Читать книгу Брак с психопатом. Как выбраться из ямы и снова начать жить - Оксана Станиславовна Ортиц - Страница 9

В этой главе речь пойдёт о двойной морали психопата. А точнее – об отсутствии у него какой бы то ни было морали!

Он говорит вам, что любит? Зовёт замуж? Не верьте ему! Ведь психопат не умеет любить. Он притворяется и манипулирует, он даже с готовностью женится на вас – но только для своих тайных и вполне конкретных целей.

На слово его нельзя положиться, ведь штамп в паспорте ничего для него не значит – ни обязательств верности, ни ответственности за создаваемую семью.

Брак для психопата – не препятствие для беспорядочной половой жизни! У него множество сексуальных связей на стороне, и что ещё опасней – он часто склонен к извращениям. Всё это он и не особо пытается скрыть, предпочитая вариант, когда женщина обо всём догадывается и мучается сомнениями, но доказать ничего не может.

И чем сильнее она страдает и подозревает, тем более самодовольным и гордым становится психопат.

Ведь он так уверен в своей неотразимости!

И не испытывает при этом ни вины, ни стыда, потому что не способен на высшие моральные чувства…

…Наша с ним свадьба должна была состояться через три дня.

Мы уже несколько месяцев жили вместе в его маленьком городишке и жили достаточно гармонично, как мне казалось.

Оглядываясь назад, я думаю, что именно эти несколько месяцев нашей с ним совместной жизни и были для меня самыми светлыми и счастливыми.

Андрюша начал ходить в новую школу: вставал он очень рано, а возвращаясь, закрывался на своей половине (с душем, туалетом и балконом), чтобы без помех поиграть в свои компьютерные игры.

Ужинали мы все вместе, обсуждая события дня и делясь друг с другом своими планами.

Сын и Гюнтер были всегда заодно, будучи верны мужской солидарности.

Меня это делало счастливой и умиротворённой – наконец-то у меня была маленькая, дружная семья!

Как же долго я к этому шла!

Столько лет была я одинока в этой чужой мне стране… Училась, работала, поднимала сына. А теперь у меня есть мой любимый! Он поддержит меня и поможет. Он любит меня, и моего сына, и моего кота…

Мой котейка тоже чувствовал себя прекрасно, бодро бегая по огромной квартире и стуча когтями по паркету.

Гюнтер купил ему огромный кошачий дом и часто баловал всякими вкусняшками.

После случая с переездом (он всё-таки приехал и забрал меня тогда) Гюнтер снова стал внимательным и заботливым ко мне, окружив настоящим поклонением. Мы проводили много времени вместе, он познакомил меня со своими друзьями и родителями и казался ещё более влюблённым в меня, чем прежде.

В какой-то момент Гюнтер подробно и эмоционально рассказал мне о своей жене, которая развелась с ним после 23 лет брака, возведя на него какой-то там «поклёп».

В чём была суть её обвинений против него, он не сказал.

Всё, что я поняла из рассказов Гюнтера – жена его была психически ненормальная, ненавидела его и дико ревновала к дочерям, особенно к старшей.

Он упомянул, что очень скучает по своим девочкам (которым сейчас было 16 и 9 лет), и показал мне на компьютере несколько их фотографий – девочки были прелестны, блондиночки с большими голубыми глазами.

Я сочувствовала ему всей душой, стараясь утешить и придумать какой-нибудь способ, чтобы он смог их снова увидеть.

Это было нелёгкой задачей: ведь жена после развода с ним переехала вместе с детьми в другой город – на другой конец страны!

Доверие моё к нему росло, наши прошлые ссоры и все мои страхи стали стираться из моей памяти.

Но что-то внутри меня постоянно не давало мне покоя, вызывая частые боли в животе.

Какая-то внутренняя тревога поселилась во мне и не оставляла меня ни на миг.

Тщетно пыталась я разгадать её смысл.

Я прокручивала в уме всю ту новую информацию, которая обрушилась на меня за последние месяцы: слова его друзей и родителей, его собственные признания и рассказы о прошлом…

Одновременно с этим мне приходилось – из-за переезда – тратить много времени и сил на перерегистрацию документов, хождение по инстанциям и собирание каких-то никому не нужных справок.

