Читать книгу Легенды звёздных далей - Олег Львович Колмыков - Страница 8

Знай я о том, что произошло в кают-компании в моё вынужденное отсутствие, ещё неизвестно, как обернулись бы дальнейшие события! Но, увы, увы, Счастливчики не снизошли до разговора со мной, положившись на собственный опыт и интуицию. Я же остался в неведении и благодушии, вызванном сочинительством в заточении пришельцевой каюты стихотворения на злободневную тему:

«И вот меня выносят вон,

Как будто я вор и шпион!

А Странник кулаком грозится.

Пойти, что ль, ядом отравиться?»

Не то, чтобы я дошёл до последней точки, нет (есть ещё порох в пороховницах!), – про яд это я к рифме и для законченности образа…Но вы, конечно, почувствовали мой эмоциональный настрой?!

Когда Пришелец внёс меня на пост управления, Тарелка уже летела к вилле Арчибальта. Странник пытался выяснить у профессора, что ощущает скрежецианин, обладая сразу двумя головами.

– Видите ли, – пыталась ответить левая голова Арчибальта, – У скрежециан нет полов – вы понимайт о чём я? Поэтому наш две голов – это что– то вроде двух слитых…как сказать?…воедино существ…Поскольку мы есть знакомы с детства, то хорошо знаем друг друга и между нами это…как это по-вашему?…Ну эта… Ну …А!…Любоффъ! Да, ес, ес, то бишь, есть немножко похоже. Между нами взаимопонимание, нет ссор…Скрежециане вообще миролюбивые жители: в наша история нет войн и конфликтов…О! Да, да!…Всё есть замечательно!…Но у меня случился этот маленький катастроффъ…Очень неприятно…Я как будто оставаться совсем один.

– Не бэспакойся, дарагой, тэпэрь я усэгда з табой! – вновь неожиданно сказала правая голова. И вроде бы даже улыбнулась.

– Позвольте! – допытывался неуёмный Странник, – Но кого же из вас зовут Арчибальт? Ведь вас, ясное дело, двое!

– О! это есть условность! – объяснила левая голова, – У скрежециан никогда не быть нарицательных имён: наша планета, города, материки, океаны и реки не иметь названий, пока мы не вступить в контакт с иными цивилизациями…Подумайт, разве можно перемигиванием объяснить другому скрежецианцу, что я есть именно Арчибальт, а не Ромуальд, например?.. Понятие, которым пользоваться наш народ означает по-вашему просто «индивидуум»…Поэтому, при общении с другими цивилизациями, мы пользуемся условными именами, относящимися сразу к двум, если так можно выразиться, головам…Это есть понятно?

Вилла Арчибальта располагалась в живописнейшем районе недалеко от столицы планеты. В будущем, по словам профессора, здесь, на берегу океана, будет устроен курорт, а пока среди жуткого нагромождения скал, круто вздымающихся над узкой полоской пляжа, красовалось всего одно строение, будто выросшее тут само собой – настолько оно вписывалось в пейзаж. Это была вилла и, одновременно, лаборатория Арчибальта.

Ба! Видели бы вы эту виллу!

Не иначе как какой-то сумасшедший архитектор вздумал перемудрить саму природу и создал это чрезвычайно взбалмошное сооружение, презрев законы физики и геометрии. Судите сами: понастроенные без всякой видимой симметрии (я бы даже выразился поточнее – абы как и абы где) башенки острыми шпилями прокалывали синее небо; их в совершеннейшем беспорядке связывали бесчисленные балюстрады, галереи и лестницы, то легко вьющиеся серпантином прямо в воздухе, то неожиданно врезающиеся в землю, поражая на повал всякое воображение необычайностью крутизны и немыслимостью поворотов и виражей. Казалось, что все эти галереи представляют собой одну и туже ленту Мёбиуса, воплощённую в камень и намотанную, вопреки рассудку, на некое подобие тех замков, что дети лепят из мокрого песка.

Дабы случаем не обидеть профессора, Счастливчики поделились впечатлениями мысленно, решив, что перемещение по лестницам и галереям этой виллы будет головокружительней езды на американских горках. Ну, на американских горках я катался. Ничего особенного! После первого же виража мне стало так скучно, что я слетел с плеча Пришельца и отправился в комнату кривых зеркал, где в самом большом зеркале вдоволь полюбовался на своё увеличенное до человеческих размеров отражение. И только там уже упал в обморок от смеха. А вовсе не с испуга, и американских горок, как кое-кто позволил себе тогда предположить…

Старик усадил Тарелку рядышком с одной из лестниц, туда, куда показал профессор Арчибальт.

– К сожалений, я вынужден немедленно идти в лаборатория, – сказала левая его голова. – Я присоединяться к вам через несколько минут, а пока мой помощник Омиами покажет вам ваш комнат…

– Пожэлай сваим друзьямам спакойной ночи, дарагой! – многозначительно добавила правая голова и сверкнула на Принцессу глазами…

Пока Арчибальт подмигивал своему помощнику, соскочившему с лестницы навстречу нам, мы разглядывали окрестности, прячась от лучей палящего солнца – звезды Блисталы – в тени Тарелки. Жара стояла невыносимая, в потоках горячего воздуха окружающий ландшафт дрожал и расплывался, точно кто-то тёр его мокрой тряпкой.

Уходя с Тарелки, Старик велел Пластероиду прихватить с собой побольше пива, и теперь все с удовольствием думали, что Старик был чертовски прав. Сомнения возникли несколько позже, когда Пластероид вместе с пивом притащил и холодильник, в котором оно хранилось.

– Ну кто же так отдаёт распоряжения? – ворчал Странник, – заставил Пластероида тащить такую тяжесть!

