Читать книгу Григорий Распутин: правда и ложь - Олег Жиганков - Страница 8

Враги Распутина при жизни называли его Книгой – их так раздражало, что все, исходящее из уст старца, как бы вытекает из Евангелия, из слов Христа. Мне же доставляет огромное удовольствие слышать его простой и в то же время удивительно красивый и богатый русский язык. «Самое выдающееся его качество – его речь: простая, но образная мужичья речь»[60]. Так говорила о распутинском слоге хорошо знавшая его и не привыкшая никому льстить В.И.Баркова. Слова Распутина отзываются в сердце русского человека. Читая их, следует обратить внимание как на их духовную, так и художественную ценность, на благозвучное, благообразное звучание. Вот несколько отрывков из книги Распутина «Мои мысли и размышления», написанной им во время его второго путешествия в Иерусалим.

«Что могу сказать о своей тишине? Как только отправился из Одессы по Черному морю – тишина на море, и душа с морем ликует и спит тишиной, видно блистают маленькие валочки, как златница, и нечего более искать. Вот пример Божий: насколько душа человека драгоценна, разве она не жемчужина? Что и море для нее?

Без всякого усилия утешает море. Когда утром встанешь, и волны говорят и плещут, и радуют. И солнце на море блистает, словно тихо, тихо поднимается, и в то время душа человека забывает все человечество и смотрит на блеск солнца, и радость у человека возгорается, и в душе ощущается книга жизни – неописуемая красота! Море пробуждает от сна сует, очень много думается, само по себе, безо всякого усилия.

Море пространно, а ум еще более пространен. Человеческой премудрости нет конца. Невместима всем философам.

Еще величайшая красота, когда солнце падает на море и закатывается, и лучи его сияют. Кто может оценить светозарные лучи, они греют и ласкают душу и целебно утешают. Солнце по минутам уходит за горы, душа человека немного поскорбит о его дивных светозарных лучах…

Смеркается… О, какая становится тишина… Нет даже звука птицы, и от раздумья человек начинает ходить по палубе, невольно вспоминает детство и всю суету и сравнивает ту свою тишину с суетным миром, и тихо беседует с собой и желает с кем-нибудь отвести душу (скуку), нагнанную на него от его врагов…

Тихая ночь на море, и заснем спокойно от разного раздумья, от глубоких впечатлений… Христово море. На тебе дивные чудеса. Самим Богом посещено и чудесами сотворено.

Виднеются берега и блистают деревца, как не порадоваться? Где не видно было ни кустика, ни листочка, там вдруг виднеются берега, и подъезжаем и смотрим на природу Божию и хвалим Господа за Его Создание и красоту природы, которую не описать человеческим умом и философией.

Забили волны на море – сделалась тревога в душе. Человек потеряет образ сознания, ходит, как в тумане… Боже, дай тишину душевную!

На море временная болезнь, на берегу же всегда такая волна.

На море всем видна болезнь, а на берегу никому неизвестна – бес душу смущает.

Совесть – волна, но какие бы ни были на море волны, они утихнут, а совесть только от доброго дела погаснет.

О, какой обман, беда – скажут ей и взглянут и увидят… Совесть всем без языка говорит про свой недостаток, всем надо поглядеть на нее, тут никакой грех не утаим и в землю не закопаем. А всякий грех все равно что пушечный выстрел – все узнают…».

Чтобы понять, что привлекло царскую семью в Распутине, достаточно хотя бы прислушаться к его словам. Как я уже писал выше, враги Распутина еще при жизни дали ему прозвище, которым и именовали его в своих письмах, – Книга. Прозвали они его так (скорее всего, это сделала проницательная Зинаида Юсупова) за его особенную манеру как будто говорить словом из Священного Писания. Немногие из его слов сохранились, но все же осталось немало записей, сделанных императрицей или людьми из близкого окружения Распутина. Подлинность этих записей не вызывает сомнений.

В феврале 1911 года царица завела особую тетрадь в темно-синем переплете, в которую она своим изящным почерком записывала слова Григория Ефимовича, сказанные им во время их встреч. Тем самым она продолжила традицию Ольги Лохтиной. Большая часть изречений Распутина – о гонениях и пользе гонений для души праведника. Эту тетрадь царица сохранит до своего конца. Вот некоторые фрагменты из этой тетради:

«Любовь – большая цифра. Пророчества прекратятся и знания умолкнут, а любовь никогда».

