Читать книгу Дрон - Олег Донской - Страница 3

Дружина ещё не закончила завтрак, когда дозорные увидели всадника. Это был долгожданный гонец из Москвы. Он привёз послание от князя Дмитрия и клетку с голубями. Дружинники вздохнули с облегчением, но не Дрон. Ему не понравилось, что гонец прискакал на низкорослой татарской лошади, утром. И хотя гонец скакал всю ночь, лошадь не выглядела сильно усталой. Было непонятно, зачем он отправился в дорогу ночью. Заблудиться он не мог – следы обоза на снегу были хорошо видны, но опасность наткнуться на татарский дозор и получить стрелу была всегда велика.

Гонец был среднего роста, плечист. Под овчинным тулупом виднелась кольчуга и меч. Чёрные волосы выбивались из-под меховой шапки, карие глаза смотрели дерзко, слегка смуглая кожа была обветрена морозным воздухом и светилась краснотой изнутри. Звали его Игнат.

– Похож на татарина-полукровку, – подумал Дрон. Но потом отбросил подозрения – мало ли татарских детей и внуков растут на Руси. Дрон уединился с гонцом и долго расспрашивал его о дороге, не встретил ли он в пути татар, о московских новостях. Игнат отвечал не торопясь, подробно рассказал о дороге из Москвы, но о Москве говорил неохотно и скоро, сказавшись усталым, ушёл спать.

Дрон стал рассматривать грамоту от князя. Всё честь по чести – и печать княжеская на месте, и почерк похож на почерк дьяка Кузьмы. Но не Кузьма писал это письмо. Буквы-то вроде его, а слова совсем другие. И не было в письме тайного знака, про который знали только Дрон и Кузьма.

Дрон несколько раз прочёл княжескую грамоту. В ней говорилось, что обозу надлежит изменить маршрут и двигаться к переправе на реке Итиль, и дальше в Сарай. На переправе их встретят и проводят к беклярбеку Мамаю. До места оставалась неделя пути.

– Значит, сегодня – завтра всё решится, – подумал Дрон и пошёл в лагерь литовцев держать совет.

Литовское посольство встретило предложение сменить маршрут с недоверием. Лагерь Мамая должен был находиться в низовьях Дона, а не в Сарае. Полчаса разговоров не дали результата. Литовцы отказались следовать за русским обозом. Большой обоз должен был разделиться.

Дрон собрал своих сотников на совет. Разделение большого отряда на части грозило ослабить его и сделать лёгкой добычей для многочисленных младших татарских ханов, которые были бы рады захватить московский ясак.

После совета Дрон пошёл к главе литовского посольства и уговорил его остаться на месте сегодня, чтобы с рассветом следующего дня двинуться в путь каждый в свою сторону. Час спустя два конных отряда русских ратников по 50 всадников двинулись в степь и исчезли за пеленой снега. Во главе их стояли опытные сотники, которым Дрон доверял как себе. Четыре воза с деревянными шестами они забрали с собой.

Проводив отряды, Дрон отправил почтового голубя князю Дмитрию. Голубь взлетел, покружил над лагерем и направился на юго-восток.

– Вот непогода-то, даже голубь не в ту сторону полетел, – произнёс рядом дружинник Савелий.

– Голубь птица умная, найдёт дорогу, – ответил Дрон.

Вечером, когда оба отряда вернулись, Дрон и сотники сели к костру и долго разговаривали, прикрывая головы воротниками тулупов. Такая предосторожность была не лишней. Дрон знал, что есть люди, которые умеют читать по губам. Разошлись они с выражением озабоченности на лицах.

