Читать книгу Один день неизвестного поэта. Поэма - Олег Филипенко - Страница 4

ГЛАВКА ТРЕТЬЯ

Оглавление

По эскалатору вниз опускаться я стал. И хоть время

было в запасе, но я зашагал по ступенькам, ведь скучно

просто стоять и глазеть на рекламу и лица всех встречных.

«Автозаводская» мельком прочел на стене, подошедши

к краю платформы, и поезда стал дожидаться, шагая

взад и вперед по платформе. Когда-то давно, лет пятнадцать

или семнадцать назад, когда только окончил я школу,

и из далекого Крыма приехал в Москву в Театральный

вуз поступать в первый раз (поступил я в него со второго,

но после армии уж), то я жил уже в этом районе.

Больше скажу – жил я в этом же сталинском доме, но только

вход был с другого двора и в подъезде другом. А забрался

в эти края, познакомившись с парнем, что тоже пытался

в вуз поступить Театральный, и был он меня лет на десять

старше примерно и выглядел очень солидно. Мы оба

с ним провалились на первом экзамене, и неудача

нас подружила. Узнав, что мне негде приткнуться и ночи

я провожу на вокзале, он мне предложил ночь-другую

или подольше, коль нужно мне будет, пожить в его доме.

Звали его Михаилом. Он стал для меня провожатым

в этом аду, что давил мою психику чуждой и жесткой

графикой жизни. Однажды он мне предложил проституток

в дом привести, но я с ужасом эту идею отвергнул.

В общем, пугал меня мир. Тосковал я по дому и маме.

И когда вмиг провалился во всех четырех институтах,

то испытал облегченье скорее, чем грусть, и уехал

сразу домой, не истратив всех денег, что мама дала мне.

Связку бананов домой я привез и какую-то мелочь

из сувениров. И вот через столько-то лет оказался

волею случая вновь в этом доме. Как мир все же тесен,

хоть и обширна Москва. Я теперь здесь снимаю квартиру.

Мишу же вновь не особо стремился увидеть, ведь столько

лет уж прошло, да и точно квартиры не помнил его я.

Раз только как-то шатался по дворику возле подъезда,

где проживал Михаил, и глазами искал его окна,

вспомнить пытаясь этаж, как на детской площадке увидел

трех мужиков, что «козла» забивали, за столиком сидя.

Пиво они распивали и громко смеялись, горланя.

Мне показалось, что был среди них и мой Миша. Обрюзг он

и полысел, но его я узнал, если только, конечно,

не ошибался. К нему подходить мне совсем не хотелось.

Надо же, как изменяет нас время. А ведь он тянулся

все же к прекрасному. Где те порывы? Где лучшие чувства?

Нет, не сдаваться. И гибнуть как дерево – стоя. Вот кредо.


В поезде плотно прижали меня окружавшие люди,

что, как и я, на работу, наверное, путь свой держали.

Малоприятный момент, – не люблю, когда много народу

в поезде, – душно и воздуха всем не хватает. И грустно

как-то становится. Впрочем, себя приучить я стараюсь

даже такие моменты ценить – ведь и их не воротишь!

Время, что плавно течет, я стараюсь дробить до молекул,

кайф находя в мимолетностях. В поезде можно, к примеру,

лица людей изучать и пытаться понять о них что-то,

что сокровенным зовется. И в целом я должен заметить —

грустно становится… Мало счастливых увидите глаз вы.

Или еще на рекламу смешную иной раз взгляд бросишь

и улыбнешься игривому ты содержанию оной.

Шутки люблю я. Люблю посмеяться. Что сделаешь? Грешен.

Так, кое-как, я доехал до станции, имя носившей

очень любимого мною поэта, который лет десять

где-то назад просто душу лечил мне своими стихами,

просто бальзамом ложился на сердце влюбленное. О, Маяковский!

Сколько я глупостей слышал о нем от людей оскопленных

в области сердца! И где эти люди? А где Маяковский?

То-то же… Этих людей, что хулили его, знать не знаю…


По эскалатору вверх подыматься я стал – для здоровья

вновь зашагал вверх по лестнице, – мышцы чуть-чуть разработать.

Спортом любил заниматься все школьные годы, – футболом

я увлекался, борьбою классической, – был чемпионом

Крыма аж несколько раз среди юношей младших, в четверку

лучших борцов Украины один раз вошел, но по правде

все ж через силу борьбой занимался, – душа не лежала.

Больше футбол я любил. Да и прочьи командные игры.

В армии тоже пришлось подружиться со спортом, там, правда,

были свои заморочки, далекие, в общем, от спорта.

А в институте уже расслабуха пошла в этом смысле.

Хоть и играли порою в футбол мы на сцене во время

тех репетиций, где не было мастера, ибо он точно

нас отругал бы за это, но все ж это было не часто.

Ну, а потом, после ГИТИСа, спорт я забросил совсем уж.

Так, иногда, отожмуся от пола иль вот, как сегодня,

просто по лестнице вверх устремлюсь, разминаясь немного.


Выйдя на улицу, я с наслаждением солнце увидел.

Взял я листок, что у входа в метро раздавал всем прохожим

бледный мужчина в потертом пальто и дырявых ботинках.

Мельком взглянул на листок: зазывают на платные курсы

по изученью английского. Русский язык бы освоить!

Скомкал листочек и выбросил: некогда этим заняться!

Да и желания нет. Да и денег мне жалко на это.

Да ведь и денег же нет. Стоп. О деньгах покамест не думать.

Вот на работу приду… Наслаждаясь чудеснейшим утром,

я зашагал вдоль забора. Беспечность полезна для духа.

Один день неизвестного поэта. Поэма

Подняться наверх