смотри, он теперь как-то наводится на близрастущие растения, фотографирует их и выдает нам информацию, как это растение называется! О, я поняла, это – датчик растений!!!

– О, боже, это же грандиознейшее изобретение Золанда! – Злата подпрыгнула на месте, завертелась волчком. – Ты понимаешь? Я, когда училась, слышала о нем, мечтала в руках подержать! А сейчас они, эти датчики, просто так лежат в столе!

– Я думаю, это такая благотворительная акция: по всей Земле расставлены столы с сотнями датчиками растений! – предположила Дина, видя такой восторг Златы. – Ведь нас никто не учил, как они, эти растения, называются! А мы же обязаны знать их названия, их же – сотни тысяч, а многие из них еще и ядовитые, нам об этом чиновники рассказывали. Они так говорили: все растения ядовиты и агрессивны, они людей убивают… Ой, наверное, все, что сказали чиновники, вообще на веру брать нельзя…

Дине взгрустнулось: все, что она знала, оказалось неправдой. Горе-то какое, все надо заново изучать и логику, которую ей в голову вложили, ломать, ломать…

– Да и нас не учили, поверь мне, – подтвердила Злата, – если бы я не училась на биолога, я бы клен от коровы бы не отличила! Наше образование такими мелочами, как божьи творения, не занималось. Там были сплошные интегралы да коэффициенты, а зачем мне знать их, если я не соображаю, что у меня под ногами растет?

– Так уж и росло, меж асфальтом? – усмехнулась невесело Дина.

– Да, с тем, что меж асфальтом росло, боролись нещадно: оно ж асфальт разрушало… – Злата задумалась. – Вот мы дураки были, да? Кстати, насчет ядовитости. Ядовитых растений на Земле – около десятка, насколько я помню. Но и они для чего-то созданы, уж поверь!

Злата повертела в руках датчик растений:

– Видишь, сколько пыльцы на себя нацепили, даже этот чудо – экранчик заметил! Интересно, а какие у него еще функции есть?

Злата стала нажимать на появившееся на экране растение – аир, который нашелся недалеко от стоящих девушек. Экранчик тут же выдал информацию:

Аир.

Растение обладает болеутоляющим, успокаивающим, противовоспалительным, дезинфицирующим, тонизирующим, спазмолитическим, жаропонижающим, отхаркивающим, желчегонным, мочегонным, сосудорасширяющим, ранозаживляющим действиями.

Хорошее средство при поносах, кишечных коликах, заболеваниях желудка, метеоризме, отравлениях, изжоге, язвенной болезни как регулирующее кислотность.

При приеме его внутрь улучшается функция печени и увеличивается желчеотделение.

Принимают для лечения при заболеваниях желчных протоков и желчного пузыря, а также как отхаркивающее, жаропонижающее средство при бронхите, бронхиальной астме, пневмонии, туберкулезе легких.

Корневище жуют маленькими кусочками, принимают в виде отвара или порошка (на кончике ножа), как тонизирующее средство при угнетении центральной нервной системы, при судорогах, различных психических заболеваниях, истерии, неврастении, для улучшения памяти. Растертым в порошок корней аира присыпают гноящиеся язвы и раны.

При укусе змеи пьют отвар и делают примочки из сока или отвара растения. Отвар корневища, настой листьев принимают при сердцебиениях, повышенном кровяном давлении, а также после перенесенной инфекционной болезни, при истощении.

При заболеваниях спинного мозга с потерей чувствительности рекомендуется пить настой растения, делать примочки и жевать корни. Пьют отвар корня при гриппе, холере, тифе как дезинфицирующее средство, а также жуют его для профилактики этих заболеваний.

При грибковых поражениях кожи принимают внутрь настой и делают примочки из отвара растения.

Ванны с отваром корня и листьев аира, рекомендуют и при хронических артритах, полиартритах. Они помогают также при лечении рахита и поражений костной ткани.

Отвар растения применяют для полосканий при ангине, воспалительных процессах в ротовой полости, запахе изо рта, зубной боли.

Корни жуют от курения. Гнойные раны, язвы промывают спиртовой настойкой, разбавленной водой, делают примочки из отвара, присыпают порошком. Примочки из отвара корневищ делают при некоторых поражениях ногтей. Отваром корневищ, листьев моют голову для укрепления волос.

Раньше аир использовали вместе с порошком угля для очистки воды, непригодной для питья.