Читать книгу Непрошеные или дом, с которым мне «жутко» повезло. Премиум-издание: четыре книги в одной - Олег Колмаков - Страница 8

Моё нынешнее пробуждение оказалось чрезмерно тягостным. Будто провел я минувшую ночь, не в своей постели, а в некоем тренажёрном зале. Мои мышцы ныли и болели буквально по всему телу. Открыв глаза, осмотрелся. Быть может, где-то рядом всё ещё валяется тяжелоатлетическая штанга или, на крайний случай, двухпудовые гири (шутка).

В комнате я был совершенно один, никаких следов присутствия посторонних. В глаза бросалась очень смятая и искомканная постель. А простыня, так и вовсе была скручена, едва ли не в жгут.

Не уж-то, и на сей раз, это был лишь сон? А может и в правду, мной овладела некая форма сумасшествия, о которой я осторожно предполагал ещё ночью.

Текущий день я попытался провести в непринуждённых беседах со своими многочисленными подчинёнными и коллегами по работе. Говорил я с ними, о всяких пустяках. Темы или суть, тех случайных диалогов меня заботили в меньшей степени. Более важной для меня оставалась, ответная реакция собеседников. Уловят ли они какие-либо, произошедшие со мной перемены. Быть может, кто-то из моих собеседников подметит в моем поведении какие-то неадекватные реакции, жесты, эмоции, мимику и тому подобное. Короче, я искал хоть какое-то подтверждение своим, возможно приобретенным паранойям. Ведь не может же, право, один и тот же человек быть невменяемым в ночное время (видеть призраков, общаться с ними и совокупляться) и совершенно иным, вполне адекватным, днём.

«Если «крыша поехала… – рассуждал я про себя. – …То ни днём, ни ночью ты её уже не остановишь».

Однако все было, как будто бы по-прежнему. Никаких шокирующих, ответных эмоций; подленьких колкостей у меня за спиной или подозрительных смешков в мой адрес. Похоже, для всех я был таким же, как и всегда. Лишь внимательная секретарша Леночка, от которой трудно было что-либо утаить, сразу подметила мой, слегка помятый вид и некоторую утреннюю рассеянность. Ну, а ближе к концу рабочего дня я и вовсе думать забыл о своих прежних подозрениях. Именно тогда мне и позвонил Сашка Никифоров, один из тех, кто помогал мне в субботу с переездом.

– Олег, мне необходимо с тобой встретиться. Хотелось бы кое-что обсудить и кое с кем тебя познакомить.

– Какова будет тема предстоящей дискуссии? – переспросил я, в том же, наигранно-серьёзном тоне, в коем и было высказано неожиданное предложение.

– Брата моего, Костю, помнишь? – издалека принялся разъяснять Никифоров.

– Ну, конечно. По-моему, он служит в милиции.

– Именно так, участковым… – подтвердил Сашка. – …Вчера заходил ко мне. С часок мы с ним поболтали. Я рассказал Костяну о твоем невероятном обмене. А уже сегодня, он мне перезвонил.

По телефону мы с ним общаемся довольно-таки часто, быть может, даже чаще и дольше, нежели это происходит во время наших личных встреч. Болтаем обо всем подряд. Возможно, и этому разговору я бы не придал особого значения. Да, только братан мой, был нынче каким-то чересчур перевозбужденным.

Потому, собственно, и перезвонил я тебе.

Так вот. Костя утверждает, будто бы его друг и коллега… Кстати, твой новый участковый, может поведать тебе невероятные истории о жильцах дома, в который ты нынче заселился. Дескать, есть в этом доме некая мистика. В общем, собирайся. Вечером поедем в оперпункт к участковым. С меня машина, с тебя водка и приличная закуска.

Честно сказать, не очень-то меня прельщало поить каких-то там участковых. Один из которых (за мой же счёт), ещё и будет меня в чём-то поучать. Мне и вчерашнего мента, с его тупыми расспросам и непонятными намёками, вполне было достаточно. Потому и ответил я на предложение друга определённой неохотой.

– Саня! Давай, в другой раз.

