Читать книгу Шпилька - Олег Механик - Страница 8

Тимур берёт со столика початую бутылку виски, зубами выдёргивает из неё пробку и делает несколько глотков прямо из горлышка.

– Сука, что ты со мной делаешь! – шипит он, выдыхая эту фразу вместе со спиртовыми парами. – Никуда ты от меня не денешься.

Сейчас он поднимет на уши вех своих людей на фирме и ему будет известен каждый её шаг. Отрезвляющая мысль приходит на смену горячечной.

«Какие к чёрту свои люди! Я уже лет пять не появлялся на фирме. Все те, кого я знал, давно уже уволились, или забыли, что я есть на свете. Нужно будет потрудиться, чтобы снова восстановить связи. Не думал, что мне снова понадобятся связи внутри своей же конторы». Он делает ещё несколько глотков из бутылки.

***

Всех троих он встретил в бане, где и завязалось их знакомство, перешедшее в крепкую дружбу. Им нравилось, как он умело машет вениками, ему нравилось, как они складно чешут языками. Тим Садыков заведовал спортзалом, который находился на территории большого завода медицинских инструментов. Работа была не пыльная и вполне подходящая для бывшего спортсмена с погашенной судимостью. По большей части он должен был следить за сохранностью инвентаря, открывать и закрывать спортзал, когда это было необходимо. Но главной заботой из-за которой Тим стал знаменит и востребован в узких кругах стала для него местная баня. Он готовил парилку, заваривал душистые веники, которые сам заготавливал с лета; на деньги которые давало руководство, собирал нехитрый стол с закусью и выпивкой. Главная ценность Тима была в том, что он умел ловко управляться с вениками, заставляя довольно кряхтеть видавших виды парильщиков. Ещё он хорошо делал массаж, в общем, в банных делах был человеком незаменимым. Несмотря на суровое прошлое он был добродушным и открытым парнем, легко сходился с людьми и очень скоро, после начала своей работы в бане сидел за общим столом с высшими чинами завода. В какое-то время Тим стал необходимым приложением к этому столу, где сидели распаренные и пьяные главные инженеры, энергетики, всякие там замы и, конечно же, сам директор. Длинный обаятельный весельчак Ванька Рогов изначально был в этой компании, так как числился начальником отдела сбыта.

Однажды, когда Тим отработал в бане уже больше года, за столом уставленным, соленьями, салом и бухлом, появились два молодых парня. Это были новые начальники снабженческого и планового отделов Глеб Семёнов и Алексей Самойлов. Парни вели себя очень скромно, и над ними подтрунивали бывалые, среди которых был Иван.

– Духи строиться! Шагом марш в парилку! – гудел он своим командирским басом, когда приходило очередное время париться. Парни понуро вставали и брели в парилку, вызывая усмешки старых дембелей. Оказалось, что они пришли на завод вместе. Приехали с Омска, где так же работали в большой производственной шараге, которая к этому времени успешно развалилась.

На очередной планёрке директор произнёс пламенную речь, в которой, кроме всего прочего говорил, что надо давать дорогу молодым. Последствия этой речи не заставили себя долго ждать. Два престарелых начальника отделов были уволены и вместо них поставлены молодые, только что прибывшие из Омска кадры. Причины этого решения были тогда понятны только самому директору и ещё узкому кругу лиц. Приближалось время большого распила, и на ключевые места нужно было ставить нужных людей, которые должны быть податливы, как пластилин в умелых руках. Глеб и Лёха не могли тогда знать больших планов, которые на них возлагались и скромно как два воробушка сидели в углу стола и клевали квашенную капустку, запивая её водкой.

Молодые кадры быстро освоились в новом коллективе. Уже через месяц они чувствовали себя за этим столом своими людьми. Глеб произносил красноречивые тосты, а Лёха славился похабными анекдотами, которых он знал уйму и выдавал всегда в тему. Руководство завода составляло в своей основе контингент пятьдесят плюс, поэтому парни были намного моложе основного состава, что естественно создавало определённый барьер в общении с уважаемыми партийными бонзами. Но они нисколько не стеснялись этих престарелых догматиков, и очень часто давили их на поле дискуссий. Время партийцев безвозвратно уходило. Пришло время молодых да ранних, этих живых, словно прибывших с другой планеты пацанов, с другими взглядами на жизнь, более свободных и раскрепощённых. Они постоянно находились в центре внимания и все сидящие за этим столом, включая Тима, понимали, что парней ждёт стремительный взлёт в стенах этого завода. Только вот сам завод к тому времени дал трещину, и получалось так, что парни выиграли счастливый билет на «Титаник».

