Читать книгу Дорога в небо. Книга вторая. Цена мечты - Олег Ерёмин, Олег Еремин - Страница 3

Часть 1. МЕЖПОЛЁТЬЕ
Глава 2. Восстановление

Оглавление

12.06.2036.

Королёв, Московская область

Лучшее лекарство от дурных мыслей – работа. Причем, прекраснее всего помогает интересный творческий умственный труд. Например, написание диссертации. Чем я и занялась.

У меня скопилось огромное количество материала. И с тех времен, когда я работала в конструкторском бюро над своей ненаглядной «трубой». И с тех, когда я наблюдала, как эта самая «труба» выбрасывает за корму нашего корабля разогнанный до сорока восьми километров в секунду ионизированный ксенон.

Теперь всё это море цифр, фактов, закономерностей надо было собрать воедино, проанализировать, превратить в связный текст, уложить в строгие рамки концепций и сделать стройные и красивые выводы.

В принципе, можно было бы это делать и дома, лишь изредка разговаривая или переписываясь со старыми коллегами, но я решила по-другому. Напросилась в гости к бывшему начальнику, и милейший Абрам Иосифович позволил мне устроиться в его отделе. Мне поставили небольшой столик, взгромоздили на него огромный мощный компьютер-моноблок и разрешили «хоть сутками здесь сидеть».

Ребята и девчата из отдела, и те, с кем я когда-то работала и новенькие, ужасно мне обрадовались, и первый трудовой день на старом новом месте превратился в праздник. Тем более, что я пришла не с пустыми руками. Нет, я и раньше сюда тортики носила и посиделки устраивала. Два раза. Когда меня приняли в отряд космонавтов и когда назначили на экспедицию. Но и третий раз пирушка получилась на славу!

Так что я на какое-то время совершенно забыла о беспокойстве и тяжелых мыслях, которые маячили мутным фоном все последние месяцы.

С того дня, когда Фобос убил Владимира.

Нет, мы не горевали, не впадали в апатию и не закатывали истерик. Наоборот, внешне вели себя вполне нормально. На взгляд Игоря, даже слишком нормально.

Я замечала, что капитан невольно кривится, когда Хана пританцовывает возле своих приборов под неслышную нам музыку. Один раз увидев, как губы Игоря сжимаются в ниточку, я подлетела к нему, и, плотно ухватившись за рукав майки, потащила его в жилую зону.

– Говори, – строго приказала капитану.

– Настя, мне иногда кажется, что Хана вообще ничего не чувствует! – негромко, но с болью начал Игорь. – Я понимаю, что у них с Владимиром были конфликты, но так ведь нельзя!

Я, вскинув перед собой ладонь, жестом остановила его и очень жестким голосом сказала:

– Игорь, ты забыл, что именно она была с Владимиром в его последние минуты. Не убежала, не спряталась на станции, пока он умирал. Дождалась последнего вздоха. А потом, сжавшись в комок, уплыла прочь от «Землеройки». Помнишь, мы тогда решили, что она тоже погибла?

– Да, но…

– А потом тащила тело к станции, рисковала из-за этого жизнью.

– И обеспечивала себя кислородом из его бака.

У меня появилось сильнейшее желание отвесить ему пощечину. Но я подумала: «Интересно, нас тогда закрутит в противоположные стороны?»

Наверное, эта глупая мысль и остановила мою руку, но голосом я командира припечатала:

– Ты думаешь это приятно – лететь в обнимку с трупом товарища, и пользоваться воздухом, которым он не смог дышать?

– Нет. Прости, – Игорь опустил глаза.

– Хана просто не такая, как мы. Она держит все глубоко в сердце. А еще, у нее чисто японское восприятия жизни и смерти.

– Кое-кто тоже тихушница, – чуть улыбнулся Игорь и опять посмотрел на меня.

