Читать книгу Пластмассовые лица. Часть вторая - Олег Авгуров - Страница 4

В городках наподобие Реддинга, где жизнь размеренна и спокойна, люди часто живут по привычке, никаким образом не нарушая установленного порядка дня, и привычку эту можно определить буквально во всём, даже в, казалось бы, самых незначительных мелочах. Таким образом, всё превращается в некий ритуал, который повторяется с завидным постоянством.

К примеру, Амелия ходила на рынок за продуктами только в определённые дни. Она шла строго по одному и тому же маршруту, останавливаясь возле одних и тех же торговых точек, приблизительно, на одно и то же время. Городок был небольшим и дружным, поэтому на рынке все прекрасно друг друга знали. Амелия застревала там в среднем на два часа, затем возвращалась домой. Этого времени было вполне достаточно, чтобы купить всё, что нужно, и обойти всех своих подружек, естественно, строго соблюдая очередность.

То же самое касалось и Томаса. По средам он постоянно ходил играть в боулинг, а в пятницу с самого утра пропадал в гараже. Примерно к десяти к нему присоединялся Майкл, его ближайший сосед, потом, примерно к двенадцати, к ним приходил ещё один сосед из дома напротив по имени Ричард, и они подолгу беседовали, обсуждая политику, законы и прочие вещи глобального масштаба, о чём зрелые мужчины, как правило, любят поболтать между собой. Нередко такие посиделки заканчивались поздним вечером. Ещё Томас любил устраивать прогулки. Делал это он обычно по будням в первой половине дня. Часто гулял один, иногда с женой. Он с точностью до минут мог ответить, сколько займёт такая прогулка времени в обоих случаях. Он знал, кого наверняка встретит по пути и с кем точно остановится побеседовать. Вот из таких ритуалов и состояла жизнь большинства жителей Реддинга – постоянство, которое всех устраивало.

Одним из таких ритуалов было воскресное служение. Утренний завтрак, прогулка до церкви, приветственное слово пастыря, проповедь, обратная дорога домой – всё слагалось из одних и тех же элементов с незначительными еле заметными отклонениями, поэтому, как только Томас и Амелия шагнули за порог своего дома воскресным утром, они сразу же заподозрили что-то неладное: отклонения начали буквально бросаться в глаза.

На службу они обычно ходили вместе с Картерами. Они встречались с ними на перекрёстке в конце улицы, по пути здороваясь с пожилой женщиной по имени Тиффани Грин, жившей по этой же стороне. Мистер и миссис Грин были не слишком верующим или, возможно, верили, но как-то по-своему – никто этого толком не знал. Однако в церковь они не ходили. В воскресенье утром миссис Грин обычно ухаживала за своими цветочными клумбами и заодно посматривала в сторону дороги, будто ожидая появления Вайеров. Томас и Амелия говорили «здравствуйте», когда оказывались совсем близко. В ответ миссис Грин приветливо улыбалась и махала им рукой. Но сейчас этого не произошло. Пожилая женщина повернулась к клумбе и не обращала на них никакого внимания.

Далее родители Джона остановились на перекрёстке и стали ожидать Картеров, но те так и не появились. Прождав пятнадцать минут, они решили пойти без них.

– Наверное, что-то случилось, – заключила Амелия.

– Странно, что они нам не позвонили, – ответил Томас.

Их внутренний голос уже вовсю шептал, что что-то происходит, но пока они не хотели озвучивать это вслух. Они пытались сохранять спокойствие и отчаянно убеждали себя, что всё в порядке.

Возле самой церкви тоже не обошлось без странностей. Обычно удавалось с кем-нибудь поболтать перед проповедью, но, опять же, не в этот раз. Все будто немного сторонились их, лишь косо посматривая, и эта возникшая безмолвная дистанция ощущалась явно и повсюду. Особенно это стало очевидным, когда Томас и Амелия зашли в церковь: появление Вайеров вызвало всеобщее изумление – на какое-то время внутри воцарилась полная тишина. Возникла, что называется, немая сцена. Взгляды людей застыли на двух фигурах, появление которых как будто бы стало полной неожиданностью. Это ли не странность, с учётом того факта, что можно было по пальцам пересчитать те дни, когда они не появлялись на служении?

Томасу и Амелии впервые было так неуютно здесь. Они чувствовали себя так, словно совершили преступление, хотя пока не знали, в чём точно их обвиняют. Не решившись идти на свои привычные места, они вежливо поздоровались и сели на ближайшую лавку.

Появился пастор. Вёл он себя естественно и непринуждённо. По нему, в отличие от многих, нельзя было сказать, что что-то произошло. После службы он сам подошёл к Амелии и Томасу и пригласил их к себе в кабинет. Он знал, что скрывать что-то в этом маленьком городке было бесполезно. Рано или поздно чей-то язык развяжется, и тогда… Бедные Амелия и Томас, держитесь за свои ушки, на ваши головы выльется столько сплетен, что разобрать, где правда, а где ложь, будет практически невозможно. Нужно было как-то смягчить ситуацию и предупредить возможные последствия.

