Читать книгу Превращение. Сборник рассказов - Олег Фёдорович Силантьев - Страница 3

Майор Игорь Васильевич Страхов, позывной для связи – Старик, с ненавистью смотрел на начальника научной станции. Когда-то он еще пытался скрывать свои чувства, но сероглазой блондинке было настолько плевать на его реакцию, что прятаться стало бессмысленно. «Испытывает она сама хоть что-то? – спрашивал себя иногда Старик. – Или под этим прилизанным пучком на самом деле микросхемы, вместо нормального человеческого разума?»

– Мария Сергеевна, – хрипло осведомился он во второй раз, – где Колобок?

Начальник научной станции, светило генетики, позывной для связи – Старуха, на миг бросила взгляд на своего охранника, оторвавшись от монитора, и за стеклами узких дорогих очков сверкнуло раздражение. Как сверкнуло, так и кануло в глубину глаз, ставших опять совершенно равнодушными. Как у змеи, право слово.

– С каких пор вас интересует Колобок, товарищ майор? – полюбопытствовала она, снова вернувшись к своему неведомому отчету. – Не вы ли величали его «наш ужин»?

Старик не выругался. Сдержался. Годы исполнения приказов…

– Вы создали в лаборатории органическую форму жизни из зерна, определенного как наш рацион, более того, вам взбрело в голову сделать его разумным!

Старуха принялась машинально барабанить ногтями по столешнице, Страхов дурел от этого звука. Она – без сомнения, величайший ум нашего столетия – затребовала себе лабораторию «где бы ее никто не беспокоил» – на необитаемой планете, а из сопровождения допустила одного, сменяющегося раз в год охранника. «Чтобы никто не мешался». Старик торчал здесь уже семь месяцев, и каждый прожитый миг был наполнен постукиванием, щелканькем, поскребыванием, скрипом – о! как он мечтал о тишине.

А с недавних пор он мечтал и еще кое о чем. Как схватит эту стерву за волосы, вставит ей в рот ствол глока и будет нажимать на спусковой крючок, пока не раздадутся бессильные холостые щелчки. Старухе было наплевать.

– Я сделала его разумным… – эхом повторила она. – Это был эксперимент, и заметьте, удачный… Разумное существо, созданное на основе растительного материала, с вживлением искусственной нервной системы… Прорыв…

– Что значит – «был»? – чуть не заорал Старик.

Блондинка вздохнула, снова подняла глаза на собеседника и выбрала тон, каким говорят с самыми глупыми лошадьми на конюшне.

– Я оставила открытым окно, мне нужно было изучить его способность познавать новое и принимать решения в стрессовых для него ситуациях.

– Надо его найти, – уяснив суть, майор не желал продолжать тратить время на разговор со стервой, от которой его с души воротило.

– Я отправила квадрокоптер следить за ним, – и снова буквы, цифры и графики интересовали ее куда больше, чем человек напротив. Человек, который должен был ее охранять. Человек, обладающий оружием, в конце-то концов. И которого Мария Сергеевна ни в грош не ставила. Он был для нее чем-то вроде назойливой, говорящей мебели.

– И?!

– И он отправился в лес.

Старик чуть успокоился. В начале их пребывания здесь Старуха баловалась сочетанием генетики и вивисекции, создав целую толпу совершенно разумных животных, обладавших, ко всему, речью. Майор пришел в ужас, увидев однажды свою начальницу с интересом наблюдающую, как разумный волк догнал и разорвал такого же разумного молодого кабанчика, пока тот умолял его пощадить.

Из этого случая получился очередной грант, кстати, но Страхов, в отличии от этой стервы, сохранял человечность. Он принялся возиться с животными, заставив их под угрозой винтовки, принять одно нехитрое правило.

Правило №1.

Табу. Разумный не ест разумного. Никогда.

