Читать книгу Места силы Русской Равнины. Том 4. Места силы 91—111. Шаманские экскурсы. Часть 1 - Олег Давыдов - Страница 9

Волга у Старицы делает нечто вроде колена: резко на запад и сразу опять на север. Место силы, о котором пойдет речь, лежит в западном изломе этого колена, на левом берегу реки.

В 1110 году сюда пришли два монаха из Киева, Трифон и Никандр. Города Старицы тогда еще не было, но люди жили. И, разумеется, не пустили пришельцев в свое место силы. Монахи поселились на горке за рекой, в урочище Старый Бор. К 1292 году в монастыре уже было не менее 125 человек. По крайней мере, столько было зарезано проходившими мимо татарами. Но монастырь выжил. А вот после того, как в 1375 году в Старице полютовали хлопцы Дмитрия Донского, о святой обители на протяжении двухсот с лишком лет – ни слуху, ни духу.

У Зубцова Волга меняет свое течение и направляется к северо-востоку, к Твери. Город Старица примерно на полпути между Тверью и Зубцовым

Лишь когда в 1519 году в Старице поселяется князь Андрей, младший брат Василия III, монастырь возобновляется. Но не там, где он был когда-то, а прямо на берегу Волги, напротив места силы. Андрей Старицкий строил свой монастырь как укрепление, защищающее правобережный посад. Готовился. Ибо еще при рождении был предназначен лечь жертвой на алтарь Российской государственности.

Кто наследует власть – старший сын или младший брат властителя? Помните, как Гамлет бесился, когда его дядя стал королем? Неудовлетворенная жажда власти превратилась в навязчивый бред о тени отца. У русских было принято: власть наследует брат великого князя, по старшинству. Но в 15-м веке пошел процесс перехода на иную систему – от отца к сыну. И это обернулось совершенно шекспировскими страстями. Когда Василий I Дмитриевич умер, оставив наследником своего сына Василия II Темного, началась долгая гражданская война – с дядей Юрием Дмитриевичем, а потом и с его сыновьями. Василий победил, когда отравил своего кузена Дмитрия Шемяку78.

За Волгой Успенский монастырь

В следующих поколениях князья уже опасались доводить до войны, нежелательные наследники истреблялись заранее. О том, как это делалось при Иване III, я рассказывал79. Но вот Иван умирает. При Василии III продолжается та же история, хотя и в иной форме. Андрею Старицкому, например, Василий долго запрещал жениться: чем потом убивать, уж лучше не дать претенденту родиться. Хорошо еще хоть не кастрировал. Более того, проявил гуманизм (когда сам, наконец, родил сына Ивана80, будущего Грозного), позволил-таки брату жениться и даже – родить сына, Владимира Старицкого. Жизнь, впрочем, показала, что рождение этого мальчика стало данью не гуманизму, но – родовому проклятию, которое лежало на Рюриковичах со времен князя Владимира, крестившего Русь.

Успенский собор Успенского монастыря. 1530 год

Напомню81: вероломно убив своего старшего брата Ярополка (законного киевского князя), Владимир Святой первым делом овладевает его женой, которая, как указывает летописец, уже была беременна. Была или не была, а рожденный ею после этого Святополк Окаянный имел как бы двух отцов. То есть – будучи одновременно сыном Владимира и его племянником, имел двойное право на Киевский стол. Уже хоть поэтому его младшему брату Борису не следовало пытаться брать власть. Но он двинул войска на Киев. И это закончилось гибелью – и Бориса, и Глеба. После того, как Ярослав Мудрый, еще один сын Владимира, раздул это дело в целях устранения Святополка, убитые братья стали святыми. А их убийство стало небесным образцом, на который ориентировались русские князья. Все – по-разному. В Московском княжеском доме каждый государь, начиная с Василия Темного, должен был убить хотя бы одного брата (даже последний из них, Федор Иоаннович, на что уж овца, допустил убийство царевича Дмитрия). Это тотальное окаянство – отнюдь не случайность, это рок, действие архетипа.

Успенский монастырь, замерзшая Волга

Житие Бориса и Глеба, конечно, исполнено высокой морали. Но в глубинах бессознательного никакой морали нет. Там история убитых князей выглядит императивно: младшие братья должны быть уничтожаемы, ибо они уже одним своим существованием покушаются на власть старшего. Это сухой остаток мифа Бориса и Глеба. Остальное все – от лукавого еврейского бога. И хватит о нем, лучше вникнем в логику бессознательного: Владимир убил старшего брата, но если бы сам был своевременно убит, не смог бы убить. Близоруко? Но ведь само по себе бессознательное не строит планов на тысячелетия. Оно лишь реагирует на вызовы времени. И вот уже в следующем поколении младшие братья Борис и Глеб устранятся. Началось.

