Читать книгу В круге света. Лучшая фантастика – 2026 - Олег Дивов, Леонид Алехин - Страница 4

Февраль

От исполняющего обязанности командующего

Речной военной флотилией Георгия Комнина —

в Наркомат по морским делам

Срочно. Секретно

Согласно разведывательным данным, поступившим от уральских и сибирских товарищей, с открытием навигации белогвардейские отряды, подкрепленные соединениями белочехов, готовятся возобновить наступление в верховьях Волги. Сомнительно, что они решатся ударить непосредственно по Итиль-городу. Он хорошо укреплен и способен отразить атаку. Но в непосредственной близости к Итиль-городу находится несколько населенных пунктов, обладающих пристанями, подходящими для высадки десанта на Правобережье, – Радилов, Медвежий Дол, Великая Синь. Оттуда противник может попытаться нанести удар по Итиль-городу, а также захватить контроль над железнодорожными путями на Правобережье.

Чтобы не допустить этого, предлагаю направить в этом направлении отряд из тех судов, что в настоящее время отремонтированы и стоят в доках Итиль-города. В качестве командира рекомендую тов. Незлобина, хорошо знакомого с данным отрезком реки.

Что касается комиссара отряда, кандидатура тов. Берг представляется подходящей.

Резолюция

Одобрено. Это также даст возможность испытать новейшее оборудование, установленное на артиллерийской батарее проф. Шаховым.

Наркомвоеномор Л. Троцкий.

Итильгородская губерния, май 1919 г.

Еще в апреле по реке шел лед, а сейчас наступила жара, все цвело и зеленело, и ничто не напоминало о суровой зиме.

Но командиру Незлобину было не до любования цветочками. Сейчас под его командованием находилась эскадра следующего состава: артиллерийская батарея «Степан Разин», бронированный катер «Беззаветный герой» и канонерка «Акация», которая каким-то образом избежала переименования. Хотя не избежала преображения из пассажирского парохода, такого же, какой значительную часть жизни водил Незлобин.

Вполне естественно, что сейчас он «Акацией» и командовал. А вот командовал ли он эскадрой, это вопрос. Нет, товарищ Комнин так распорядился, но…

Волжский капитан Илья Незлобин записался в состав Речной военной флотилии сразу после призыва товарища Маркова, без малого год назад. Его любимый колесный пароход «Евстифей Бодров», переименованный в «Красногвардейца», также пошел на службу во флотилии, но пока на него навешивали броню, Незлобина, как человека с опытом, назначили первым помощником на доставленную с Балтики миноноску. И сразу отправили в бой, освобождать Казань. К осени многих повыбивало, включая самого комиссара. А Незлобина послали надзирать над ремонтом.

И вот теперь – новое назначение. Командовать эскадрой, пусть и малой. Батарею «Степан Разин», кстати, Незлобин еще помнил по прежним временам как баржу «Теща», но сейчас под руководством столичного инженера из «Тещи» сделали сущую монстру.

А сам Незлобин стал прямо-таки адмиралом, хоть революция адмиралов и генералов отменила, да и не водилось их отродясь на реках, адмиралов-то.

В этом и печаль. В боях Незлобин не трусил, хотя человек был по натуре мирный. Оставили бы его просто «Акацией» командовать – милое дело. Но эскадра – это, братцы мои, совсем другое.

Они должны подняться вверх, хотя и не достигая Ярославля. Омский правитель не согласен был, что адмиралов отменили, и вновь со своими союзничками пер в Центральную Россию. Снарядился, сука, на английские денежки, а может, и японские. Да еще и чехи. Прямо обидки брали. Чехов-то русские за людей считали, чай, не австрияки какие. А они резню учинили хуже германцев.

