Читать книгу Бытие - Олег Лементов - Страница 3

Босоногий, одетый в странную, но удобную одежду, еще совсем мальчик, он брел по горной тропинке, петлявшей между вековыми деревьями. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь высокие кроны, сплетались в причудливую паутину. Щебет птиц, шелест листвы – все радовало душу юного создания, чувствовавшего себя одним целым с окружающим его диким великолепием.

Вскоре он вышел к небольшому ручью. Тот, весело журча и перепрыгивая через камни, нес свои легкие прозрачные воды вниз, в долину. Путь мальчика не был долгим, и он не чувствовал усталости, но все же он не удержался, чтобы не остановиться. Зайдя в воду, он почувствовал в ногах приятно обжигавший холод. Зачерпнув ее руками, мальчик сделал несколько маленьких глотков, а оставшейся влагой освежил горячее лицо. Сотни крошечных капелек, запечатлевших на себе отпечаток его души, стекли с лица и, вернувшись в ручей, унесли с собой его образ. И хотя это было лишь отражение, ему было приятно, что ручей сохранит для леса воспоминания о нем.

Выйдя на берег, он пошел вдоль воды и уже через несколько мгновений оказался на опушке. Здесь ручей, замедляясь, превращался в небольшую речушку, скрывавшую свои извилистые берега в высокой сочной траве.

Несколько грациозных оленей пили из речки, не обращая на мальчика ни малейшего внимания. Считалось недопустимым тревожить души животных, и потому олени чувствовали себя в его присутствии в полной безопасности.

Он всегда соблюдал это правило, не видя смысла тревожить без надобности окружавший его мир, но сегодня…

Сегодня он пришел проститься с этим местом, проститься с детством, а потому… Широко раскинув руки и направив взгляд в покрытое белой вуалью облаков голубое небо, он буквально выплеснул в окружавший его мир все то, что переполняло его юную душу.

Этот «крик» души, в котором было и сожаление, и немного грусти, но в основном гордость за себя и свое взрослое будущее, не мог не нарушить спокойствие животных. Бросив пить, олени в замешательстве подняли головы. Конечно, им было сложно понять его, и хотя они и не почувствовали для себя явной угрозы, но все же решили покинуть водопой и скрылись в лесу.

Улыбнувшись им вслед, он продолжил идти вдоль реки и вскоре увидел Яхве.

Они были очень близкими друзьями и к тому же одного возраста. Яхве жил с отцом по соседству, так что всю свою короткую жизнь они провели вместе.

Сидя на берегу и опустив ноги в теплую воду, тот с интересом рассматривал противоположный берег. Подойдя к другу, мальчик, не раздумывая, уселся рядом.

– Наконец я тебя дождался, нарушитель покоя, – повернув к нему голову, сказал Яхве.

– А ты, я смотрю, совсем не весел.

– Жаль покидать все это. Этот луг, лес, речку. Жаль оставлять отца. Тебя, Адам, тоже жаль.

– Мне тоже, конечно, не хочется с тобой расставаться, но ведь это не навсегда. Зато сколько нас ждет впереди нового. Настоящая взрослая жизнь.

– Возможно, ты и прав, – медленно и даже нехотя произнес Яхве.

– Не понимаю, как Совет мог направить тебя в школу пилотов?

Он сам всю жизнь мечтал о том, чтобы стать пилотом и чтобы потом его непременно избрали разведчиком. Знал он о них немного, но был уверен в том, что их жизнь – настоящий подвиг. Много раз представлял он себя в образе героя, который, рискуя своей жизнью, спасает друзей и целые миры. Но Совет решил иначе. Впереди его ждала судьба генетика, специалиста по цветочкам. И в этой явно девчачьей профессии точно не было места опасностям.

Как друг, Яхве знал, что решение Совета разочаровало Адама, а потому лишь улыбнулся в ответ на искреннее, хотя и не очень подобающее для юного бога восклицание.

Болтая в теплой мутноватой воде ногами, друзья переключили свое внимание на противоположный берег речки. Там, закопавшись почти полностью в прибрежную грязь, счастливо похрюкивала огромная свинья. Десяток поросят копошились вокруг матери, усердно перепахивая пятачками мягкую болотистую почву.

– А по-моему, это прекрасно – разбираться в душе окружающего тебя мира, – сказал Яхве. – Из тебя выйдет хороший генетик, Совет редко ошибается, а что касается переживаний и опасностей – отец говорит, что с ними сталкиваются все переселенцы, так что, Адам, на нашу жизнь такого добра хватит, не сомневайся.

