Читать книгу Своя война. Фронтовой дневник - Олег Чекрыгин - Страница 9

К этому времени пришло время перемен. Во-первых нас переводили на новый участок, во-вторых прибыли, наконец, автоматы, в-третьи: рота пополнилась личным составом: Вомкин, Вишняков, Кокаев, Бондаренко и др.

Снова долгий, долгий переход на лыжах ночью. Новый участок обороны ничем не отличался от предыдущего: тот же лес, тот же снег немного другой рельеф и пейзаж.

Здесь наконец пришла идея посмотреть как живут в зимних условиях бойцы соседней сухопутной дизизии.

Отрядили представителей и они привезли тайну сухопутной премудрости.

Через 2—3 дня были отрыты котлованы землянок, потом положены срубы в 3—4 бревна и сверху бревенчатый накат, который забросали вырытой глиной. Когда рыли котлован для землянок 2-го взвода, наткнулись на камни. По предложению нашего командира взвода Басманова Н. А. решили взорвать это препятствие. Заложили тол и зажгли шнур. Все отошли в укрытие. И хорошо сделали! Тола положили не скупясь. Рвануло так, что здоровенный булыжник улетел к кухне, где колдовал кок Решетняк, и угодил прямо в котел с готовой кашей. Прибежал разгневанный Гриша, готовый наставить шишек здоровенным половником всем рационализаторам, которые испортили ему готовую кашу. Кое-как урегулировали конфликт.

Землянки были готовы, а еще через пару дней привезли на лошадке со станции железные печурки и трубы к ним, после чего мы сразу почувствовали, что вернулись к цивилизации. В котелке на печке можно было растопить и согреть воду для того, чтобы умыться и побриться (я лично обходился пока без бритвы) и вскипятить воду для чаепития (без заварки, конечно). Печурка обогревала землянку, освещала ее в длинные темные вечера и ночи (можно было и письмо написать), являлась центром притяжения для бесконечных разговоров, рассказов, шуток и песен. Жизнь стала совершенно другой. После 6 часового караула можно было раздеться, посидеть у жаркой печки, снять рубашку и потереть ее о горячую трубу в порядке проведения дезинсекции, попить горячего «чая», послушать рассказы о геройских и любовных подвигах. Особенно отличался искусством рассказчика черноморский моряк Дмитрий Кокаев, который плавал на судне «Фабрициус», носившем у черноморских моряков прозвище «Пароход вверх колесами», связанное с конструктивными особенностями этого судна.

Нам выдали новенькие автоматы ППШ и мы безмерно радовались этому. Жить стало веселее. В карауле не так клонило ко сну, хотя иногда такое случалось. Наши командиры строго следили за выполнением службы и постоянно проверяли несение караула. В этом особенно отличался командир взвода старший лейтенант Воронцов Александр Петрович. Он даже предпринимал рискованные проверки, подползал по снегу к постам со стороны противника. Все знали эту его способность и проявляли осторожность, чтобы не дать по нему очередь из автомата. Порядка на фронте стало больше, это чувствовалось во всем. В роте стали появляться с проверками работники политотдела, возросла требовательность командиров, упорядочилось питание и снабжение. Зачитали приказ по армии: водителя грузовой машины приговорили к расстрелу за то, что он самовольно взял буханку хлеба из груза предназначавшегося для фронта. А фронт стабилизировался, закапывался, обустраивался.

Шел к концу февраль 1942 года. Длиннее стали дни, ночи освещались северным сиянием. В этом месяце северное сияние было особенно ярким. Ночью на посту перед глазами возникали картины, подобные театральной декорации с колышащимися светящимися занавесями, которые раздвигаются и задвигаются, то приближаясь, то удаляясь. Свечение было яркое зеленовато-голубоватое. Вся местность была освещена сиянием, и хорошо просматривалась. Пейзаж был все тот же: лес и снег. Финны на нашем участке не обнаруживались, но нам регулярно сообщали о рейдах финских групп то в одном, то в другом месте фронта, так что требовалось постоянное внимание и бдительность. Тем более, что действия финских реперов отличались жестокостью. Наличие аэросаней позволяло финнам проникать на большую глубину и наносить внезапные удары.

Наш командир роты Филиппов и политрук Аносов постоянно поддерживали боевую готовность роты. То объявлялась тревога и один из взводов отправлялся на лыжах в рейд в поисках условного противника, то проводились учебные стрельбы из автоматов и т. д.

Теперь, когда рота была вооружена автоматами, нас стали привлекать к выполнению разведывательных операций совместно с ротой разведки. Задача была достать «языка». Для этого комплексные группы из разведки, саперов и автоматчиков вылезали за передний край нашей обороны и проникали в расположение переднего край финской обороны. От нашей роты для участия в таких операциях выделялся один взвод. Когда дошла очередь до нашего взвода, был определен состав группы. Я попал в число участников и очень был этим горд, хотя испытывал некоторое волнение.

К вечеру мы были полностью готовы, оделись в белые маскировочные костюмы и отправились в назначенное место. Выбранный участок нашей обороны здесь близко смыкался с финским передним краем (на расстояние винтовочного выстрела).

Подошли разведчики и саперы, командиры посоветовались и объяснили нам задачу и порядок действий. Автоматчики участвовали в операции в качестве группы прикрытия и обязаны были обеспечивать действия и отход группы захвата.

В полночь один из офицеров стоявшего здесь в обороне батальона вывел нашу группу из окопов за колючую проволоку и минные заграждения на нейтральную полосу. Вся развединформация о переднем крае финнов на этом участке была сообщена нашим разведчикам и проверена ими заранее. Впереди осторожно шли саперы со снаряжением для обнаружения и обезвреживания мин и для проделывания проходов в заграждениях из колючей проволоки, потом разведчики, потом мы.

Передовая жила ночной жизнью. То вдруг вспыхивала осветительная ракета близко или в отдалении, тьму прорезали отдельные внезапные трассирующие пулеметные очереди, то вспыхивала короткая перестрелка. Цепочка наша передвигалась по неизвестно кем протоптанным тропинкам.

Шли тихо, затаив дыхание, не кашляя, ничем себя не обнаруживая. Передовая финнов была близко, когда вдруг впереди вспыхнул громадный факел огня, осветивший все вокруг. Мы мгновенно плюхнулись в снег и рассредоточились. По всей передней линии финнов зазвенели звонки, раздавались команды, полетели осветительные ракеты и красная ракета, поднялась стрельба. Как оказалось, наши передние зацепили проволоку, протянутую под снегом поперек тропы, от которой вспыхнула «свеча».. Через минуту начался минометный обстрел. Мины были небольшого калибра, а снег такой глубокий и мягкий, что много мин не взорвалось, они с шипением просто проваливались в снег. Финны стреляли разрывными пулями – на веточках деревьев вспыхивали от них голубые огоньки.