Читать книгу Терранавты. Роман о разумных осьминогах - Октавия Колотилина - Страница 6

Через два дня «пустышки» опять собрались в гроте. Они стояли возле озера, рассматривая свои запястья с новенькими смартиками, а Рина показывала, куда нажимать, чтобы на ладони проецировался документ. Тут же понеслись электронные мелодии: зачарованные светящимися буквами на коже, осьминоги тыкали в них, прокручивали изображения.

– Не говори им, что можно ещё чатиться и в сети сидеть, – фыркнула Мира. – А то мы до Нового года здесь зависнем.

– Сим-карт в браслетах нет, – заметила Рина. – Можете в городе купить. Хотя не советую: они легко отслеживаются. И звонки кто угодно перехватит, что наши, что АНБ. Ты тоже без необходимости не звони.

Мира с неприязнью взвесила на ладони стальной кнопочный телефон: что он вообще умеет, кроме как звонить?! Отечественный аналог «Нокии» – «Безопасность и качество», или «БыК», не пропускал воду, работал неделю без подзарядки. Однако не поддерживал интернета – сиди без социальных сетей. Опять придётся с собой электронную книжку таскать, чтобы хоть почитать в поезде.

Роботакси решили не брать: там нужно заполнять профиль, откуда едешь, куда, зачем, подтвердить документами, иначе не везёт. С поездом проще – надо только купить билеты в терминале на станции.

Рина строго осмотрела команду:

– Даже не представляете, сколько денег у меня ушло, чтобы по-тихому достать электронные паспорта.

– Мы очень благодарны за помощь… – снова начал Винч.

– По благодарности статью не напишешь, – отрезала Рина. – Если кто-нибудь у вас в процессе сдохнет, тушку мне принесёте, идёт?

– Да.

Он с тревогой поглядел на пухлого туриста и белобрысого мальчишку в синем джемпере. Рыбак не пошёл: за кальмаром и дельфинами тоже надо присмотреть.

– Скажите ещё раз, как вас зовут, – потребовала Рина.

– Араум, – буркнул турист.

– Сколько раз тебе повторять, – терпеливо защёлкал Винч и сказал по-русски: – Иван Тарасович Ситников. Я – Виктор Сергеевич Веточкин. Кто ты?

– Араум.

– Тимуэр Савельевич Лисициын, – сказал басом мальчик.

Винч схватил его за горло со щелчками:

– Тиэра, твой голосовой придаток барахлит, снова перекормила? Отгрызай лишнее! Воспроизведи теперь.

Мальчик старательно выговаривал имя, пока его голос не стал тонким.

Рина с тоской покосилась на выход из грота и подмигнула Мире:

– Эх, завидую я тебе, отличное приключение!

Иван Тарасович и Тимуэр обнаружили, что смартик способен проецировать изображение не только на ладонь, но и на любую поверхность. Совершенно не по-человечески изогнувшись, турист и мальчик свайпили друг у друга на спинах.

– Хотя нет, совсем не завидую. Бр-р-р, – Рина потрясла головой.

Она рассказала, что отвечать в том или другом случае работникам правопорядка. Осьминоги принесли десятилитровый тубус, на ощупь он был словно раковина, с узором из выступов и желобков. Рина отдала свой походный рюкзак, и тубус поставили туда. Винч рассчитал, что такого запаса корма им хватит на день.

До станции пробирались по окольной дороге, стараясь никому не попадаться на глаза. Турист, как только видел бабочку или чайку, с радостью кидался к ним. Выяснилось: Ара-ум раньше был в скафандре мальчика, однако помещался там с трудом, поэтому они с Тиэрой поменялись.

Осьминожка всё пыталась взять за руку Виктора Сергеевича, проговорила щелчками:

– Винч, мне страшно.

– Это болезнь безводного, – откликнулся Виктор Сергеевич, тоже не открывая рта. – И меня сотрясала дрожь, когда оказался высоко в наземных горах, посреди строения людей. Там ещё был взрослый самец с оружием, который испортил твой скафандр. Но я одолел того самца и жив, как видишь.

– Ну да-а, – протянула Мира. – Ткнуть исподтишка шипом из пальца – значит «одолеть».

– Благодарю, что засвидетельствовала мою правоту, – обрадовался Винч.

Тиэра продолжала паниковать:

– Ни один озарённый ещё не углублялся так далеко в безводное! Ниорила затащили на переход кальмара, и то он едва вернулся.

– Кто такой Ниорил? – Мира остановилась.