«А добиваться любви до крайности нельзя! А какую Бог дал, такая пусть и будет!».

«Все мы беседуем о любви, но только слыхали о ней, сами же далеко отстоим от любви».

«О любви даже трудно беседовать, нужно с опытным. А кто на опыте не бывал, тот перевернет ее всячески».

«Любовь живет в изгнанниках, которые пережили все, всяческое, а жалость у всех есть».

«Любовь – миллионщик духовной жизни, даже сметы нет».

«Нужны только унижение и любовь – в том и радость заключается».

Говоря о духовно богатых людях, исполненных любви, Григорий Ефимович восклицал:

«А почему у них всего более? Потому что подают милостыню, и дающая рука, да не оскудеет вовек.

А почему они веселые? А потому их утешает Ангел и умудряет Бог, в них всегда книга жизни премудрости.

А почему в них премудрость? Потому что не говорят праздно, и вот у них ум в Боге, Бог – в них».

А вот еще некоторые цитаты из Записной книжки императрицы Александры Федоровны с высказываниями Григория Распутина (1907–1916):

О единении духовном. «Духовное единение – почему глас Господень?.. У них всегда в сердцах их Библия и Новый Завет. И находятся мир и премудрость: и враги им без цены, потому в них живет дух святыни. И у них материнския сердца: мать никогда не покажет детям озлобленного сердца и проявит ласку детскую».

О труде. «И духовные любят трудиться, помнят слова Апостола Павла: “Кто не трудится, да не ешь”. У них труд, да людям непонятен, потому они с Богом, у них успех удачный. И труд – не суета и не работа вражья, ими Бог руководит, а потому что благословясь… и наполнены братолюбия, посреди них Бог – Помощник». (Написано в Покровском в сентябре 1910 года.)

О самооценке. «Люди духовные себя не ценят, чем святее, тем себя становят грешнее. Чем более молятся, кажутся себе грешнее, потому что все видать, от всех малостей является страх в душе, и все мало молитвы, и невольно спасение получают.

Себя не унижают и хвалить забыли, потому в молитве, в привычке. Они не судят, почему? А потому что заняты молитвой, им некогда. А почему им везде хорошо? А потому что они в размышлении с Богом». (Написано в Покровском в сентябре 1910 года.)

О покое. «Им (духовным) некогда разбираться и они хотели бы, но на всяком месте Владычество Его. Поэтому и покой живет в них. А не покой – суета сует, неблажен человек. Хотя и молится, и Бога любит, и аскет, а не покойный… в нем есть черта непокорности и осуждения – глава греха, – прелесть своего рода. Или дух власти, беснованье, и не дает покоя… А Божий человек – ему и во хлеве рай». (Написано в Покровском в сентябре 1910 года.)

А вот еще другие слова Григория Ефимовича о покое и беспокойстве: «Все спасение в том, чтобы быть осторожным и простым, и любви иметь без конца – тихой и покойной. А покоя нет – это прелесть, хуже пьяницы, пьяница на виду, а прелесть увидит только человек опытный и угодный Богу». (Декабрь 1910 года, СПб.)

Григорий Ефимович не раз давал практические советы по поводу того, как научиться находить и удерживать покой.

«В том у странников благочестие, – пишет он, например, в «Житии опытного странника», – что не нужно им на погоду роптать, потому что дурная и хорошая погода – все от Престола Божия». Научившись не роптать на погоду, а с благодарением принимать ее, Григорий Ефимович научился тому же покою и в других житейских обстоятельствах – в счастливых и несчастных.

О милостыне. «Кто подает, тот сам много испытал на себе, что дающая рука не оскудеет, и много получал. Дивные явления чудес за милостыню. Видишь, бедный едет на твоей лошадке, с отрадой и с сияющим светом. Что ж есть дороже? Отрады и покоя – помочь ближнему».

«Кто подает, тот все нужды поймет человека, потому что входит в дела бедности. А кто бедности не понимает, тот и далек от чужого горя… Его никакие слова не убедят, и Евангелие чуждое от него, поэтому далек от чужой напасти… Царство Божие не даром дается, и кресты разного рода, а милостыня выше всех добрых дел». (Написано в Покровском в сентябре 1910 года.)

