Читать книгу Праздник Победы - Олег Моисеенко - Страница 7

***

После боев за Будапешт полк был выведен в резерв для пополнения и отдыха. Их расположили недалеко от окраины города, рядом проходила железная дорога. На железнодорожной станции сохранились здания и складские помещения. В них и разместился батальон, «наш батальон», так уже несколько недель говорил Николай. В эти места они, совершив марш от передовой, прибыли к ночи. Только в конце марша километров пять их подвезли на трофейных машинах. Стояла сырая и туманная погода, на машинах сидели молча, начали замерзать, хотелось есть и быстрее прибыть на конечный пункт. Николай разместился у борта машины и жался одной стороной к соседу украинцу, с которым у него сложились дружеские отношения. Звали его Семен, Семен Игнатович, так он представился в первый раз. Он был старше Николая, человек семейный. Машины остановились, подали команду выгружаться. Разместились только к ночи, донимал голод. Здесь с питанием стало сложнее, на своих землях было проще и веселее, там, где остановился, можно было что-то раздобыть съедобное, а здесь, пока объяснишь, смотрит человек на тебя и улыбается, и черт знает, что у него на уме, да и стыдно как-то просить у чужих. Горячей пищей кормили вчера вечером, и с тех пор только пожевали, что у кого было. Только усталость последних дней давала о себе знать, и многие, только расположившись, сразу засыпали. Согревшись, заснул и Николай. На рассвете подвезли горячую пищу. Просыпались нехотя, но рассвет бодрил. В этих местах уже наступила весна, снега не было, пели птицы, начала пробиваться зеленая трава.

– Погода такая, как у нас в апреле, скоро уже можно ячмень сеять, – говорил Семен, прислушиваясь к пению птиц. – Вот добьем фрицев, может, и к посевной домой успеем.

– А почему их не добить? Вон сколько техники, а в небе их самолетов почти не видно.

– Так он тебе и будет сдаваться, жди, – отвечал Куйсымов, молодой и крепкий татарин.

Обжились на новом месте быстро, и, казалось, война далеко.

– Вот бы простоять здесь, пока не разобьют немцев в Германии, – высказывал свои предположения пулеметчик их взвода, белорус Янка из-под Пружан.

Весна у людей рождала светлые и радостные мысли, тянуло домой, и хотелось жить, работать, сеять. Такие мысли и разговоры все больше и больше захватывали и солдат, и командиров, особенно тех, кто был из сельской местности.

Было предобеденное время, Николай сидел на брошенном ящике для боеприпасов, подставив спину солнцу. Солнечное тепло шло через наброшенную на плечи шинель и растекалось по всему телу, создавая внутри уют и сонливость. «Как же там дома? – неожиданно пришла мысль. – Как там одна мама?» Закрыл глаза и представил двор, дом таким, каким он видел его перед уходом на фронт. Кажется, это было так давно, может, это был сон? Кто же там поможет маме, ведь скоро посевная. И так захотелось ему увидеть мать, обнять и пожалеть ее, что горло перехватило и запершило во рту. Его мысли прервал Куйсымов:

– Николай, строятся на обед. Давай живей, сегодня сытный борщ, после и отдохнем.

Только отдохнуть им не пришлось. Сразу после обеда полк вдруг подняли по тревоге. Прибежал командир взвода, молодой, недавно прибывший лейтенант, от него узнали, что перебрасывают к фронту, там какая-то заварушка начинается, так он сказал.

К ночи полк был в заданном месте. Их батальону было приказано на высоте окапаться и быть готовыми к отражению танковых атак. С высоты открывался красивый вид и местность хорошо просматривалась. Николай копал вместе со всеми траншею, перекуривая стоя, видел, как подтягивались артиллерия и все противотанковые. Это и создавало тревогу, но копать траншею не хотелось, тянуло на разговор. И возникала мысль: «А может, это так: вот выкопаем траншеи и блиндажи да и бросим, мало ли копали». Невдалеке прошла колонна самоходок. Потом почти всю ночь урчали танки. Командиры все торопили и торопили с укрытиями, окопами, траншеями и ходами сообщения. Подготовка шла по-серьезному. Дальше события развивались совсем хреново, как сказал Янка.

