Читать книгу Сильнейший заговор на смерть - Олег Колмаков - Страница 6

Ближе к обеду от спячки отошёл и пятый этаж.

– О! Кажется, проснулись… – подметила супруга, суетившаяся на кухне и вдруг заслышавшая сверху отдалённый шум и какие-то разрозненные шаги.

Как акустики на подводных лодках мы замерли, прислушиваясь к любому шороху или стуку, доносившемуся с пятого этажа. Меж тем, там наверху, постепенно всё пришло в некое организованное движение. Задвигалась мебель, участились звуки шаркающих шагов, мы уже могли расслышать отдалённые голоса и чей-то отрывистый смех. После чего, звуки сверху переместились куда-то ближе к квартире Татьяны Ивановны. И вот, мы их вновь услышали уже на лестничной площадке.

– Вроде бы, вчерашние гости уходят… – едва ли не шепотом предположила Лена. На её лице вновь появилась улыбка радости и удовлетворения. – …Слава Богу, это наконец-то случилось.

– Им, уж давно пора было бы свалить… – поддержал я супругу.

Словно табун лошадей, цокая, топая, прыгая, сбегая и семеня, многочисленные шаги начали спускаться по подъездным ступенькам вниз.

– Блин, сколько ж их было там, в квартире? – шепнула Лена, очевидно опасаясь спугнуть тот самый момент, о котором мы только и делали, что мечтали на протяжении едва ли не трёх последних суток. Боялась, что гости вдруг остановятся, передумают разъезжаться по домам и вновь вернуться на пятый этаж, снова превратив наш дом в ад.

– Человек двадцать. Не меньше… – ответил я, прислушиваясь к подъездным звукам.

– Если не тридцать… – поправила меня супруга. – …Первые, похоже, уже выходят из подъезда, тогда как последние только-только покидают квартиру.

И вот, наконец-то наступила долгожданная тишина не только в подъезде или на улице, но и над нашими головами. Я вплотную приблизился к своей супруге.

– Быть может, самое время кое-чем заняться? – я шепнул ей на ухо.

– Чур, я первая в душ… – правильно поняв мой намёк, Лена направилась в сторону ванной комнаты. – …Расстели постель.

Воодушевлённый ближайшими перспективами, я включил сыну мультики и быстренько метнулся в спальню. Однако кое-какие обстоятельства несколько остепенили мою былую прыть. Дело в том, что я вдруг услышал звук автомобильного клаксона, донёсшийся откуда-то с улицы. Он был достаточно настойчив, потому и моё сердце слегка ёкнуло. Дабы опровергнуть свои самые неприятные предчувствия, я осторожно выглянул в окно.

Тут-то я и замелил подъехавшую к дому машину. Автомобиль был достаточно дорогим и весьма престижным. Из салона данного транспортного средства вышло пятеро человек, устремив свои взгляды куда-то вверх, чуть выше нашего этажа.

– Лариса!.. Лариса!.. Лариса!.. – принялись хором скандировать подъехавшие.

– О!.. Кого я вижу? – ответил им женский голос, принадлежащий хозяйке квартиры с пятого этажа. Очевидно заслышав сигнал автомобиля, она поспешила выйти на свой куцей «французский» балкончик.

В ответ один из гостей потряс над своей головой прозрачным пакетом, полным бутылок со спиртным.

– Так чего ж вы на улице стоите? Живо поднимайтесь! – радостно выкрикнула Лариска, заслышав стеклянный перезвон алкогольной тары.

Как вы, наверное, и сами успели догадаться, с любовными утехами мне пришлось круто обломаться.

Шумной компанией новые гости поднялись наверх и пошло-поехало.

Вначале зашумели дети. Они принялись кататься по квартире на скейтборде. Из одной комнаты в другую, из зала на кухню, из одного угла в другой. Снизу данные перекрёстные катания (практически по голому бетонному полу), воспринимались не иначе как грохот движущегося по рельсам трамвая. И это в буквальном смысле, прямо над твоей головой.

Потом гости уселись за стол. Не поверите, но мы слышали едва ли не каждый тост, произносимый ими в относительной тишине.

– Давайте выпьем за придурков с улицы Химиков, уступивших нам квартиру фактически за бесценок! – вещал мужской бас.

– Нет-нет!.. Уж лучше выпить за стариков с Лермонтова, согласившихся перебраться в тевризскую деревеньку… – заверещал женский голосок.

После чего вновь началась истеричная веселуха, с музыкой, танцами и скрипом передвигаемых стульев. Для нас та массовка оборачивалась тряской стен и обсыпавшейся штукатуркой.

Однако очень скоро беспечный смех и неистовое выражение дикой радости, вдруг начали перерастать в короткие перебранки и шумную ругань. Закончилось же та внезапная конфронтация битьём посуды. Об пол, то есть, о наш потолок с раскатистым грохотом разбивались тарелки, блюдца, стаканы и иная посуда. То в одном углу нашей квартиры, то в ином, вдруг «рвались» одиночные заряды столового фарфора. В конечном итоге, на наш потолок разом ссыпалось что-то шумное и звонкое. Будто бы кто-то наверху разбил трёхлитровую банку с металлическими шариками, которые одновременно рассыпались над всеми помещениями нашей квартиры.