***

Завод являлся акционерным обществом, основная часть акций которого была распределена между тружениками. Акции были распределены так же неравномерно, как и все блага в этой жизни, большая часть которых достаётся небольшой кучке избранных людей. Директор и его родной брат отхватили крупные пакеты, порядка двадцати процентов каждый. Ещё один крупный пакет был у таинственного консультанта, резидента Германии, который появившись как чёрт из табакерки, нашёптывал директорам, как и что надо делать, чтобы захватить бо̀льшую часть этих акций. Таким образом, на остальных трудящихся причиталось не более сорока процентов тех самых акций. Вот за эти сорок процентов и вели непримиримую борьбу два братца. Да, такое бывает. Им нужно было всего лишь объединиться, и у них в руках легко оказывался контрольный пакет. Не тут-то было: два единоутробных брата, появившиеся из одного чрева с разницей в один год ненавидели друг друга до кончиков пальцев. Каждый из братьев мечтал прибрать блокирующий пакет в свои руки. Они пытались скупить акции у миноритариев, но пока каждому доставались лишь крохи.

Хозяева более-менее приличных пакетов были на заводе не последними людьми: ведущие инженеры, начальники больших цехов и отделов. Они были бы и рады продать свою долю за хорошие деньги. Но вся неприятность ситуации состояла в том, что нельзя продать акции одному брату, при этом, не обидев другого. Старший брат Семён Исаакович Шпильман был директором завода, а младший Александр Исаакович Шпильман числился главным инженером. Тот и другой вершили судьбы сотрудников завода, и впадать к ним в немилость было чревато последствиями.

Пока вступить в законные права владения заводом у братьев не получалось, они пытались откусить, пока ещё от ничейного куска, как можно больше. Методы воровства были зеркальными (что вы хотите, всё-таки братья). Они брали беспроцентные ссуды, выдёргивая из оборота многомиллионные средства. На эти деньги каждый брат построил себе по огромному дому. Коттеджи находились конечно же в одном посёлке, только на разных его концах. Прелесть беспроцентной ссуды во время гиперинфляции состоит в том, что уже через год занятые средства дешевеют в сотни раз, так что и отдавать почти ничего не нужно. Взял на машину, вернул на пачку сигарет.

Кроме всего прочего, братья создали себе по фирме, которые как пиявки присосались к пока ещё полнокровному телу завода. Эти фирмы по себестоимости, да ещё и в рассрочку огромными партиями закупали у завода ходовой товар, а потом продавали его в три дорога. Большая часть продукции отгружалась на эти фирмы, поэтому работа у Ивана, который и заведовал этой отгрузкой, была не бей лежачего. Была у начальника службы сбыта ещё дополнительная обязанность, так сказать подработка, которую он спокойно выполнял в рабочее время. Он не только отгружал товар на эти фирмы, но ещё и занимался его реализацией непосредственно с фирм. То есть Ваня работал сразу на обе враждующие стороны и при этом получал от каждой неплохую компенсацию. И всё бы хорошо, но выпуск товарной продукции ограничен мощностями завода и трудность в работе Ивана заключалась в том, что он должен был соблюдать чёткий баланс, отгружая товара на одну фирму ровно столько же, сколько и на другую. Несоблюдение этого баланса, грозило тем, что гирька с перевёрнутых весов упадёт Ване на темечко.

В какое-то время народ начал роптать. Народ, который с молодых ногтей работал с этими изворотливыми братьями, возмущался, что все блага стекаются в их широкие карманы. Этот ропот становился всё громче и исходил от ближайших соратников.

Начальники планового и снабженческого отделов как то имели неосторожность порассуждать вслух, что себестоимость продукции давно не пересчитывалась. Что отгружают, мол её за капейки, да ещё и в определённые фирмы, чай у нас рыночная экономика и всё такое. По беспроводному сарафанному радио, которое работало тогда быстрее сотовой связи, суть разговора мгновенно передалась в высшие кабинеты. Братья, осознав нависшую над ними угрозу, на время объединились. Решение было несложным. Неугодных начальников пенсионного возраста нужно просто заменить. Этим решением братья пытались убить двух зайцев: избавиться от неугодных завистников и болтунов; поставить на ключевые места карманных начальников. Молодые начальнички под чутким руководством матёрых наставников, должны были гнуть линию снижения отпускной цены и увеличения объёмов отгрузок.

Так и образовалось трио Ваня, Лёха, Глеб. Это трио исполняло один и тот же номер и всё под аккомпанемент братьев Шпильманов. Лёха как начальник отдела снабжения, искал дешёвые материалы, которые с открытием рынка хлынули из китайской республики, Глеб на своём уровне, делал минимальную наценку на конечный продукт, а Ванька грузил, грузил, грузил.

Был ещё один важный момент, который и стал ключевым для Ваньки, Лёхи, Глеба, а в последствии и примкнувшего к ним Тимура. Создавая свою карманную фирму, младший Шпильман поступил неосмотрительно. Он конечно же не мог оформить фирму на себя, или ближайших родственников, имеющих такую же кричащую фамилию. Можно было отнестись к вопросу серьёзнее, как его брат, который, пораскинув мозгами, зарегистрировал фирму на тестя. Но Александр Исаакович не счёл нужным заморачиваться, да и тестя у него не было и не могло быть. Пятидесятипятилетний Александр был молодожёном, и детей в своём новом браке пока не нажил. В общем, размышлял он не долго и решил оформить фирму на первого, кто попадётся под руку. Первым попался Алексей, новый молодой и перспективный работник. «Почему бы и нет? Его особо никто не знает и копать в его сторону вряд ли будут.» – наверное, так думал матёрый главный инженер, глядя на молодого очкастого паренька, который заскочил к нему в кабинет с очередной портянкой. Удачно так заскочил.

