Читать книгу Дорога в небо. Книга четвертая. Спокойствие космических дорог - Олег Ерёмин - Страница 14

О чем думают космонавты в самом начале сложнейшей и интереснейшей экспедиции в неизведанные миры, к которой они готовились чуть ли не пять лет?

Ну, о разном они думают.

Например, Роман Григорьев так внимательно следил за работой доверенного ему реактора и ускорителя, что те ему буквально снились.

А вот Матьяс Ракош представлял себе не спутники Юпитера, которые скоро ему предстояло изучать вживую, а совсем другие округлости строгой и своенравной Румии Абашевой – врача экспедиции.

Петя Лыткин тоже иногда думал о Румии, но старался гнать от себя эти мысли. Потому как не влезть же третьим-лишним в намечающиеся отношения товарищей по экспедиции! Поэтому связист и компьютерщик экспедиции с головой ушел в работу, непрерывно перепроверяя и тестируя свое оборудование, чем основательно достал искина Валеру – личность, конечно, компанейскую и приятную в общении, но не до такой же степени!

А вот остальные члены экипажа «Кондратюка» вспоминали Землю и тех, кого там оставили.

Игорь Козаков думал о жене и троих малышах, которые еще не очень хорошо понимали, куда это собрался улетать их папа и переспрашивали маму: «А скоро он вернется?»

Дочка же Маши Довженко была достаточно взрослой, чтобы понимать, что свой выпускной вечер ей придется провести без присмотра внимательной и иногда слишком заботливой мамы.

А о чем думал командир экспедиции полковник Станислав Семенович Бойченко?

Вовсе не о том, как будет сажать планетарный корабль на луны Юпитера и разъезжать по ним на тележке.

Славику почему-то очень ярко вспоминалась недавняя свадьба.

Они с Майей сыграли ее в конце октября. Как раз подгадав к предполетному отпуску. Традиция отправлять тех, кому предстоит долгий космический полет, отдохнуть и хорошенько запомнить родную планету, свято сохранялась в Роскосмосе при Игоре Мыскине и осталась неизменной при его сменщике Иване Давыдове.

Месяца за два-три до полета и минимум на пару недель всех космонавтов разгоняли, снабдив солидным авансом. Правда, иногда случались неприятные эксцессы, вроде неожиданных травм или болезней. Но на то и существуют дублеры. Вернее, дублирующие экипажи. Потому как меняли не одного человека, а сразу всех.

Причем, неудачливый экипаж навсегда расформировывали, чтобы в нем не возникало напряжение и обида на одного несознательного или неосторожного товарища, из-за которого пострадали все.

Но такое на памяти Станислава случалось лишь дважды.

Многие космонавты во время отпуска устраивали совместное турне по родным местам каждого из них. Говорят, эту традицию ввели те самые легендарные Анастасия Белякова, Игорь Мыскин и Хана Хаякава.

Состав второй юпитерианской экспедиции следовать этой традиции не стал по единственной причине – не отрывать же своего капитана от молодой жены сразу после свадьбы! Зато на нее, на свадьбу, заявились они в полном составе.

Славик опасался, что их компания, так хорошо сдружившаяся за время подготовки, будет обособленной среди других гостей. Но он не учел залихватского характера Ханы, доброжелательного нрава Анастасии Мыскиной и спокойной общительности бывшего начальника всех космонавтов России Игоря Мыскина и его давнего друга Федора Мисалова.

Да и остальные не давали скучать гостям и молодоженам. Так что после небольшой неловкости, когда разношерстые гости знакомились друг с другом, вскоре все завертелось и смешалось так, что и не разделить.

И вот отец Славика уже травит байки сгибающемуся от смеха андроиду Компи. Анастасия Сергеевна утянула танцевать вальс Петю Лыткина. Младший брат Юра – капитан бронетанковых войск – пьет вино на пару с Тимуром Бадамшиным, а за ними внимательно и осуждающе наблюдает красивая смуглая и чернобровая девушка Ришима – дочка Тимура и Кэйлаш.

Славику стало на секунду грустно, что самой Кэйлаш нет на этой свадьбе.

«И Элен, – вдруг мелькнула мысль. – Стоп! А ей-то тут что было бы делать?!»

Но обдумывать всякую ерунду было некогда.

Вот опять кричат: «Горько!», и надо ловить Майку и целоваться с ней, такой нежной и страстной.