Я чуть замялась, но кивнула:

– Наверное, годы, что я провела в додзё, постигая кэндо, не прошли даром. Я тоже усвоила Бусидо. Но поверхностно, а у Ханы «путь воина» в крови. Оттого и нарочитая беззаботность, и кажущееся пренебрежение тем, что на внешней стороне обшивки закреплен скафандр с мертвым телом.

– Может, ты и права.

– Права, конечно, я ведь свою подругу знаю и чувствую, как никто другой. А что до проявлений эмоций – я считаю, что наш долг перед доктором Черкашиным состоит в том, чтобы нормально долететь до Земли. Довезти его и самих себя, и выполнить не только свою работу, но и ту, что была запланирована на него.

– Знаешь, Настя, все-таки именно тебя надо было назначать начальником экспедиции, – улыбнулся Игорь. – Я не справляюсь…

– Не правда! Очень даже справляешься! Другого командира я себе не хочу! Если бы нас… если нас оставят в космонавтах, я бы мечтала всегда летать под твоим командованием!

«Если бы нас оставили в космонавтах». Та фраза, что вырвалась у меня тогда, была еще одной больной темой, что постоянно тревожила нас в то время и не отпускает до сих пор. Что будет с нами?

Государственная комиссия все еще не закончила расследование. Нет, я понимаю, что судьба четырех космонавтов не самый главный аспект ее работы. Но, в таком случае, могли бы решить это отдельно, не мучая нас ожиданием.

Хотя Киран считает это еще одним психологический тестом. Он тихонько, по секрету, сказал мне об этом и попросил вести себя как можно естественнее. Уж не знаю, откуда он это узнал. Впрочем, с его умением заводить дружеские отношения со всеми вокруг, и тем, что он часто общается с психологами, я не удивлена его информированности.

Вот я и веду себя естественно.

Сначала меня отправили на послеполетную реабилитацию в санаторий рядом с родной Ялтой. Первые две недели я еле ползала, прижатая к земле чудовищной гравитацией. А ко мне шел нескончаемый поток визитеров.

В первый же день мама привезла дедушку с бабушкой. Они у меня совсем-совсем старенькие: бабушке Оле – 82, а дедушке Сергею – 84. Но передвигались они шустрее, чем я сейчас. Над чем дедушка не преминул пошутить.

Потом ко мне приезжала Наташа с мужем Славиком. Затем, еще раз, но с нашими одноклассниками. Я жутко стеснялась своего отнюдь не бравого вида, и даже немного обиделась на подругу – могла бы и попозже ребят и девчат привести, когда я поправлюсь.

А еще у меня в гостях побывал мой чудеснейший учитель Андрей Игоревич. Тоже дважды. Сначала сам, а потом привез с собой ребят из физического кружка. Мы очень мило побеседовали на открытой веранде под теплым весенним солнышком. Повспоминали времена, когда я проводила чуть ли не все свое свободное время в школьном научном кружке.

Уезжая, Андрей Игоревич взял с меня клятвенное обещание, что я, когда смогу нормально передвигаться, приду в гимназию пообщаться с его учениками.

– А то смотри, вот уйду я в следующем году на пенсию, к кому ты будешь в школу забегать?

– А вы уйдете? – с интересом спросила я.

– Только, если выгонят! – отозвался мой Учитель.

В школу я действительно пошла, когда немного оклемалась.

Такую волну всеобщего обожания и преклонения выдержать было нелегко!

А еще я заглянула в додзё.

И повадилась туда ездить чуть ли не каждый день.

Мой лечащий врач сначала воспринял это в штыки и даже напросился поехать вместе со мной. Но к концу легонькой тренировки, которую устроил мне мой старый наставник, переменил свое мнение.

– Пожалуй, это будет неплохим подспорьем в реабилитации. Только без фанатизма, Анастасия Сергеевна! А то, знаю я вас! И вы, Борис Александрович, позаботьтесь о моей пациентке. В ваших руках будущее отечественной космонавтики!

