Читать книгу Иствикские жены - Оксана Новак - Страница 3

Несмотря на то что воздух Таиланда убийственно напоминал турецкую сауну, Паттайя привела меня в немой восторг: после серого дождливого Питера буйство красок и запахов казалось нереальным! По дороге из аэропорта я любовалась высокими буддистскими храмами и старыми пагодами, тут и там попадались позолоченные статуи Будды, вокруг которых привольно расположились обезьяньи семейства, чувствовавшие себя так же комфортно, как цыганский табор на Казанском вокзале, и нагло выпрашивающие бананы у прохожих.

Отель был небольшой, но уютный. Красные стены, до третьего этажа увитые темно-зеленым плющом, белые балконы, бассейны с голубой водой, окруженные пальмами, запах еды и пряностей из открытого ресторана – я поняла, что представляла себе рай именно так. Получив ключ на ресепшен, я поднялась в номер с полутораспальной кроватью, просторной ванной комнатой, истошно гудящим кондиционером и балконом с видом на бассейны.

От пропитанного паром жаркого воздуха мои волосы сами собой закрутились в причудливые локоны страсти, а одежда стала влажной, как белье в плацкартном вагоне. Я залезла в душ, смыла с себя дорожную пыль, потом переоделась в джинсовые капри и яркую нарядную блузку и пошла вниз – изучать постояльцев.

Народу в ресторане было немного. Первыми я заметила русских – компанию из четырех мужиков в шортах и майках – толстых, громких, с золотыми цепями «а-ля девяностые» и лицами после недельного запоя. Сидя за столом, заставленным всевозможной едой, они громко смеялись, чокались и явно были довольны жизнью.

Больше соотечественников не наблюдалось. Два стола занимали компании немцев с пухлыми детишками, были китайцы, зачем-то увешанные фотоаппаратами даже в ресторане, и еще пара десятков личностей невнятной наружности и национальности.

Только один шикарный мужик привлек мое внимание: это был огромный, почти двухметрового роста негр, с длинными спортивными ногами, тонкой талией и рельефным накачанным торсом. Казалось, рукава его футболки вот-вот лопнут под напором этих железных мускулов!

У негра была короткая модная стрижка с выбритыми полосками на висках, пухлые губы и неожиданно прямой и красивый нос. Я еще никогда не видела человека, к которому бы так подходило определение «сексуальный жеребец». По воздуху словно плыл пьянящий запах феромонов, вкрадчиво проникая в женские носы, – даже седые евростарушки в инвалидных креслах нервно оглядывались и поправляли «гульки» на головах, исподтишка разглядывая черного мачо. А тот сидел в окружении двух мулаток модельной внешности и, казалось, совершенно не замечал, какое впечатление производит на окружающих.

Увы, но мне оставалось только облизнуться, как Тузику на банку тушенки, и вспомнить, что я дала себе слово не размениваться на мужчин. Через десять минут я почти убедила себя, что это практически единственная причина, по которой я не завела бурный роман с красавцем прямо в ресторане.

Решив, что поесть в отеле можно всегда, я отправилась прогуляться по окрестностям в поиске чего-то более экзотического.

Сначала я прошлась по курортной зоне, гуляя от одного отеля к другому. После осеннего Питера краски вокруг меня были такими же нереальными, как в рекламе нового плазменного телевизора: синее небо с белоснежными облаками, голубая даль моря, бассейны с прозрачной водой самых разнообразных форм и размеров, фонтаны, клумбы ярких цветов, маленькие купели, заполненные розово-сиреневыми нимфеями.

Кафельно-мраморные очаги туристической цивилизации сменялись вдруг зелеными парками с буйной тропической растительностью – пальмами, лианами с огромными розовыми цветками, высоченными деревьями с вывороченными наружу корнями, похожими на скрюченные руки дряхлой старухи-великанши.

Я сфотографировалась со слоном с умными влажными глазами, который гулял под присмотром пожилого смуглого погонщика, почесала толстое волосатое брюшко улыбчивому шимпанзе, покормила орехами огромных ручных попугаев и отправилась в город.