Дни были заполнены суетой до предела, остановиться и просто подумать было абсолютно некогда!

А может быть, мне просто не хотелось ни о чем задумываться?..

Примерно в это же время я дала ему согласие на брак.

Что повлияло на моё решение? Ну, кроме бушующих как лесной огонь чувств к нему, была во мне и какая-то странная неизбывная усталость.

Мне хотелось теперь всё чаще перестать контролировать ситуацию, доверить бразды правления Гюнтеру и опереться на его сильное плечо.

Я ничего и никого не знала в этом городке, а у него было столько знакомых здесь и в округе!

Его, казалось, знал каждый, его уважали, им восхищались – он был признанным специалистом по компьютерной технике, всегда готовым помочь и лёгким на подъём.

По воскресеньям он часто проповедовал в местной церкви и каждые два месяца возил гуманитарную помощь в Румынию.

«Вот это мужик! За ним я буду как за каменной стеной!» – думала я.

Я и не заметила, как стала им гордиться, возведя его на невидимый пьедестал. Свою маленькую роль при этом великом человеке я видела прежде всего в том, чтобы помогать ему во всём, став его личным Санчо Панса (как бы оруженосцем и преданным слугой).

«Нет, ну правда, кто я такая по сравнению с ним?» – размышляла я всё чаще. Медсестра? Работа грязная и неблагодарная.

Художница? С момента нашей первой встречи с Гюнтером я вообще не притрагивалась больше к своим кистям, а картины мои он не разрешил даже внести в квартиру, все они пылились в подвале.

Учусь на психолога? Так ведь и он тоже! Он уже и визитки напечатал, и клиенты к нему толпой прут…

Он пользовался бесспорным успехом у жён своих друзей, все они говорили о нём восторженно и превозносили его достоинства до небес.

Да он и действительно был с ними подчёркнуто галантен, весел и остроумен.

«Какой же он, оказывается, душка!» – думала я всё чаще…

Его предложение поскорее пожениться стало мне даже импонировать – стать женой такого удивительного человека!

И мы отнесли заявление в местный ЗАГС.

Но почему же у меня так надсадно и противно продолжал болеть живот?

А вместо радости я чувствовала страшную тоску…

…До свадьбы оставалось всего три дня.

Я мыла окна в квартире и размышляла…

Как-то раз, около двух недель назад, мы сидели с ним перед экраном его компьютера и рассматривали фотографии его семьи. Я вникала в события и пыталась понять, кто есть кто.

Внезапно в дверь позвонили, и Гюнтер пошёл открывать.

Я продолжала листать фотографии в хронологическом порядке.

День рождения его старшей дочери! Сколько же ей на то время было лет?.. Быстро подсчитала – 12.

На одном кадре я вдруг споткнулась: чёткий силуэт девочки, которая моется в душевой кабине.

Не успев переварить информацию, я кликнула на следующее фото. Оно было сделано снизу, из-под стола. Видны были только тонкие детские ноги, широко раздвинутые, и белые трусики.

Я обалдела. Я не знала, что мне об этом думать.

Как только он вернулся, вопросы стали буквально выпрыгивать из меня, как белки из горящего дупла:

– Это твоя дочь?!

– Ты фоткал её… между ног?..

– Зачем ты подглядывал за ней в душе?!

– Знала ли твоя жена о твоём… хобби?!

– И где была твоя жена в это время?

Если я и надеялась своими вопросами привести Гюнтера в замешательство, у меня из этого ничего не вышло.

Спокойным и уверенным голосом он начал мне рассказывать:

– Дом был построен по моему проекту, дети жили внизу и душа у них на этаже не было. Они ходили мыться к нам, потому что душевая кабина была расположена в нашей спальне.

Зачем, ну зачем нужно было так по-идиотски планировать дом? Зачем и кому нужно, чтобы дети купались в спальне родителей? И почему он сделал прозрачную стену в ванной комнате?!

– Мы все всегда ходили по дому голыми – и жена, и дети. Поэтому нет ничего особенного в том, что я сфотографировал дочь в душе! Ведь это ребёнок! А фото из-под стола – так это просто прикол! Мы дурачились!