И они побежали (речные суда не ходили, а бегали, так здесь говорили с тех пор, как на Волге завелись пароходы). Миновали гору Воровскую, откуда, говорят, в прежние времена разбойнички выглядывали купеческие ладьи, поспешающие к Итиль-городу, и Воровской же остров, где во оны времена, чуть ли не при Петре-императоре, грозный атаман Заря зарыл награбленное у тех купцов золотишко. И ватажников своих порешил, чтоб не выдали, где клад. Только один, говорят, спасся. Бросился в реку, доплыл до левого берега и скрылся в тамошних лесах, которые и сейчас густы, а тогда и вовсе были непроходимы. Отсиделся там, а после подался в Москву и стал там прославлен как Ванька-Каин. А золото потом на острове искали-искали – не нашли. Видно, заговорил тот клад атаман Заря.

Вообще же река была веками местом самым разбойничьим, и если сказки про Степана Разина в верховьях, вроде утверждения жителей Кинешмы, что именно здесь тот кинул в воду персидскую княжну, просто сказки, то другие разбойнички бороздили волжские воды на самом деле. И грабили проплывающие суда вплоть до времен, когда Павел-император не ввел на Волгу военный флот и разбойников повывел. И кто мог знать, что через сто с лишним лет здесь снова появится военный флот и бои развернутся похлеще, чем при Павле!

Впрочем, даже и в самые мирные времена опасность здесь представляли отмели – Волга-матушка намывает их на песчаном дне. Вот тут Незлобин был на своем месте – фарватер здесь изучил основательно, мог хоть с закрытыми глазами пройти.

Эскадра встала у Радилова – ближайшего к Итилю прибрежного города. Нужно было решать – оставаться здесь или двигаться дальше.

Незлобин это понимал, равно как и комиссар Берг. Во время перехода она была на «Беззаветном герое» – но сейчас они обязаны были совещаться. И Незлобину следовало понять не только что делать дальше, но и, в сущности, кто командует эскадрой.

Если бы в прошлом году кто-нибудь сказал, что Марьяна Берг приобретет авторитет в Речной флотилии, над ним бы реготали до усрачки. Баба в военной флотилии, хотя бы и речной?

Вдобавок она была не из здешних. Объявилась прошлым летом, откуда-то из Малороссии. Тогда на Волгу прибыло несколько сотен бойцов из Черноморского флота. Но Марьяна, конечно, была не с ними. Поскольку никакого потребного опыта у нее не было, записалась рядовым бойцом. Теперь это разрешалось, революция провозгласила равноправие. Правда, в некоторых воинских частях с баб и девок подписку брали – чтоб до окончательной победы мирового пролетариата про свою бабскую сущность забыли и перед бойцами хвостами не крутили. Но с Марьяной так не было. Говорили, будто мужа у нее контры убили, петлюровцы вроде или кто там на юге есть. Вот она и мстит белякам.

Незлобин в эту историю не шибко верил – если мужа петлюровцы убили, что она здесь делает? Шла бы к товарищу Буденному.

Но, когда Марков погиб, а уцелевших из боя вывела Марьяна, ее во флотилии крепко зауважали. Сам командующий Разумихин ей именной маузер вручил. С тем маузером в последующую зиму участвовала Марьяна Берг в боях на суше. А когда в начале весны назначили ее комиссаром эскадры, оказалось, что уважают ее больше, чем Незлобина, который всю зиму в тылу сидел и следил, чтоб болты и заклепки на верфи не тырили.

Незлобин, кстати, из-за этого не особо огорчался. Ну не командующим он был по натуре. Он еще в прошлом году это понял. Помогать дельным советом – да завсегда. Нравится бойцам думать, что здесь товарищ Берг всем заправляет, – пусть думают.

Ведь Незлобин был местный и местные легенды о волжских разбойниках знал. И баб среди тамошних атаманов было немногим меньше, чем мужиков. Атаманов же и атаманш зачастую и молва народная, и власти почитали за колдунов и ведьм. Даже Разин был из таких.

Это, конечно, от тьмы невежества происходило, не может большевик в колдовство верить, но Незлобин на таких побасенках вырос, и Марьяна напоминала ему колдовок-разбойниц из тех, что могли единым словом купеческий корабль остановить и топор метать за десяток верст.

