Читать книгу Один оборот - Олег Аникиенко - Страница 6

Рассказ – пьеска

Действующие лица:

Матертый, редактор радиостанции

Чирикина, ведущая программы

Треплович, начинающий ведущий

Забортов, культуровед

Жбан, охранник

Пашка, электрик

дочь уборщицы

Жбан: Стой! Куда? Стрелять буду! Пропуск?

Треплович: Пардон, – не трать патрон. Вызван на аудиенцию. Так сказать, огурец на вакансию. Не Хлестаков, но вполне болтун – затейник…

Жбан: Мне похрен… Держи!

Чирикина: Это к нам. На « Бла – бла». Редактор занят. Посидим у меня.

Треплович: Вкусный кофе…

Чирикина: Добавить рому?

Треплович: Благодарю… Сколько помню, – всегда болтал. С детства не

останавливаюсь. Порой мама прижмется к отцу: – Боже! Наш сын – паяц! На что папа шутил: Как знать! Сегодня – дурачок, завтра – нужный язычок. Как в воду глядел!

В школе дразнили… – «Трепло»! Девушки – отворачивались. Прижму какую – даже не краснеет. Вот, вы улыбаетесь… Блистал в театральном кружке… Хохмил на тусовках. Но шоуменом не стал – детское лицо… На свадьбе мужик нужен, пират – романтик…

И в сетевом – важна внешность. «Кощей Бессмертный» – смешон. «Свину» – не доверяют. Был и толкачом, продавал прокладки, строительные плиты… Чирикина: Стоп! Не так быстро. Думаю, – поладим. Мне нужен напарник. Программа «Вокруг – да – Около». Оплата хорошая. Наша задача – обговорить ту или иную проблему. Не очень серьезно. Занять эфир. Ценится не мысль, а непосредственность. Чтобы слушатель не кис. Научитесь. Нужна природная разговорчивость…

И еще. Слушать меня, как старшую. В эфире – внимание на знаки. Подниму палец – молчание. Опять сигнал – продолжать. Ясно?

Треплович: Это смогу. Понимаю, – болтливая, но – работа. Я слушал передачи. Есть и идейки, но субординацию чту…

На двери редактора вспыхивает лампочка «Войдите!»

Матертый: Садись! С Чирикиной сговорились? Баба дело знает. Не перебивай! У нас что главное? Знать, где держать язык за зубами.

Завидуют нам… Так бы загрызли… Им на морозе кирпич класть, нам – в тепле трепаться. Не могут простить – другая эпоха! Были они на коне, а сейчас – в заднице. Пришло наше время! Мы на яхте под парусом. И ветер нам в спину. Поймали волну! Сколько продлится наш курс? Кабы знать… Начнешь завтра. Пока что – «Бла-бла». Там эфира – три минуты. Тембр у тебя сыроват, наглости нет. Поправимо. Главное – развлекать! Незатейливо. Не мудро. Где хохотнуть, сморкнуться… К слушателю – с почтением, но без заискивания. Знай себе цену. Усек?

Треплович: А как с политикой? Какие рамки? Ведь будут вопросы. И – острые… Матертый: Зришь в корень. Острые – смягчать, уводить в сторону. Разжижать, разбавлять. «Вроде согласен, но… Вы правы, хотя… Есть и другое мнение… А какие критерии?"… Ну и так далее. Не уходить, но выруливать. Лгать и улыбаться. Так, чтобы к концу фразы ничего не осталось.

Пойми, мы на службе Системы. Покрывать «Верхних». Нам за это платят. И немало. Задача – развлекать и отвлекать. Впишешься, – добавлю эфир. А это – бабки… Вот что. Придет сейчас умник. Посидишь с нами. Может, спросишь что. Только тихо. Нам его навязали. Приходится слушать таких…

Входит Забортов, кандидат наук, культуровед.

