Читать книгу Ночь Сварога. Княжич - Олег Гончаров - Страница 6

По раскисшей от дождей земле кони скользили, как по льду. Славдя даже с Ласточки свалился. Прямо в лужу. Вот мы тогда с Гридей посмеялись. Он все своим новым плащом кичился. Сестра ему соткала, а мать в травах выкрасила. Сливался плащ с бором. Таиться было в нем хорошо. В шаге не видно. Он и нос задрал. Берег плащ. На привалах под себя не стелил. Все норовил на наши плащи пристроиться. И вот ведь какая промашка вышла…

– Ну, теперь тебе только по болотам засады устраивать, – привычно скривив губу, потешался Гридя. – Смотри, Добря, какой красавец из него вышел. Считай, Славдя, что все ятвигские девки уже твои.

Липкая жижа накрыла Славдю с ног до головы и превратила его плащ в обычную грязную дерюгу.

Он молча размазал ладонями грязь по щекам. Сел на кобылку и гордо проехал мимо.

Это нас еще больше развеселило.

– Ну, чего разгоготались! – окрикнул нас болярин Побор. – Вы на себя посмотрите. Не хуже Лешаков повымазались.

И верно. Черная грязь из-под копыт не пощадила никого. Так что мы были не сильно чище Славди.

Дальше ехали без приключений. Только при переправе через разбухший от дождей лесной ручей Гридя потерял седельную сумку. Бурный поток подхватил ее и поволок. Так и остался Гридя без снеди, да без чистого исподнего. Ну, да это невеликая беда. Небось, поделимся.

Когда уже порядком надоевший дождь прекратился, мы наконец-то вошли в ятвигский удел. Казалось, ничего не поменялось. Вот только капли, срываясь с ветвей, громче стали плюхаться в раскисшую хлябь. Да обрадованные притихшим дождем, чересчур громко разорались птицы. Мы вышли из коренных владений Покровителя, и от этого брала нежданная оторопь. Бор вокруг стал чужим. Настороженным. Или это только казалось?

Я еще никогда не выбирался так далеко от Коростеня. Было интересно. Было жутковато. Но всплыли в памяти почти забытые волчьи глаза, и место жути заняла злость. На кого? Да на самого себя…

Первая стычка случилась в тот же день.

Наткнулся наш следопыт на малую ватагу ятвигов. То ли бортники, то ли охотники. Пугать не стал, а к отцу поспешил.

– Человек восемь их, – говорит. – Меня не почуяли. Что делать будем, княже?

Отец руку поднял. Мы и остановились.

– Грудич, – позвал он молодого болярина второй лодьи.5 – Бери своих людей. Да не шумите сильно. Они здесь дома. В своем бору. Только без проводника нам тяжко будет. Заплутаем. Так что добудь нам провожатого.

– Будет сделано, княже…

Ратники спешились. Затаились.

Ждем. Время тянется. А вокруг токмо бор шумит.

Мы с ребятами истомились все.

– Как думаешь, Добря, добудет болярин провожатого? – тихонько Славдя спрашивает.

– Добудет, – кивнул я в ответ. – Крепкий Грудич воин. Помнишь, как он прошлым летом на игрище кузнеца завалил? Кузнец-то сильный, да болярин верткий.

– Да что этих ятвигов добывать? Они же дикие да глупые. Не знаю, как болярин, а я бы уж точно не посрамился, – Гридя стукнул кулаком по колену. – Я бы, как рысь, к ним подкрался, а потом как прыгнул бы…

Но как прыгнул бы Гридя, мы так и не узнали. Невдалеке послышался шум.

Встрепенулись ратники. Ополчились.

Смотрим, а из бора вторая лодья появилась. Четверо ратников и болярин Грудич ранены. Отец коня им навстречу направил.

– Что случилось?

– Прости, княже, – болярин отстранил воина, который его поддерживал, прямо встал и голову склонил. – Не промыслили мы проводника.

– Как так?

– Засада это была. Мы к той ватаге тихо подошли, но лишь прихватывать их стали, как на нас немалый отряд накинулся. Ятвиги вынырнули, словно из-под земли. Забросали нас стрелами и растворились.

– Не винись, болярин, – князь расстроен был, но виду не показал. – Это их бор. Они в своей земле, и каждый куст им укрытие. Воины твои все целы?

– Все, княже. Правда, раненые есть, но, слава Даждьбогу, раны не тяжелые.

– Знахаря сюда, – велел отец, повернул коня и прочь поскакал.

Тут и Белорев подоспел.

Через некоторое время знахарь наложил на раны, повязки пропитанные отварами, и ратники снова могли сесть в седла.

– Вот тебе и «дикие, да глупые», – вздохнул Славдя и поправил на голове шишак.

Дальше мы двигались осторожней. Высылая вперед следопытов и прикрывая дружину дозорами с боков.