Говорят, у каждой ведьмы отметина есть, которая ее выдает, и насчет Марьяны даже знал какая, она всякому видна была – седая прядь надо лбом, белевшая в черных волосах. Волосы же нынче она не стригла, как нынче у товарищей-гражданок заведено, а сворачивала на затылке в узел. Так что за мужика ее ничуть нельзя было принять, несмотря на кожаную куртку поверх старой гимнастерки, штаны, заправленные в сапоги, и маузер на ремне. Остальные-то большей частью рядились во флотское, неважно, откуда они прибыли – с Балтики, Черного моря или были речниками.

Такими капитаны «Героя» и «Тещи», то бишь «Разина», механики и артиллеристы на совещание к Незлобину и явились. И Марьяна, конечно.

– Значит, так, товарищи. Прежде чем что-то решать будем, излагаю диспозицию. И не потому, что за дураков вас держу, а потому как многие мест здешних не знают и в прошлом году здесь не были, – начал Незлобин. – Всякому ясно, что чем ниже по течению, тем Волга полноводнее и для судоходства больше приспособлена. Поэтому беляки и пошли в прошлом году по Каме, а мы по ним сверху ударили – ну, тут кое-кто помнит. Казалось бы, в новом наступлении им самый резон это повторить, потому как Колчак и союзники его верховья Камы держат и оттуда суда пошлют.

Наше командование это всяко понимает. И потому большая часть флотилии сейчас под Казанью и на Каме. Вот только беляки на этот счет удумали подлянку, о которой нам товарищи с Урала и Сибири и сообщили. Пройти сверху, не по Каме, а по Северной Двине и Старице.

– А пройдут они? – спросил кто-то сообразительный. – Лето начинается, Волга мелеет сильно.

– Вот потому, товарищи, мы здесь и собрались. Это верно, летом мелеет сильно. Потому, кто не знает, есть у нас в верховьях Волжский бейшлот, дамба такая. Летней порой, когда надо, шлюзы там открываются, воду спускают, и пароходы с баржами бегут без труда. Однако товарищ Комнин вот чего опасается. Поначалу белые высадят здесь десант, и с него по берегу подрывники до бейшлота доберутся и взорвут его. Тут потоп начнется. Большие города, Ярославль, там, Тверь, может, и не шибко пострадают, но Калязин может затопить совсем. Однако не в том главная беда, а в том, что вся белогвардейская сволочь сможет свои суда провести с верховий. Стало быть, надо определяться, здесь белых ждать или выше идти, к Медвежьему Долу или Великой Сини.

– Что за Медвежий Дол, не знаю такого? – спросил кто-то из балтийцев.

– Это, братцы, замок князей тутошних, Длиннопястых.

– С какого бодуна в Поволжье замок?

– Видать, именно что с бодуна. Князьям, видно, денег некуда девать, вот и отгрохали себе замок, как в европах. Я сколько раз мимо своего «Бодрова» водил, врать не буду – красиво. Стены крепостные, башни, причал же обустроен… Князья те еще до революции сами повымерли, даже к стенке ставить не пришлось. А замок стоит.

– И местные его не пожгли?

– Не пожгли, решили, что народной власти пригодится.

– Стало быть, стены там крепостные и причал обустроен. И князей уж нет… – Марьяна Берг, молчавшая все время, подала голос. – Если колчаковцы и чехи и впрямь замыслили диверсию на бейшлоте, вряд ли они будут спускаться к Радилову, высадятся выше. Вот какое мое предложение: ты, товарищ Незлобин, веди эскадру к Великой Сини. А я наведаюсь в Медвежий Дол, узнаю, что там и как.

Незлобин не знал, что затеяла комиссарша, но ему показалось, что он понял. Не случайно она встрепенулась при упоминании крепостных стен. Чехи могут подойти по суше и устроить резню в ближайших городках и деревне. А если князья тут впрямь натуральный замок отгрохали, народ за стенами укрыться может… опять же, если в Великой Сини народное ополчение собрали, хорошо иметь укрепление за спиной.

Никто возражать против замысла товарища Берг не стал, и когда они проходили мимо Медвежьего Дола – и впрямь замок, стены зубчатые, башни высокие на Волгу глядят, – она там с катера высадилась, а эскадра двинулась к Великой Сини.