Зная мой полнейший топографический кретинизм, Юлька нарисовала мне подробный план с пометками «Сюда ходи, туда не ходи, тут ешь, там не ешь. Еда в желудок попадет – совсем мертвый будешь!»

Честно говоря, город был довольно грязный, в воздухе пахло влажной листвой, пряностями и дерьмом трехлетней выдержки. Но я решила не придираться, тем более что вокруг было столько интересного: множество магазинов с яркими вывесками, всевозможные кафе, где жарили, парили и варили, зазывая туристов густым ароматом специй, кипящего масла и чего-то еще – явно физиологического происхождения, на чем лучше было не фокусироваться, дабы не лишать себя удовольствия отведать местную кухню.

Вскоре я поняла, что совершила ошибку, нацепив на себя праздничный наряд из синтетики: воздух был чудовищно влажный, блузка на мне пропиталась по́том и ароматами города, и я мечтала только об одном – сорвать с себя одежду.

Очень кстати прямо на улице продавали хэбэшные футболки с яркими картинками, и я объяснила улыбчивой продавщице, что желаю приобрести ее товар. Но как назло, все футболки были маленькие, мы перерыли огромную гору шмоток, но ничего подходящего не нашли.

Продавцы одежды со всей улицы стали проявлять неподдельный интерес, заинтригованные нашим копошением в куче тряпья. Моя продавщица что-то прокурлыкала им на своем языке, те закивали и стали обсуждать проблему, оценивающе оглядывая мою упитанную фигуру.

Вдруг один щелкнул языком, что-то сказал, видимо, предлагая подождать, и быстро скрылся за углом. Через десять минут он вернулся, волоча связанный куль с одеждой, из которого извлек огромную футболку с фотографией улыбающейся обезьяны, чешущей лысый череп спереди и размашистой надписью на непонятном языке сзади. Эта огромная футболка – «фо биг американ вумен», – как объяснили мне продавцы, пожалуй, вполне могла бы сойти за платье.

Я быстро переоделась между двумя натянутыми простынями и гордо зашагала дальше. Тайцы начали радостно смеяться птичьими голосами и кивать мне вслед, показывая на мое приобретение, что я оценила как радость продавцов, сумевших удовлетворить запрос привередливого покупателя.

Так я побродила по центру еще с полчасика, сопровождаемая бегущими за мной мальчишками и переливистым смехом встречных аборигенов: видимо, миниатюрные тайцы не часто видели стокилограммовых теток в футболках с изображением кривляющейся обезьяны на груди.

Вскоре я устала рассматривать рекламные плакаты и нюхать жарящуюся прямо на улице саранчу и решила, что настало время зайти в один из ресторанчиков и отдать дань национальной тайской кухне. Посмотрев на Юлькин план, я быстро нашла заведение, отмеченное красным крестиком с пояснением: «Здесь можно поесть морепродукты, но не бери ничего дороже десяти евро!»

Я ухмыльнулась над вечным Юлькиным стремлением сэкономить мои деньги и взяла меню из рук маленького улыбчивого официанта. Названия блюд были написаны на тайском и английском языках, что мало прояснило ситуацию, поэтому я просто решила ориентироваться на цены: могу я один раз в жизни позволить себе гульнуть на полную катушку?! Чтобы потом, когда мамины пророчества насчет помоек сбудутся, я могла бы долгими зимними ночами на теплотрассе рассказывать своим новым друзьям-бомжам, как хавала лобстеров и улиток за сотню евро!

Недолго думая, я ткнула пальцами в «сифуд» за восемьсот батт и фирменное блюдо ресторана с совершенно непонятным названием по цене полторы тысячи батт за порцию. Таец выпучил глаза, нервно замотал головой и показал мне на морепродукты за триста. «Еще один эконом! – подумала я, вспоминая Юльку. – Что ж всем так жалко моих денег?» – и опять показала на свой первоначальный заказ.

Официант задумался, потом просветлился лицом и стал спрашивать на смеси плохого английского и жестов, сколько человек я жду на трапезу. «I’m only!» – гордо ответила я настырному тайцу, который снова загрустил и стал настойчиво тыкать пальцем в дешевое блюдо.