Побора с его лучниками тоже в охорон послали. А с лучниками и нас. Наравне со всеми.

– Ты, Добрын, со Звягой и Куденей пойдешь, – сказал мне Побор. – Гридислав, – поворотился он к Гриде, – ты с Липком. Славомир, – это он уже на Славдю кивнул, – ты в напарники к Ершу. И не горюньтесь вы так. Чай, не на век расстаетесь.

– Ну, что, Добря, – подмигнул мне Гридя, – кто первым ятвигов учует, тому и слава?

– Опять вы за свое? – Славдя посмотрел на нас с укоризной.

– Прав Славомир, – молвил старый болярин строго. – Не время сейчас в бирюльки играть. Чутко дозор несите. А вы, – посмотрел он на лучников и вздохнул, – головой за огольцов отвечаете.

– Так понятно же, – ответил за всех Липок.

– Ну, то-то же. Луки с собой не брать. Небось, не на охоту собираетесь. И шишаки с наручами снимите. Все полегче будет. А коней здесь оставьте. Коли заметите кого, в драку не лезьте. Себя не оказывайте. Обратно поспешайте, а уж потом разберемся, – сказал Побор.

– Защити вас, Даждьбоже, – махнул он нам рукой, когда мы были готовы.

И мы ушли. Всяк в свою сторону.

Ятвигский бор казался дурным. Чужим и недобрым. И ветер вверху шумел настороженно.

Попервости за каждым кустом, за каждой былинкой мне чудился притаившийся ятвиг. Страшно было, аж живот свело. Но потом ничего. Пообвыкся…

Мы осторожно, не поднимая шума, шли вперед. Куденя впереди. Я за ним. А позади меня Звяга.

– Не притомился, княжич? – когда мы углубились в лес, шепнул Куденя и немного сбавил шаг.

– Нет, конечно, – ответил я.

– В порядке ли?

– В порядке, – тут я немного слукавил.

– Я чуть вперед пройду, а вы со Звягой догоняйте, – сказал и исчез.

На самом деле все было не совсем в порядке. Уж не знаю почему, но то ли от боязни, то ли от чего другого, только живот у меня не отпустило.

Резануло в брюшине, точно ножом полоснуло. Я даже присел от боли.

– Что с тобой, Добрыня? – Звяга присел рядом.

– Да, так. Ничего.

– Ты тут не храбрись. Выкладывай.

– Смешно сказать, – смутился я. – До ветру захотел. Сил нет. Может, съел чего…

– Это бывает, – понимающе подмигнул мне лучник.

От этого мне совсем стыдно стало.

– Значит так, – сказал Звяга. – Мы дальше пойдем, а ты здесь оставайся. Облегчишься, и нас жди. Мы на обратной дороге тебя подберем.

– Нет, – упрямо ответил я. – С вами пойду.

– Тихо ты, – руку мне лучник на плечо положил. – Не ерепенься. Я же вижу, как ты маешься. И не боись. Мы дружкам твоим ничего не скажем.

– Я и не боюсь, – сказал я и почуял, как в животе заурчало.

– Во, – Звяга поморщился. – Даже мне слышно, как у тебя в утробе война идет. Если вдруг что не так – знак подай. Кукушкой кликни. Два раза, потом три раза, потом снова два. Коли не отзовемся – к нашим возвращайся. Дорогу-то приметил?

Я в ответ головой кивнул:

– Не заплутаю.

– Вот и хорошо. Пошел я.

– Вы что тут мешкаете? – появился Куденя.

– Ничего мы не мешкаем, – сказал Звяга. – Я уже иду, а княжич здесь остается.

– Это еще с какого перепугу?

– Пойдем, я тебе по дороге объясню, – и они скрылись.

А спустя мгновение послышался тихий Куденин смешок.

Только мне уже не до стыда было. Полыхнуло в животе. Я едва успел порты спустить.

Укрылся плащом. Сразу на кочку лесную или на муравейник похожим стал. Сижу, дуюсь. Чую – легчать стало. А у самого мысли про то, как Гридя со Славдей надо мной потешаться начнут. Со свету сживут своими насмешками. Только бы лучники им не сказали, как я в дозоре опростался. Да нет, не должны. Они мужики надежные…

Вдруг слышу – ветка хрустнула. Да так звонко, что птица пугливая вверх порхнула и в ветвях пропала.

– Не приведи, Даждьбоже, со зверем встретиться, – подумалось.

И сразу вспомнился детский страх.

Зима.

Гон.

Волк.

Только это не зверь лесной оказался. Это пострашнее напасть…

Ятвиги.

Враги…

Близко. Там, за малинником, остановились.

Я сразу тише воды, ниже травы стал.

Только бы не заметили, это было моим единственным желанием…

Только бы не заметили…

Не видел я их, только слышал. И они меня не видели. А увидели бы?