Уговаривать парня долго не пришлось. Он оказался понятливым, да и обещанная ежемесячная компенсация тоже лишней не бывает. Александр Исаакович не стал привязывать доход зиц-председателя к прибыли, а просто назначил ему твёрдую ежемесячную таксу в размере пятидесяти тысяч рублей. Деньги невеликие, но парень с радостью согласился.

«Ну вот и решился вопрос – радостно потирал руки Шпильман младший, когда новоиспечённый директор ООО «Олимп» пошатываясь от радости, долго искал ручку двери, чтобы выйти из кабинета, и уже там в коридоре, запрыгать от радости. Он, кстати, так и забыл подписать бумагу, ради которой пришёл, да и чёрт с ней, в корзину. В корзину все заводские проблемы, теперь у Алексея Фёдоровича поважнее заботы.

На счёт каких то прав собственности Шпильман даже не думал. «Олимп» должен был отработать года три – четыре, и, сделав своё дело, как тот мавр кануть в Лету.

***

Всё шло прекрасно до некоторых пор.

Страстное увлечение братьев разворовыванием народных достояний обошлось им боком. Они упустили момент, когда завод, видимо с подачи заморского акционера, попал в круг интересов одного московского банка. Москвичи создали фирму с романтическим названием «Парус». Фирма находилась через дорогу от завода и занималась тем, что скупала акции по цене в десять раз выше номинала. Благодаря искушённым в маркетинге гостям столицы, работники завода в рекордные сроки узнали о таком спросе и в считанные дни продали все свои акции. Начальники цехов и отделов, инженеры и рабочие наконец то поняли, что время Шпильманов скоро уйдёт, а они так и останутся у разбитого корыта. Теперь они без зазрения совести сливали акции московской фирме. Раньше все они боялись обидеть одного из братьев, а теперь решили навалить в карманы сразу обоим. Шпильманы очнулись слишком поздно, когда «Парус» уже завладел более чем пятьюдесятью процентами акций. Ещё не все работники успели достать из заначки жёлтые гербовые листочки, чтобы продать их в три дорога добрым москвичам, а цена акций уже упала ниже плинтуса.

«Извините, больше не надо. И что, что час назад стоили по полтиннику, сейчас вообще нисколько не стоят. У нас уже есть пятьдесят плюс один, дальше уже перебор. Банкирское очко! Стоп игра!».

С этого момента настенные часики на проходной завода стали тикать в обратную сторону. На заводе появился ещё один руководитель Степан Иванович Блохин. Никто не знал, какую должность занимает этот довольно молодой одутловатый человек в золотых Роллексах, но все понимали, что это могильщик. Благо примеров с развалившимися заводами вокруг было уже тьма. Полетели головы, началось сокращение штатов, распродажа оборудования, срыв производственных планов, а как следствие государственных заказов. Задача москвичей была одна: в кратчайшие сроки обанкротить завод.

И снова братьям Шпильманам пришлось поневоле объединиться. Нужно было объединять пакеты и продавать их клятым Москалям, пока они хоть чего-то стоили. К их неожиданной радости большую долю выкупили за довольно приличную сумму, точный номинал которой история умалчивает. Поделив куш, братья снова разошлись по разным углам ринга. Как это ни парадоксально, но они остались в своих должностях даже после продажи доли. Московские банкиры не хотели заморачиваться управлением. Они уже не видели большого завода, с тридцатипятилетней историей, который некогда гремел на весь Советский Союз. Вместо этих неказистых корпусов из красного кирпича они видели аккуратные павильоны торгово-развлекательного центра. Им было до лампочки, что бескорыстные братья, понимая, что их дни сочтены, будут растаскивать активы с ещё большим рвением. Сдача в аренду торговых площадей в самом центре города даст гораздо больше прибыли, чем эти шприцы и, как там их, катетеры.

Завод сдувался, как проколотый воздушный шарик. Один за одним закрывались цеха, сокращались объёмы производства и номенклатура, постепенно утекали лучшие кадры. Оборудование в лучшем случае продавалось или вовсе уходило на металлолом.

Карманной фирме, обороты которой упали до нуля, оставалось жить считанные месяцы. Сам Лёха, так же как Глеб и Ванька был в шаге от сокращения с завода. Перспектива работы продавцами в палатке, парней видимо не устраивала и они начали активно фантазировать на счёт того, чего бы такого замутить, во время совместных посиделок в бане. Тимур был свидетелем этих многочасовых мозговых штурмов, проводимых за липким от пролитого пива столом. На одном из таких штурмов Лёха поделился спустившимся на него озарением.