«Может, он решил, что у меня нет денег?» – обиженно подумала я, достала из кошелька веер купюр, гордо помахала перед носом у опешившего официанта и нетерпеливо указала нахалу в сторону кухни: «Гоу, гоу!» – давай, типа, хавчик неси, неча тут мои баблосы считать!

Официант понуро поплелся на кухню, но тут его осенила внезапная догадка: «Lady from Russia?» – обернулся он ко мне и, получив утвердительный ответ, заметно повеселел.

В ожидании заказа я осматривала посетителей – большей частью это были туристы.

Ресторан был небольшой, разделенный на два уютных зала, с бамбуковыми перегородками, деревянными столами и стульями с причудливой резьбой. Вдруг буквально за соседним столиком я увидела своего случайного знакомого – того самого противного долговязого мужика, с которым переругивалась в самолете. Выглядел он уже не так официально, как при первой встрече: на нем были белая майка и светлые льняные брюки, вместо солидных окуляров – модные очки от солнца в легкой оправе, и я поняла, что он совсем молодой – не старше тридцати пяти лет. Я сделала вид, что совершенно его не признала, и стала рассеянно смотреть в окно.

Через двадцать минут, в течение которых официанты о чем-то шушукались, хихикая и показывая на меня пальцами, мне принесли заказ. Вернее, не так: мне стали носить заказ! Тут-то я и поняла, что имел в виду тайский халдей, уговаривая меня сэкономить – блюда выносили торжественно вчетвером!

Сначала раскладывали приборы и приспособления для трапезы, как в операционной; потом на середину стола торжественно водрузили тазик салата, следом – аэродром с маслами и приправами, какую-то треногу с огромным круглым чаном неизвестной мне еды и, наконец, десятилитровое блюдо с колотым льдом, из которого торчали морские гады в количестве примерно пятерым наесться, а четверым обожраться!

Пожелав мне «bon appetit!», тайцы сочувственно и торжественно удалились, собравшись стайкой в другом конце зала, и стали с интересом наблюдать, как я расправлюсь с этими эверестами еды.

Я решила не посрамить родину и начала обреченно поедать заказ «по убыванию вкусности».

Из-за плетеных бамбуковых перегородок за мной заинтригованно наблюдали человек пять работников заведения и, похоже, делали ставки на исход событий.

Посетители, сидящие за другими столиками, тоже оживились, поглядывая на меня с любопытными ухмылками. Дело осложнялось тем, что я понятия не имела, как поглощать всю эту морскую нечисть, какие из операционных приборов для чего предназначены, что есть целиком, а что надо очищать.

Я реально растерялась, но, не подавая вида, с лицом беременной коровы медленно жевала какую-то водоросль, размышляя, что делать дальше. Может, сказать, что большая компания голодных друзей ждет меня в отеле, и попросить упаковать все с собой? Но нет, я не могла позорно сдаться и разочаровать всех посетителей ресторана, поэтому вздохнула и основательно принялась за трапезу.

Долговязый кидал на меня ироничные взгляды из-за соседнего столика, что меня еще больше раззадоривало. Решив, что не выйду отсюда, пока не сожру всё на глазах у изумленной публики, я глотала улиток, поливая их лимонным соком, вилкой выковыривала мидии из блестящих раковин, разрезала ножницами огромные клешни лобстеров и запивала все это кислым вином местного разлива, изо всех сил делая вид, что таков мой каждодневный ужин и ничего особенного я в нем не нахожу.

Люди в ресторане потеряли интерес к еде в своих тарелках и нервно наблюдали за моей трапезой. Сосед ерзал на стуле и явно хотел заговорить.

– И где же ваш милый сынишка? – не выдержав, ехидно спросил он.

– Я заперла его на балконе, – ответила я, впиваясь зубами в каракатицу. – А вы почему интересуетесь?

– Да вот, думаю, не маловато ли вы заказали? – с притворной озабоченностью сказал он. – Мальчонке-то совсем ничего не останется! Позволите повторить заказ за мой счет?