Венец мученика. «На Тебя, Господи, уповаю, да не постыжусь в век. Буду хвалить тебя, враги мои не дают покоя. День и ночь ищут изловить меня, куда я иду, и там слова мои перетолкуют на свой лад и не дают покоя, озверели сердца человеков и благодать далека от нас. Скажу в душе моей, Боже, будь мне Творец и Покровитель, а враги следят и ставят облаву и пускают стрелы в душу и проникают сквозь своим хитрым взглядом и хотят отнять истину, но это не ими дано, не они и возьмут, а только навредят моим юношам. Но всем больны гоненья. Пока злые языки клевещут, даже много умерло от скорби: но это венец мученика.

И Христос страдал, и при кресте тяжела была минута. И крест Его остался на любящих Его и повседнесь пребывает, кто терпит за Христа. И враги посейчас есть и ловят и распинают истинных Христиан. Господи, тысячами ополчились на меня (Пс 93:3): “Доколе, нечестивые торжествовать будут, покажи птенцов Божиих. Скоро запугаешь, а духовно не отнять. Помните, юноши, как нас учит храм: слуха зла не убоимся, избавь меня, Господи, от человека злого, сохрани меня от притеснителя! О, как ополчились враги мои!..”»

Псалом 88 стих 51. «Господи поруганье рабов Твоих, которое я ношу в недре моем от всех сильных народов. Как поносят враги Твои, Господи, как бесславят слезы Помазанника Твоего. О, горе! Скажите нам, мы убили праведника: он не злословил нас, пойдем – покаемся, солнце померкло, и света уж нет! Поздно!.. А праведник от гонения цветет, и Бог его учит и славит красотой премудрости. Не скучай, душа, что поносят, крепись!.. Теперь копьями не мучат, а словами – больнее стрелы. И все стрелы слов больнее меча. Боже! Храни Своих!» (4 декабря 1910 года, СПб.)

О церковной власти. «В монашестве же нет спокойствия, а есть борьба: то с собственным телом, то с мирским духом. Разве это праведники, что в клобуках состязаются из-за Патриаршего Престола?.. Антоний Волынский, Сергий Финляндский!.. Разве этого нужно им искать и указывать? Нужно, чтобы Духом прониклись все и сами указали на человека: вот Патриарх. А такого нет, и его не выдумаешь. Подобрать можно по росту, по красноречию, так чтобы подходил к правительству, но чтобы Патриарх своим духом покрывал весь народ и чтобы в него и православные, и иноверцы поверили, – для этого нужно родиться и тихо, незаметно вырасти»[61].

В этой же беседе Распутин изложил свою программу: «А ты спасай самого себя. И как только ты почувствуешь, что ты в себе, как река в берегах, до краев – вот тогда все покажется ненужным: и слава, и деньги, и карьера. Советую ни на кого не обращать внимания. Никого не наставляй, но никого за ошибки не карай – и думай о спокойствии души. И тогда все вокруг тебя станет спокойно и ясно, и все прояснятся. Меня как поносили, чего только не писали обо мне, и врагов у меня все-таки нет; кто не знает меня, тот враг. Никому ничего худого не делаю, ни на кого не питаю злобы и весь на виду. Вот, как облака, проходит и злоба на меня, я не боюсь ее; поступай так и ты, и другой, и третий. Вот тебе и спасение в самом миpy…

Болтают обо мне зря, пишут неизвестно что, и больше худое. Но и помочь им я не могу. Слепые света видеть не могут, и Царствие Божие открывается только тем, кто подходит друг к другу, как дети. Другой заповеди я не имею и не ношу. А чтобы тебе было ясно, кто я, я скажу: я – Распутин»[62].

О прощении. «Как дыроватый мешок не сохранит в себе жита, так и мы ежели не будем друг друга прощать, а будем замечать в другом ошибки, сами же находиться к нему во злобе, то есть судить. Нам бы надо со смирением за ним заметить ошибки, да уласкать его, как мать сердитое дитя: она все примеря приберет и всяким обманом и ласками не даст ему кричать.

Хорошо бы и нам найти пример с этой матери. Найти и обласкать падшего, а наипаче быть самому осторожным и прошедши все опыты быть близко к Богу и показать свой пример и не от одной буквы, а быть на деле самому» (из «Жития опытного странника»).