– Зря отказываешься… – настоятельно подчеркнул Сашка. – …Брат говорит о том, что именно ты, о том уж точно не пожалеешь. А Костя понапрасну трепаться не станет. Ведь ты его знаешь…

Не сказал бы о том, что всё, имевшее отношение к моему нынешнему жилищу, нынче имело для меня абсолютно первоочередной интерес. Просто, слишком уж много совпадений, случайностей и неожиданностей произошло со мной за неполные трое суток. Впору было говорить о неких тенденциях и закономерностях. Накопились у меня, и кое-какие вопросы, требующие конкретных и немедленных ответов. И возможно, тот участковый смог бы открыть мне глаза на кое-какие факты. Потому, немного поколебавшись, я все же согласился.

– Ну, хорошо. В котором часу тебя ждать?..

Около семи вечера мы подкатили на Сашкиной служебной машине к высокому крыльцу опорного пункта милиции, расположенного в полу километре от моего нового жилища.

– Родная милиция, меня бережет… – поднимаясь по ступенькам, торжественно продекларировал Александр. После чего, обратился уже ко мне. – …Сейчас ты познакомишься со своим участковым. И если появятся проблемы… Ну, там… С соседями или местным хулиганьем. Ты можешь смело обратиться к нему за конкретной помощью. Кстати, все забываю тебя спросить: как тебе на новом месте?

– Нормально. Обустраиваюсь, кое к чему привыкаю, – сейчас мне вовсе не хотелось вдаваться в излишние подробности своего нынешнего совсем неординарного быта. В двух-трех словах, сделать это было практически невозможно. А начинать длинный монолог не позволяло время. Тем более что нас, уже поджидали.

Костя, тот самый младший брат Никифорова, стоял у входных дверей. Ещё двое мужчин в форме стелили на сдвинутые рабочие столы газеты и гремели пустыми стаканами.

– Ну-с, братцы, с чего начнем?.. – оказавшись за импровизированным столом, потирая руки, поинтересовался Костя. – …Отметим новоселье? Или?..

– Или… – ответил я коротко. – …Давайте поскорее перейдём к главному.

После неофициального представления и непродолжительного знакомства, мне уже было понятно, что участковым, закрепленным за нашим участком, в последние двадцать лет являлся капитан милиции Михаил Круглов.

Этот самый капитан выглядел лет на шестьдесят. На самом же деле (как это позже выяснилось), он только-только отпраздновал юбилей своего сорока пятилетия.

«Результат борьбы с самогоноварением… – именно так прокомментировал данное несоответствие сам Круглов. – …Всеми силами, в том числе и жертвуя своей собственной печенью, мы непримиримо уничтожали эту заразу».

А впрочем, невзирая на запойный вид участкового, его редкостной для наших дней компетентности и осведомлённости в подотчётной ему сфере, мог позавидовать любой оперативник.

– Когда я принял микрорайон, мне было лет двадцать пять, и твой нынешний дом считался ещё вполне благополучным… – после пары тостов наш капитан разговорился. – …Хоть и были там, в основном коммуналки, а всё ж жили в них нормальные работяги, коих всегда можно было припугнуть профкомом или, к примеру, товарищеским судом. Да, собственно, к этим мерам я фактически и не прибегал. Вполне достаточно было моего сурового разговора.

Старшей по дому, долгое время была там Юдина Полина Никитична, боевая и энергичная тётушка. Еже ли субботник вокруг дома организовать, либо мирно разрешить какой-то бытовой конфликт – так это, она запросто.

– Да, знаю я её, знаю. Уже успели познакомиться… – прервал я Круглова. Мне вовсе не нужны были столь ветхие подробности. И, вообще, я уже всерьёз начал подумывать о том, что зря мы сюда приехал. Положа руку на сердце, не много б я и потерял, не узнав, как в прошлом веке организовывались коммунистические маёвки, местного масштаба.

Меж тем, капитан посмотрел на меня пристальным, отчасти странным и пугающим взглядом. Было в нём нечто среднее, между внезапным испугом и непонятным удивлением.

И, тем не менее, Круглов остался невозмутим. Он продолжил повествование, никоим образом не отреагировав на мою беспардонную реплику.