– Вы слишком щедры! – огрызнулась я. – Думаю, на сегодня хватит, но можете дать мне сотню евро, я на них позавтракаю!

– Хороший аппетит! – одобрительно кивнул мой собеседник. – Разрешите составить вам компанию за завтраком? Я не могу лишить себя этого зрелища! – продолжал приставать противный очкарик. – Надеюсь, у вас есть с собой «Фестал»?

– Спасибо, обойдусь содой! – с ядом в голосе ответила я и икнула.

Часа через два мой ужин подошел к концу. Я уже даже не пыталась втягивать живот, который надулся, как первомайский воздушный шар, и лоснящаяся морда обезьяны на новой футболке напоминала зловещую иллюстрацию к рассказу «Убийство на улице Морг». Весь ресторан смотрел на меня в немом удивлении, на лицах посетителей читались восхищение и недоверие.

Мой сосед лениво попивал зеленый чай, делая вид, что ежевечерний двухчасовой ужин для него привычное дело.

– Почему вы не уходите? – не выдержав, спросила я очкарика.

– Хочу посмотреть, как вы будете вставать из-за стола, – нагло ответил тот.

Я собралась с силами, пытаясь грациозно подняться, но лишь оторвала задницу от стула, как подбежал угодливый официант и что-то быстро залепетал, показывая в сторону кухни. Мои мозги отказывались соображать, и я плюхнулась обратно, тупо пялясь на тайца и пытаясь понять, что ему от меня надо. Сосед внимательно прислушивался к тому, что происходило за моим столиком.

– Вы понимаете, чего он хочет? – с надеждой спросила я.

– Он спрашивает, подавать ли фирменное блюдо, – не скрывая ухмылку, ответил наглец.

Вот тут я действительно пришла в ужас: я совсем забыла про второе блюдо! Вернее, была уверена, что уже сожрала оба заказа и вдруг такой сюрприз! С ужасом представив, как к моему столику сейчас придвинут второй стол и уже десять человек начнут метать тарелки с едой мне под нос, я просто потеряла дар речи! Но ничего не оставалось, как обреченно кивнуть в ожидании самого худшего.

В зале стало тихо, свет погас, и я увидела, как под голубые брызги десятка бенгальских огней на меня надвигаются со стороны кухни три официанта, построенные строго «свиньей», в авангарде которой шел сам шеф-повар в белоснежном колпаке, напоминающем своей формой Пизанскую башню.

Подойдя к столу, двое боковых бросились раскладывать приборы, а третий торжественно водрузил серебристый клош с куполообразной крышкой.

Они постояли, торжественно и умиленно глядя на меня, и стало ясно, что сейчас произойдет что-то особенное: возможно, креветки на блюде будут выложены в виде портрета тайского короля. Но когда шеф-повар благоговейно поднял крышку, выпустив завиток пара, меня ждало потрясение: передо мной стояла большая фарфоровая тарелка, расписанная красными драконами, по краям которой сиротливо лежали четыре цветка, подозрительно похожие на клевер и политые чем-то, напоминающим яблочное пюре.

Тайцы смотрели в мою тарелку, как Савелий Крамаров на «икру заморскую, баклажанную», и нервно сглатывали слюну. Я поняла, что это какое-то очень значительное блюдо, и я обязана отдать ему все возможные почести, поэтому наколола клевер на вилку, важно повозюкала его в желтом пюре и стала жевать, притворно причмокивая языком.

– Заибися? – трепетно заглядывая мне в глаза, спросил шеф-повар.

– Заибися! – важно кивнула я.

Церемония была соблюдена, тайцы облегченно выдохнули, заулыбались и, видимо, полюбили меня всей душой – из ресторана я выходила под бурные аплодисменты всего зала.

Персонал ресторана высыпал меня проводить, они смотрели с восхищением, что-то лепетали про любовь к России и приглашали посетить их еще – как перевел всезнающий очкарик, – обещали кормить морепродуктами бесплатно до конца моих дней. А я поняла, что, если в ближайшее время еще раз так обожрусь, конец моих дней наступит очень скоро!