– Ничего страшного, мне было даже приятно! – заступился Пластероид.

– Зря ты его защищаешь! – настаивал Странник, – В следующий раз он пошлёт тебя за «Беломорканалом» и тебе придётся нести весь беломоробалтийский канал со шлюзами и кораблями!

Кто бы мог подумать в эту минуту, что это недоразумение спасёт нам жизни? Сам Старик потом заверял, что всё получилось нечаянно, и он не чувствовал в данный момент ничего, кроме жары и лени…

– Ну, ладно! – вдруг успокоился Старик, – Пиво зато холодным будет!

Помощник профессора Омиами, судя по росту оказавшийся молоденьким скрежецианином о двух, как полагается, головах, повёл нас по лестницам и галереям в одну из башен. Омиами был молчалив – точнее говоря, он просто не умел говорить, хотя и понимал русский, о чём свидетельствовали его жесты хоботом в ответ на наши вопросы.

– Омиами, а где лаборатория профессора?

Красноречивый взмах хоботом влево.

– А где он живёт?

Красноречивый взмах хоботом вправо.

– Омиами, а мы ещё не заблудились?

Красноречивое трепыхание хоботом туда-сюда.

– Надо было взять с собой Арго – он бы, в случае чего, вывел нас обратно к Тарелке! – сказал Пришелец.

– Ну да, а до этого искусал бы всех скрежециан в округе! Ты же знаешь, как он реагирует на чужих! – ответил Странник.

– Вы ничего не понимаете! – заметил Старик, – «Чужой» и «Чужие» это любимые фильмы Арго! Вспомните, как он самозабвенно лает, когда их смотрит!

– Ты решил сострить? – спросила Принцесса, – Или у тебя такая же голова, как правая у профессора?

Омиами внезапно остановился и обернулся к нам, нервно пошевелив хоботом и подмигнув глазами.

– Кажется мы всё-таки заблудились! – решил Странник.

Омиами помотал хоботом.

– Так в чём же дело? – Странник почесал бороду, – Старик, ты понимаешь хоть что-нибудь из того, что подмигивает Омиами?

– Одно слово: «Ему», – сказал Старик, – Мы это проходили. Кто – что, кому – чему…

– И почём! – отрезал Странник, – Мы идём или не идём, Омиами?

Через несколько минут Омиами привёл нас на одну из балюстрад, куда выходили двери, отведённых для нас комнат. И очень удивился, когда узнал, что Старик и Принцесса собираются жить вместе в одной комнате.

Пластероид втащил в ту комнату холодильник и мы расселись вокруг него в мягких креслах, разглядывая интерьер, состоящий из мебели в стиле ретро – а-ля конец 20 века.

Мы уже выпили по паре банок «Райс Стар», дожидаясь Арчибальта, когда Старик решил запечатлеть черты нашего проводника Омиами, замершего в дверях и не пожелавшего сесть рядом с нами. Однако, едва только Старик достал походный блокнот и карандаш, Омиами встрепенулся и, молниеносно выхватив их из рук нашего друга, принялся коряво, печатными буквами писать: «У профессор болеть голова. Мне казается ему угрожать опасность!!!»

– Так чего же ты раньше молчал?! – догадливо изумился Странник, – Веди нас к нему!

Счастливчики кинулись вслед за Омиами, приказав оставшемуся Пластероиду сторожить пиво, холодильник и интерьер в стиле ретро.

Как мы бежали!

Искры сыпались с «беломорины» Старика и не успевали гаснуть, падая в бороду Странника. Тому приходилось обливаться пивом из кстати прихваченной баночки, но все брызги оседали уже на Пришельце…

Омиами скакал как кенгуру значительно впереди всех, совершая умопомрачительные прыжки метров в пять.

И всё-таки, мы ни на йоту не приближались к башне-лаборатории, потому что все эти чёртовы лестницы и галереи были закручены в дьявольские спирали. Я некоторое время летел за Счастливчиками, но потом, прикинув на глаз весь предстоящий путь, вспорхнул напрямик к следующему витку. Там, на перилах и дожидался отставших, слыша грохот космосапожек, эхом блуждающий между колоннами и пролётами лестниц. Ясное дело, я и не заметил, как кто-то подкрался сзади и попытался схватить меня за лапку! «Какая наглость, – подумал я, выпархивая и оглядываясь на обидчика, – А ведь ещё две головы нацепил!»

Это был скрежецианин. Хорошо ещё, что его длинные когти помешали ему сжать ладонь в кулак: я-то улетел, а он остался с двумя хоботами, как говорится!

– Ну, зэлёный, я тэбэ пакажу, как на уха крычать! – возопил незнакомец.

Вы мне, может быть, не поверите Уважаемые Читатели и, особенно, Читательницы, но это был профессор Арчибальт, клянусь Туманностью Андромеды и Обоими Магеллановыми Облаками! Я его узнал по облысению шкуры. Если у них тут все профессора любители на дармовщинку ловить попугаев, то я прямо не знаю что и сказать!

Как раз прискакал Омиами, и они с Арчибальтом о чём-то многозначительно перемигнулись. Счастливчики, тяжело дыша, остановились рядом. Пока я нашептывал историю с моей поимкой Пришельцу, профессор куда-то отослал Омиами и заговорил с нами, теперь, правда, уже обеими головами сразу, в унисон:

– Экий дурэнь этот Амиами! Вас только зря побэспакоэл! – профессор всеми четырьмя глазами посмотрел на Принцессу, – М-да!…Ну ладна, эдите спать!…

– А как ваша голова? – спросил Странник, – И, потом, вы обещали показать лабораторию…

– Чэго там дэлать, в этай лабаратории? Нэынтэрэсно! – профессор Арчибальт развернулся и поскакал прочь.