Читать книгу Книга Тьмы - Олег Мельник - Страница 7

Вика тоже увлекалась роком. Но считала, что смешивать это увлечение с практической деятельностью глупо и невыгодно. Вика говорила, что рок – это музыка тинэйджеров и тех, кто, уже войдя в зрелый возраст, все еще страдает максимализмом. В остальных случаях – это лишь финансовая ниша, основанная на юношеских мечтах. Ее мнение сформировала одна статья из журнала, посвященная подросткам. Вот отрывок из нее:

«Нет сомнений, что бунтарский характер рока происходит от естественного явления переходного возраста у подростков. Желание независимости, желание взрослости, желание покинуть опеку родителей порождает в нем бунт против устаревающего детского мира с его правилами и нормами. В этот период подросток неосознанно бежит от взрослых, чтобы самому повзрослеть, занять свое место в социуме, поэтому перенимает у него все атрибуты, как ему представляется, зрелости: алкоголь, секс, политическую позицию и прочее. Естественно, такие атрибуты носят искаженный характер, существующий в воображении вчерашнего ребенка как верный и само собой разумеющийся. Свое утешение, отдушину, подросток и находит в роке, наделяя его своей молодой энергетикой.

Со временем процесс становления личности заканчивается. Человек укореняется в обществе понравившейся ему идеологией, податливый мозгопластелин приобретает необходимую диктаторам форму, траектория движения индивида по жизни большей частью уже намечена. Ему становится комфортно в своем коконе, смысла продолжать бунт больше нет. Новый характер поведения человека направлен на упорядочивание окружающего мира, создание своеобразного гнезда для потомства. Возмутитель всякого порядка, рок уступает место чему-то традиционному, общепринятому, законному. Человек больше не намерен конфликтовать с обществом, бессознательно опасаясь за жизнь и здоровье потомства. Это не глупо и не позорно, это диктуется стадной природой человечества, вынужденного выживать в условиях социума. Человек проходит через хаос ради обретения порядка».

Дорога в Ставрополь занимала около получаса времени. Вся пятерка, кроме Алекса, – он вел свою «двенашку», – вольготно развалилась на сидениях. Динамики разрывала мягко шарахающая по ним музыка. Мне всегда было интересно, почему в плей-листе Алекса звучали только классические команды: «Aerosmith», «Queen», «Nazareth», «Deep Purple», «Кино», «ДДТ». Конечно, команды эти отличные, но все-таки для современности они уже не подходили, и слушать их можно было только в целях обучения, как изучают историю в школах. Своими мыслями я поделился с Алексом. Он сделал музыку тише и на несколько секунд задумался.

– Так и есть, эта музыка – уже история, – сказал Алекс. – Этим и интересна классика. Тем, что является основой становления какого бы то ни было сектора искусства. Например, когда люди всерьез увлеклись письменностью, появилось множество писателей, поддавшихся движению моды. В это время было написано огромное количество трактатов, повестей, поэм и так далее – до этого момента столько никогда не писали. Естественно, среди них появлялись новые идеи, которые еще никто не высказывал, новые сюжеты, до которых еще никто не додумался. – Я сидел позади, прямо за его спиной, что несколько мешало беседе, вынуждая Алекса то смотреть на меня в зеркало заднего вида, то слегка поворачивать голову вправо. – Для удобства всю эту литературную кашу нужно было систематизировать, расставить по полочкам, и тогда придумали общие правила написания, разделили жанры и стили. Так же рассматривалось, что становилось популярным, а что нет. Не популярные произведения отсеивали, популярные изучали и по ним учились дальше. Такую систему впоследствии назвали классикой, то есть эталонной.

– Ты сейчас говоришь об эпохе Возрождения? – спросил я.

– Нет, о Древнем Риме. Эпоха Возрождения потому так и называется, что возрождала традиции Рима, – пояснил Алекс. – Классикой является римское наследие.

– То есть, все современное искусство – это пережитки Рима? – поинтересовался Сергей, сидевший рядом со мной. Наш с Алексом разговор заинтересовал остальных членов команды. Мы редко вели беседы на какие-то серьезные темы, обычно занимались болтологией, чтобы забить скучную тишину хоть какими-то звуками. Алексей в свое время набрался многим умностям в школах искусств, так что иной раз его интересно было послушать.

– В большинстве своем, – согласился Алекс. – Исключение составляет народное творчество.

– По-моему, между «Илиадой» и «Гарри Поттером» большая пропасть, – заметил Сергей.

– Принадлежность современного искусства к Риму обуславливается общей формулой построения произведений. А звучать они могут по-разному. Кстати, «Илиада» – это поэзия, а «ГП» – проза.

– Вот смотри, – Сергею захотелось поспорить, аж глаза горели. – Откуда берет начало рок? Из блюза, буги-вуги, джаза. А все это чисто африканские стили, основанные на их людоедских ритуалах. Получается, рок – детище народной африканской музыки, а не римской.

– Рок был бы африканским, если бы до сих пор исполнялся африканцами, – возразил Алекс. – А когда белые парни из Европы и Америки переняли негритянскую музыку, они добавили туда своего темного римского прошлого и привели к надлежащему стандарту.