На улицу мы вышли вместе с противным соседом.

– Ну ты как, до гостиницы дойдешь? – ухмыльнулся он.

– Дойду, – гордо вскинула я голову.

– Тогда до встречи за завтраком, – засмеялся он и закурил сигарету. – Кстати, не носи эту футболку, – кинул он мне на прощание.

– Это почему? – спросила я.

– А на ней надпись: «Я безмозглая лысая самка бабуина, покупающая одежду, не понимая, что на ней написано», – ответил он и растворился во мраке ночи.

До гостиницы я доковыляла, то и дело спрашивая дорогу у запоздалых прохожих, которые ничего не могли объяснить. Если бы не Юлькина карта, так бы и заночевала под ближайшим кустом, а так – через полчаса хождений кругами все же вышла к родному отелю.

В номере было ужасно душно – уходя, я выключила кондиционер. Я исправила эту недоработку – кондишен загудел так, что задрожали окна. Постояв под душем, я обмоталась полотенцем и вышла на балкон, предусмотрительно закрыв за собой дверь, чтобы не выпускать холодный воздух.

Внизу у бассейна весело тусили четверо русских мужиков. Они сидели за пластмассовым столиком, уставленным виски и пластиковыми стаканчиками, и шумно пьянствовали. Тосты «за Родину» и «за Тюменскую нефтяную компанию» громким эхом отдавались по всему дворику, ударяясь в закрытые окна отеля.

Рядом с ними суетились миниатюрные тайцы в униформе персонала отеля и неуверенно пытались утихомирить разудалую компанию. Дело это было безнадежное, ибо все, чего они добились, это приглашения выпить по сто грамм «за дружбу народов России и Таиланда», и были вынуждены спасаться бегством, увидев наполненные до краев стаканы, протянутые в их сторону щедрой волосатой рукой.

Через десять минут компания устала пить просто так, и они начали спорить, сможет ли Витек нырнуть двадцать раз. Один из них, видимо Витек, не долго думая, сказал: «Легко!», прямо в одежде сел на стул спиной к бассейну, крикнул «Ух!» и кувыркнулся в воду вместе со стулом!

Вскоре из бассейна послышались отфыркивания, на поверхности воды появилась голова ныряльщика, и затем, прописав в воздухе радужную траекторию, вылетел стул и приземлился на газоне. Витек вылез следом, прошелся, оставляя на кафельном полу мокрые лужи, стекающие с одежды, взял стул, и вся процедура ныряния повторилась под одобрительные крики друзей.

Нервы тайцев, издали наблюдающих эту вакханалию, не выдержали, они вновь осторожно приблизились к компании и стали объяснять: нельзя, дескать, мочить казенный реквизит! Один из братков нежно взял тайца за плечо, отчего тот присел в неестественной позе, и пробасил, гордо выпятив грудь:

– Братан! У нас «all inclusive»! Понял?!

Я устала хихикать над соотечественниками и решила вернуться в номер, но тут возникла проблема: стеклянная дверь не поддавалась. Тут я с ужасом вспомнила, что в гостиницах балконные двери защелкиваются изнутри, дабы ночью к вам не мог пробраться насильник или еще какой злоумышленник похуже.

Я стояла на балконе в два часа ночи, закутанная в крошечное полотенце, и не знала, что делать! Кричать вниз пьяным русским было опасно, неизвестно, на что они сейчас были способны в благородном порыве спасти соотечественницу – я опасалась за сохранность отеля.

Я прошлась по балкону и за густыми лианами с радостью увидела балконную дверь соседнего номера, которая выходила сюда же!

Положение было щекотливое, ломиться в чужую дверь ночью в полотенце было неудобно, но выхода не было, и я постучалась. На мой призыв никто не ответил, тогда я прислонила лицо к стеклу и стала всматриваться в темноту комнаты, с трудом различая кровать, но есть ли на ней кто-то, оставалось загадкой.