«Нудисты», – вздохнула я облегчённо. Им пляжей мало, они и по дому голыми ходят…

«И всё равно это странно!» – размышляла я про себя. – «12-летняя девочка-подросток ходит всё время голой по дому? Но зачем?»

Внезапно я почувствовала себя какой-то отсталой, дремучей и… консервативной. Вот ведь продвинутые люди – не стесняются своего тела!

А я всегда была такой закомплексованной!

Мне стало грустно.

Это было две недели назад…

А за неделю до свадебной церемонии, днём, вдруг раздался телефонный звонок – это был главный организатор летнего детского лагеря, куда Гюнтер в прошлом году ездил в качестве воспитателя. И в этом году он тоже очень к этому стремился.

Но организатор сообщил, что кандидатура Гюнтера отклонена и летний лагерь пройдёт без него!

Их разговор длился почти час и был очень эмоциональным! Гюнтер кричал, пытался что-то объяснять, умолять, и бегал по всей квартире. В конце концов он в ярости отключил телефон и в изнеможении упал рядом со мной на диван, где я в это время проверяла свои текущие счета.

– Идиоты! Что они понимают?! Я столько для них сделал! Представь, какие-то две бабы пожаловались, что я был недопустимо груб и чем-то там их оскорбил… Кобылы! Дуры набитые! Надавать бы им по рожам за их вранье!

В таком бешенстве я никогда ещё его не видела. Он сжал кулаки и потряс ими в воздухе.

– Гюнтер, ты бы мог перед ними извиниться… Может, тебе тогда опять разрешат…

– Наивная, – перебил он меня, – они все там против меня!

– Почему?!

– Кто-то ляпнул, что когда я играл с детьми на пляже – а мы ведь просто боролись и дурачились – у меня появилась… ну это… эрекция.

От удивления у меня округлились глаза:

– И это… правда?!

– Малыш, ты что, с ума сошла?

– Да, но кто может выдумать такое кошмарное обвинение? И зачем?

– Эти идиоты! Не хватало ещё, чтобы ты им поверила! Представь, у них хватает наглости утверждать, будто я по ночам девочек из палаток вызывал! Ну и что? Иногда и вызывал одну или другую – чтобы просто поговорить! У них столько проблем в этом возрасте! Я им помочь хотел!

– Согласись, это как-то странно звучит! Кто помогает ночью? Тебе разве не хватало для этого дня?!

– Ничего странного, я ведь отец двух подростков, двух девчонок…

Но мне плевать на этот их лагерь! И плевать на их нелепые обвинения!

– Гюнтер, но тебе просто необходимо оправдаться! Ведь это такой удар по твоему имиджу! Это обвинение в педофилии!!!

В этот момент он обнял меня и ласково заглянул в мои испуганные глаза:

– Малыш, так ведь я им сейчас и сказал – если бы я был педофил, разве полюбила бы меня такая женщина, как ты? А ты ещё и замуж за меня выходишь!

Что-то будто оборвалось внутри меня. Одновременно с этим в ушах загудел колокол: «Беги… беги… беги от него…»

Но даже подумать о том, что всё это может быть правдой, было жутко!

Потому что тогда надо опять организовывать переезд – а куда? У меня же в этой стране – ни родителей, ни родни! А подруг Гюнтер уже давным-давно отвадил от меня, контакты прервались.

А может, это всё действительно неправда?

Если бы он был виноват, разве рассказал бы он мне всё так откровенно?

Где это видано, чтобы педофил сам наводил на себя тень и подводил под подозрения?

Он же мог всё это скрыть от меня, и если рассказал мне все подробности, значит, не виноват ни в чём! И знает это!

И потом – он же всем здесь известен и всеми любим. Ну разве что кроме организатора летнего лагеря и его сотрудников.

«Не думай… Не думай… Не думай…» – мысленно отвечала я на удары колокола в моей голове. – «Забудь эту странную историю, будто её и не было. Его друзья верят в него. Вот и ты верь в него и не сомневайся!»