Здесь-то и выяснилось, что скандал был устроен хозяевами восемнадцатой квартиры, в то время, как гости, очевидно, пребывали сейчас в недоумении от развернувшегося там скандала.

Лариска орала на своего мужа отборнейшим матом, обвиняя последнего в жопорукости, тупизме, трусости и прочем, и прочем, и прочем. Не оставался в долгу и Альберт, обзывая жену последней блядью, жмоткой и конченой алкоголичкой. В общем, как мы, так и гости пятого этажа, узнали о хозяевах квартиры с бассейном, весьма щепетильные подробности.

Закончилась же та ругачка с битьём посуды, откровенным рукоприкладством. После очередного Ларискиного нецензурного оскорбления, Альберт засадил-таки своей ненаглядной жёнушке по морде. Та завизжала как резанная и, похоже, тотчас схватилась за телефон.

«Милиция!.. Милиция!.. – орала она на всю округу. – …Выезжайте немедленно… Меня зверски избили… Я едва могу стоять, говорить и дышать…»

Кто-то из гостей, кажется, попытался отговорить хозяйку от столь кардинальных мер, пробовал её урезонить и даже собирался отобрать у неё телефон. Однако Лариска была непреклонна. Она требовала мести и готова была идти в том направлении до победного конца.

Прибыл наряд полиции. Вывели главу семейства из квартиры, сопроводили до своей машины, они усадили того в свой «воронок».

Именно тогда я опрометчиво и посчитал, что «концерт по заявкам» наконец-то окончился. Но не тут-то было. Наверху, действительно стало значительно потише. Музыку уже не включали. Как говорится, не было особого повода. Гости не разошлись, но были уже значительно спокойней. Целиком и полностью они переключились на успокоение Лариски, которая так и продолжала рыдать, проклиная своего непутёвого супруга. Вот такая сибирская «Санта-Барбара», за которой мы могли наблюдать, едва ли не вживую.

Предполагаю, что на этом самом месте у кого-то из читателей могут возникнуть некоторые сомнения: дескать, каким-таким образом я мог описывать события, происходящие этажом выше? Причём, в столь пикантных подробностях. Ведь меня там вовсе не было, потому и не мог я знать, что в действительности происходило в квартире пятого этажа.

Повторюсь, слышимость у нас была такова, что мы с супругой могли запросто различить не только отдельные слова или фразы, мы отлично слышали практически всё, что произносилось и происходило над нами, до самого последнего слова, стона, скрипа и вздоха. Всему виной было сорванное с пола деревянное покрытие в квартире этажом выше, а также акустика вышеозначенных помещений, объёмных и фактически пустынных, легко и запросто отражавших, а значит и увеличивающих звучание, даже самого незначительного звукового колебания воздуха.

Итак, наверху как будто бы поутихли. Вроде бы уже можно было спокойно укладываться спать. Но тут вновь начала чудить соседка сверху. Она распахнула окно и принялась орать в темноту ночи нечто совсем уж нелогичное.

– Где ты, Алик?.. Почему ты меня покинул?.. Отчего ты оставил меня одну?.. – при этом Лариска рыдала и завывала так, что её могли запросто услышать на другой стороне Иртыша. – …Зачем вы забрали его у меня?.. Верните, немедленно верните моего мужа!.. Алик, родимый!.. Ведь я жить без него не могу! Прошу тебя, вернись…

Представьте, свидетелями какого абсурдного представления мы стали в тот поздний вечер. Будто бы не она сама, не Лариска, часом ранее сдала своего благоверного в «ментовку», а он сам поспешил покинуть стены отчего дома. Тут одно из двух: либо бабёнка, за три дня гулянки, допилась до каких-то там «белочек»; либо действительно всему виной была некая анормальность квартиры пятого этажа, которая ныне повлияла на психику несчастной женщины, и о которой неоднократно говорила мне соседка, Татьяна Ивановна.

– Павел, а может, ну её на хрен, эту квартиру?.. – меня вдруг тронула за плечо супруга. – …Ты только представь, чего ещё можно ожидать от этих неадекватов. Давай посмотрим объявления. Подыщем себе квартиру на последнем этаже, так чтоб никто по нашим головам более не ходил.

– Нет-нет. Тут дело принципа… – мне пришлось отрицательно покачать головой. – …Точнее, не так. Я ни в коем случае не могу допустить того, чтобы тупорылое хамло взяло верх над здравым смыслом. Слишком многое в нашей стране, мы им уже безвозвратно отдали и позволили. Быть может потому, и живём мы сейчас так хреново.

Да, и где нам найти ещё одну, бесплатную хату. Десять тысяч в месяц, а то и двенадцать – сама должна понимать, на дороге не валяются. В общем, я не намерен опускать руки в борьбе за своё благополучие. Ну, а сдаться, мы всегда успеем.

– Может, нам попросить ту же Лариску, чтоб она помогла нам с оформлением ипотеки?.. – пошутила Лена. – …Тогда и мы от них отстанем, и они нам будут по фигу.

– Уж лучше завтра, я попробую заглянуть к нашему участковому. Попытаюсь действовать по закону. Очень надеюсь на то, что этот самый закон всё ещё на стороне законопослушных граждан.