– Ниорил – величайший герой, – ответила Тиэра писклявым человеческим голосом. – У него был скафандр первого поколения, не так разговаривал, не так двигался. Люди заподозрили неладное и схватили Ниорила, посадили в закрытую пещеру под основным жилищем, там было только маленькое окно. Через него Ниорил и выбрался, бросив скафандр, прополз по острым камням к воде. Его кусали мелкие создания, присоски распухли, кожа висела лоскутами. А когда нырнул, на раненого набросилась стая зубастых пеламид. Он подобрал по дороге тянущийся предмет, похожий на тот, что ты носишь на голове…

– Резинка для волос? – догадалась Мира.

– Резиинка для воулос, – повторила Тиэра, смакуя новое название. – Мощное оружие! Ниорил соорудил из неё рогатку и забрасывал рыб камнями, пока те не отстали. На его зов приплыл кальмар с командой. Ниорил умер у них в объятиях от ран, но успел рассказать о своём подвиге. Винч, а кто расскажет о нас?

– Тимур Савельевич, не белей, – отозвался тот приятным рассудительным голосом Виктора Сергеевича. – Подумай лучше: ты первая опишешь искусство людей в их привычной среде обитания, а не по артефактам, опустившимся на дно.

– О, я заполнила заметками шесть раковин! – воодушевилась Тиэра. – Боюсь, их не хватит, придётся многое запоминать. И мне так не по себе…

Мира сняла резинку, протянула «Тимуру Савельевичу». Тиэра рассыпалась в благодарностях, стала пристраивать на свои жиденькие светлые волосы. Пришлось объяснять, почему парни так не носят. Мальчик проглотил резинку и надолго завис, глядя пустыми глазами в пространство – осьминожка внутри делала записи.

На платформе было немного народу: несколько старушек с корзинами ягод и сушёных водорослей, пара дачников. Мира надеялась, что никто не обратил внимания, как Араум облизывал станционный навес. И на то, что язык у туриста с присосками.

Она подошла к терминалу, чтобы купить билеты, и по привычке стала махать запястьем над экраном. Почему не срабатывает? А, смартика же нет! Порылась в сумке и вытащила стальную пластинку с чипом – «карточку». До Инцидента их делали из пластика, не приходилось столько таскать с собой.

Осьминоги не испугались поезда, стояли и поражённо цокали. Но как только сели на деревянные кресла в вагоне, Тиэру словно прорвало. Она с прищёлкиванием восхищалась людской архитектурой:

– Дома с острыми крышами похожи на зубы акулы, это символизирует мощь и живучесть и, должно быть, отпугивает хищников. Какие поразительные цвета, бледно-зелёный, ярко-алый, словно ядовитая звезда! Хотела бы я ближе рассмотреть лишайник, что устилает то здание: ровный слой, небольшие зазоры между колониями.

Тиэра указывала на избушку станционного смотрителя, лицо скафандра светилось восторгом.

– Это краска потрескалась, – вздохнула Мира и добавила шёпотом: – Слушайте, вы можете себя по-нормальному вести? Народ оглядывается.

Рина говорила, они вполне сойдут за туристическую семейную группу: брат, сестра, папашка и гид. Но Винч роль гида играл ужасно. Он всё время напряжённо молчал, с опаской поглядывал по сторонам и резко одёргивал Араума, когда тот пытался залезть под сиденье или прилипал языком к стеклу.

– Чего лицо, как на похоронах? – шепнула Мира. – Улыбнись.

Винч растянул губы. Глаза при этом были тревожные, так что пришлось отдать ему очки с затемнёнными линзами. Мира пихнула Тиэру, которая всё рассыпáлась трелями, прошептала:

– По-человечески говори, все же смотрят.

На самом деле, на них не обращали внимания. Дети и взрослые крутили роллю – модную игрушку по типу круглой погремушки, которая трещит, если поворачивать ручки. Треск в вагоне стоял знатный, так что щелчки осьминогов тут бы вряд ли кто услышал.

Мира вздохнула с облегчением и достала электронную книгу, начала снова читать «Обломова». После двух страниц про то, каким боком помещик лежал на диване, она не выдержала – стала рассматривать вагон. К своему ужасу, за две лавки впереди заметила знакомый коричневый пуховик – это же Ютавич!

Наверняка он запомнил в лицо «туриста», да и Виктора Сергеевича тоже.

Стало не по себе. В твёрдом чехле за спиной сторожа явно был карабин. Хоть бы Ютавич не обратил внимания на «пустышек»! Мира изо всех сил пыталась настроиться на «расслабон».

Прибыли на вокзал, пошли в толкучке к выходу. Мира перед тамбуром оглянулась – и встретилась взглядом с Ютавичем.

Он её тоже узнал, закричал:

– Стрекоза! А ты чего тут?

Глаза его округлились: заметил Винча. Рядом с ним – Араума с огромным рюкзаком.

– Граждане! – завопил Ютавич, указывая на компанию. – Вяжите их, это шпионы инопланетян!

– Где, где шпионы? – заволновались старушки с корзинами.

– Полиция! – крикнул небритый мужичок.