Весь вечер меня тошнило и нестерпимо болел живот.

И вот я мою окна и думаю, думаю, думаю…

Поверить, что любимый человек – педофил? Ни за что!

Поверить – значит, разрушить всё, что я построила за последние годы. Пустить по ветру наше знакомство, отношения, переезд, надежду иметь семью, любить и быть любимой…

Поверить – значит, немедленно уйти от него!

Поверить – значит, навсегда лишиться возможности целовать этот милый изгиб любимых губ…

Я вылила грязную воду из ведра и начала наливать чистую.

Почему-то вспомнила в этот момент, что Гюнтер уже несколько раз звал Андрюшу пойти с ним на тренировку по волейболу – мол, пора тебе начать заниматься спортом, мальчик.

Но не он ли сам мне часто рассказывал, что после тренировки, которая заканчивалась около 23:00, в душе моется только он один – Гюнтер? Все остальные мужики едут сразу домой.

Значит, это он будет мыться с моим сыном в одном душе? Другой был давно неисправен.

Одни во всём здании? В такое позднее время?

Я закрыла кран и отставила ведро в сторону.

Потом пошла и постучалась в комнату сына, и когда он открыл, сказала:

– Если Гюнтер будет звать тебя пойти с ним на спорт – не соглашайся! И дай мне слово, что никогда, никуда не пойдёшь с ним один!

Не дав ему времени задать мне хоть один вопрос, я развернулась и побрела домывать окна.

…И вот наша свадьба уже завтра.

Будут родители Гюнтера и несколько его знакомых, а с моей стороны – никого, кроме сына. В узком семейном кругу мы попьём кофе, затем – на следующее утро – позавтракав вдвоём, сядем в машину и отправимся в наше свадебное путешествие – во Францию.

Но всё это потом, а сейчас мы сидим в парке, строим планы на жизнь и наслаждаемся солнечным закатом.

Я ни о чём не думаю в этот момент – закрыв глаза, вся отдаюсь этой минуте беззаботного счастья.

– Малыш, я так боюсь, что разочарую тебя в браке! Как-то так получается, что я всех всегда разочаровываю. Но на этот раз я хочу, чтоб всё было по-другому, чтобы ты была счастлива со мной! По-настоящему счастлива!

– Гюнтер, что это с тобой? Почему вдруг ты должен меня разочаровать?

Несколько минут он молчал, а затем задумчиво произнёс:

– Знаешь, моя бывшая супруга утверждала, что я извращенец! Она даже подавала на меня в суд… Заявляла, что я со старшей дочерью сплю…

Я почувствовала сильное головокружение, каждый мускул моего тела напрягся и окаменел.

Про что это он?

Как это – спал? По взаимному согласию, что ли?

Глухо, как сквозь толщу воды, до меня доносился звук его голоса:

– В полицию на меня настучала… Меня в психушку посадили… Почти шесть месяцев принудительной терапии… Мне запрещено приближаться к дочери ближе, чем на 500 метров… Но всё это ложь, Малыш!..

Наверное, я выглядела глупо: с открытым от удивления ртом и лицом, белым как стена.

Лёгкая усмешка мелькнула на его губах – мелькнула и погасла.

А я впервые вдруг подумала о том, что всё это – правда, и он говорит мне её в глаза, чтобы насладиться моими сомнениями и страхами!

Но что, что, что я могу сделать в этой ситуации?!

Ведь нет никаких конкретных доказательств, он не пойман с поличным и отрицает свою вину. И ведь я люблю его!

Я чувствовала себя в западне, в самом центре какой-то грязной игры, и из-за охватившей меня паники не могла найти выхода, отчётливо понимая только одно – на меня надвигается что-то страшное!

И тогда я, как Скарлетт О’Хара из «Унесённых ветром» твёрдо решила для себя: «Не буду думать об этом сегодня. Подумаю об этом завтра».

А на следующее утро, в день нашей свадьбы, первое, что я увидела, открыв глаза – море красных воздушных шаров-сердечек.

Я буквально утопала в них… вся наша спальня была полна ими…

И на каждом его рукой было написано:

«Я люблю тебя, Малыш!!! И это – навсегда!»