Читать книгу Человек 6. Невозвращенец - Олег Александрович Мухин - Страница 11

– Странно всё это, – сказал министр, подливая в мой гранёный стакан разбодяженный спирт из графина. – Я уже совсем ничего не понимаю. Может быть, ты мне объяснишь, что происходит?

На этот раз я сидел в таком же кресле, как и он, ничто не давило на мой зад. В этом смысле я чувствовал себя комфортабельно. А вот общение с министром вызывало у меня изжогу, отвечать на его бесконечные вопросы мне надоело. Я посмотрел на свиное рыло моего визави, подумал: «Дать бы тебе со всей силы по очкам. Оскорбляет меня каждый раз, гадость четырёхглазая», но вслух произнёс иное:

– Я и сам запутался. Чушь какая-то. Нонсенс. У меня даже бродила сумасшедшая мыслишка, что он попросит политическое убежище. – В этом месте министр хрюкнул. – Ну, вы помните, как в советские времена бывало. – Министр хрюкнул снова. – Но теперь, когда они программу закрыли, я, как и вы, теряюсь в догадках, что бы это значило?

Мы выпили. Министр занюхал кусочком хлеба, спросил:

– А кто этот Стинг вообще? Они с певцом-то, случаем, не родственники?

– Даже не однофамильцы, – сказал я, поймав себя на ощущении, что фраза звучит, словно из бородатого анекдота. – У англичанина псевдоним, а у американца нет. Однако и первый, и второй жалят очень больно. – И объяснил моему собеседнику: – «Стинг» переводится, как «жало».

– Именно поэтому наш рекордсмен к нему обратился, – догадался министр.

– Выходит, что так. Этот «Свирепый Гарри» в Штатах известная личность. Трижды лауреат какой-то ихней телевизионной премии. Отличается пристрастием к обсуждению острых политических и социальных тем. Любит приглашать на свои ток-шоу разных харизматических личностей. В гостях у него побывали и Горбачёв, и Мадонна, и Дэникен, и Каддафи. Похоже, лучшей кандидатуры не нашлось. Вот только как объяснить, почему канал «Fox» вместо второй части интервью с Авериным показал старую запись со Шварценнегером?

– А то, как «Фокс» это объяснил на своём сайте, тебя не устраивает.

– «Неполиткорректные высказывания русского астронавта в адрес религии», – процитировал по памяти я. – Конечно, нет.

– Что он там, во второй части, наплёл, что даже америкосы её показывать не стали? – Министр закурил сигарету, затянулся, пустил струю в потолок.

– Кто ж его знает. – Я посмотрел на портрет президента. – Может, что-то про президента США неполиткорректное сказал.

– А может быть, какие-то тайные сведения врагам выдал, вот их и засекретили. План у него имеется, видите ли. Допуск у него имеется к нашим военным данным, а не план. Ты его личное дело глядел? В какие тайны он был посвящён?

Я тоже закурил «мальборину», хотя год как шмалить бросил. И тут составил министру компанию.

– Меня другое беспокоит. – Я ушёл от ответа. – Где, чёрт возьми, делись полковник Перепёлкина и народная артистка Америки «Настоящая МакКой»? Такое впечатление, что он их взял в заложники, запер в одном из блоков станции и теперь будет свои условия Земле диктовать, шантажировать планету.

Министр подозрительно уставился на меня; высвободив дым из лёгких, произнёс с нажимом:

– Вы же с ним почти как братья были, не разлей вода. Ты же должен знать, что он задумал. Давай колись, сознавайся.

Я отвернулся от его сверлящих поросячьих глаз.

– Я когда на курсах повышения квалификации был, жил с одним парнем – кажется, из Одессы – в гостиничном номере. Нормально так общались, парень был как парень, абсолютно адекватный. А потом он в органы госбезопасности позвонил и сказал им, что я пишу антисоветский реферат и что в наручных часах у меня спрятан радиопередатчик. Так что сумасшествие, оно возникает внезапно. Вы мне лучше скажите, что нам теперь ждать от начальства, что говорит глава администрации президента?

Но мой собутыльник проигнорировал вопрос, переключившись на другую тему:

– Может быть, причина в наркотиках? Я смотрю, он западную рок-музыку любит. Футболку с верблюдом зачем-то надел. Группа «Верблюд» называется. Так же, как известная марка сигарет. Видимо, наркоманы ещё те. Может, он гашиш курит? Как считаешь?

– Просто Аверин хочет сказать этим, что плевал он на нас на всех, – поддержал я министра.