Чирикина: Всем привет! У нас в гостях известный философ… Прямой эфир… Поговорим о культуре речи…

Забортов: Наверно от меня ждут советов как писать «жи» и «ши, О словах – паразитах… Но поднимем планку беседы. Поговорим о культуре жизни. Но, конечно, без политических лозунгов…

Матертый: Без лозунгов! Если что, – за вами придут… Га – га… Заборотов: Мда… Меня тревожит состояние культуры. Ценности смещены в сторону обогащения и развлекаловки. Отдыхай! Будь успешным! Меньше думай! Огромное количество глянцевых журналов и радиостанций вещает для отдыхающих. Но когда же работать? Мало кто говорит о труде, о созидающих людях… Ведь кто-то строит дома и дороги, лечит, учит нас… Человек трудящийся – словно неудачник в жизни, ватник и лох. Герои эпохи – киллер, депутат и шоу-болтун. Моральный деграданс…

Да, есть канал «Культура». Но – приоритеты! На первом государственном – попса и шансон! Мурло потребителя заслонило свет… Раньше задачей культуры было – развитие, возвышение человека. Пусть он и сопротивлялся. Сейчас – угождение инстинктам. Да ведь слаб человек, помощь ему нужна. А мы развращаем его, опуская все ниже…

Чирикина: Вы, наверно, про высокое искусство? У нас же развлекательная… Забортов: Воспитывает все – и Венера музейная, и воздух соседней квартиры… Не должно быть равнодушия! Конечно, все можно списать на свободный выбор, демократию… Разрешить колдовские салоны, проституцию, продажу оружия, как водки… Но разве в своей семье вы забываете о детях? Тут мы стараемся ограничить, убедить… А на государственном уровне – безразличие. И даже скрытая идеология разврата и отупления народа. Уничтожение интеллекта, души…

Матертый: И кто виноват? Кого – в камеру?

Забортов: Мы можем смеяться… Но над кем? Те, кто наверху – все понимают. Но им все равно. Детей своих отдали в частные школы за рубежом… Гламуры – мажоры… А культура для народа – в руках торгашей. Тем только деньги нужны. Вот и гонят попсу, как образ жизни. Внедряют тину. Незаметный ил для ума и чувств. Пугачева – киркоров – стас михайлов… Вот еще экземпляр – Трахтенбрех… Умер недавно. Не насобирал ни на здоровье, ни на добрую память…

Треплович: Но мы – то причем? Музыкальный канал…

Забортов: Э, не все так просто. Чем вы занимаете эфир? Пустой музыкой и болтовней. Извините. Впрямую не растлеваете, но – зомбируете мякиной… Влияние попсы на психику доказано!

Матертый: Да вы не волнуйтесь! Рассказывайте…

Забортов: Вы играете на понижение личности! Промываете мозги музоном. Технологии проверенные. Так индейцев споили… Музыка – инструмент манипуляции! Движок для ног. А тексты! Почему нет песен о жизни человека? О труде, учебе, детях и родителях, о призвании и мечтах… Только – перепихнуться, поржать, урвать… Медленная плесень, ржа эрзац-культуры… И толпы овец, жующих ботву… Ох, что-то сердце…

Матертый: Дайте профессору под язык! Разволновался… И почему замигал свет? Черт! Вызвать электрика… Срочно! Сбегай…

Треплович: Электрик? Пашка? Срочно в студию, к редактору!

Пашка: Суки! Достали! Мокрый уже… Работаю в трех местах, – семью кормить. И я тебе на Пашка! Павел Иванович! Передай Матертому – время смены кончилось. А если тронешь еще, – зубы выбью…

Матертый: Что там с электриком? Хрен с ним! Увезли профессора… На скорой… Болтал много. Ты вот что. Принеси коньяку… Там у вас есть. А это кто? Смазливая… Вон – карячится… Ух, попец! Дочь уборщицы? Лет четырнадцать будет. Я, пожалуй, останусь, обдумаю кое-что…

Утром следующего дня.

Треплович: Друзья! Здесь – «Бла – бла». Нет, не так… легче… Я сказал – добрый день! И он добрый для вас, для меня… Я слышу ваши ответы, ваш смех… Чирикина: Привет! Репетируешь? Слыхал? Вечером дочь уборщицы разбилась. Пьяная грохнулась с лестницы. А может толкнули… Ты что ли бар не закрыл? Влетит теперь…

Треплович: Да, но…

Матертый: Зайди ко мне! Жбан, Треплович, – сядьте. Дело такое… Скажешь, забыл бутылку закрыть в баре. Новенький, мол. Не разобрался. Получишь выговор, лишим премии. Но будешь работать. А через полгода – займешь место Чирикиной. Станешь редактором программы. Потом и меня сменишь. Я в Москву собираюсь… В Москву! Заметили меня… Да и бабки нужны, по канарам ездить…

Жбан: А я скажу, что оставалась одна. Напилась. В пузе все равно коньяк найдут. Но за это – возглавлю охрану! Так что, дерзай, щегол… Я – пригляжу…