Вот уже третий день отступали. В первый день, вернее сказать, не отступали, а бежали, а если по-честному, то просто драпали. Немцы не давали покоя ни днем ни ночью. Началось все ночью. Обычно ночью немцы не атаковали, так – если разведка боем или вылазка. А это настоящее наступление с артиллерий и танками. Не успели занять гнезда для стрельбы в траншее, как впереди показались танки с горящими фарами. Куда ни посмотришь – фары. Николаю показалось, что он один и нет никого рядом или все погибли или отошли. Схватил автомат и побежал по траншее. Вдруг увидел, как несколько человек выскакивают из траншеи и бегут назад, не мешкая. Николай бросился за ними, а танки были на расстоянии нескольких десятков метров. Снова побежали, не было ничего слышно, а в голове стучало, только быстрее туда, в темноту. Разрывы и зарево горящего танка давали ориентир направления бега. Добежать до лесной полосы, которая шла недалеко от дороги, там, казалось, будет спасение. Николай несколько раз падал, начал задыхаться от бега, споткнулся и упал, хотел подняться, но вдруг получил удар под глаз и снова упал на землю, крутнулся и вскочил на ноги, чтобы бежать.

– Стой, застрелю! – этот крик заставил остановиться.

– Ложись, всем окапываться.

– Вы куда, мать вашу?! – продолжал кричать сержант. – Опять до Москвы драпать собрались?

Николай отдышался, начал приходить в себя. Дело принимало плохой оборот, потерял автомат, оставалась только одна граната. Там, откуда они бежали, были слышны стрельба и разрывы, шел бой. Появилось чувство вины, что бежали. «Но вокруг были танки, и никого там уже не было», – успокаивал себя Николай, продолжая рыть окоп. Но не стихающий бой на высоте говорил, что там держатся и танки сюда не пропустили.

Часть батальона, которая бежала к лесополосе, была остановлена, и сейчас им была поставлена задача прикрывать артиллеристов. В лесополосе, где был Николай, собралось до взвода пехоты, которыми командовал их сержант.

– Окапываться всем вдоль дороги. На той стороне дороги артиллеристы устанавливают свои орудия, будем их прикрывать, – так потребовал сержант.

Николай рыл окоп и думал, где взять автомат, ведь спросят, где оставил свое оружие. Выручил тот же Янка. Он завершил готовить окоп и место для пулемета. Выглянул из окопа и прокричал:

– Давай ко мне, закурим, что ли?

Николай не раздумывая спрыгнул к нему в окоп и стал помогать Янку устраивать ниши для патронов и гранат. В углу окопа стоял пулемет и рядом автомат.

– У тебя что, автомата нет?

– Не помню, где его оставил.

– Бери, вон в углу стоит, не знаю чей.

Николай взял автомат, стало легче на душе и во всем теле, захотелось отблагодарить Янку. Спрыгнул в свой окоп, достал из кармана шинели банку консервов, которые положил дня три назад, когда были на отдыхе. В кармане нашел два кусочка хлеба и вернулся в окоп Янки.

– Давай перекусим.

Открыл консервы и начал накладывать их на хлеб.

– Как же вкусно, вот бы еще чая попить – и вообще жить можно, – улыбаясь говорил Янка.

Уже рассвело. В этом окопчике было несколько минут другой жизни, без войны. Настроение улучшилось, начинался день. Оба взглянули на небо, которое закрывали тучи. На высоте была слышна стрельба, там продолжался бой.

– Слышишь, наши артиллеристы стреляют, это они танки не пропустили, а мы их бросили и побежали. Жди, сейчас танки по дороге здесь будут наступать.

И действительно, послышалась команда приготовиться к бою.

Сплошной траншеи, как на высоте, не было, вырытые отдельные окопчики кое-где еще продолжали обустраивать. Из окопа Николая была видна дорога, которая полого поднималась вверх, вдоль лесной полосы. Правее в километрах трех, на высоте, гремел бой, слева через дорогу была видна позиция противотанковых орудий, возле которых продолжали суетиться артиллеристы. Проходя, полусогнувшись, мимо окопчиков, сержант объяснял, что нельзя допустить немцев как со стороны высоты, где, похоже, бой затихал, так и вдоль дороги.