Мы дружно рассмеялись.

И приступила я к тренировкам. Сначала бамбуковый меч казался мне, чуть ли не отлитым из свинца, но постепенно я привыкла. Конечно, даже к выписке из санатория я и близко не приблизилась к своей прежней форме, но для себя решила, что найду в Москве секцию кэндо, и, пока меня не возьмут в оборот подготовки к следующей экспедиции, буду исправно туда ходить.

Если возьмут в оборот.

А нет, так продолжу заниматься любимым видом спорта до глубокой старости!

То ли благодаря усилиям врачей-рекреаторов, то ли из-за махания мечом, но в Москву я вернулась уже почти восстановившейся. Но все равно меня на работе принялись опекать. Особенно Роман Переверзнев. Я удивилась, что этот красивый, умный и весьма перспективный мужчина до сих пор не женился. Все-таки тридцать семь лет, пора бы и семьей обзавестись.

И сегодня, когда он подвозил меня в очередной раз до дома, я набралась наглости и прямо его об этом спросила.

– Видишь ли, Настя, – серьезно ответил он, – я так до сих пор и не встретил ни одной женщины, которая хоть как-то могла бы соперничать с тобой.

– Да ну тебя, – неожиданно сильно смутилась я. Даже покраснела.

– Я не шучу, и не пытаюсь сделать тебе комплимент. Это действительно так.

У меня внезапно началась паника:

«Мамочки! Что же мне делать? Надо ведь как-то на это ответить! А я совсем к этому не готова! Нужно разобраться в себе сначала! Но, что же мне сказать?»

Спас меня телефонный звонок.

Я вынула из сумочки цилиндрик коммуникатора. Привычно, с проворотом, надавила на торец. Выскользнул тоненький пластиковый лист экранчика. А на нем лицо Игоря. Капитан заговорил быстро, не скрывая рвущихся эмоций:

– Настя! Комиссия огласила решение!

– Да?! – у меня замерло сердце и перехватило дыхание.

– Все претензии к нам сняли! Действия во время катастрофы, и то, как мы вели себя на обратной дороге, признали правильными и даже похвалили за сплоченность экипажа.

– Уф, – сердце зашлось быстрым ритмом.

– Но нас выводят из марсианской программы.

– Что?! А как же?.. – я недоуменно уставилась на широкую улыбку Игоря.

– Анастасия Сергеевна Белякова, – подпустив в голос официальные нотки, провозгласил мой командир, – вас, меня и Хану Хаякаву переводят в группу по изучению астероидов! Мы зачислены в состав экспедиции к Лютеции, которая стартует весной 2039 года!

– Ох! – только и смогла выдавить я, но нашла силы спросить: – А Киран?

– Увы, – с легкой грустью ответил Игорь. – Его сманили к себе «лунтики». Дали должность руководителя международного кибернетического отдела. Будет наш гениальный программист создавать целую семью искинов для российских, индийских и японских лунных станций.

– Надо его поздравить! Хотя и жалко до ужаса, что с нами не полетит! А еще кого в экипаж назначили?

– Пока решают, но наша тройка летит наверняка. Думаю, с тобой скоро свяжутся. Наверное, к зиме начнем плотные тренировки. Так что не затягивай с кандидатской, потом не до того будет! Ладно, пока, мне еще по делам бежать!

– Пока!

Я вжала кнопку отбоя, и экранчик втянулся в цилиндр. Посмотрела на Романа. Он застыл, слушая наш разговор. На его лице какая-то непонятная смесь чувств. Но сейчас мне не до того!

Я всхлипнула и уткнулась в плечо мужчины. Напряжение, которое не отпускало меня вот уже полгода, внезапно исчезло, и слезы полились ручьем.

Мягкая рука принялась тихонько гладить меня по голове, успокаивая. Почему-то от этого стало так уютно.

Дорога в небо. Книга вторая. Цена мечты

Подняться наверх