Мира поняла: надо бить на опережение. Метнувшись вбок, нажала кнопку связи с машинистом.

– Слушаю, говорите! – раздался резкий механический голос.

– Тут мужчина с карабином, – доложила Мира.

– Не отвлекайте по пустякам, наверняка есть разрешение.

Нужно было срочно что-то придумать.

Загрязнение водоёмов приравнивается к терроризму, так как ставит под угрозу всё человечество. Мира зачастила:

– Он по дороге рассказывал, как бросал мусор с лодки в море, и видео есть! Михаил Ютавич Ким, четвёртый вагон.

– Благодарю за бдительность. Ожидайте.

Мира выскочила вслед за своей компанией. На перроне двое в синих костюмах экоохраны уже стояли по бокам от дверей поезда. Как только Ютавич пробился к выходу, его схватили под локти.

– Не меня, инопланетных гадов вяжите! – орал сторож. – Стрекоза! Видите, они и девчонку похитили, своей болванкой заменили!

– Не оглядывайтесь, не оглядывайтесь, – одними губами шептала Мира осьминогам.

С ниеттой не важно, насколько громко говоришь – она всё равно передаёт информацию.

Если Ютавича посадят дня на три, можно будет вздохнуть свободнее. Конечно, доказательств его террористической деятельности нет. Но пока следователи во всём разберутся, Мира проведёт терранавтов до «Склада» и вернёт к морю, а сама потом легко докажет, что никакая не «пустышка». Стыдно, конечно, перед сторожем, добрый он – только зачем в город поехал, зачем кричит и панику поднимает?

Руки худого мужчины, который шёл сбоку, показались знакомыми: пальцы длинные и белые, с аккуратными квадратными ногтями. Дядя Гоша? Мира взглянула исподволь на лицо. То утопало в чёрной кудрявой бороде, из которой торчал большой южный нос. На электрика совсем не похоже.

Это было странно: Мира обычно не ошибалась. Хотя есть же одинаковые лица – почему не быть одинаковым рукам?

Образовался затор. Винч споткнулся, обронил очки, на них тут же наступили. Одно стекло вылетело, другое треснуло, однако он подобрал и упрямо надел снова. Пассажиры шли через автоматические ворота-металлоискатели, патрульные дроны вились вокруг, сканировали поклажу. Рядом полицейский, по виду японец, крутил роллю. Другой, сутулый, уткнулся в томик с готическими буквами серебром: «М. Булгаков».

Мира уже видела бумажные книги, дома в Москве таких было целых три: «Библия», «Высказывания» В. Жириновского и «Сопромат». Отец разрешал их листать только в белых шёлковых перчатках и только за специальным столом.

Полицейский же нагло откусывал шаурму и масляными пальцами хватался за страницы, мял их. Скорее всего, книжку он конфисковал у какого-то несчастного пассажира.

Чтобы не вызывать подозрения, Мира разделила компанию на пары. Они с Тиэрой проскочили через рамку первыми, никто не обратил внимания. А вот на рюкзак Араума патрульный дрон загудел.

Ещё не хватало!

Полицейский с роллей приказал открыть поклажу, развинтить тубус. Узкие глаза превратились в щёлочки:

– Что это?!

Селёдка плеснула, окатив его брызгами.

– Еда в дорогу, не более трёх килограммов на человека, – отчеканил Винч заученную фразу.

Мира вернулась, показывая: их четверо, а двенадцать кило провизии – вполне в пределах нормы.

– Хрен зелёный, а не еда! – веселясь собственной шутке, отвечал японец. – Браконьеры?

– Еда, – Винч стоял на своём.

Рыба ещё раз ударила хвостом, и тубус бы свалился, но Араум успел подхватить. Он запустил руку внутрь, вытащил бьющуюся селёдку и в одно мгновение проглотил.

Японец пошатнулся от увиденного. Сутулый упустил книжку, она грохнулась о бетонную платформу.

– Еда, – показал на тубус Араум, не удержался и мигом оприходовал ещё одну рыбину, не оставив и хвоста.

– Как ты это делаешь?!

Араум как ни в чём не бывало проглотил подряд четыре селёдки. От его подошв тёк ручеёк, только никто этого, похоже, не замечал.

Японец начал тихо материться, но сутулый вдруг выкрикнул ему в ухо:

– Заткнись! Пусть идут.

Когда добрались до эскалатора, Мира краем глаза заметила: сутулый что-то горячо втолковывает японцу, тот же в ужасе приседает всё ниже. Она покосилась на улыбающегося Винча в клетчатом пиджаке и с разбитыми очками, на толстенького Араума…

Вдруг шестерёнка в голове встала на место. Мира принялась хохотать, зажимая рот ладонью.

– В чём дело? – насторожился Винч.

– Долго объяснять, – отдышавшись, проговорила она.