– Николай, ты как там? – кричал Янка, лежа в своем окопе за пулеметом.

– Похоже, дошла очередь до нас. Там уже наши почти не стреляют.

С высоты в их сторону спускалось несколько немецких танков, урча и коптя моторами, они нехотя разворачивались и двигались по раскисшему полю на небольшой скорости. За танками продвигалась пехота.

– Вот бы сейчас артиллеристы открыли по ним огонь, а то идут прямо на нас. Эх, мать родная, за что же это, – прошептал Николай.

Вдруг среди танков начали появляться разрывы, танки еще сильнее стали чадить моторами, пытаясь увеличить скорость. От интенсивного огня артиллеристов один танк остановился и задымил, другие сворачивали к дороге, еще один танк остановился, пехота залегла и начала отходить к высоте. «Тоже не нравится», – подумал Николай. Артиллерия продолжала яростно стрелять, был подбит еще один танк, первый уже горел. Остальные задним ходом отходили к высоте и смещались к дороге. Артиллерия, которая замаскировалась за дорогой у лесополосы, молчала.

– На этот раз пронесло, молодцы артиллеристы! – кричал из окопчика Янка. – Хорошо им дали!

Николай молчал. Впереди по дороге и вдоль, словно железный каток, спускались с горки немецкие тяжелые танки, за ними были видны мотоциклы и бронетранспортеры. Николай насчитал до десяти танков, и по телу пошла дрожь, казалось, этот каток все сомнет и расплющит и от него никуда не спрячешься. Со стороны высоты тоже стали видны дымы моторов танков. Сколько же их? Было желание вскочить и бежать подальше от надвигающегося грохота стальных чудовищ. Окоп показался ему таким маленьким и беззащитным, что вдруг захотелось рыть, рыть землю и закопаться глубоко-глубоко.

Танки уже были хорошо различимы, двигались уверенно и спокойно.

«Какие громадины, почему не стреляют, почему не стреляют, где наша артиллерия, может, уже все отошли, а я один?» – носились мысли у Николая.

Он уже собирался выпрыгивать из окопа и бежать, но послышались выстрелы артиллерийских орудий и пулемета, это стрелял Янка. «Не один», – промелькнуло в голове, и, взяв автомат, Николай начал готовиться к стрельбе. Прошла дрожь. Но чувство, что все как-то нереально, что это мираж какой-то, не покидало его. Зачем это все? Может, встать и пойти? Разорвавшийся неподалеку снаряд заставил Николая вернуться в реальность. Где двигались немецкие танки и пехота, хорошо были видны разрывы снарядов наших орудий, разрывы были плотными, но танки медленно продолжали двигаться. Пехота залегла. Все чаще и ближе стали возникать разрывы снарядов у вырытых окопов. Николай оглянулся на Янку, его пулемет строчил правее него. По полю от высоты двигались бронетранспортеры и наступала пехота.

– Ого, так близко, – вслух произнес Николай. Поправил автомат и, установив прицел, начал стрелять. Как и дома на работе, вернулись уверенность и спокойствие. Сменил диск и начал искать гранаты, но в этот момент раздался взрыв. Все поплыло перед глазами, и он упал на дно окопа. А в это время появились наши штурмовики и делали заходы на танки и атакующую немецкую пехоту. На поле и вдоль дороги уже горело несколько танков и бронетранспортеров. Николай пришел в себя, когда штурмовики делали последний заход. Сзади послышался крик, будто кто его звал. Николай оглянулся и увидел командира отделения, он звал его к себе. Николай осмотрелся, схватил автомат, гранаты, свои пожитки и пополз к сержанту. Возле него уже было около десятка человек из их батальона.

– Давай быстрее, поможем артиллеристам, на них немцы наседают!.. – И, пригибаясь, они гуськом побежали за командиром.