Дальше шло так, как Незлобин и предполагал. Он не знал, кто там усадьбу занял после того, как князья закончились, но Марьяна с ними договорилась. Если события пойдут худо, можно будет закрепиться в замке. Однако ж, сказала Марьяна, как следует Медвежий Дол укреплен только со стороны дороги и деревень. Князья, видать, крепостных опасались, а нападения с воды не ждали. Если ж у беляков будет артиллерия, а она, скорее всего, будет, ударят с реки – и стены не помогут.

– Есть соображение, – сказал она. – Пристань там и впрямь хороша, не знаю уж, на что князья рассчитывали, когда ее строили. Если там «Степана Разина» поставить, тогда и впрямь будет крепость.

Незлобин согласился. Артиллерийской батарее у крепости самое место. О чем он Марьяне и сказал. А также о том, что можно будет связь держать и с Итилем, и с командованием.

– Зря, что ли, мы зимой эту дурынду на «Разине» ставили? Хотя по мне, телеграфа было бы достаточно.

Они ошиблись.

Может, белогвардейцам Медвежий Дол показался слишком незначительным населенным пунктом. Но скорее всего, у них была своя разведка, которая донесла, что артиллерийская батарея стоит у замка. И они не стали пробиваться к Медвежьему Долу, решили высадиться выше. Что ж, Незлобин такое принимал в расчет. Так что они перерезали белякам путь, и бой разыгрался насупротив Великой Сини. Вот только эскадра была сейчас ослаблена, да и какая сейчас это эскадра, два плавсредства. Хоть и в броне. А у белых с чехами крейсер и три миноноски.

Пороховой дым смешался с привычным речным туманом. От грохота закладывало уши. И в какой-то миг Незлобин подумал, что повторяется прошлогодняя история. И «Акацию» ожидает та же судьба, что «Ваню-коммунара». Только вот, наверное, товарищ Марков до последнего ждал, что подойдет на помощь «Прыткий» Разумихина. Ан «Прыткий» прыти не проявил и не поспел. «Акации» же и вовсе ждать было некого и нечего.

Да, товарищам в Медвежьем Доле уже известно, что происходит, но артиллерийская батарея, она тихоходная, покуда сюда доползет, все уже будет кончено. А если они сейчас там через эту радийную башню с Итиль-городом связались – там отбиться смогут и вражескую эскадру потопят, но помочь «Акации» и «Герою» не успеют, нет, не успеют.

* * *

Из-за дыма и тумана, ухудшавших видимость, никто не заметил, когда именно и откуда они появились. Острогрудые суденышки странного вида. Ни одно из них не превышало размерами «Беззаветного героя». Зато их было много. Незлобин насчитал пару десятков и сбился. Люди, сидевшие в них, не были одеты ни во флотскую форму, ни в копполовскую. Одни были голы по пояс и босы или обряжены в лохмотья, другие в кафтанах такого фасона, какие даже те, кто цеплялся за древнее благочестие, уже не носили. Похожие кафтаны и шапки были у донцов, но те их надевали разве что для парада, а эти наряды парадными ни разу не были. Зато все они были вооружены – саблями, рогатинами, палицами. А главное – у многих наготове были штуковины, напоминавшие ручные пушки.

И они орали во всю мощь своих глоток.

– Сарынь на кичку!

– Полный назад! – скомандовал Незлобин. – Дайте им дорогу!

Он действовал по наитию, но, как оказалось, правильно. Конечно же, белогвардейская эскадра открыла огонь по новоприбывшим, но гребные ладьи оказались юркими и умели лавировать при обстреле. И уж конечно чехи не были готовы к абордажному бою, а именно такой сейчас и развернулся. Тут сабли, сулицы, кистени и прочее, казавшиеся при речном сражении бесполезными, и пошли в ход.

Незлобин смотрел на развернувшуюся на палубах резню и не знал, радоваться или готовиться к новому бою. Когда все они встретились на пристани Великой Сини, выглядело так, что его не избежать.

Рожи у новоприбывших были как у отъявленных грабителей, да они таковыми и являлись, судя по узлам, которые они волокли с белогвардейских судов. Они, несомненно, прихватили там все, что смогли унести, а пароходы не угнали потому, что не знали, как ими управлять.

