Читать книгу Человек 6. Невозвращенец - Олег Александрович Мухин - Страница 4

В отличие от вчерашнего дня Кирилл был одет в официальную, так сказать, одежду – синий лётный комбинезон, доверху застёгнутый на «молнию». Надо признаться, наши, российские комбинезоны выглядели не хуже американских: на груди – круглая цветастая эмблема миссии плюс табличка с именем владельца на двух языках; на предплечье, как и положено, – национальный флаг.

«Чего это он так вырядился? – подумал я. – Не с президентом, чай, разговаривать собрался. Неужели какая-то сволочь сдала меня с потрохами? Может быть, американка ему что-то наболтала? Но откуда она про нас с Ольгой знает? Что-то я голливудскую звезду нигде не вижу. Да и полковничиху в кадре не замечаю. Видно, на самом деле у нас серьёзный разговор намечается, если Киря женщин убрал куда подальше. Один он в модуле «Звезда» болтается. Ладно, сейчас разберёмся».

Я придал своему лицу озабоченное выражение, включил обратную связь и почти добродушно сказал в надетый на ухо микрофон:

– Привет, рекордсмен. Чего хотел? Что-то неприятное случилось? Проблемы с возвращением? Неполадки какие-то с кораблём?

Он каменно поглядел на меня своими карими, чуточку прищуренными глазами, потёр переносицу – была у него такая привычка – сухо ответил:

– Нет, с кораблём полный порядок. А вот с возвращением проблемы имеются.

– То есть? – насторожился я.

Кирилл ещё раз потёр переносицу и, словно кадет-новобранец, доложил по форме:

– Товарищ начальник Центра управления полётами, прошу вашего разрешения на продление срока действия моей космической командировки, ввиду хорошего физического самочувствия, а также в связи с незавершением ряда научных экспериментов, проводящихся во благо планеты Земля в целом и всего человечества в частности.

Я опешил от этих его слов, подумал: «Цирк «Шапито», ей-богу; балаган!», а вслух произнёс:

– Ты, случаем, не шутишь? Сегодня ведь не первое апреля, друг мой.

Но, судя по всему, он не шутил. Он посмотрел на меня, не мигая, снова потёр переносицу и на полном серьёзе повторил:

– Господин Дятлов А. А., необходимо ваше «добро» на продолжение моего пребывания на борту международной орбитальной станции «Альфа». Командир корабля «Союз-2ТТ» Аверин К. З.

С минуту я пораскинул мозгами, понял, что он меня не разыгрывает, и что дело действительно принимает серьёзный оборот, стал выяснять реальную причину его поступка.

– Капитан Аверин К. З., – сказал я жёстко, – что-то я не улавливаю сути происходящего. Вы пробыли в космосе больше тысячи суток, то есть порядка трёх лет. Ваше имя будет вписано в Книгу рекордов Гиннеса. По возвращении домой вы получите очередное воинское звание и вторую звезду героя, на родине установят ваш бронзовый бюст. Вам что, этого мало? Чего вы добиваетесь?

Но он хранил гробовое молчание и только интенсивно тёр переносицу; видимо, здорово нервничал.

– Вы, наверное, забыли, – продолжил я, – что завтра в четыре двадцать девять по Москве экипаж «Союза-2ТТ», состоящий из вас, бортинженера Перепёлкиной и космического туриста Бэсинджер, должен отбыть на Землю. Вы, капитан, похоже, запамятовали, что не вы один находитесь на космической станции «Альфа», что вы по-прежнему служите в армии России, и что в Санкт-Петербурге вас ждёт ваша любимая жена.

Однако на брошенную мной фразу о его жене он никак не отреагировал, даже бровью не повёл, чему, кстати, я очень про себя порадовался, а ответил мне всё в том же духе:

– Я настаиваю на продлении миссии.

Упёрся, как баран.

– Вам нет никакой нужды дальше оставаться на станции, – гнул свою линию я. – Вы благополучно отбыли запланированный срок непрерывного пребывания человека в невесомости. Научные эксперименты, не законченные вами, закончит новая экспедиция. Как единственный опытный специалист, вы отвечаете за жизни ваших коллег-женщин и их успешное приземление. Ваша миссия завершена. Чего непонятно?

Но он опять в ответ не издал ни звука и только мрачно позыркивал на меня исподлобья своими карими, слегка прищуренными глазами.

Я увеличил изображение, приблизил его лицо к себе. Подумал: «Да, постарел, ты, брат, за три-то года. Поседел, полысел, осунулся, вон какие морщины у тебя на лбу появились, прямо марсианские каналы, не меньше. Что же ты, дорогой, у меня выторговываешь? Чего урвать хочешь, шантажист хренов?»

И тут, как солнца луч из-за туч пробился, до меня дошло: «Вон оно, оказывается, в чём дело. Это полковничихи работа. Больше некому. Она натрепала. У них ведь с ним в последнее время вроде как романчик служебный наметился, ну она и проболталась. Ах, ты, девка продажная, стерва лупоглазая! А я-то думаю, что он несёт, темнила».

Прервав своё молчание, я пустил пробный шар в совершенно дружественном тоне:

– Если ты думаешь, Кирилл, что ты зря пребывал в космосе тысячу дней, поскольку тебя не возьмут в первую экспедицию на Марс, то ты глубоко ошибаешься. Окончательное решение насчёт тебя пока не принято. Если ты будешь вести себя адекватно и не выкидывать странные номера, то, вполне возможно…

Однако, не дослушав до конца, Кирилл перебил меня:

– Мне абсолютно всё равно, допустят меня к полёту на Марс или нет. Мне также абсолютно всё равно, разрешат мне остаться на орбите или не разрешат, так как с этой минуты я больше не подчиняюсь никаким командам. Салют, господа-начальники! Я больше вам не слуга.

И отключился.

Я посмотрел на погасший экран монитора, скорчил сверхудивлённую рожу и разразился длинным многоступенчатым ругательством.