Постепенно жизнь в лесу нормализовалась, правда теперь, перед тем, как впиться клыками в добычу, хищник был вынужден сказать что-то вроде «я тебя съем», а получив разумный ответ – отпустить жертву и искать новую. Все-таки, обычных животных было куда больше, и серьезной проблемы с прокормом не возникло. В любом случае, раз уж Колобок умел говорить, в лесу недалеко от лаборатории его не должны тронуть.

– И где он сейчас?

– Сначала он встретил Зайца, – соблаговолила продолжить пояснения Старуха, – Колобок заговорил, и Заяц его не тронул. Твое правило №1 в действии.

– Это – нужное правило!

Старик тем временем вспомнил Зайца: серый вечно заискивающий ком меха, пристрастившийся к табачным листьям.

От нечего делать майор принялся высаживать возле лаборатории грядку с табаком – на махорку для трубки, а Заяц прибегал, садился в паре метров и преданно заглядывал в глаза, выпрашивая подарок, хорошо, хоть не воровал тайком, не решался. Старик срезал несколько листьев, и Заяц, поблагодарив, исчезал. Правда, последнее время прибегать он стал чаще… Может, кого из родственников подсадил на табак? Надо бы разузнать…

– Потом он столкнулся с Волком, – прервала воспоминания майора Старуха, – и к сожалению, абсолютно такой же сценарий поведения. Ничего нового. Колобка опознали как разумного и отпустили.

Волк был угрюм и был одиночкой. Старик старался лишний раз не заходить на его территорию, а когда заходил, обязательно предупреждал хозяина о своем визите прямо от границы – старого поваленного дерева. И вовсе не потому, что боялся. Когда Старуха заканчивала снимать с Волка показатели, еще здесь в лаборатории, перед тем, как отпустить его в лес, Старик поймал взгляд зверя: внимательный, выжидающий… Примеривающийся – вот правильное слово. Волк ненавидел эту блондинку за то, что она с ним сделала, и просто запоминал, как высоко от пола находится ее горло, чтобы однажды улучить момент, подкрасться, и…Почувствовав, что на него смотрят, хищник уставился в ответ на Старика и замер, заметив во взгляде человека отголоски тех же чувств. Да, похоже, они оба хотели убить бесчувственную стерву. Миг острого взаимопонимания, и все закончилось: оба отвели глаза.

С тех пор человек и зверь уважали друг друга, хоть и старались избегать.

– Ну и потом конечно ваш друг явился посмотреть, что за новенький. Вы знаете, мне кажется, Медведь помешан на контроле, не замечали?

– Ему приходится хоть как-то управлять нашим зоопарком, – буркнул майор, защищая друга, – споры решать. Конечно, он должен быть в курсе.

– В общем, все еще раз повторилось.

– Так, где все-таки Колобок? Вы хотите рассказывать мне эту историю до поздней ночи?

Медведь стал в лесу главным не только из-за своей силы, и отнюдь не из-за свирепости. Коричневая мохнатая туша оказалась на удивление мудрой и ответственной, добровольно взвалив на себя роль мирового судьи. Старик иногда, чувствуя, что вот-вот сорвет клапан, уходил от греха подальше в лес, и тогда они с Топтыгиным сидели подолгу на берегу ручья, человек выговаривался, зверь слушал и сочувствовал.

– О! А вот дальше было интересно, знаете ли. Необычный паттерн поведения, – продолжала между тем Старуха, – помнишь Лису? Мой шедевр?

Майор похолодел. Если и был кто-то на этой планете, от кого Старика воротило больше, чем от Старухи, так это была Лиса.

Хитрая, вкрадчивая, приторно-сладкая в общении, научившаяся растягивать черногубый рот, подражая людям и изображая улыбку. Выдавали ее только зрачки размером с булавочную головку: шедевр Старухи – непредсказуемое животное-психопат. Майор в глубине души опасался ее, ожидая в любой момент своих прогулок по лесу подлости или жестокой шутки.

– Что она сделала?! – потребовал он ответ, пытаясь не кричать на непосредственного начальника.

– А вот это уже было интересно. Она стала глухой.

– Что?!