– В криминальные сводки, дом номер два, по улице Вокзальной начал регулярно попадать в первой половине девяностых. Когда мужчины, главы семейств, один за другим принялись терять свои основные рабочие места. Кто-то подпал под сокращение; кого-то отправили в вынужденный и почти бесконечный отпуск. А кого-то… Как, к примеру, дядю Лёшу. Просто-напросто досрочно спровадили на пенсию. Вот, кстати, и он… – при этом капитан вытянул из увесистой папки пожелтевшую фотографию. В ней я тотчас узнал своего вчерашнего соседа. – …Оставшись безработными, каждый из них выживал, как мог. Подторговывали, подрабатывали, калымили, подворовывали. Даже мне, на кое-что приходилось закрывать глаза. Понять-то их было можно. От безнадёги и безысходности. От неё же и чрезмерное злоупотребление алкоголем. Причём, пили они по-чёрному.

– Как это, «по-чёрному»?.. – усмехнулся я. – …Баню по-чёрному, это я знаю, приходилось однажды париться. Тогда как, про «чёрную пьянку» впервые слышу.

– А это, когда запой не имеет: ни конца, ни края. Когда в глотку вливается все, что может гореть. Так, кстати, и сгорели они все. Общим скопом.

Как сейчас помню: весной дело было. А в каком году, уже запамятовал.

Однажды, Петька-хулиган флягу с техническим спиртом откуда-то в дом притащил. Во втором подъезде у них комнатушка имелась, вроде предбанника. Бабы там, днём стирались, да бельё сушили. А зимними вечерами, когда на улице холодно, мужики в том кильдыме собирались в карты или домино резаться. Там-то и выставил свой «трофей» Петруша. Как сели всем гуртом, как выпили – так через час, одиннадцать трупов и вынесли. Не поверишь. Все взрослое мужское население целого дома, в раз, метилом траванулось.

– То есть, как?.. – честно говоря, я несколько отвлекся. Потому и не сразу успел уловить смысл сказанного.

– А вот так. Сели, выпили. А минут через десять, принялись корчиться в предсмертных судорогах. Хоть «неотложка» и приехала практически сразу, однако было уже поздно. Вот они. Все одиннадцать наших «красавцев»… – Круглов аккуратно разложил рядом с фотографией дяди Лёши, ещё десять стареньких снимков. – …Каждый из них в своё время условный срок успел схлопотать. Потому и попали их фото в мой «архив».

Я вглядывался в лица тех скоропостижно скончавшихся мужичков, при этом, меня не покидала странная мысль о том, что всех этих несчастных я видел буквально вчера. Причём, так же реально, как и сейчас мог созерцать участковых, сидевших напротив.

Не было и тени сомнений в том, что на фотографиях были запечатлены те же самые люди, с которыми я накануне чуть было, не «хлебнул» стакан спирта. Возможно, того самого, технического, с примесью метила.

«Что ж это, все-таки было? Сон? Мистическое видение, как эхо былой трагедии? Быть может, некое пророчество или чья-то очень злая шутка? А может, неполная осведомлённость капитана? Его откровенный розыгрыш? Ведь должен он, хоть чем-то, пусть и лживыми байками, но «отработать» выпитую нынче водяру».

Так или иначе, но в проявление каких-либо сверхъестественных сил верить я по-прежнему отказывался. Считал, что любому невероятному явлению, рано или поздно, обязательно найдется простое и вполне обыденное объяснение.

– Тогда… Имею в виду время, после того самого злополучного отравления. Кое-кто высказывал мнение о том, что к смерти мужиков причастна Изольда Каземировна Шмальц. Предельно замкнутая, набожная и очень своеобразная женщина, проживавшая именно в твоей нынешней тринадцатой квартире… – участковый все говорил и говорил. Казалось, этот экскурс в историю доставлял ему особый вид удовольствие. – …Об Изольде можно рассказывать до бесконечности. Однако я лишь краткими штрихами попробую обрисовать образ той придурковатой, самой себе на уме старушки.

Всю свою жизнь Изольда преподавала в школе химию. Возможно, именно поэтому и попала она тогда под подозрение соседей. Жила-то Каземировна одиноко, обособленно и всячески старалась отмежеваться от соседей-люмпенов. Причисляла себя к высшей «касте», тогда как остальные для неё были простым быдлом, некими отбросами общества.