– Пацаны, я вот чё подумал. У нас есть фирма и счёт в банке. Почему бы это не использовать?

– Во первых не у нас а у Шпильмана… во-вторых, как ты предлагаешь использовать чужую фирму? – спросил скептик Глеб.

– Да Шпильману она до лампочки сейчас, они с братаном уже оборудование пилят. А мы могли так же наладить торговлю не только заводской продукцией, а вообще.

– Чем ты собираешься торговать? – мычал Ванька впиваясь зубами в тугую плоть вяленой воблы.

– Для начала хотя бы медицинскими товарами. Мы же с вами знаем ассортимент. Будем брать у других заводов, или оптовиков и перепродавать. Складские помещения огромные, торгуй не хочу.

– Дружище, позволь тебе задать один вопрос, как бизнесмен бизнесмену. – Ванька положил свою здоровую лапу на сухое с выпирающей костью плечико Лёхи. – Чтобы товар был интересен покупателям его нужно продавать по цене не выше рыночной. Соответственно, чтобы иметь хоть какую-то прибыль нужно закупать товар ниже рыночной стоимости. Найти товар не проблема, вот только чтобы купить его ниже рынка, нужно брать крупным оптом. У бизнесменов, (к коим мы себя причисляем) есть такое понятие «оборотный капитал». А теперь внимание вопрос: где ты возьмёшь этот оборотный капитал?

– Ну-у…здесь надо подумать! – Лёха вытирал простынёй запотевшие линзы очков под раскатистый Ванькин хохот. Глеб как то горько улыбался, а Тим так и оставался серьёзным не понимая причины веселья. У пацанов жизнь идёт под откос, а они ржут как кони. Лёха хотя бы что-то дельное предложил.

– Думай, директор, а то твоего оборотного капитала пока не хватает, чтобы на бутылку коньяка скинуться. Может вступишь в долю на этот раз? – продолжал глумиться Иван.

– Я не пью, Ванька, и вам с Глебкой не советую, а то мозги пропьёте. Это пока весь капитал, который у нас есть.

– Слушай, Лёха, только вот не надо прикрывать своё хилое здоровье силой воли. – Ванька шутил незлобно, продолжая трепать плечо друга. – Слушай Тим, займи пару косарей на конину, а то у меня жена в последнее время всё из карманов выгребает. – Повернулся он уже к Тимуру.

– Я у Шпильмана займу! – вдруг сказал Лёха.

– Чё…на конину? – Ваня глупо улыбнулся.

– На товар, Ваня! А на счёт мозгов, я бы на твоём месте проверился. Утечка капитала уже на лицо! – Теперь уже Лёха шлёпнул маленькой ладошкой по необъятному плечу друга.

– Дружище, а у тебя случайно температуры нет? – рука Ваньки уже потянулась ко лбу друга, но её остановил низкий голос Глеба.

– Хорошая мысль! У Шпильмана бабок куры не клюют, тем более он фактически хозяин фирмы. Положит бобла на счёт, а мы будем его крутить. Доля с прибыли ему.

– Доля? Ха-ха-ха! – да он всё себе забирать будет, а нам будет оставаться только на сигареты. – Иван махнул здоровой ручищей.

– Пусть даже так. У нас будет хоть какая-то работа, а дальше время покажет. – Разгорелся Лёха, воспламенённый своей же идеей.

Тимур смотрел на парней и завидовал им. Они умели думать, у них были знания и институты за плечами и не было тяжёлого, тянущего на дно прошлого. Они красавчики и будущее за такими, как они. Тимур уже пару лет как соскочил с лихого паровоза девяностых, пытаясь по максимуму оградить себя от старых знакомых, которым удалось выжить. Сейчас он мечтал запрыгнуть в другой поезд с чистыми простынями, позолоченными подстаканниками и фигуристой, одетой в униформу проводницей. Только эти пацаны могли продать ему билеты на этот поезд, но пока он был им полезен только в качестве банщика.

***

Шпильману младшему понравилась Лёхина идея, тем более, что мёртвых средств у него было полно. Он ввалил на счёт фирмы двести миллионов, предупредив Лёху, что тот будет отвечать пятой точкой за каждую копейку. Условия были следующие: десять процентов прибыли, плюс зарплата новым сотрудникам фирмы.

Все трое тут же уволились с завода, и с головой ринулись в преумножение доверенного им капитала. Лёха вступил в полноценные полномочия генерального директора, Ванька слямзил клиентскую базу и заслужил себе пост коммерческого директора, а Глеб, который в качестве взноса в благосостояние фирмы переманил десяток рабочих и нарезал дизельный погрузчик, стал главным снабженцем. Работа закипела, когда в дело вступили молодые, жадные до денег и славы волки. Уже через полгода молодые фирмачи крутанули двести лямов Шпильмана и наварили на них аж двадцать процентов. Александр Исаакович довольно потирал руки. Фирма получила вторую жизнь, будет у него хоть какая-то подушка безопасности, задел на пенсию. Иногда он задумывался о переоформлении фирмы на себя, но всё руки не доходили. На заводе пока было много дел, ещё не растащили всё имущество, да и склока очередная с братом получилась, не могли поделить станочный парк, который давече списали в металлолом, а сами перегнали на рембазу, откуда успешно торговали. Так что фирма «Олимп» пока ещё была только одной из многочисленных спиц в колесе бурной деятельности вечного воротилы.