Духовная сила и светлый ум. «Светлый ум – потому уметь Бога любить. Любовь Его целомудренная и ровныя, как весы! О! Часто изменяются весы – назвать прелесть. Прелесть така тонка, что о ней и слов не найдешь, – более чем паденье, искушение сейчас на виду всем, и сам увидишь и раскаешься. Но прелесть не увидишь, как в сору – мак, так и прелесть. Прелесть – покушал две ложки, а третья прелесть, то есть чувствует человек сыт, и довольно, а мы – еще – вот и прелесть в малой форме. Прелесть: помыслил – гульнул. Прелесть – не поговорил с братом, – прелесть в большой форме. Прелесть, когда охота молиться, а не молишься, и когда неохота не приневолишь себя – прелесть. Когда не получил просимого, – это прелесть своего рода. Прелесть людей считать грешными. Душа скрыта от грешных, а читают подвижники, и то за это впадают в грех, потому что не всегда в любви. А знание умолкнет и пророчество укротится, но истинная любовь никогда…»

«А вся прелесть от осуждения: как осудил и попал, – его же грех повторил со сладостью – это в большой форме прелесть, а зайдет в обманчивость, не будешь помнить, что делаешь. Прелесть всегда кажется новой, что и бывает». (Декабрь 1910 года, СПб.)

Об обретении мудрого мышления и слушании голоса Божия. «Первым мыслям давать значение – прелесть в большой форме, потому что бес всегда старается уловить на первых мыслях необдуманно. Обдумать нужно, но мудрить нельзя – прелесть в большой форме. Бойся разного предчувствия, потому более от лукавого, бойся всего – вот прелесть.

Предчувствия Божии не такие ясные, но благодатные, и голос мал, но долго звучит. Спроси себя, от Бога ли звук, и помолись, потом поверь, – сходи в храм, помолись, – продолжай тихому голосу верить. А от беса голос звучный и радостный, но беспокойный, и Бога будто слышишь, ясно, но мучительно, – это знай, бес». (Декабрь 1910 года, СПб.)

Бóльшая часть изречений Распутина – о гонениях и пользе гонений для души праведника:

«Господи, как умножились враги мои!.. Многие восстают на меня… В гоненьях Твой путь, Ты нам показал крест Твой за радость… Дай терпение и загради уста врагам…».

«Творец! Научи меня любить! Тогда мне и раны в любви нипочем, и страдания будут приятны».

«Боже, я – Твой, а Ты – мой, не отними меня от любви Твоей!».

Князь Жевахов оставил в своих воспоминаниях запись одной из проповедей Распутина: «Чтобы спасти свои души, надоть вести богоугодную жизнь», – говорят нам с амвонов церковных священники да архиереи… Это справедливо… Но как же это сделать?.. “Бери ‘Четьи-Минеи’, жития святых, читай себе, вот и будешь знать, как”, – отвечают. Вот я и взял “Четьи-Минеи” и жития святых и начал их разбирать, и увидел, что разные святые только спасались, но все они покидали мир и спасение свое соделывали то в монастырях, то в пустынях… А потом я увидел, что “Четьи-Минеи” описывают жизнь подвижников с той поры, когда уже они поделались святыми… Я себе и подумал – здесь, верно, что-то не ладно… Ты мне покажи не то, какую жизнь проводили подвижники, сделавшись святыми, а то, как они достигли святости… Тогда и меня чему-нибудь научишь.

Ведь между ними были великие грешники, разбойники и злодеи, а про то, глянь, опередили собою и праведников… Как же они опередили, чем действовали, с какого места поворотили к Богу, как достигли разумения и, купаясь в греховной грязи, жестокие, озлобленные, вдруг вспомнили о Боге да пошли к Нему?! Вот что ты мне покажи… А то, как жили святые люди, то не резон; разные святые разно жили, а грешнику невозможно подражать жизни святых. Увидел я в “Четьи-Минеи” и еще, чего не взял себе в толк. Что ни подвижник, то монах… Ну, а с мирскими-то как? Ведь и они хотят спасти души, нужно и им помочь и руку протянуть. Значит, нужно прийти на помощь и мирянам, чтобы научить их спасать в миру свои души. Вот, примерно, министр царский, али генерал, али княгиня какая, захотели бы подумать о душе, чтобы, значит, спасти ее… Что же, разве им тоже бежать в пустыню или монастырь?! А как же служба царская, а как же присяга, а как же семья, дети?!