В первые годы Перестройки Изольда, кажется, пыталась отыскать свои польские дворянские корни. Писала всякие запросы, чего-то там добивалась. Но, видать безуспешно. А после, ударилась в оккультные науки.

Лично я, всегда считал и по-прежнему придерживаюсь мнения о том, что сорок лет учительского стажа – это вовсе не выслуга. Это – уже диагноз. По-видимому, проблемы с психикой у Изольды начались ещё со школы. А дальше, на них наслоились ещё и многочисленные старческие неврозы. Короче, мозги у нее свихнулись основательно. В буквальном смысле, она заваливала меня жалобами на своё окружение. В то время как сама, устроила из своей квартиры тараканий рассадник. Не поверишь, но эта женщина жрала уличных голубей. Откроет окно кухни и хлебушка на подоконник покрошит. Голуби птицы глупые. Налетят стаей, а она, хлоп, и закроет то окошко. Кто из пернатых вылететь не успел, тот в её суп и угодит. Пугала Изольда и своих соседей. То утечками газа, то ночными гуляньями по тёмному подъезду со свечкой в руках.

– Чего ж ты сразу не упаковал её в «психушку»? – поинтересовался Костя.

– Нельзя. Ведь она «заслуженный учитель». Бывший депутат и так далее. Да и чё греха таить. Не плохим она была осведомителем. Из моря полоумного бреда, которым Изольда заваливала меня в своих жалобах и обращениях, я всегда мог отсеять «ручеёк» полезной для себя информации. К примеру, она первой сообщила мне о массовом отравлении. Позже, я узнал от нее и о том, что Надька (жена Петьки, притащившего флягу с отравой), оставшись без мужа с тремя детьми на руках, повесилась в том же самом злополучном предбаннике.

К слову сказать, после смерти мужиков, не каждая вдова шибко долго горевали по поводу ушедшего из жизни мужа. Изольда с завидным постоянством сообщала мне, кто из женщин принимала у себя в ту или иную ночь какого сожителя. С её помощью я задержал не меньше десятка рецидивистов и уголовников, объявленных в федеральный розыск. Ну, сам посуди, Костя: стоило ли мне отказываться от своих глаз и ушей в криминальном доме?

– Так ведь, именно она тебе, в конце концов, и подкузьмила. Со своим-то газом, – хмыкнул в ответ Константин.

– Что верно, то верно. Меня лишили звания. В течение года я так же не получал ни каких премий, – тяжело вздохнул капитан.

– Чего ж, так строго? – удивился Сашка.

– А как иначе?.. – спокойно ответил Круглов. Похоже, он и сам считал то наказание вполне справедливым и адекватным. – …Ведь столько народу в том взрыве погибло. Столько жертв, мама не горюй.

– Постойте-постойте… – оживился уже я. – …О каких жертвах идет сейчас речь? Если вы имеете в виду взрыв бытового газа, произошедшего в нашем доме. Так, на сколь мне известно, случился он днём. И вреда бы никакого вреда он людям не причинил.

– Парень! Интересно узнать, кто наплел тебе этой ерунды?.. – рассмеялся капитан. – …Предположу, что риэлтор, когда навяливал тебе эту проклятую квартиру.

– Ошибаешься, капитан… – язвительно произнес я в ответ на обидный для меня смех. – То была ваша любимая Полина Никитична, старшая по дому.

– Когда ж, ты её видел? И, самое главное, где? – кажется, Круглов всерьёз настроился нынче покуражиться. Ведь каждый новый его вопрос звучал во все более и более издевательском тоне.

– Да, уж второй вечер подряд, мы встречаемся с ней на лестничной площадке, – я ни в чем не желал уступать участковому.

– Молодой человек… – тяжело вздохнул милиционер. – …Не сочти мои слова за упрёк, и все же.… Любому менту нашего райотдела, со стажем работы не менее двух лет, доподлинно известно о том, что взрыв в доме по адресу: улица Вокзальная, дом 2, прозвучал во вторник, около трех часов ночи. И что погибли в нём все: от мала до велика…

Признаюсь, поначалу я был несколько обескуражен данной новостью.