За Николаем топал Куйсымов и что-то говорил, сбоку бежал с пулеметом Янка. Впереди были слышны взрывы гранат и строчил пулемет, там шел бой. Сержант приказал развернуться в цепь, и только выбежали на край лесной полосы, как увидели недалеко немцев. Они обходили позицию артиллеристов и, казалось, вот-вот ее захватят. Атаку немцев поддерживал бронетранспортер. Все произошло быстро и неожиданно. Залегли и открыли огонь по наступающей немецкой цепи. Огонь пришелся по их правому флангу с тылу. Пока немцы разбирались, откуда ведется огонь, артиллеристы сумели развернуть одно орудие и подбили, а затем подожгли бронетранспортер. Немцы метнулись влево, но и здесь застрочил пулемет, и они побежали. Мало кто из них ушел.

Когда закончился бой, сержант повел их на позицию артиллеристов. Навстречу им бежал солдат в расстегнутой шинели и что-то кричал. Солдат был красный и потный, остановился возле сержанта и быстро заговорил:

– Слушай, дорогой, выручай, снаряды закончились, а машины с ящиками здесь недалеко, слушай, разбиты и не едут. Выручай, друг, иначе нечем стрелять.

Сразу было понятно, что это грузин. Он так просил помочь, что команда сержанта уже была не нужна.

– Где твои машины?

– Да недалеко, может, сто метров, – уже улыбаясь, говорил этот неизвестный нам солдат.

– Тебя как звать?

– Я Самсон, отца зовут Зураб, он очень известный в нашем селе человек.

– Конечно, глядя на тебя, отец твой очень известный. Давай быстро веди к машинам.

Грузин замолчал и побежал вдоль лесополосы. До машин оказалось метров четыреста.

– Ну и глазомер у тебя, не зря артиллерист, – это сержант завел разговор с Самсоном, когда подходили к машинам.

– Стой! – раздался окрик из-за дерева.

– Да свои, что, не видишь? – крикнул Самсон.

Показался солдат с автоматом:

– Мало ли что, а вдруг немцы.

– Они бы тебе ответили гранатой или из пулемета, – прокомментировал обстановку сержант.

С машин сгрузили все снаряды и, взяв по три ящика, пригибаясь, друг за другом быстрым шагом пошли к позициям. Когда делали третий заход, пот покрывал все тело, хотелось прилечь и чего-нибудь перекусить, но сержант и командир-артиллерист торопили. Командир-артиллерист был белорус, по говору определил Янка, который после второго захода спросил:

– Товарищ капитан, а вы с каких мест?

– А тебе зачем?

– Да я сам из-под Пружан. Может, и вы с тех мест? Говор ваш очень похож на наш местный.

– Я из-под Пинска.

– Так мы земляки, товарищ капитан.

– Давай, земляк, помогай, скоро здесь опять будет жарко. Да вы не оставляйте нас одних. По танкам стреляй, по пехоте стреляй, пехота то слева, то справа заходит, а нашу пехоту как корова языком слизала, сразу драпанули, только и видели их.

– А кто вас выручил сейчас? – вставил слово сержант.

– Давай, сержант, помогай, с нами не пропадете.

Когда подходили с третьей ношей, уже были слышны выстрелы орудий. Быстро сложили ящики, к ним подбежал капитан.

– Сержант, со стороны высотки немцы наступают, бери своих, бери подвозчиков снарядов и не подпускайте немцев, будем вместе отбиваться. – Ткнув пальцем вверх, продолжал громко кричать: – Должны же там вспомнить о нас! Давай, сержант, выручай! – и побежал к орудиям.

Остатки взвода и три шофера с Самсоном – подвозчики снарядов – лежали на сырой земле возле дерева и тяжело дышали. Сержант привстал и произнес то ли команду, то ли просьбу, что надо держаться артиллеристов: куда они, туда и мы, с ними жизни мало, а без них нам с этой тучей танков точно не жить.

Спешно окапывались, по полю правее двигались танки и пехота, с высоты спускались бронетранспортеры, и видно было, как разворачивается в цепь немецкая пехота. Окопались наспех, но все же укрытие. Прополз вдоль окопчиков сержант, давал команды и, главное, ободрял людей.

Николай подготовился к бою, был спокоен. Тучи начали рассеиваться. Выглянуло солнце, стало еще спокойнее. Как хочется жить, домой, в поле! Раздавшийся рядом взрыв заставил вздрогнуть и выглянуть из окопчика. Уже шел бой.