Поздно вечером после ужина дружина легла спать. Наступила морозная ноябрьская ночь. В двух шагах ничего не было видно, слабые огни костров едва освещали пространство вокруг, отбрасывая колеблющиеся тени на стоящие рядом возы. Через два часа, когда литовский лагерь затих, Дрон поднял своих ратников. Русский отряд без шума снялся с места и растворился в ночи. На месте ночёвки остались лишь тлеющие костры и несколько возов с провиантом и дровами. В грамоте, приколотой к одному из возов стрелой, Дрон просил литовцев простить его за внезапный уход:

«Мы ушли до рассвета, пойдём к Итилю налегке, надеемся дойти за три дня. Припас, какой нам не нужен, бросаем, ежели нужда у вас в чём есть – берите».

Рано утром литовцы увидели покинутый лагерь русских и оставшиеся возы с припасами. На одном из возов, забытом в темноте, нашли несколько мешков и ларей, запечатанных восковыми печатями. Взломав замки на ларях и разрезав мешки, литовцы разграбили забытый воз. Вскоре воз опустел, а у литовцев на боках засверкали золотом и серебром дорогие сабли и мечи, многие красовались в новых меховых шапках и кафтанах. Злополучный воз столкнули в овраг и сожгли, как будто его и не было. Провиант перегрузили на свои возы – кто знает, сколько недель посольство пробудет в Орде. Едва рассвело, как тяжело нагруженный литовский обоз медленно двинулся вперёд, не соблюдая особых мер предосторожности. Все знали, что литовцы и татары – союзники, и не ждали нападения.

Утро застало обоз Дрона далеко от места ночёвки. Возницы гнали лошадей рысью, выбирая дорогу по пригоркам, там, где снег сдувало ветром, и было легче двигаться. Каждые четыре часа становились на недолгий отдых, меняли уставших лошадей на свежих. Проскакав в сторону Итиля вёрст сорок, обоз круто свернул вправо и стал пробираться вдоль русла одной из многочисленных безымянных степных речек. Лёд на реке был уже достаточно прочный, чтобы выдержать тяжесть воза с поклажей, но Дрон приказал всем сойти с возов, а возницам бежать рядом. Впереди пустили самый тяжелый воз с припасами. Под дно воза просунули длинные шесты и привязали их к возу. Если бы лёд провалился под тяжестью воза, то шесты не дали бы ему уйти глубже. Свободных лошадей вели рядом с обозом на небольшом расстоянии. Правый берег реки был обрывист и круто уходил под воду. Высота его была две-три сажени. Левый берег был пологий, сильно заросший камышом. Легче всего было идти по льду реки – ровно и камыш не мешает. Лошади, подкованные новыми подковами, почти не скользили на присыпанном снегом льду. В одном месте река образовывала петлю вокруг невысокого холма, поросшего кустами и низкими степными деревцами. Ниже холма по течению высокий правый берег был прорезан руслом маленького ручья, тоже покрытого льдом. Обоз свернул в русло ручья и выехал на твёрдую землю за поворотом его русла. Со стороны реки этот выезд не просматривался. Здесь обоз встретили дружинники, посланные Дроном ещё вчера утром. Всё это время они готовили укрепления для лагеря. Сам лагерь разбили на обратном от реки склоне холма, расчищенном от кустарника. Этот холм, окруженный рекой и ручьём, был очень удобен для обороны. Он соединялся с равниной перешейком, в самом узком месте которого давно кипела работа. Ратники копали ров шириной 3 сажени и глубиной в сажень. Верхний слой земли промёрз и плохо поддавался, но, пробив его, дружинники стали работать быстрее – дальше пошла мягкая земля. Землю вытаскивали корзинами и насыпали земляной вал от ручья до речки. В вал вертикально забивали колья частокола, оставляя щели для стрелков. Стены рва, вал, колья частокола и берега реки и ручья обильно поливали водой, пока на них не образовался слой льда. За день маленький клочок земли превратился в настоящую ледяную крепость. Часть дружины была послана вверх и вниз по реке – делать насечки на льду, чтобы ослабить его. Теперь надрубленный лёд едва мог выдержать вес всадника с лошадью. Закончив приготовления, усталая дружина легла спать. Ночью выпал небольшой снег и припорошил следы на берегах ручья и реки.