Нет, бежать из мира таким людям не резон. Им нужно другое, а что нужно, того никто не скажет, а все говорят: “Ходи в храм Божий, соблюдай закон, читай себе Евангелие и веди богоугодную жизнь, вот и спасешься”. И так и делают, и в храм ходят, и Евангелие читают, а грехов, что ни день, то больше, а зло все растет, и люди превращаются в зверей… А почему?.. Потому, что еще мало сказать: “Веди богоугодную жизнь”, – а нужно сказать, как начать ее, как оскотинившемуся человеку, с его звериными привычками, вылезть из той ямы греховной, в которой он сидит; как ему найти ту тропинку, какая выведет его на чистый воздух, на Божий свет. Такая тропинка есть. Нужно только показать ее. Вот я ее и покажу.

Спасение в Боге… Без Бога и шагу не ступишь… А увидишь ты Бога тогда, когда ничего вокруг себя не будешь видеть…

Потому и зло, потому и грех, что все заслоняет Бога и ты Его не видишь. И комната, в которой ты сидишь, и дело, какое ты делаешь, и люди, какими окружен, – все это заслоняет от тебя Бога, потому что ты и живешь не по-Божьему, и думаешь не по-Божьему. Значит, что-то да нужно сделать, чтобы хотя бы увидеть Бога… Что же ты должен сделать?..

После службы церковной, помолясь Богу, выйди в воскресный или праздничный день за город, в чистое поле… Иди и иди все вперед, пока позади себя не увидишь черную тучу от фабричных труб, висящую над Петербургом, а впереди прозрачную синеву горизонта… Стань тогда и помысли о себе… Каким ты покажешься себе маленьким, да ничтожным, да беспомощным, а вся столица в какой муравейник преобразится перед твоим мысленным взором, а люди – муравьями, копошащимися в нем!.. И куда денется тогда твоя гордыня, самолюбие, сознание своей власти, прав, положения?.. И жалким, и никому не нужным, и всеми покинутым осознаешь ты себя… И вскинешь ты глаза свои на небо, и увидишь Бога, и почувствуешь тогда всем сердцем своим, что один только у тебя Отец – Господь Бог, что только одному Богу нужна твоя душа, и Ему одному ты захочешь тогда отдать ее. Он один заступится за тебя и поможет тебе. И найдет на тебя тогда умиление… Это первый шаг на пути к Богу.

Можешь дальше и не идти, а возвращайся назад в мир и становись на свое прежнее дело, храня, как зеницу ока, то, что принес с собою. Бога ты принес с собою в душе своей, умиление при встрече с Ним стяжал и береги его, и пропускай через него всякое дело, какое ты будешь делать в миру. Тогда всякое земное дело превратишь в Божье дело, и не подвигами, а трудом своим во славу Божию спасешься. А иначе труд во славу собственную, во славу твоим страстям, не спасет тебя. Вот это и есть то, что сказал Спаситель: “Царство Божие внутри вас”. Найди Бога и живи в Нем и с Ним и хотя бы в каждый праздник, или воскресенье, хотя бы мысленно отрывайся от своих дел и занятий и вместо того, чтобы ездить в гости или театры, езди в чистое поле, к Богу»[63].

Вот еще одна проповедь Григория Ефимовича: «Любовь есть идеал чистоты ангельской, и все мы братья и сестры во Христе, не нужно избирать, потому что ровные все мужчины и женщины, и любовь должна быть ровная, бесстрастная ко всем, без прелести, и тот человек совершенно может любить, который находился вообще спасающийся без всякой прелести и ровный во спасении и без больших порывов не предавался никаким видениям бесовским, ни к сребролюбию, то эти люди могут любить не избираемые: ни молодости девы и ни старости семидесяти лет. У них одинаковая картина мягкого прелестного сердца: должны любить одинаково не более и не менее, ту и другую, тогда истинно любители во Христе. А будем избирать лица, а не души – это бездна ада совершится на тех любителях, которые так ищут. Вообще те могут любить, у которых идеал любви с детства еще и всякое послушание кажется не в силу и невмоготу, с этими людями вообще Бог не предстоит: хотя Он всегда от нас не отходит, но когда послушание кажется противным и невмоготу, в это время Бога в нас нет, а любви окажется с женщинами убийца, себя убьешь и погубишь вовек.