До вечера они отбили три атаки немцев. Когда отбивали третью атаку, у Николая появился азарт, ему было весело, и он, меняя диск автомата, засмеялся, представляя, как он будет гнать фрицев назад. Заканчивались патроны, прошел азарт, казалось, уже нет сил что-то делать, куда-нибудь идти, хотелось лечь и лежать не двигаясь. Мрачные мысли Николая прервал Самсон, который подполз к окопчику и прокричал:

– Сержант к себе требует, он вон там, возле ящиков со снарядами! – и пополз дальше.

Возле сержанта собралось человек шесть.

– Вот и все, кто остался, артиллеристы уходят, они получили приказ отходить, а мы куда без них? Капитан их ранен, с трудом может передвигаться, тяжело ранен Янка, есть и другие раненые. Надо оторваться быстрее от немцев. Мы и еще четыре артиллериста, которые остались без орудий, будем прикрывать их отход. Как только они начнут движение и отойдут без боя, отходим мы. Такая вот задача. Все, пошли.

Стало темно, было слышно, как снимаются артиллеристы. Сержант разделил оставшихся на две команды. Николай со своей группой в пять человек вернулся в свои окопчики, которые занимали ранее, договорились, как действовать. В группе были украинец Семен и Куйсымов. Они обрадовались друг другу, будто встретились братья после долгой разлуки. Николай влез в окопчик. Было чувство, что вернулся домой. Стал набивать диски автомата патронами и прислушиваться. В стороне, где была группа сержанта, послышалась стрельба, но вскоре стихла. Одному в окопчике стало неуютно, и Николай решил подползти к каждому и переговорить или просто подбодрить, а скорее отогнать страх тишины, темноты и ночи. «Да, может, уже время возвращаться к ящикам, где наметили встречу с группой сержанта?» – с такими думами Николай вылез из ставшего родным окопчика и пополз до соседнего. Первым был Куйсымов.

– Как ты здесь, Куйсымов? Не страшно?

– Очень хочется поесть. Поесть бы – и тогда не страшно.

– Может, что найдем, когда все вместе соберемся. Смотри, а я дальше.

Дальше поправлял окоп Семен, он до этого был на другом фланге. Говорили недолго.

– Тихо, может, пронесет, как думаешь, Семен?

– Сейчас тихо, а там как будет.

Когда подползал к последнему окопу, Николаю казалось, что уже прошло много времени, как они здесь. Возле окопа, не видя, кто там, он негромко дал команду:

– Давай за мной, будем возвращаться.

Вскоре они собрались возле оставшихся пустых ящиков из-под снарядов и поджидали группу сержанта. Справа вдалеке шел сильный бой, стояло зарево, похоже, горели танки или машины, рвались снаряды.

– Стой, кто идет?

– Свои, – послышался голос сержанта. – Вот еще пополнение, заблудились трое наших. Ну что, пошли за артиллеристами?

Остатки артиллерийского дивизиона они нагнали за полночь. Капитан сидел на станинах орудия, которое тянули лошади. Впереди послышалась стрельба.

– Кажется, напоролись, давай, сержант, выручай со своими, пока мы развернемся с орудиями. Да надо понять, что там за немцы. Выручай, сержант, времени мало.

– Люди устали и ничего не ели уже какие сутки.

– Хочешь, чтобы вас немец накормил? Накормит, открывай рот шире, и спать уложит на перинах. Так что, сержант, давай действуй, – со злом в голосе проговорил капитан.

– Да я так, устали все же, – оправдывался сержант.

– Отдохнем вместе, сержант, давай, там разгорается настоящий бой.

Определили сразу, что бой вело небольшое подразделение, может, рота – не больше. На них со всех сторон наседали немцы, и они отбивались из последних сил. Артиллеристы с группой сержанта атаковали немцев так неожиданно и вовремя, что захватили несколько немцев в плен, а главное, захватили у них и бронетранспортер, в котором оказались еда и сухие пайки. Остатки батальона составляли человек двадцать пять солдат и два сержанта, командовал ими старший лейтенант, замполит батальона. Николай со своей группой стоял возле урчащего бронетранспортера, было тепло, и можно было присесть на сухом. Поодаль на земле сидело под охраной молодого солдата человек шесть немцев. Они выглядели усталыми и испуганными.