Борисоглебский собор на горе Нового городища

Это можно было остановить, если бы люди осознали глубинный смысл происходящего. То есть – определили настоящего виновного, осудили, выкопали его труп, загнали в грудь осиновый кол. Вот что было бы правильным отреагированием, настоящим правосудием, подлинным катарсисом. Но ничего подобного не произошло. Наоборот: Владимир даже не назван преступником. Его вина переброшена на Святополка. Он – Окаянный, а Владимир – Равноапостольный. Хитрые попы его просто отмазали. Результат: у основания христианского социума стоит братоубийца, а крещение Руси запечатлевает в коллективном бессознательном княжеского рода архетип «Убей брата». Это и есть рок, который отныне витает над Рюриковичами. И убиваемые, и убивающие исходят из подсознательного императива братоубийства. Но только младшие дают повод быть убитыми, а старшие этим поводом пользуются. Впрочем, пока действует старый обычай, архетип «Убей брата» не слишком активен. Настоящую эпидемию братоубийства он вызывает, когда меняется парадигма наследования.

Борисоглебский собор и колокольня

Очередной цикл убийств начался как только умер Василий III82. Первым оживился его брат Юрий Дмитровский, но вскоре был пойман и уморен. Пришла пора Андрея Старицкого. Как я сказал, он готовился к этому. Но когда был вызван в Москву, все тянул, прикидывался больным и, наконец, поднял мятеж. Для выступления выбрал – само собой! – день памяти Бориса и Глеба. Отлично знал свою роль: вскоре был пойман и умер в тюрьме. Его жена и сын тоже были посажены, но – каждому поколению потребны свои жертвы – Владимира Старицкого выпустят. Иван Грозный даст кузену погулять, взять Казань, завести семью. А когда придет время (1569 год), заставит вместе с женой и детьми выпить яд. Покорный семейному року, князь Владимир к 1561 году успел возвести на Старом городище в Старице грандиозный Борисоглебский собор.

Гора на берегу Волги у Старицы состоит как бы из двух частей. Старого и Нового городища. Этот распадок – граница между ними. Слева идет вверх Старое городище, справа – Новое. Вдаль уходит к Твери Замерзшая Волга. На противоположном ее берегу виднеется Успенский монастырь

Теперь о женском. На гербе Старицы – старуха с клюкой. В связи с этим рассказывают: мол, эта старица во время татаро-монгольского нашествия спряталась в пещере и таким образом не только уцелела единственная из всех туземцев, но еще и дала жизнь новым поколениям старичан. Нелепая байка, но в ней отражены кое-какие реалии. Например, татары попали в нее из сказания о разорения Успенского монастыря. Старица, спрятавшаяся в пещере, может быть женой Андрея Старицкого, выжившей с маленьким сыном в тюрьме и ставшей монахиней (старицей). Легенда похожа на сон, она всегда вбирает в себя крупицы реального смысла и преобразует их до неузнаваемости. А вот откуда в этой легенде то, что пещерная старица стала праматерью жителей города? Посмотрим.

На старой карте и на врезанном в нее снимке из космоса видно колено Волги, о котором я говорил в самом начале. Старицкое место силы представляет собой возвышенность, ограниченную Волгой (там, где она поворачивает на север) и рекой Старицей (Верхней, или Старчонкой). Этот возвышенный мыс между двух рек – одновременно и естественное укрепление, и энергетический центр всей округи. Его, конечно, и подсыпали и укрепляли, но изначально это длинная возвышенность, обтекаемая реками. Она состоит из двух частей – Нового (южнее) и Старого (северней) городищ. На снимке из космоса хорошо видна граница между ними. На карте я приблизительно обозначил сакральные сооружения. 1 – Борисоглебский собор, построенный Владимиром Старицким. Этот собор не сохранился, он разрушен в начале 19-го века (как он выглядел – показано на рисунке справа), вместо него построен новый Борисоглебский собор, фото которого см. выше. Однако старый собор стоял на Старом городище, а новый стоит на городище Новом. 2 – Успенский монастырь. 3 – Пятницкая церковь, о которой речь пойдет дальше. Еще в карту врезана старица, которая изображена на гербе города Старицы, нарисованном в 18-м веке