Лучше об этом не думать вовсе.

– …то ты так мыслишь, Велимудр, – услышал я голос. – А у князя Мала и другие мысли быть могут.

– Повинную голову меч сечь не будет, – возразил первому второй. – А разве мы виноваты? Так что нам и виниться не в чем.

– А коли сначала отсечет, а потом разбираться будет? Хочешь, не хочешь, а придется биться. Теперь уж не денешься никуда, ты же сам по лазутчикам их ударить велел.

– Я ж думал, то опять варяжци, – горестно вздохнул первый.

– Теперь уж поздно вздыхать.

– Ладно. Как стемнеет, на лагерь их нападем, а там, что Радогост даст, – сказал второй и снова шумно вздохнул, а потом добавил: – Ты смотри, малина в этом году плохо уродилась. А говорили, что дожди ей в пользу.

– Зато Вышнего дароносица знатный приплод принесла6. Попьем в Рожаницын день7 вено-сладкое.

– А медку в этом году недоберем… – они уходили, и мое сердце, рвущееся из груди, стало утихомириваться.

И вот, наконец, в бору стало тихо.

А я все сидел и никак не мог отдышаться.

– С облегчением тебя, Добрын сын Мала, – сказал я себе, натягивая порты.

Выждав еще некоторое время, я подал сигнал Кудене и Звяге. Но так и не получил ответного «ку-ку». Видать далеко отошли разведчики.

Тогда к своим выбираться надо. Да недобрую весть нести…

Я вышел к нашему стану под вечер. Спешил сильно. Все боялся, что ятвиги перехватят. Но, видать, не пришла еще пора Недоле надо мной потешаться.

– Кто тута? – окликнул меня дозорный.

– Это я, Добрын. Из лучников. Тороплюсь к князю с вестью важной.

– Кто в болярах у тебя, Добрын?

– Побор.

– Проходи и Побору кланяйся, – сказал дозорный, и вновь спрятался в кустах.

И я снова рванул, что было мочи…

– Батюшка! – громко позвал я, подбегая к княжескому шатру.

– Что стряслось, Добрыня? – узнал меня охранник.

– Ятвиги, – выдохнул я и остановился.

– Ты погоди, – отец откинул полог шатра, – отдышись сначала.

– Отец, ятвиги!

– Не забывайся, Добрыня, – отец взглянул строго. – Это дома, в Детинце, я тебе отец. А здесь я князь для тебя и для всех воинов древлянских.

– Прости, княже, – склонил я голову.

– Что там стряслось? – сказал он, смягчаясь.

– Ятвиги, княже.

– Где?

– Обходят с левого бока.

– Сколько их?

– Не ведаю, княже. Не видел я их. Слышал только. Говорили двое. Они хотят ночью сегодня на стан наш напасть.

– Жаль, что ты не смог к ним подобраться поближе, да посмотреть, сколько их? Да, как ополчены?

– Виновен, княже, – я укорил себя за то, что даже не подумал об этом. – Поспешил.

– Не виню я тебя, – сказал отец. – Вот, – он вынул из уха серьгу серебряную. – Благодар от меня.

– Здраве будь, княже, – сказал я, принимая Благодар.

– Ступай к своим, – улыбнулся князь. – Да передай Побору, чтоб ко мне спешил, – он повернулся, сказал охраннику:

– Послать вестовых. Всех старших боляр немедля ко мне, – и скрылся в шатре.

– С первым благодаром8 тебя, Добрыня, – подмигнул мне охранник и бросился выполнять отцово приказание.

Когда совсем стемнело и снова стал накрапывать противный дождь, вернулись остальные разведчики. А с ними и Гридя со Славдей. Усталые, но довольные.

– Ух, и напугал ты нас, княжич, – ругался Звяга. – Мы ж думали, что заплутал ты.

– Так уж вышло, – оправдывался я. – Кукушкой кричал, да не услышали вы, а весть уж больно важной была. Вы ятвигов не встретили?

– Да нет, – пожал плечами лучник. – У нас тихо все было.

– Ну, видать, обошлись вы с ними, – сказал я.

– Тогда молодец, Добрыня, – Звяга похлопал меня по плечу.

– Да у тебя обновка? – Славдя на ухо мое уставился.

– Благодар это, – ответил я гордо. – От князя.

– Потрогать-то можно? – спросил Гридя.

– Отчего ж нельзя…

В эту ночь мы не спали. Побор не велел.

Ждали нападения.

Сидели под раскидистой сосною, укрывшись плащами от припустившего с вечера дождя. Старались сохранить от сырости тетивы да стрелы. Чтоб не уснуть, разговоры разговаривали.

– Нет, ты все ж расскажи, как ятвигов-то нашел? – в который раз приставал Гридя.