Чувствуя неловкость за вырвавшиеся ранее слова, Адам не стал возражать другу, тем более что сейчас его внимание привлекла небольшая точка, появившаяся на горизонте. Она бесшумно, но очень быстро увеличивалась и очень скоро превратилась в небольшой ковчег. Подлетев к месту, где сидели мальчики, ковчег опустился ниже и завис в воздухе. Его тень, накрывшая берега, повергла в панику не умудренных еще житейским опытом поросят, заставив искать защиты у матери. С визгом, виляя закрученными хвостиками, они бросились под свинью. И хотя она некоторое время пыталась не реагировать на это внезапное нашествие, в итоге ей, хоть и с явной неохотой, все-таки пришлось покинуть такую удобную и успевшую стать любимой канаву.

Этот ковчег был хорошо знаком Адаму. Он смог бы узнать его даже из миллиона подобных, ведь он принадлежал их семье и в некотором смысле был даже ее членом уже на протяжении многих поколений. Такие домашние ковчеги служили богам не просто средством передвижения или хранителями памяти. Обладая душой, пусть даже искусственной, они являлись «хранителями семейного очага», незаменимыми советчиками и помощниками во всех начинаниях.

Немного повисев над землей, ковчег бесшумно опустился за спинами юных богов. Из него вышла высокая молодая женщина, и Адам, вскочив с места, бросился ей навстречу.

– Нам пора, милый, – нежно и почему-то грустно произнесла мама, обняв его.

– Но ведь я улетаю только завтра! Можно я еще побуду с Яхве? Во время учебы мы будем редко видеться.

– Сынок, – она присела и посмотрела ему в глаза. У Адама вдруг чаще забилось сердце от появившейся в душе тревоги, – мы с отцом хотели бы провести этот вечер с тобой. Пожалуйста, давай вернемся домой.

– А Яхве? Мы оставим его здесь? – шепотом спросил он.

– Если он не против, мы можем отвезти его домой. Я все равно собиралась проведать его отца. Яхве, милый, – повысив голос, чтобы ее было слышно, позвала она его друга. – Полетишь с нами?

Стоявший в десятке шагов Яхве кивнул в знак согласия и направился вслед за ними к ковчегу.

Полет длился недолго. Они с Яхве не обмолвились и десятком слов, как ковчег спустился на луг перед домом его друга. Наверно, сотни раз Адам видел этот дом, но всегда изумлялся его новизне и необычайной красоте. Строго говоря, это был даже не дом, а огромный сад. Ковер из мягкой травы и необычных цветов заменял в нем пол. Деревья и кустарник служили стенами. Все растения были подобраны так, что цветение не прекращалось круглый год, меняя внутри комнат цвет и аромат. Каждый раз гостя́ у Яхве, Адам постоянно чувствовал необыкновенный покой и уют, царивший в этом необычном жилище.

Стена ковчега бесшумно раздвинулась. Мальчики вышли. К ним не торопясь шел высокий мужчина. Это был Оларун, отец Яхве.

Отношение к нему всех соседей, включая и родителей Адама, было неоднозначно. Его прошлая жизнь, взгляды и даже этот живой дом давали почву для всяческих пересудов. Да и он жил отшельником, не общаясь практически ни с кем, кроме сына. Но, конечно, не его затворничество служило поводом для всевозможных разговоров. Оларун был намного старше всех живших вокруг. Наверно, на всей планете не нашлось бы и десятка его сверстников. Яхве утверждал, что папа помнил еще те времена, когда идея переселения только зарождалась. Возможно, он был одним из тех немногих, которые не приняли ее. Любя свой мир, отец Яхве искренне не мог понять, зачем необходимо добровольно покидать его, а затем тратить миллионы лет, терпеть лишения только для того, чтобы где-то на краю Вселенной вновь его обрести. Итак, он остался, живя в мире и покое с самим собой. Его покидали друзья, жены, дети, а он все жил в этом созданном им саду. Так и мама Яхве покинула этот мир, и его друг остался жить с отцом. Конечно, молодость, мечты и чувство долга не ставили под сомнение переселенческую миссию, считавшуюся целью в жизни любого из богов, но все же в разговорах с Яхве Адам чувствовал, что убеждения отца оказывали огромное влияние на взгляды товарища.

Возможно, подумал он, наблюдая за идущим Оларуном, из-за отца Совет и направил Яхве в школу пилотов. Теперь на протяжении всей учебы, да и в дальнейшем, он будет редко посещать планету. Его семьей и домом должен будет стать межзвездный ковчег, а годы, проведенные в космосе, помогут ему сделать правильный выбор.