Сергей порывался еще что-то сказать, но я его опередил:

– Почему римское прошлое темное?

– Да потому, – как-то резко и недовольно ответил Алекс. – Ты думаешь, классику так распространяли, чтобы людям кайфово устроить? Людям кайфово было свою народную музыку слушать. А распространяли римское искусство затем, что оно остандарчивает мышление. Делает мнение людей одинаковым путем популяризации. Не зря же римляне столько времени провели за исследованием психологии, обществознания, философии, политики, астрономии, истории. Учились красноречию, развлекали театрами и гладиаторскими боями. Строили дворцы и парили мозги обывателей Олимпийцами. Средневековые господа смекнули что к чему и под ширмой Просвещения, Свободы и Науки выкатили на политическую сцену клетку демократии – а ведь это грандиозное порабощение! Вы думаете, Римская империя развалилась? Нихера! Она уже захватила Европу и Америку, а теперь тянется на Восток. Это культурная война! Россию она много раз пыталась завоевать, еще до Петра, но свою последнюю крупную победу постримляне одержали в конце восьмидесятых, уничтожив СССР и установив для России дань, как для одной из своих провинций. Врубитесь: сейчас миллиарды рабов по всему миру живут, даже не подозревая о своем рабстве! Ведь их даже не заковывают в кандалы, им всего-навсего морочат голову! − в пылу своей тирады Алекс так завелся, что совсем перестал следить за дорогой. «Двенашка» незаметно перекатилась на встречную, впереди испуганно заорал клаксон.

– Алекс! – вскрикнул, вжавшись в кресло сидевший впереди Игорь, но Алекс к тому моменту осознал свою ошибку и вырулил на место. Справа от меня раздался нервный смешок. Алекс вытер пот со лба.

– Я раньше думал, что это церковь устанавливала рабское общество, – через некоторое время сказал я. Алекс удивленно глянул в зеркало заднего вида – казалось, он уже забыл о разговоре. Или удивился тому, что я все еще его продолжал.

– Церковь в этом плане невинный ребенок по сравнению с массовой культурой. В Средние века между просветителями и Церковью шла настоящая война за первенство, в те времена только Церкви разрешалось морочить головы. Тогда она организовала инквизицию и вырезала несогласных. В итоге голубоглазые мечтатели одержали победу, организовали революцию, соорудили демократию, а Церковь унизилась до глупого бизнеса. Со временем просветители и священникам хорошенько промыли мозги.

– Вообще-то, мозги промывает не массовая культура, а СМИ, – ехидно изрек Дима.

– Вообще-то они работают в паре, – не смутился Алекс. – Человек в подавляющем большинстве своем существо неглупое – это факт. Он постоянно мыслит, думает, решает. Впарить что-то в и без того уже забитую своими думами голову очень проблематично. Значит, необходимо эти мысли оттуда изъять? Вот, например, как это происходит: ты приходишь вечером домой с работы, ужинаешь и падаешь отдыхать под телек. Ну, или садишься гамать в компьютер. Или открываешь «фастфудную» книженцию. Не суть. По телеку часов в семь-восемь включают какой-нибудь блокбастер с просто нереально закрученным сюжетом и офигеть какими спецэффектами. Либо это чересчур сопливая драма или жопо-сисечная комедия – на твой вкус. Главное, чтобы ты весь и полностью отстранился от своих будничных проблем, размышлений и лицезрел очередной шедевр киноиндустрии. Соответственно, голова у тебя на время опустошается от личных мыслей и наполняется каким-то выдуманным режиссерским миром, как мотивчик надоедливой песни. Он иллюзорен, да, ты это понимаешь, хоть за время просмотра уже успел «заразиться» какими-то простейшими вирусами вроде патриотизма, «американской мечты», доступного секса… и в любой момент готов вернуться в реальность. Но дело сделано – какое-то время ты ходишь под впечатлением от фильма, обсуждаешь его с друзьями, и на это время думать не думаешь о своих личных делах. И тут по тому же телеку в новостях, рекламе или докфильмах, радио, интернета, из рекламного щита или газеты на тебя набрасывается какая-то информация и занимает пустое место в твоей голове. Эта информация легко укладывается и становится как будто твоими собственными мыслями. С этого момента ты начинаешь думать иначе – в том направлении, в котором тебя «ведут».

Несколько минут ехали молча. Затем Алекс снова продолжил:

– Я потому и увлекался больше фольклором, чем другими жанрами. И для нас выбрал такое направление. Но от воспитавших меня рамок все же не могу выйти. Современный фолк – это не истинно народная музыка, это тоже отголосок классики, − было видно, что ему неприятно это говорить. − Настоящая народная музыка мало кому интересна. На ней не заработаешь.

– А на роке заработаешь, – фыркнул Дима.

– На любой попсе можно заработать, – меркантильно ответил Алекс.

– Рок – это не попса! – возмутился басист.

– Любая массовая культура – попса, – парировал Алекс. – А рок еще и рекламирует себя как антипопса. Это его вдвойне попсовит.