Дела на фирме шли в гору, появлялись жирные клиенты, завязывались партнёрские отношения с поставщиками. Ассортимент постоянно расширялся, благодаря неутомимому Алексею. Молодые фирмачи стали покупать себе дорогие шмотки, и даже машины. Глеб и Ванька купили себе по новенькой десятке, а Лёха подержанную «Volvo S80». Машины правда взяли пока в кредит (друзья ещё не зарабатывали настолько много). Новый статус не позволял им топтать тротуары наряду с простыми смертными.

***

Спортзал москвичи закрыли, и оставшийся без работы Тимур, однажды постучался в двери «Олимпа».

– Дружище, я бы и рад тебе помочь, но даже не представляю, куда тебя пристроить. – Лёха пожимал плечами, которые были нереально увеличены подкладками несуразного серого пиджака. Молодой директор, развалившись в кожаном кресле, крутил между пальцев ручку и виновато поглядывал на Тимура.

– Понимаешь, Тим, фирма ещё молодая и все люди здесь отрабатывают свой хлеб. Как бы тебе объяснить…нет здесь тёплых местечек.

– Да я понимаю, ну хоть куда-нибудь приткните, на любую работу согласен.

Позднее Тимур пожалел о своих словах. Он не думал, что выражение «любая работа» будет воспринято Лёхой так буквально. Во всяком случае, он никак не думал, что ему в итоге предложат работать грузчиком. Ну что ж, за базар нужно отвечать. Он целыми днями ворочал коробки, складывая их на паллеты, которые загружались в машины погрузчиком, а вечером мучился от болей в руках и спине. Не смотря, на то, что он был бывшим спортсменом, физическая работа давалась ему тяжело. Он уже начал подумывать, а не вернуться ли ему к старому промыслу, собрать пацанов, найти тему. Только пацанов то особо не соберёшь. Все разъехались по тюрьмам да по кладбищам, да и время уже не то.

Тимур сжимал зубы и выходил на очередную смену, смирившись с мыслью, что ему до конца жизни придётся ворочать коробки. Он не знал, что его время уже на подходе.

Время Тимура зашло в ворота фирмы одновременно с двумя бритыми мужичками в кожаных куртках. Оно громко стуча растоптанными кроссовками поднялось по железной лестнице на антресоли склада, где находился главный офис фирмы, и пинком ноги расхабарило деревянную подпружиненную дверь.

– Кто тут главный!

Лёха и Глеб, который в это время, что-то ему объяснял, склонившись над столом, разом обернулись к дверям.

Бритоголовые визитёры в кожанах и широких слаксах вальяжно подкатили к директорскому столу.

– Вы по к-какому вопросу – сорвавшимся голосом спросил Алексей. Глядя на расписанные синими перстнями пальцы одного из гостей, он ощутил неприятный холодок, пробежавший по спине.

– Здорова! – синие по очереди жёстко и коротко пожали руку Алексею. – Как звать?

– Алексей…Алексей Фёдорович…

– Да ладно не выёбывайся, Лёха, тут все свои. – Глаза у говорившего парня с синими перстнями были стеклянные, и Лёха понял, что они оба под марафетом. – Кореш только с зоны откинулся, мы сегодня гуляем. – Отморозок ткнул кулаком в плечо товарища.

Лёха оценивал ситуацию. С чем бы сейчас не пожаловали эти двое, ничего хорошего их визит не сулит. Глеб так и замер возле стола и в этот момент мечтал стать просто невидимкой.

– Контора я вижу живая, лове рекой течёт…а как на счёт поделиться?

Лёха смотрел на двух покачивающихся в разные стороны неадекватов и ощущал свою полную беспомощность. Он рос в малообеспеченной, но приличной семье и был домашним ребёнком. Всё его детство и юность прошли за зубрением теорем, изучением формул, сдачей курсовых и дипломных. Его обходили стороной кровавые дворовые разборки, и сейчас он чувствовал себя человеком, который попал в клетку к тиграм.

– Я тут ничего не решаю…у фирмы другой хозяин…да и налички у нас нет.

– Эй! Чё то я не въехал, ты братве лове зажал или чё? – агрессивно выпалил беззубым ртом второй. – Ты, сука, у нас на районе бизнес мутишь…

– Да я же не отказываюсь, просто налички сейчас нет… – жалобно лепетал Лёха, но отморозков явно не интересовал безналичный расчёт.

– Короче, думай давай. – Первый посмотрел на синее запястье, на котором могли быть разве что наколотые часы. – У тебя пять минут, чтобы достать лове. Если не найдёшь, я твою тачилу заберу. Понял? – он вдруг достал из куртки нож-бабочку и стал ловко крутить её между синих пальцев.