На речфлотцев смотрели они с подозрением, если не с явной враждебностью. Доносилось угрюмое «брадобритцы» и «скобленые рыла». У них самых, кроме совсем уж молодых, были бороды. А бойцы Речной флотилии, особенно те, кто из балтийцев, бороды брили, пусть прежний устав, который это предписывал, и был отменен.

Тем временем, обогнув дрейфующие белогвардейские миноносцы и проскочив между обломками ладей и не успевшими затонуть трупами, до правого берега добрался «Беззаветный герой». На пристань бросили сходни, и по ним спустилась Марьяна Берг.

Новоприбывшие уставились на нее, и Незлобин решил было, что положение еще ухудшилось.

Но тут один из них раздвинул бороду щербатой улыбкой и радостно воскликнул.

– Алена Ивановна, ты ли это? А я слышал, тебя в срубе сожгли!

Прочие стали подтягиваться к товарищу Берг, восклицая что-то вроде «Экая пистоль у тебя знатная!». Она же смотрела на них без страха и удивления. Иногда отвечала коротко и спокойно.

Теперь уже бойцы с недоумением таращились на происходящее. Кроме тех, кто был родом из волжан. Незлобин в том числе.

Аленой Ивановной когда-то звали почтенную вдову крестьянскую, что сперва стала монахиней-старицей, а потом, в пору разинского возмущения, возглавила местный люд бунташный. Потом, когда мятежников задавили, Алену-старицу объявили ведьмой и сожгли. Но предания о ней продолжали жить. Хоть их и украсили разнообразными вымыслами и даже порой имя путали. В некоторых историях Алену назвали Марьей или Мариной.

А где-то, может быть, и Марьяной.

Итиль-город, Лаборатория дальней связи

– Это вообще что?

Любомирский потрясенно взирал на рассыпанное по полу битое стекло, погнутые металлические трубки. При этом, как ни странно, окна были целы, а следов возгорания и задымления не заметно.

– Вражеская диверсия?

Самотевич развел руками.

– Сам не пойму, Ваня. Как раз новый передатчик испытывал. Хотел узнать, как башня Шахова ловит сигнал. А он взял да и взорвался, хотя взрываться там, если подумать, нечему. Не знаю, как жив остался. – Он попытался выдернуть вонзившийся в стену обломок металла.

– Разве что от башни Шахова какой-то встречный сигнал пошел, – сказал Любомирский. – Хотя как это может вызвать подобную реакцию, ума не приложу. Шахов, может, понял бы, но… – Шахова уже два месяца как вызвали в Москву, башню заканчивали монтировать без него. – Может, на верфи что-то намудрили. Или прямо там, на реке, решили поковыряться.

– Ты еще скажи, две встречные волны столкнулись и встряхнули мировые струны… Ах, как жаль, Ваня, передатчик был пробный, в единственным экземпляре, я его впервые использовал. Придется все заново восстанавливать, не знаю, получится ли…

* * *

Эскадра Незлобина пробыла в верховьях до конца лета, выжидая, не постараются ли беляки повторит маневр. К тому времени, когда Незлобин получил приказ двигаться вниз – вместе с отбитыми у противника судами, команды последних были заново укомплектованы. По поводу того, откуда взялось столько странных добровольцев, пришлось объясняться с командованием. Незлобин врать не стал, рассказал все как было. Товарищ Комнин в невесть откуда взявшихся ушкуйников, конечно, не поверил. По его мнению, новоприбывшие были староверами, которые со времени раскола хоронились в лесных чащобах и потому сохранили архаический говор и обычаи. Однако отчет Реввоенсовету он послал.

Незлобин поболе знал о старообрядцах, державших в губернии изрядную долю торговли и промышленности (имя одного такого промышленника носил его прежний пароход), но спорить с и. о. командующего не стал.

Что до прочих волжан, так они полагали, что если товарищ Берг – возродившаяся из пепла Алена-старица, так она могла и товарищей былых свои призвать.

И все пошло, как следует быть.