– …Чудом уцелела, лишь Полина Никитична… – продолжил тем временем Круглов. – …Её комната была самой дальней. К тому же, потолочная плита упала на нее несколько в перекос. Эта самая плита, фактически и спасла старушку от падения остальных многотонных обломков… – очевидно уловив на моей физиономии ухмылку, капитан поспешил урезонить мою весёлость. – …А ты на сей счёт не обольщайся. Сразу после катастрофы, спасшуюся бабульку забрала к себе её сестра. Пару недель назад, эта самая сестра приезжала в наш город оформлять право наследование. От нее-то я и узнал о том, что Полина Никитична долго и тяжело болела. Почти год не поднималась с постели. Мучилась в страшных болях до самой своей кончины.

Потому, собственно, и спрашиваю я: при каких обстоятельствах ты мог общаться с Юдиной. Как сам понимаешь, мой интерес вовсе не праздный. Олег, сдается мне, что кто-то ловко и весьма умело, водит тебя за нос. Ты смотри, как бы не заманили тебе те ловкачи, в какую аферу.

С твоим домом и без того много тёмных пятен. К примеру, как можно объяснить неожиданно возникший пожар в канцелярии БТИ? В нём (как, ни странно) сгорела документация, исключительно на строение по адресу: улица Вокзальная, дом 2. Тогда как иные бумаги, лежавшие совсем рядом, остались в целости и сохранности. После этого выясняется и ещё один немаловажный факт. Таинственным образом исчезают копии ордеров и иные юридические документы по данному дому уже из нашего ЖКО. Затем, та же информация вдруг пропадает и из иных адресно-справочных служб. Такое ощущение, будто бы кто-то преднамеренно вносит в официальные документы тот хаос.

Да, и восстановление дома, как-то странно и неожиданно начавшееся, можно так же, запросто отнести к некоему нонсенсу. Уж куда было проще возвести новый, более высотный и современный дом, нежели ковыряться в уже прогнившем и обгоревшем дерьме.

– Я слышал, будто бы железная дорога занималась ремонтом нашего дома… – мне ничего не оставалось, кроме как ссылаться на анонимность источников данной информации. Не мог же я, в самом деле, вновь заговорить о вроде бы, уже умершей Полине Никитичне. – …Тогда как квартиры, оставшиеся без хозяев, были негласно поделены меж собой руководителями этого самого ведомства. Быть может, именно они и устроили эту самую неразбериху с официальными документами?

– Не исключено, – без особого энтузиазма, ответил Круглов. Мне даже показалось, что участковый каким-то боком, мог быть причастен к вышеупомянутым квартирным махинациям.

«А почему бы, собственно, и нет? Ведь в этом случае, становиться вполне понятным, отчего Круглов так настойчиво завлекал меня на этот самый сабантуй. Заранее подобрал нужные для данного случая фотографии. Да, у него ж тут целое досье на бывших жильцов моего дома. Подготовился основательно. Кстати, досье это, наверняка имеет какую-то цену. Допускаю я и то, что имелся и некий заказчик, который эту самую цену мог участковому и оплатить.

А чем, чёрт не шутит? Быть может, именно Круглов и подбил своего осведомителя (эту чокнутую старушку) на подготовку взрыва, либо сам же его и организовал. И вполне возможно, что сейчас, со стаканом в руке (по указке свыше, либо по, опять же собственной инициативе) он преследует вполне конкретную цель. А именно: как можно больше нагнать на меня жути по поводу моего нового дома. Тем самым постараться убедить меня в том, чтоб я как можно скорее свалил с занимаемой ныне жилплощади».

Поначалу я был уверен в том, что данное объяснение, как никакое иное, идеально вписывалась во все предыдущие события. По крайней мере, эта версия вполне имела право на существование. Однако очень скоро я усомнился в её бесспорности. Она вдруг показалась мне весьма надуманной и несколько подтянутой за уши к уже имевшимся фактам.

Дабы развеять всякие сомнения, я решил-таки немного «прощупать» участкового на предмет его крайне неустойчивой аргументации, относительно моего, якобы, бреда. Потому, улучив в монологе Круглова короткую паузу, я и задал ему вполне нейтральный вопрос.