Ах, как надо осторожно, изо всех прелестей это вам и прелесть, а любить надо, если их не полюбишь, то несовершенный человек, не имеет славы духа, а нужно совершенному и совершенствоваться, это необходимо, и не обманывать себя, что совершенный, и во всем далеко отстоим. Так нужно быть совершенным, чтобы молодые девы, старые, взрослые и в преклонных летах, не находились в струпьях или разных болезнях, так любить, как своих родных и маленьких детей, приветство во Христе, зло и рана не приблизятся вовек, и всякий яд не повредит спасающему. Этот дар приходит не в один год, а дожидаются много лет идеала любви»[64].

А вот отрывки из писем Григория Ефимовича домой (1909):

«Тишина у Бога – мы любим Бога, и любовь кроткая».

«Сладкие детки! Вечером гуляйте, а днем будьте пай и слушайтесь. Послушанье – небо, а непослушанье – земля».

«О(льга), молись, чтобы свет воссиял над вашим домом и порадовал».

«Милые нищие и радость их неизмерная. Мы все нищета, а кто себя не считает нищим, тот мучитель и себе купил ад земной. Еще не умер, а купил ад на земле».

«Доброта на нас, храни ее. И всегда радость о Боге и кротость».

«Любовь есть свет, и ей нет конца, а свет не утонет, и любовь евангельская не устанет».

«Боженька у нас и в нас, а мы не видим, вот скоро рады, а Боженька с нами будет, а когда мы не пай, то скучны, и Боженька запрячется.

Люби рассуждать премудро, и Бог любит. Незнакомый язык люди не поймут, а разумеют потом. Молись, куда едешь, или идешь, везде подумай. Вот это и молитва».

– «Сладкие детки, вот наступает весна, и цветочки цветут, и то же время наши души растут, т. е. приятно вы станете гулять и Боженька на вас с высоты веселеньким глазком будет взирать. А вы Боженьки не видите, а Боженька с вами на прогулке, потому и приятно, и маленькие ангелки хранят вас. И с Мамой вашей Боженька на кровати. Ей весело, а нам больно, п.т. мы смотрим не по-Божьему, а по-своему. А Мама лежит с ангелками, она и радуется, а нам горе. Папочка не скучай! Маме приятно, а потом она долголетняя, еще маленько то совершенно здоровая.

Золотые детки, я ведь по вас заскучился. Как вы по горам ходите? Ну да, и Бог ходил по горам с учениками. Ан: очень пай, и М. и Ал. Я накупил вам всего веселого у Боженьки, много, и вот расскажу вам. В пещере были. Как вам показалось? Правда хорошо (Массандра), только мало молились. Надо кому-нибудь молиться. Ну да после кого-нибудь Бог укажет своего избранника. Т. как тебе природа хороша. Да, очень вам приятно ходить у моря.

Дорогусеньки, радуйтесь во Господи, как вы здесь радуетесь. Я ценил, уже не могу цены дать вашему месту. Помните все ценности природы. Это ваш покой. Еще есть увлеченья, это мука, а бороть сил нет, а любовь покроет все».

«…Деточки, ласковые мои! Неужели мы скоро увидимся? Да наступит рай весны и будем видеть свое назиданье. Где мы были с вами в (…) сладко видеть Духа Божьего. Когда душа рада, Дух с нами. Но Дух на искреннюю беседу Бог к нам сходит и умудряет и Ангелы радуют несомненно я с вами. В том месте и против этого места даже на небе луч вашего дворца бывает, часто где беседую и люди чувствуют себя на облаках. Деткам на память и в успокоенье. Маленькому на спокойство и на сон, на здоровье ножке не болеть. Достойная есть с тобой».

* * *

Из «Жития опытного странника». «Так нужно быть на все приготовленным и не в научном настроении духа. Если не будешь искать корысти нигде и стремиться, как бы утешить, призовешь Господа душевно, то и бесы вострепещут от тебя, и больные выздоровеют, только бы все делать не от гнусной корысти. А будешь искать каких-нибудь случаев для брюха, для славы, для сребролюбия, то не получишь ни здесь, ни там, то есть ни небесного, ни земного, а будешь стараться, действительно Господь даст, в чем нуждаешься, и получишь, что тебе надо. Враг же сатана всегда ждет и ищет случая, как бы искусить, и говорит, побеседуй погромче для своей славы и покрасноречь для брюха! И ах – сатана как лиса, сверток много, много. Все это пережито мною! Нет, не нужно просить и беседовать для славы своей – это будет только беспокойство – не дадут и не получишь, не приобретешь ни в земное наслаждение, ни в небесную радость.