Пятницкая церковь под горой, дальше – мост через Волгу

Через Волгу от Успенского монастыря под горой стоит церковь Параскевы Пятницы. Другое название – Рождества Богородицы. Тут вековая путаница. В писцовой книге 1624 года на этом месте упоминается деревянная Пятницкая церковь. В 1728 году Тверской архиепископ указывает строить здесь новую каменную церковь Рождества Богородицы. В 1750 году она освещается как Пятницкая. В начале 19-го века церковь решают расширить, и в переписке по этому поводу поп называет свой храм Пятницким, а в документах Тверской консистории он проходит как Рождественский. К 1825 году местный архитектор Матвей Чернятин пристраивает к барочной Пятницкой церкви две ротонды и ограду в стиле классицизма. Получается нечто странное: то ли одна церковь, то ли сразу три, но с двумя названиями.

Пятницкая церковь. Справа – восьмерик на четверике барокко 1750 года. Слева ротонда, пристроенная в 1825 году архитектором Чернятиным. Это только половина общей картины, справа от барочной церкви есть еще одна точно такая же ротонда

Думаю, там было два престола, но что до того человеку без христианских предрассудков. Глядя на эту разностильную, но удивительно органичную церковь, он увидит ее как портал, ведущий в толщу горы. Кто так задумал? Исполнил Чернятин, но – кто вложил в него эту мысль? Ну, конечно, дух места силы, действующий на человека через его подсознание. Что за дух? Разберемся. Пятница – это христиански обусловленное имя древней богини Мокоши, обитательницы сырых берегов и источников, покровительнице женских забот. Я рассказывал о ней83. Сейчас добавлю: человеческие представления о богах со временем могут меняться. Одно дело богиня крестьянского быта, которую описывают этнографы, и совсем другое – то женское божество, которое было допущено вышеупомянутым князем Владимиром в его Киевский пантеон. Первая из них совершенно замордована еврейским богом, вторая тоже, конечно, потеснена богами патриархальной эпохи, но все же довольно близка к высокому статусу первобытной Бабы.

Или, если угодно, Предвечной Женственности84. Той самой85, которую я сподобился лицезреть в облике огромной рептилии под мостом на пути с Бабьего озера86. Эта реликтовая Яга обитает на границе между жизнью и смертью, коротает вечность в поворачивающейся избушке на курьих ножках. Через дверь этого удивительного сооружения ты переходишь с этого света на тот и – обратно. Старицкая Пятницкая церковь как раз и представляет собой такую избушку, пограничный переход на тот свет, портал в преисподнюю. Конечно, этот портал оформлен в просвещенческом стиле барокко и классицизма. Но архитектор нашел гениальный ход для выражения идеи поворота на курьих ногах: алтарной частью Пятницкая церковь обращена к Волге, повернута ко мне как бы задом, но по бокам ее – два входа в ротонды. Эти ротонды естественным образом поворачивают церковь к горе задом, а ко мне передом. Входишь, настраивая глаза души на видение Бабы.

Признаться, меня постоянно тянет в Старицу к этой церкви. Около нее мгновенно забываешься, впадаешь в транс, слышишь голоса беседующих между собой богов, иногда похожих на старосветских помещиков. Когда я впервые попал сюда, мне все мерещился запах гада. Потому что место уж очень Никольское (что это значит87, я объяснял). Но где же Никола? Я спросил у прохожего: где тут Никольская церковь? Он махнул рукой: вон, за мостом. Далековато. Потом я узнал, что на месте Александровской часовни возле самой Пятницкой церкви – тоже когда-то был Никольский храм. Так-то верней88.

Пятницкая церковь. Сзади видна церковь Никольская. На самом деле это не так близко, как кажется, если глядеть на эту фотографию. На том же берегу Волги, но – за дорогой, ведущей на мост. Более точно расстояние можно прикинуть, взглянув на следующее фото, мое. А это фото С. М. Прокудина-Горского 1910 года. На этой фотографии видна одна важная деталь: рынок между Пятницкой церковью Волгой. Среди прочих важных функций Пятницы – покровительство торговле

Конечно, Пятница-Мокошь не просто вечная подруга Николы-Волоса89. Близость к Предвечной Женственности делает ее покровительницей всего, что связано со смертью и рождением. В частности, земледелия с его круговоротом сезонов. Земледелие, однако, бывает разное. В 14-м веке Московское княжество переходило с подсечной системы на трехполье. Этот переход позволил Сергию Радонежскому построить Святую Русь90. И как я уже говорил91, Троицкая теология трехполья предполагает двух богинь, двух Персефон – Яровую (Успенскую) и Озимую (Рождественскую), – которые дополняют друг дружку. Церкви и монастыри, посвященные им, очень часто соседствуют. Именно это мы видим у Старицы: Пятницкая (Рождества Богородицы) церковь стоит напротив Успенского монастыря.