«Что делать? Может хрен с ней с тачкой? Жизнь то дороже – Лёха понимал, что времени думать нет, перед ним звери, которые не успокоятся, пока им не кинешь кусок мяса.

Никто не поможет! Глеб – его крутой друган Глеб, при виде ножа навалил в штаны и замер возле стенки, мол «я в домике». От Ваньки в таких делах тоже не много толку, да и нет его. Нужно милицию вызывать».

– Не вздумай мусоров вызвать. Мы тебя на куски порежем, пока они до нас доберутся. – отморозок словно читал его мысли.

«Что же делать? Что делать?»

Вдруг в его голове ясно прозвучало одно имя. Подсознание выдало один возможный вариант.

Тимур!

– Глеб, крикни Тимура! – вдруг уверенно сказал он подчинённому.

Глеб на ватных ногах пошёл мимо отморозков к выходу.

– Стоять!

Глеб замер на месте.

– Ты куда, блядь намылился? Я тебя не отпускал! – завизжал второй, подбежал к Глебу и грубо схватил его за отворот свитера.

– Так он сейчас бухгалтера позовёт, ключи от сейфа у него. – жалобно пробормотал Лёха.

– Только попробуй наебать. Почикерю…

Отпущенный Глеб выскочил за двери на металлическую площадку лестницы.

– Тимур! – заорал он, – Зайди сюда!

Азиат, суетящийся возле поддона с коробками, поднял квадратное лицо и махнул рукой.

– Сейчас придёт! – робко сказал Глеб, вернувшись в кабинет.

– И сколько там бобла? – Отморозок с бабочкой подошёл к старому небольшому сейфу и смотрел на него, как баран на новые ворота.

– Это только бухгалтер знает, вон он поднимается.

Металлическая лестница завибрировала от стука тяжёлых шагов.

В дверях появился большой парень в синей робе с добродушным лицом. Он улыбался, не понимая, что происходит.

– Тимур…парням помочь надо, они с зоны откинулись. Выдай им наличку, всю, которая есть. – Осмелевшим голосом протараторил Лёха.

– Ага сейчас! – Большой татарин, как мясник, приступающий к рутинной, но знакомой работе, вяло крутил головой, оглядывая кабинет. Он сразу понял, что от него требуется и моментально оценил обстановку. Опасен тот парень, который сейчас за спиной у Лёхи. У него в руке нож. Тим неуловимым движением, взял за ножку деревянный табурет, стоявший сбоку у двери и, коротко размахнувшись, швырнул им в сторону противоположной стены. Угол массивной сидушки зарядил аккурат в бритую голову. Отморозок упал навзничь, словно сражённый крупнокалиберной пулей. Во время полёта он ударился головой о толстую броню сейфа и теперь лежал, не подавая признаков жизни.

– Э-э-э ты чё творишь…– беспомощно лепетал второй, когда Тим ленивой походкой направлялся к нему. Мясник двумя руками обхватил сопротивляющуюся тушку, с хрустом вывихнул ей лапку, от чего она жалобно заскулила. Одной рукой он поднял лапку вверх, тем самым создавая рычаг управления, второй схватил тушку за ремень. Осталось чуть надавить на рычаг и дёрнуть за ремень, чтобы тушка пришла в движение и превратилась в таран, который с гулким стуком ударил в стену.

– Ой бля…– Отморозок стекал по стене медленно, как сморчок.

– Чё происходит? – спросил Тимур, добродушное выражение лица которого ни капельки не омрачилось.

– Вот, пришли, бабки требуют. Говорят мы на их территории. – Лёха ещё не отошёл от шока, и его голова едва показывалась над столом.

Тимур взял за шкирку отморозка, лежащего возле сейфа и как половую тряпку, выкинул его в центр кабинета. Тот очнулся и пытался встать, но ноги у него подкашивались, как у оленёнка, только что вылезшего из материнской утробы. Второй тоже поднимался, держась за стену.

– Ты чё делаешь-то? Мы по хорошему пришли на общак денег попросить, а ты бакланишь. Это не по понятиям. Бритоголовый растерянно крутил разбитой башкой.

– Так я вам уже выдал денег. Ещё надо? – улыбающийся Тим пожал плечами и тут же исполнил красивую вертушку, которой вернул лысого на старое место возле сейфа.

– Тебе тоже добавить? – спросил он у второго, но тот, закрываясь руками, как от урагана уже пятился к дверям.

– Друга своего не забудь. – Тимур тащил второго за ремень, как чемодан.

Он выволок их за дверь и короткими пинками отправил одного за другим кубарем скатываться по лестнице.

– Пока пацаны! Когда бабки кончатся, приходите ещё! – он приветливо махал с антресолей ковыляющим прочь братанам, которые спешили быстрее покинуть страшное место. Вот уж кому не поздоровилось попасть в клетку со львом.

***

С той же скоростью, с какой отморозки слетели с железной лестницы, Тимур вознёсся по лестнице карьерной.