Если будешь себе приобретать, то не украсишь ни храм, ни себя, а будешь живой мертвец, как в Евангелии говорится. Вот ученость для благочестия – ничего! То есть я не критикую букву – учиться надо, но к Богу взывать ученому не приходится. Он все на букве прошел и не приходится ему к Богу взывать. Буква запутала ему голову и свила ноги, и не может он по стопам Спасителя ходить. Действительно есть и ходят по стопам Спасителя, но только очень помешало им настоящее время. Спутана вся Россия и не признает в ней паства своего пастыря, то есть на родине надо любить родину и в ней поставленного батюшку-царя – помазанника Божия.

В святых Житиях сказано: нужно себя везде и повсюду проверять и исследовать. Действительно, нужно всегда себя проверять, я с этим согласен, только в середину точки зрения, а не до крайностей. От крайностей человек помышляет, например, что в нем нет любви истинной. Я люблю не от сердца, а вижу у человека недостаток в чем-нибудь и жалею, а любовь далеко от меня отстоит, я недостоин любить и Бог не дал мне любви, как брат, например, любит. Что же получается? А выходит, что на Бога приносят хулу, что Он не дал любви. После этого отражается, что человек считает себя действительно недостойным. В таком случае не нужно думать о себе, что во мне любви нет, а просить наипаче Всевышнего, чтобы Он наказал мне любовь истинную и научил. Так Он научит!

Можно и помышлять иногда, что не отбери у меня, Господи, любовь чистую, и люблю довольно, и пускай она, любовь, во мне торжествует во славу Христа и уповать на Высшие Силы. А больше добиваться любви до крайности нельзя! А какую Бог дал, такая пусть и будет! И так нельзя никому советовать, что “люби более”, на все надо присматриваться строго, потому что человек любит искренней душою, а враг хитрый по этому поводу и представит картину: “ты еще не учился любить, не достоин грешник, любят не так, а ты люби одного Бога, ходи с поникшей головой, не радуйся!”

Нет, Бог веселых от рая не отказал, а наипаче их возлюбил, но только веселиться нужно во Господа. Вот еще враг хитрый задает такие фразы и научает: “пустынники молились и постились, и Сам Господь 40-дневный пост нес, а ты что за человек, за молитвенник и за постник, попостуй и соединись с Господом”. Вот мы и начинаем пестовать и молиться недели, не спрося ни у какого старца, а сами от себя. Что же получится?

Получится самомнение и в глазах картина, что из подвижников подвижник и будет видение и голос от иконы и потом что же? Враг так сумеет подойти с божественной стороны, что и срисовать никак невозможно. С большого поста, от физической усталости заболевает спина и нервы расстраиваются, и не хочет человек разговаривать ни с кем. Все кажутся в очах его из грешников, нередко голова кружится, от слабости падают на пол и часто становятся ненормальными. Вот где нас добил враг, где нам поставил сети: в посте, в молитве доспел нас чудотворцами и явилась у нас на все прелесть. Тут-то мы и забыли и дни, и часы, и Евангельское слово отстоит далеко от нас. Нужно брать пример самый легкий, с животных, с лошадей. Посмотри: если на сытой лошади поедешь, она не убьет; на голодной – устанет; держись середины, тогда не убьет, не пристанет, а как раз добежит до станка. Так и молиться надо немного, а думать побольше, наипаче в Великий Пост помышлять: “помяни мя, Господи, во Царствии Твоем”».

После смерти Григория Ефимовича к великому разочарованию его врагов и газетчиков оказалось, что он не оставил после себя ни копейки денег. Однако осталось нечто более ценное – слова, записи, мысли и размышления, способные сделать человека не просто миллионщиком, но, как говорил Григорий Ефимович, миллионщиком духовной жизни.

Незадолго до расстрела семьи император и Александра Федоровна попросили доктора Деревенко незаметно от стражи вынести шкатулку, в которой находится «самое ценное для них». Доктор Деревенко выполнил просьбу царской четы. Передавая шкатулку Николаю Александровичу, доктор спросил о ее содержимом, полагая, что там находятся редчайшие драгоценности. «Здесь самое ценное для нас: письма Григория», – ответил царь.