В общем, замечательно прошла свадьба. Столько дорогих лиц запомнилось, накрепко отпечаталось в памяти. На полтора года этого хватит с избытком.

– Капитан! – Я требую справедливости! – вывел Станислава из приятной задумчивости голос Матьяса.

– Чего тебе? – вздохнул Славик.

– Это нечестно! – с напором продолжил венгр. – Почему женщины живут вдвоем, а мы ютимся впятером?! Нет, я не требую, чтобы нас поровну расселили. Понимаю, там у них еще и лазарет, и кухня… Но! Надо стремиться к справедливости и равенству!

– Ты предлагаешь подселить к ним тебя? – понимающе кивнул Славик.

– Да! – с жаром подтвердил молодой планетолог. – Это… как сказать… жертва! Но я готов!

Он гордо задрал свой выдающийся горбатый нос.

– Славик, может и правда, отдадим его Румии на опыты? – предложил Роман Григорьев.

Самый старший член экипажа сейчас отдыхал от своего реактора и ускорителя, почитывая с экрана коммуникатора какую-то книжку.

– Я согласен на опыты! – закивал Ракош. – Все ради науки!

– Нет, так дело не пойдет, – вздохнул Славик. – Просто так тебя отдавать на растерзание нельзя. А вот в качестве пациента… Что бы такое тебе сломать?

– Не надо ломать! – сразу же пошел на попятную Матьяс, почему-то закрывая ладонями низ живота. – Я больше не хочу туда! Простите за ошибку!

Все дружно рассмеялись.

«Ну, что за несерьезная личность, – подумал про себя Славик. – Раньше такого бы и близко в космонавты не взяли бы. Считалось, что в дальние экспедиции надо отправлять позитивных, серьезных и даже скучных людей, чтобы они ни в коем случае чего-нибудь не учудили и не конфликтовали друг с другом».

На самом деле Славик был не прав.

Всегда среди космонавтов были и балагуры. Но всерьез задумываться над тем, что в экипажи длительных автономных экспедиций надо включать личности, являющиеся дестабилизирующими элементами, стали после удачного подбора второй марсианской, а потом и первой астероидной экспедиции. Ага, я о той самой Хане Хаякаве, которая в свое время лишь чудом прошла экзамен в японскую Джаксу.

Впрочем, последняя ее экспедиция показала, что к подобному подбору кадров надо относиться с огромной осторожностью.

Вообще, психология стала одной из самых важных наук в космонавтике. Большая часть инцидентов и катастроф имеет в своей основе как раз нестыковки и конфликты внутри экипажа.

Так что к составлению групп космонавтов и к их взаимной притирке сейчас относятся серьезнее, чем к профессиональному мастерству. Вот и вторая юпитерианская подбиралась долго и тщательно.

Славик, как и почти все его товарищи, об этом не задумывался. Просто им было хорошо друг с другом.

Вечером состоялся очередной сеанс связи с Землей.

Сейчас, пока расстояние еще было невелико и радиоволнам требовалось всего сорок секунд, чтобы его покрыть, ЦУП старался почаще радовать космонавтов общением с близкими. Потом разговаривать будет все сложнее, а в системе Юпитера, с более чем получасовым запозданием, вообще придется перейти на видеописьма.

Но пока Славик привычно смотрел на свою молодую жену. Он понимал, что лучше бы самому начинать говорить, как бы разделяя внимание между тем, что бы сказать, и тем, что рассказывает Майка. Это было привычно по Марсианской экспедиции. Но сейчас он просто слушал. Да и было отчего замереть перед экраном.

– Вот… – говорила эта особа. – Я тебя обманула. Ну, тогда, после свадьбы. Нет, не о всяких там искренних чувствах и верности до гроба. Тут чистая правда. А вот, что у меня дни безопасные, я тебе безо всякой жалости соврала. Хотелось сделать сюрприз небольшой. И у меня это, кажется, получилось. Какого пола сюрприз пока что сказать не могу, рановато. Но к твоему возвращению сам разберешься. В общем, это тебе стимул, чтобы чересчур не геройствовал у Юпитера. То есть, в меру я разрешаю, но без фанатизма. Вот… Ну а я, конечно, пропущу вахту на Лагранже. Заявление уже написала. Но ты не надейся! Когда вернешься, посажу ребенка тебе на шею, а сама умотаю достраивать станцию! Вот… Ладно, можешь челюсть с пола поднять. Ты сейчас такой смешной у меня!