Я стала стучать сильнее, прижав лицо к стеклу, и увидела шевеление под одеялом! Счастью моему не было предела, я стала вопить и колотить что есть мочи, человек на кровати встал, сделал несколько шагов моем направлении и щелкнул настольной лампой.

И тут я услышала дикий визг! Только несколько мгновений спустя я поняла, что моя расплющенная рожа на черном стекле при свете лампы была не самым прекрасным зрелищем, который мечтает увидеть разбуженный среди ночи человек.

Но мой сосед оказался не робкого десятка – потому что он открыл мне дверь и даже не поседел. Одна проблема – он оказался немцем, поэтому ничего не понимал, а только стоял, смотрел на толстую тетку, которая пританцовывает перед ним на балконе в маленьком полотенце, и бормотал себе под нос что-то из озвучки немецких порнофильмов.

У бассейна играла музыка и раздавались спорящие голоса: кто пойдет в номер за второй бутылкой виски? Я поняла, что мой танец заворожил парня и стоять в ступоре он может до утра, поэтому отодвинула его в сторону и, нагло промаршировав через комнату, вышла в коридор.

Однако было сделано только полдела: мой номер был заперт изнутри! Молясь, чтобы никого не встретить, я пробралась на ресепшен и озвучила мою проблему.

Тайцы бросились искать запасные ключи, но их не было! На своих местах висели ключи от всех номеров, кроме моего! После звонка администратору выяснилось, что «веселый русский», проживавший в номере до меня, по пьянке утопил в море два ключа, а заказанные дубликаты будут готовы только завтра!

Я стояла, переминаясь с ноги на ногу, умирая от желания завалиться спать прямо здесь, на полу, и чуть не плакала! Тут открылся лифт, и из него вышел один из жизнерадостных нефтяников, держа в руках бутылку «Jack Daniels», у бассейна слышались истошные крики: «Вите-ек! Еще десять ра-аз!»

Мой вид не мог не заинтересовать русского комрада, он остановился и спросил, с трудом держа веки открытыми: «Мадам хэв э проблем?» «Ес, ай хэв!» – залепетала я и озвучила свою насущную проблему. «Русские своих на войне не бросают», – почему-то сказал земляк, и мы поднялись ко мне на третий этаж – встревоженный портье, обуреваемый наихудшими предчувствиями, поплелся за нами.

Остановившись перед дверью и окинув ее оценивающим взглядом, мужик сунул тайцу бутылку: «Подержи!» – и тут же, ничуть не раздумывая, с разбегу ударил по двери плечом. Та распахнулась почти без сопротивления, отчего мой спаситель пролетел через комнату и приземлился в районе балкона. Он открыл балконную дверь, вышел и заорал на весь двор: «Мужики-и, я уже иду-у! Я тут дверь ломал для одной голой дамы!» После чего взял пузырь из рук онемевшего тайца и ушел веселиться дальше.

Несчастный портье поднял на меня глаза, превратившиеся из маленьких щелок в блюдца, и сказал срывающимся голосом: «Мадам желает что-то еще?» «Мадам желает спать», – устало ответила я и закрыла дверь перед его носом.

Я завалилась в кровать, но сон куда-то улетучился. Крики за окном не смолкали, я встала и выглянула с балкона, предусмотрительно оставив дверь широко открытой. Внизу происходило какое-то волнение, и я поняла из разговора, что ныряющий Витек потерял в бассейне ключи от номера, которые выпали из кармана. Друзья ныряли в почти темную воду, рядом суетился персонал и объяснял, что пора бы сворачивать лавочку – время мыть бассейн. Гуляки отмахивались и объясняли, что ищут ключи.

Тут из воды вынырнула счастливая пьяная рожа: «Мужики, нашел!» Тайцы заулыбались и стали говорить, что в следующий раз в таком случае надо обращаться к персоналу, на что наши ответили, вылезая из бассейна: «Мы за всякой фигней на ресепшен не обращаемся!»

Часа в три ночи мне стало плохо, и рассвет я встретила сидя на полу в туалете, заботливо подарив унитазу весь свой дорогой экзотический ужин.