Пятницкая церковь, а справа вдали –

колокольня Никольской церкви

Это просто логика аграрной религии: раз появился культ Успенской Персефоны, должен появиться и культ Рождественской. Разумеется, никакие попы в таких категориях никогда не мыслили, но процессы, соответствующие этой логике, в глубинах их подсознания шли. Ведь именно там, в глубине, с человеком общаются боги, которые решают, кому и как поклоняться в том или ином месте силы. И выдают на поверхность сознания свои имена. Те, которые людям известны: в христианской стране – христианские. А как иначе? Не скажешь же прямо: молись Ржи в образе Пятницы. Не так поймут. Даже попы могут путаться в том, какая у них там церковь под горой – Пятницкая или Рождественская.

Народ, впрочем, тоже не особо вникал в эти тонкости. Просто молился под горой некоей своей вечной покровительнице. Старице этого места, то есть – старшей надо всеми людьми и богами. Старицкий Бабий дух всегда обитал у Пятницкой церкви, всегда в этом месте силы было капище Бабы, вначале пещера, выкопанная в горе, а теперь вот портал архитектора Чернятина. И монахов из Киева влек Бабий дух. Но, извращенцы, они загнали Бабу под землю.

И все-таки (вернемся к легенде) Старица не только выжила в своей пещере, но и стала прародительницей новых поколений. Этот принцип древней мифологии Бабы (матери всех людей) относится в данном случае к жителям Старицы и означает, что их богиня, вопреки всем гонениям, жива. И влечет к себе новые поколения почитателей. А почитать ее можно под разными именами, в том числе и под именем Старица. Не буду сейчас обсуждать связанные с ней названия рек и самого города, это вопрос о курице и яйце. Лучше расскажу еще один миф. И начну с того, что неподалеку от Пятницкого святилища Бабы когда-то был Вознесенский женский монастырь. В нем чтили могилу некоей старицы Пелагеи. Сейчас этот культ возобновлен, поскольку старица считается матерью одного из самых известных старичан.

Вид с Нового городища на Пятницкую церковь

и мост через Волгу

Сей славный сын Старицы родился около 1525 года, звался Иваном, учился в Успенском монастыре, где проявил высокую страсть к карьеризму. Церковные писатели умиляются тому, как он, чтобы быть у всех на виду, принимал активное участие в жизни монастыря. В 1533 году Иван постригся, стал Иовом. Когда Иван Грозный прибрал к рукам Старицу, в городе начался «перебор людишек». Многих казнили, а Иов царю приглянулся: услужлив и голос громкий. Так он стал архимандритом родного монастыря.

Времена больших терроров – это буквально: «То старших выключат иных, другие, смотришь, перебиты». Уже в 1571 году царь переводит Иова в Москву и ставит настоятелем Симонова монастыря, а в 1575 – царского Новоспасского. В 1581 – Иов уже Коломенский епископ.

Дальше Иван умирает. Ничего, шурину нового царя Борису Годунову тоже нужны преданные люди. В январе 1586 года Иов становится Ростовским архиепископом, а уже к декабрю – митрополитом Московским и Всея Руси. Выше, вроде, нельзя.

Да нет, можно. Годунов носился с идеей учреждения патриаршества. В 1588 году, желая срубить деньжат, в Москву приехал Константинопольский патриарх Иеремия. И был задержан. И оставался под стражей до тех пор, пока не подписал все необходимые для учреждения патриаршества бумаги. Так, теперь выборы. По сценарию Собор должен был тайно выбрать трех кандидатов. В наказе Собору было буквально сказано: «Благочестивый царь Федор изберет из тех трех одного Иова митрополита». Намек понят. Иов взошел на патриарший престол. И верно служил Годунову.

Успенский монастырь, церковь Иоанна Богослова

Служил бы и Лжедмитрию I, но у того был свой патриарх в обозе. Иова сослали на родину, в Успенский монастырь, где он и умер, и был похоронен. Впоследствии мощи его были перенесены в Москву. Но дух патриарха витает в Старице у колокольни над местом, где он изначально был похоронен, и бдит. Посудите: снимая эту колокольню, я назвал Иова кромешным (то есть опричным) патриархом, и вдруг – хрясть! – фотоаппарат сломался. Я сразу сказал моей подруге Валентине, что это Иов…

А дальше началась уже подлинная чертовщина. Дело было под Новый год… Впрочем, о том, что случилось дальше, я уже рассказывал92