– Так я же уже рассказывал…

– Что-то с трудом верится, – не унимался Гридя, – что ты у предводителя ихнего суму спер, в которой кожа Славуты-посадика лежала.

– Так оно и было все…

– Ну и где ж та сума?

– Так говорил же я – у князя в шатре.

– Брешет, – сказал Славдя, поправляя плащ.

– Точно брешет, – поддакнул Гридя.

– Чего это мне брехать? – притворно обиделся я.

– Ты лучше расскажи, как ты на ятвигов наткнулся? – снова за свое Гридя.

– Ладно, уж, – наконец, сдался я. – Только обещайте, что смеяться не будете. Это не я на них, а они на меня наткнулись…

И я рассказал им, как все было на самом деле.

– Что вы там, как гусаки, разгоготались? – окликнул нас один из лучников. – Сказано же, чтоб тихо все было.

– Да, Добрыня, – сдерживая смех, сказал Славдя. – Это как в той сказке: пошел мужик за малиной. Захотел пописать. Увидел медведя – заодно и покакал, – и мы снова не смогли сдержать смеха…

Они навалились под утро. Плохо вооруженная, завернутая в шкуры вместо доспехов, нестройная орава выскочила из леса и бросилась на наш лагерь. Без боевых криков и лишнего шума. Видно, боялись разбудить спящих…

Просчитались они…

Все случилось быстро. Я даже испугаться не успел. Заметил только, как Гридя побледнел, натягивая тетиву своего лука. Но пускать стрелу во врага ему не пришлось.

Поняв, что внезапного нападения не получилось, ятвиги побросали оружие на землю и пали ниц. Прямо в грязь.

– Не вбивайте! Божем просимо! Не вбивайте! Не по своей воле! По злому наущению! – закричал ятвиг, на голову которого вместо шлема был надет медвежий череп.

– А со Славуты кожу сдирали тоже по наущению? – в ответ крикнул кто-то из дружинников, и вверх взметнулись острые древлянские мечи.

Ятвиги от страха сильнее вжались в размокшую землю.

– Подождите! – отец поднял коня на дыбы. – Порешить их всегда успеем. А сейчас пусть говорят. Ты у них главный? – спросил он у медведеголового.

– То так, – ответил ятвиг.

– Ну, поднимайтесь, – спокойней велел отец. – Нечего пупки мочить. А ты подойди ко мне, – сказал он предводителю ятвигского воинства, когда пленники, опасливо озираясь, поднялись с земли.

Тот подошел, поцеловал стремя и стыдливо потупил взор.

– Говори. Как звать тебя?

– Велемудром люди зовут. Меня бортники наши головой кликнули – мне и ответ держать. Божем нашим Радогостом, ласки просим, княже, – тихо проговорил ятвиг. – То не мы с посадника кожу драли. Не мы и дружину твою перебили. Разве же мы звери дикие, добра не помнящие? Разве же мы могли дурное сделать тем, кто нас от мазовщанских копий оборонил?..

– Так кто тогда?

– То воряжци клятые. Им же неведомо, что наш Радогост Даждьбогу внуком приходится. Месяц народиться не успел, как они пришли в наше Полесье. С юга. От Полянской земли. Сказали, чтоб мы вам ругу давать бросали. Что их конунг Ингварь теперь Полесьем владеть будет. Я ответил им, что мы под твоей рукой, княже, жить хотим. А главный их, Свенельдом его кличут, посмеялся. Сказал, что теперь нам от Древлянской земли только смерти ждать нужно. Они де, варяжци эти, одевшись по-нашему, двор посадничий огнем пожгли. Воинов побили, а одного к тебе отпустили, чтобы он на нас вину положил.

– А если на вас вины нет, так что ж вы тогда, сукины дети, намедни нас стрелами посыпали, а сего дня хотели сонных порушить? – не выдержал Побор.

Отец строго посмотрел на него, но ничего не сказал.

– Так то от великого страха, – еще сильнее потупился Велемудр. – Мы же думали, что вы нас за ослух, да за кровь ваших людей рвать начнете. А кому ж за просто так в Репейские горы9 идти охота.

– А ты прямо в Ирий попасть решил? – усмехнулся отец.

– Радогост свидетель и все люди мои, супротив тебя, княже, я дурного не совершал, – сказал Велемудр.

И впервые посмотрел отцу прямо в глаза.

Долго они смотрели друг на друга. Затем отец сказал:

– Верю. И зла на тебя, Велемудр, и на людей твоих не держу. С ранеными вы сами договоритесь. Кому что за кровь пролитую отдадите, меж собой решайте…

Дальше шли вместе. Велемудр указывал дорогу к варяжскому становищу. А по пути к нам присоединялись все новые ватаги ятвигов. Приходили. Каялись. Целовали стремя княжеского коня, на верность, присягая Древлянскому столу. Видно, несладко им показалось под полянской рукой.