Уже на следующий день Лёха назначил его начальником отдела безопасности. Не беда, что пока никакого отдела не было, всему своё время. У Ваньки ещё тоже не было коммерческой службы, которой он должен был управлять. По факту, непосредственные подчинённые были пока только у Глеба и Лёхи.

Небольшой перекос в сторону управленческих кадров в структуре фирмы нисколько не сказывался на её работе. Молодая, ещё не зазнавшаяся и не знающая страха контора стремительно летела по волнам пост кризисной экономики, в то время как многие тяжеловесы один за другим уходили под воду. Лёха и Глеб съездили в Китай, где прокатились по десятку заводов, изучая номенклатуру цены и менталитет восточных дельцов. Итогом их поездки стало то, что контора стала заниматься импортом товара напрямую из Китая. Появились трудности и проблемы с таможней и валютным контролем, пришлось нанимать компетентных людей и принимать в постоянный штат юриста. Затраты этого проекта были высокие и его рентабельность стремилась к нулю. Но Лёха чувствовал, что здесь есть перспектива. Вообще Лёха любил ввязываться в новые авантюры, и был очень лёгок на подъём. Не смотря на жаркие споры с Ванькой, он настаивал на том, чтобы наценка на товар была минимальной пять десять процентов. Он делал ставку на увеличение оборотов и узнаваемость в своих кругах. Его стратегия оказалась эффективной и уже скоро фирма «Олимп» стала известна среди торговцев медицинскими материалами на всей территории СНГ.

***

Шпильман был горд успехами своей фирмы, но парням пока не мешал и в дело не лез. Приезжал он тоже редко, не чаще раза в квартал, когда приходила пора снимать сливки в виде дивидендов.

Никто из близких дальновидного Александра Исааковича не знал, что у того есть в загашнике фирмочка. Не какая-то вшивая шарага, как у брата Сёмы, а крупная приносящая прибыль контора. Он имел резон скрывать этот актив от брата, с которым встречался только в суде. В последнее время они подали друг на друга аж по пять исков (они всё делали зеркально, братья всё-таки). Природа этих исков была одна – ненависть. А вот поводы для исков были разные, благо, что долго искать их не приходилось. Оба были прожжёнными махинаторами и поочередно подавая иски, друг на друга просто сливали свои многочисленные схемы, чем вскоре заинтересовали фискальные органы. Только когда братьев вызвали в суд в качестве ответчиков по делу о неуплате налогов, они наконец-то оказались на одной скамейке. Но даже в этом случае, они находились на противоположных краях этой скамейки.

В общем, была у Шпильмана младшего веская причина скрывать от брата свою причастность к «Олимпу». Почему скрывал от жены? Да потому, что просто перестал верить этой блондинке, которая была моложе его аж на двадцать лет. Маленькая ложь порождает большое недоверие. Быстро стёртая СМС-ка, спрятанный за спиной телефон, красные щёки. Все эти косвенные признаки говорили о том, что жене больше верить нельзя. И главный признак: раньше молодая супруга умела поднимать его, часто дающий сбои орган, буквально из пепла, а вот в последнее время, это у неё перестало получаться. Она, конечно, обвиняла его, мол остыл и всё такое, но прозорливый Александр Исаакович узрел, что дело в ней. Она просто перестала стараться и раньше времени расслабилась, чего в случае со Шпильманом младшим делать нельзя. Теперь развод для Александра Исааковича был лишь вопросом времени. Он умел ждать, но не умел прощать. В своих мечтах он уже представлял выпученные глаза этой лживой блондинки и Сёмки, когда они узнают о том, что «Олимп» принадлежит ему. Они узнают обо всём, когда будет поздно для них самих.

–А вы знаете, что «Олимп» по факту, контора Шпильмана?

– Какого Шпильмана?

– Ну разумеется не Сёмки, тот завод в руины превратил…

Такие диалоги предвкушал Александр Исаакович, глядя из тонированного окна своей «Тойоты РАФ-4» на огромный баннер с названием конторы и эмблемой в виде белого пёрышка, непонятно какой птицы.

«Всё-таки молодцы ребята. Кто бы мог подумать, что они так контору раскрутят? Как бы ни было дальше, всех оставлю работать и никого из них не обижу» – мечтательно улыбался он, откинувшись на спинку сидения.

Случилось так, что долго идущим планам Александра Исааковича было сбыться не суждено. Не получилось отсудить у брата несколько зданий и участок земли; не получилось развестись с женой, оставив её с голой жопой; не получилось оформить на себя фирму под названием «Олимп». Нет, он не ошибался в своих расчётах и вёл правильную стратегию. Он не учёл лишь одной детали, которая перечеркнула всё разом. Маленький кусочек свинца диаметром около шести миллиметров, впился ему под лопатку, когда он, выйдя из машины, пытался закрыть внезапно заклинившие жалюзи в своём гараже. Шпильман вскрикнул, развернулся и сделал три шага в направлении леса, с которым граничил его участок.