– Почему? – поинтересовался я.

– Потому что запретный плод сладок, – туманно ответил Алекс с улыбкой. Кажется, ему доставляло удовольствие умничать с нами. – Люди идут на рок-концерт, потому что уверенны в его непопулярности. К тому же рок агрессивен, что тоже немаловажно для основной его публики – тинейджеров. Маркетинг!

– Не согласен, – возразил Дима. – Я считаю, рок стремится к свободе личности. Разве нет? Какие здесь могут быть традиции Рима?

– Рок впитал в себя качества, которыми не обладает «легальная» сцена: душевность, агрессия, отсутствие финансовой выгоды, свобода, любовь и так далее. Впитал, афиширует, но редко использует. Бюрократы понимают, что недовольные их режимом будут всегда, но в современных условиях оппозиция нуждается в серьезном финансировании. И если самому государству не заняться этим вопросом, оппозицию в России будут финансировать иностранцы. А это уже влияние на внутреннюю политику страны в интересах потенциального врага. Поэтому наряду с основным загоном для послушного народа напротив строят загон-дублер, чтобы аккуратно складывать туда оппозицию: неформалов, сектантов, анархистов, педофилов, террористов, некромантов и прочий сброд. Оппозиции там комфортно, ей дают вдоволь орать, ругаться, собирать митинги, ломать гитары на концертах, стебаться над овцами в соседнем загоне. Ее там вовремя кормят, вовремя гладят, вовремя сажают и вовремя отпускают. Короче, загон-дублер – это комната с боксерскими грушами, напичканная камерами слежения, где оппозиция срывает свою злость. Как итог – на реальные действия радикалы становятся не способны. Это называется свободой слова.

– Я слышал, в японских компаниях есть комнаты для снятия стресса, − вставил молчавший до сих пор Игорь. Именно оттого, что он так долго не проронил ни слова, его слушали с удвоенным вниманием. – Там есть боксерские груши с портретами начальников. Когда начальство выведет какого-нибудь работника из себя, тот идет в эту комнату, молотит грушу и довольный возвращается на место.

– Да, – кивнул Алекс. – С одной стороны это щит от вмешательства других государств во внутренние дела России, а с другой – порождает однополярность власти. Власть становится диктатом, не получающим народного отпора. И это не только у нас.

Мы уже покинули трассу, и некоторое время двигались по Ставрополю. Похоже, Диму порядком утомила эта беседа, Сергей был задумчив. Игорь с интересом глядел по сторонам. Алекс, решив, что разговор окончен, накрутил громкость на автомагнитоле.

– По-моему, та музыка, которую ты слушаешь, противоречит тому, что ты только что рассказал, − возразил я.

– В том-то и проблема, – вздохнул Алекс. – Я слушал эту музыку в детстве и теперь не могу от нее отделаться. Она мне кажется самой лучшей.

Я слушал надрывы Фредди Меркьюри из динамиков и боялся, как бы сегодняшние откровения Алекса не подействовали так же, как недавно на меня подействовало воспоминание о статье про мертвый рок в России. Алексу не следовало такое говорить незадолго до выступления, такие речи убивают воинский дух. Он не хуже меня должен понимать, что грядущий фестиваль – хороший шанс для начинающих музыкантов быть услышанными, в прямом и переносном смысле. Тем более, концерт будет разбавлен более солидными группами, уже снискавшими славу на большой сцене, и на их фоне игра новичков должна выглядеть не менее уверенной. Алекс как будто прочитал мои мысли, и после того, как припарковал машину, он посмотрел сначала на Игоря, затем заглянул за спинку своего кресла, где сидели я, Сергей и Дима. Затем смерил наши лица острым взглядом и с сожалением заметил:

– Кажется, я вам много лишнего наговорил.

– Не понимаю, Алекс, почему ты заморачиваешься, если не сможешь ничего изменить? – спросил Сергей. – Рабу плохо не от того, что он раб, а оттого, что он понимает это. Может быть, на самом деле нет никакого рабства, просто ты наслушался всякой чертовщины?

Алекс хотел было промолчать и наконец покинуть автомобиль, о чем я мысленно очень просил его, но с тяжким вздохом он снова заглянул на пассажирское сидение. Его взгляд был усталым, серьезным и сконцентрированным.

– Ты знаком с математикой? – осведомился Алекс. Сергей кивнул. – Так вот, твое предположение в условиях бюрократии похоже на математическое уравнение с кучей скобочек. Тебе нужно найти «икс», чтобы решить задачу. Ты подставляешь вместо «икса» разные числа и проверяешь результат. Когда ты уже почти готов решить уравнение, кто-то ставит твой «икс» в скобки и возводит в степень «игрек». Теперь ты вынужден искать еще и «игрек». И так без конца. Вот так и обрабатывает твое сознание современная власть.

В этот день я усвоил одну вещь: насколько бы крутыми не были «AC/DC» или, например, «Pink Floyd» для выросшего на песнях Шаляпина или звуках там-тама они навсегда останутся хаотичным шлаком.