– Кажется, вы упомянули о том, что у вас имеются фотографии всех бывших жильцов дома?

– Скажем так: почти всех… – поправил меня капитан. – …Обычно я делал копии на тех лиц, кто привлекался, подозревался или требовал опознаний. И, как ранее уже упоминал, в мою картотеку попало большинство жильцов этого самого дома. За исключением совсем уж никчёмных стариков и малолетних детей.

– Позвольте мне взглянуть на вашу картотеку.

– Пожалуйста… – Круглов открыл сейф и вывалил на стол содержимое одного из целлофановых пакетов. – …Вот они, голубчики.

Бегло порывшись в куче пожелтевших фотографий, я быстро нашел то, что собственно и пытался найти.

– Кто это? – я показал участковому снимок молоденькой девушки.

– Любка. Дочь Виктора. Она жила на первом этаже твоего подъезда. Хорошая была девчонка, весёлая. Однако после смерти отца, связанного с вышеупомянутым отравлением. На пару со своей мамашей, дамочка пристрастилась к «бездонной бутылочке». При этом принялась водить домой кавказцев с местного рынка. То есть, занялась так называемой скрытой проституцией.

С одним хачиком недельку потусуется, разведет его на какие-то деньги. Потом смотришь, а у нее уже другой ара или азер. Данная фотография появилась в моем архиве после неоднократных обращений торгашей-иностранцев, по фактам кражи их личного имущества. То перстень, то бумажник, то кое-какую наличность вдруг пропадала у тех горе-любовников. Так и шлындала наша Любка по базару и одновременно по острию бритвы, пока не нарвалась.

Как-то под утро нашли её труп с кинжалом в груди. Кавказцы, народ крайне ревнивый и мстительный. Видимо, кто-то из щедрых ухажёров застал свою зазнобу с другим. Вот и решил он данный вопрос по закону гор.

– Можете верить мне, можете не верить… – тотчас ответил я Круглову. – …Да только Любку вашу, я видел буквально вчера вечером. Вполне живой и здоровой.

Свою последнюю фразу я произнес преднамеренно громко. При этом я ожидал и вполне конкретной ответной реакции. Так оно, собственно и вышло. Моё громогласное признание вызвало бурю всеобщего хохота.

Теперь я начал подозревать не только Круглова, но и всех, в том числе и своего друга Сашку, в некоем общем сговоре. Уж мой-то товарищ, мог бы в ту минуту и промолчать. Даже если он мне и не поверил, то хотя бы посочувствовать, а не ржал бы сейчас наравне с ментами.

– Ну, хорошо. Мы ещё посмотрим, как вы будете смеяться, после того как я покажу вам один фокус… – в моей голове вдруг возникла некая идея, связанная с наглядным экспериментом. – …Спорим на бутылку коньяка, что сейчас, прямо на ваших глазах, я извлеку из пачки фото ещё одной барышни, назвав её имя.

При этом, мне будет крайне интересно узнать: каким-таким образом вы объясните мою осведомлённость в данном вопросе, если этой дамы, не менее двух лет, как нет в живых. Ведь узнать о ней и уж тем более увидеть её лицо, кроме как в своём собственном доме, ни при каких иных обстоятельствах, я вовсе не мог.

– Спорим… – без колебаний согласился Круглов. – …Только имя той девушки ты должен будешь назвать сразу, ещё до начала поиска. На некоторых снимках я делал кое-какие пометки. Потому и хотелось, чтоб ты случайно не воспользовался моими же подсказками.

– Идет… – абсолютно уверенный в своей победе я и не думал возражать. – …Её имя: Марта.

– Эх, парень, можешь сразу бежать за « пузырем»… – присвистнул капитан. – …Тебе не повезло. Таковой барышни, там отродясь не проживало.

Не обращая внимания на усмешки Круглова, я принялся перебирать лежащую передо мной пачку.

Увы, и ах. Участковый оказался прав. Фотографии девушки, о которой я вспоминал весь прошлый день, там вовсе не обнаружилось.

«А быть может, это и к лучшему… – успокоил я самого себя. – …Не могла ж она затесаться в одном ряду с воровками и прочими шлюхами».