– Ах вы бляди такие, я вам щас задам – заорал он, тряся кулаком, под которым болтались золотые часы «Сэйко». Наверное, он думал, что это происки соседских пацанов, которые бегали здесь с рогатками, стреляя из них в белок и заплутавших кошек.

Ошибочная догадка Шпильмана оказалась последней в его жизни, как и три коротких шага, которые он успел сделать. Его ноги подкосились, и он плавно осел на осыпавшиеся с сосен иголки, рядом с колесом своей «Тойоты RAF 4».

Шпильман скончался ещё до приезда скорой. Установленной причиной смерти стало огнестрельное ранение в сердце. По горячим следам следствие выяснило, что стреляли из мелкашки с расстояния восьмидесяти метров. Выбор исполнителями оружия оказался довольно странным. Малопулька довольно ненадёжный для таких дел инструмент. Стало быть, заказчики решили сэкономить и наняли дилетанта, хотя сам выстрел был блестящим, несмотря на то, что производился с близкого расстояния. Это всё, что удалось выяснить по горячим следам. Это вообще всё, что удалось выяснить нашей доблестной милиции. Дальше, как всегда были только догадки и предположения. Кому выгодно? Да всем вокруг. В первую очередь брату и жене, которая по рассказам многочисленных знакомых четы, не слишком заморачивалась с верностью. В круг подозрения второго порядка попали все те, с кем Александр Исаакович имел деловые контакты. Среди них проще было найти тех, кто не желал смерти Шпильману младшему и не имел, хоть какого-то мотива. Кому то он был должен, кого-то кинул, с кем-то не поделился. Словом у дознавателей была масса работы. Только эта работа была так же бесполезна, как копать с утра яму, а к вечеру её закапывать. Словом, солдат спит, служба идёт. Основной подозреваемый Шпильман старший, обложился адвокатами, которые рвали глотки, доказывая непричастность своего клиента. К супруге подобраться тоже не получилось. Официально они были в браке, жили душа в душу, всё остальное только домыслы и наговоры завистников. Дело росло, передавалось как эстафетная палочка от следака к следаку, но через три года безуспешной работы так и было приостановлено за невозможностью установления лиц, причастных к убийству.

***

Топ менеджмент «Олимпа» был слегка шокирован новостью о смерти биологического родителя фирмы. Шок был недолгим и уже скоро сменился неприкрытой радостью. Смерть Шпильмана стала для всех просто подарком судьбы. Лёха теперь стал полноправным хозяином фирмы. Дядька, который мог прийти в любой момент, взять его за шкирку и выкинуть как котёнка с директорского кресла, приказал долго жить. Была конечно опасность, что Шпильман оставил, какие-то документы, или записи, подтверждающие, что фирма фактически принадлежала ему. Хотя, какие могут быть записи? У Алексея есть документ с гербовой печатью, а остальными бумажками можно просто утереться.

– Ну чё теперь делать будем? – спросил Иван на первом же состоявшемся после смерти Шпильмана совещании.

– То же, что и делали раньше. Александр Исаакович был хорошим человеком, но жизнь продолжается. Ваня, похороны послезавтра. Ты поищи хороший венок подороже, подпиши, «От друзей». И вдове нужно будет тыщ сто передать. Только сделай это инкогнито, ты понимаешь почему.

Вот так вот всё и ограничилось, одним веночком. Эх, поскрипел бы зубами Александр Исаакович, если б смог.

Уже на следующем заседании Лёха сделал немыслимый по своей щедрости ход. Он объявил, что передаёт Глебу сорок, а Ивану пятнадцать процентов акций фирмы. И это было не всё. Тимур чуть не упал со стула, когда узнал, что становится владельцем пяти процентов акций «Олимпа».

Лёха сразу же пояснил друзьям, принцип, по которому поделил фирму. Они с Глебом являлись идейными вдохновителями, поэтому отхватили львиные доли. Парни не должны обижаться, ведь им вообще могло ничего не достаться, если бы не добрый нрав и щедрость Лёхи. А они и не обижались. Дарёному коню в зубы не смотрят.

Иван сгонял в магазин за ящиком шампанского, и они гудели прямо там, в кабинете до самого утра. Они делились грандиозными планами, орали песни, так что их слышал весь квартал, а под утро вызвали проституток. Теперь они все были директорами, и каждый хотел примерить на себя шкуру босса. Для этого надо было разложить шкуру на столе, задрать её ноги в чулках себе на плечи и примерять примерять примерять. Они старались до самого утра, примеряя и так и эдак, переворачивая, насаживая сверху на себя, меняясь шкурами друг с другом. А потом, когда проститутки уехали, валялись кто на столе, а кто прямо на полу среди бутылок измождённые уставшие дымили в потолок.

Тимуру вспомнилась эта ночь. Тогда он подпоз к Лёхе, который лежал голышом на столе, свесив ноги вниз. Он обнял его и слёзно признался ему в любви и в том , что никогда не забудет то, что он для него сделал.

– Тимур, ты меня главное не трахни сейчас! – сказал Лёха, и все засмеялись.