–– Забралась в речку, чтобы ей в уши вода после купания попала, и слышно было плохо. Думаю, она это придумала, пока наблюдала, как Колобок с остальными знакомился.

– И?!

– Что – «и»? – теперь раздражение металлом сквозило уже в голосе. – Лиса с заложенными ушами не услышала от него разумного ответа, подозвала его поближе – и все равно не услышала, поэтому могла не подчиняться вашему Правилу №1. Очень интересно. Похоже, женский разум действительно более адаптивен к ситуации, более изобретателен. Я не ожидала, что она сможет придумать нечто новое. Обойти правила.

– Она его сожрала?!

– Употребила в пищу. Вы не поняли, что я сказала, с первого раза?

Старик пораженно смотрел на Старуху, сдерживая рвущийся из глотки мат.

– Он был разумен, – тихо проговорил мужчина, наконец.

– Я проделала с его помощью все запланированные исследования. Считайте это утилизацией.

– Утилизацией?! Он был разумный! А ты?! Ты сидела за этим своим монитором?! И наблюдала, как живое существо, тобой же созданное, жрут заживо?! Ты вообще – нормальная?!

Он не понял, как перешел на «ты», не понял, как вскочил на ноги, сжав от ярости кулаки, и тем более, как начал орать на всю лабораторию.

– Я – ученый, генетик, – с достоинством проговорила Старуха, брезгливо поджимая губы, – а вы, товарищ майор, забываетесь. Проверьте все квадрокопторы с камерами. У нас с вами в ближайшие дни будет масса работы.

– Почему? – только и спросил Старик.

– Игорь Васильевич, – она впервые назвала его по имени, – у нас с вами примитивная община, в которой только что прямо нарушили основное табу. Насколько я помню «психологию примитивных социальных структур», за этим последует еще одно нарушение, или два, а потом это явление приобретет массовый характер. Я должна записать все события, найти связь с созданными мной психологическими особенностями конкретных объектов и построить модель.

– Но в лесу начнется резня…

– Эксперимент, Игорь Васильевич. Важный для науки эксперимент.

– Но погибнет много… – Старик осекся, чуть не выпалив «людей».

– Это – не люди, – жестко прервала его Старуха, – это – образцы. Можете считать происходящие события – утилизацией. Вам же не приходило в голову такое безумие, как оставить на планете разумных животных, когда мы улетим?

На миг перед глазами Старика встала добродушная морда Медведя, с карими, все понимающими глазами…

***

Поздно вечером Старик и Медведь сидели на берегу ручья. Старик пил разведенный водой лабораторный спирт, рассказывая Медведю о Колобке – все, что мог вспомнить, а тот слушал, кивал и сочувствовал, а иногда неуклюже пытался похлопать друга лапой по плечу, пару раз едва не свалив того в воду.

– В общем, гхм… думал я, думал, – проговорил Топтыгин, заполняя наступившую в импровизированных поминках паузу, – нельзя допустить хаос. Лису будем судить, а потом казним. Разумный не может есть разумного. Если кто-то начнет сомневаться… Крови будет много…

Старик кивнул, чувствуя, как очередная порция спирта обожгла ему горло.

– Поможешь? Винтовка, и… Гхм… Я подумал…

– Помогу.

Тут Медведь наконец прямо и пристально посмотрел в глаза другу и задал вопрос, волнующий его больше всего.

– Старуха же в курсе? Это же все – ее затея?

– Ага.

– Бабы… – вздохнул зверь.

– Бабы.

– И как она отреагирует на наше… гхм… решение? С Лисой?

– А уже никак, – беззаботно отозвался Старик, впервые за несколько месяцев чувствуя, что ему наконец-то становится лучше, – Лиса – твоя проблема, а Старуха – моя.

– Иди ты! – вскинулся Топтыгин, шерсть на котором вмиг встала дыбом, а карие глаза засверкали. – Расскажи!

Старик широко, до боли в щеках ухмыльнулся, глядя на Медведя.

– Я нажимал на спусковой крючок, друг, пока не раздались бессильные холостые щелчки…