Здесь Адам опять поймал себя на мысли, что завидует другу.

Они вышли из ковчега, и Оларун пригласил маму зайти. Та, к удивлению и радости Адама, согласилась. Они пошли не торопясь, а Адам с Яхве, обогнав их, наперегонки побежали к дому.

Яхве повел его в одну из своих комнат.

– Даже не знаю, говорить или нет… Меня вызывали в школу пилотов на собеседование.

Услышав эту новость, Адам почувствовал, как в груди сильнее забилось сердце.

– Ничего особенного, но, по-моему, среди тех, с кем я разговаривал, были несколько разведчиков.

– Не может быть! Ты видел настоящих разведчиков?!

– Мне так показалось. Знаешь, Адам, я этого даже отцу не говорил, но они не такие, как мы. Их душа отличается от души обычных богов.

– Это все ерунда, такого не может быть. Ты волновался, вот тебе и показалось. Лучше расскажи, как все прошло. Ты избран?

– Думаю, нет, вряд ли я им понравился.

– Жаль.

– Я даже рад.

Яхве уже было хотел высказать свои соображения по этому поводу, но голоса матери и Оларуна, вошедших в соседнюю комнату, прервали их беседу.

– Я никогда не думала, что это будет так тяжело.

– Лада, милая, я помню твоих родителей, родителей твоих родителей, и, поверь, для всех без исключения это был не простой, самый сложный в их жизни шаг. Цель переселенческой миссии благородна и велика. Благодаря ей мы порождаем подобных себе не только в нашем крошечном мире, но и по всей бескрайней Вселенной. В этом уже многие годы заключен смысл жизни как отдельного бога, так и всего общества.

– Я это понимаю, но все же… Адам. Я больше не увижу его. Не смогу радоваться его успехам, не познакомлюсь с матерью его будущих детей, не поддержу в сложную минуту, не помогу советом.

– Безусловно, это так. Но есть и другая сторона. Когда-то, еще до моего рождения, боги приобрели бессмертие. Появление новых поколений перестало быть необходимостью, и, мало того, оно грозило перенаселением планеты. Это был путь к застою и к бессмысленному и скучному существованию. Именно тогда в обществе родилась идея покорять иные миры. Мы мало знали о Вселенной. Проявления вселенской силы были плохо изучены и не систематизированы, а ковчегов-разведчиков вообще не было. Но это не остановило твоих предков. На несовершенных межзвездных ковчегах, не гарантировавших порой даже один удачный переход, они покидали планету без малейшей уверенности, что хоть когда-то найдут пригодный для жизни мир. Но другая ли планета была их истинной целью? Нет. Это была жертва, добровольная жертва собой, ради рождения новых поколений.

С тех пор ничего не изменилось. Да, мы много знаем о строении Вселенной. Да, благодаря разведчикам переселенцы уходят к конкретному миру, миру, подготовленному для их жизни. Да, наш вид уверенно покоряет Вселенную. Но еще благодаря этому у тебя появилась возможность родить Адама. Он живет только лишь потому, что ты покидаешь наш мир, и покидаешь его без малейшей претензии на возвращение. Возможно, это тяжелый шаг, но шаг благородный и достойный.

– Конечно, ты прав, Оларун. Мое малодушие – это лишь материнский эгоизм, но… В моих сомнениях есть и твоя вина. Ведь это ты многие годы заставлял меня сомневаться в миссии переселенцев. Ты сам, отказавшись от нее, убеждал меня, что лишь эта планета может быть нашим домом.

– Мои убеждения – только лишь мои, и, возможно, они ошибочны. В любом случае, сейчас это уже не имеет значения. Вы с мужем приняли это решение давно, и даже возникшие сейчас сомнения вряд ли его изменят. Ты все равно улетишь. Лучше, чтобы, покидая этот мир, ты была абсолютно уверена в том, что поступаешь правильно.

На это мама ничего не ответила, и в соседней комнате воцарилась тишина.

Услышанное поразило Адама, заставив забыть и о присутствии друга, и об их разговоре. Его родители покидали этот мир. Покидали навсегда. Событие, к которому его готовили всю жизнь, застало врасплох. Еще вчера факт того, что его мама и отец будут переселенцами, вызывал гордость в его юной душе, но сейчас…

Близость разлуки с родителями в один миг приобрела явственные угрожающие черты, и все проблемы, волновавшие его до этого момента, исчезли в один миг.

Пустота и предательский ком в горле – это все, что сохранит его память о вступлении во взрослую жизнь.