– Присаживайтесь, – пастор усадил их на два мягких стула, а сам сел напротив, за свой письменный стол.

– Преподобный, расскажите нам, что происходит. Почему все так ведут себя? – Амелия проявляла нетерпение. – С нами никто не разговаривает.

– Я их попросил, – ответил пастор спокойно.

– Но зачем? – спросила удивлённо Амелия.

– Всему виной вчерашняя премьера… Я думаю, вы прекрасно знаете, как в нашем городе относятся ко всякого рода… И ваш Джонни… И эта картина… А ведь там и молодые люди были… Какое впечатление произведёт подобное на их молодые умы – даже и подумать об этом страшно! Это, конечно, было ошибкой не проверить. Но ведь все думали… Это же наш Джонни!

– Но что там такого?! – воскликнула Амелия.

Пастор в упор посмотрел на родителей Джона:

– Я знаю, что Джон вас предупредил. Он взял с вас слово, что вы не пойдёте на этот фильм. Именно поэтому вас не было на премьере. Так?

– Да, преподобный, – ответила Амелия дрожащим голосом. Её глаза уже заблестели от слёз.

– Сказал, подождать пару дней. А зачем, я так и не понял, – добавил Томас.

– Я думаю, мои дорогие, что у вашего Джонни проблемы. Если он предупреждает вас не ходить на его фильм, тогда он всё и сам прекрасно понимает. А значит, он, скорее всего, был вынужден… Вот что, мои хорошие, потерпите немного. Прав был ваш Джонни, лучше будет, если вы не станете его смотреть. Да и уже не сможете: показ фильма отменён. Думаю только, что вам стоит позвонить своему сыну и выяснить, что случилось. Постарайтесь это узнать. Как только всё прояснится, тут же звоните мне. Мы что-нибудь придумаем. Думаю, скоро всё наладится. Ну как, договорились? – пастор улыбнулся.

– Но как же? Какие проблемы? Откуда они возьмутся? Что там такого в этом фильме? – не успокаивалась Амелия.

– Не волнуйтесь. Следуйте данному вами слову, подождите пару деньков, и всё будет хорошо. Джон уже взрослый мальчик, а значит, видимо, знает, что делает. Со временем всё станет ясно. И не слушайте окружающих: вы же сами понимаете, что в большинстве своём это будут домыслы и слухи. Помните, с нами Господь. Он не оставит нас, – пастор перекрестил обоих, сказав что-то шёпотом.

После встречи с преподобным вопросов стало гораздо больше. Ему не удалось убедить их в том, что им нужно остановиться в своих поисках.

– Да, очень странная история, – Томас начал поглаживать остатки своих седых волос. Он так делал всегда, когда задумывался. – Я помню предыдущую картину нашего Джонни. Так нам проходу не давали, лишь бы поделиться с нами своими впечатлениями. А сейчас? Сейчас, я даже не знаю, что и думать.

– Тогда нам надо срочно это выяснить. Тётушка Фара точно ходила, и её, кстати, не было сегодня на службе. Давай всё-таки навестим её, – не успокаивалась Амелия.

– Да, я её не видел, – подтвердил Томас. – А как же наставления пастора?

– В этот раз нам придётся их нарушить. Как это так, все знают, а мы нет? Да что это вообще такое? Почему от нас, родителей Джона, что-то скрывают? Зачем? Мы ведь самые близки люди! Мы точно не желаем ему зла. Нам нужно срочно выяснить, что случилось, тем более что это касается нашего мальчика, – Амелия озвучила вслух не только свои мысли. На самом деле Томас думал так же, как она. Просто хотелось ещё раз убедиться в том, что они поступают правильно.

Через пятнадцать минут родители Джона уже стояли у порога дома тётушки Фары. Она открыла, но не пустила их в дом, как обычно, а начала с ними разговор через полуоткрытую дверь. Амелия и Томас, отметив эту очередную странность, переглянулись. Тётушка Фара была хорошим другом семьи – с ней можно было разговаривать прямо, поэтому Амелия спросила в лоб:

– Здравствуй, Фара. Мы с мужем хотим узнать, что там вчера такого случилось на премьере, что полгорода с нами не разговаривает?

– Ничего, – ответила тётушка. Однако весь её вид говорил, что она что-то скрывает.

– Нет, там определённо что-то произошло, и мы хотим знать что, – продолжала напирать Амелия.

– И мы знаем, что ты точно была на премьере, – подключился Томас, – а значит, ты в курсе.

Тётушка Фара оценивающе посмотрела на обоих, не решаясь ничего сказать, потом всё же не выдержала и ответила:

– Послушайте, вчера… Это было просто… Я не знаю… Я не могу вам ничего рассказать. То, что было… Извините меня, вслух такое даже язык не поворачивается… Пастор. Спросите лучше у него… Он обещал с вами поговорить…

– Он ничего не рассказал нам, – запротестовала Амелия.

– Тогда и я не могу, – и тётушка Фара хлопнула дверью.

– Ну дела творятся, – воскликнул Томас, разводя руками.