Читать книгу Удачи с дорогой, лейтенант… Пыльная история - Олег Морозов - Страница 4

Ночь в гостинице прошла спокойно, только где-то вдалеке громыхнуло пару раз, и с потолка посыпалась штукатурка. Ничего не понимая, лейтенант сел в постели и, лихорадочно сдернув с вездесущей прикроватной тумбочки электронные часы, подаренные родителями на выпуск, нажал на кнопку сбоку, и спросонья вглядываясь в маленькие красные светящиеся цифры, убедился, что на службу еще очень рано, поэтому в полудреме относительно спокойно повернулся на бок, натянул на голову простыню, заменяющую одеяло, и попытался заснуть, тут же забыв причину пробуждения. Но только он успел провалиться по назначению, как проснулся опять, разбуженный топотом ботинок по асфальту за окном, выкриками команд и шумом двигателей грузовиков. Его должность и штатное место службы там, за речкой, не подразумевали участие в оперативной работе отряда, да и вносить сумятицу в стройные ряды бегущих куда-то солдат и офицеров ему просто не хотелось, поэтому он, ударившись головой о подушку, незамедлительно провалился туда, откуда только что поднялся.

Насчет «томления духа»4 лейтенант, стремящийся всегда читать первоисточники, пусть и в переводе, был не уверен, но внешне штаб в восемь часов утра выглядел как «суета сует», или в другом варианте – как «погоня за ветром», потому что бегали все, кто с бумагами, кто с оружием, а кто и просто так. У одного из пробегающих мимо военных он уточнил, где находится опергруппа, поднялся на последний этаж, постучался, поправил новую, непривычную, но теперь такую же, как у всех, форму и, соблюдая положенные формальности, мирно вошел. Подполковник, который, склонясь над столом у окна, что-то на нем разглядывал, нетерпеливо оглянулся через плечо и сурово спросил: «Откуда, с какой „точки“? Почему не знаю?» Лейтенант четко представился по форме, кратко изложив содержание.

– Вот, посмотри, – кивнув в ответ, отошел в сторону офицер.

На столе, подстелив под себя газету, с названием, подтверждающим правдивость происходящего, лежала разорвавшаяся гильза от реактивного снаряда. Растопыренные, перекрученные щупальца этого железного кальмара навевали известные мысли о «сне разума и рождаемых им чудовищах»5, а резкий запах сгоревшего пороха, похожий на серный, дополнял отвратительную картину. Лейтенант внутренне содрогнулся, представив себя в этих железных объятиях, и тут же завел руку за спину и скрестил пальцы, отгоняя видение, потому что плюнуть три раза через плечо или постучать по дереву не позволяла обстановка в целом и внимательный, оценивающий взгляд подполковника в частности.

– Сегодня ночью был нанесен ракетный удар по нашей территории – два реактивных снаряда разорвались на автозаправке, на въезде в город, видел ее, наверное. Чудом не попали в цистерны с бензином. Разрушения минимальны, но они есть, людям там теперь и «сходить» некуда, и мы это так не оставим, сам понимаешь. Ты как, готов? Не, не, только вот без этого, без пионерии, не детские игры, – осадил он вскинувшего было в неуставном приветствии руку лейтенанта. – Вижу и так, готов. Хорошо, сейчас как раз машина на «взлетку»6, там уже сидит десантно-штурмовая группа соседнего отряда, наша на другой операции. Два «борта»7 скинут их сразу за «линейкой», потом на твою «точку», возьмут две ваши заставы и высадят в тыл «духам» – зажмем противника в клещи, «операция возмездия», так сказать. Понятное дело, ты остаешься. Вопросы есть? Вопросов нет, «наши цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи»! Раньше так говорили… М-да, откуда ты все знаешь-то? – подмигнул довольный подполковник и широким жестом приглашения направил его, куда следует.

На военно-полевом аэродроме таможенник, старший лейтенант с синяком под глазом, вещи не проверял, молча сунул таможенную декларацию на пересечение границы, забрал заполненную и махнул рукой в сторону двух пятнистых транспортных «бортов», рядом с которыми разогревалась пара других, многоцелевых, ударных – хищных и «горбатых», а вдалеке, на краю взлетно-посадочной полосы, самолет соседнего отряда, сбросивший ДШГ, уже выруливал на взлет.

В стороне от вращающихся винтов, прямо на траве сидел пограничный десант – молодые ребята в заношенных «песчанках», касках с линялым камуфляжем, с горбами рюкзаков на спинах и в армейских нагрудниках, «лифчиках», плотно забитых автоматными магазинами. Боевая, камуфляжная раскраска на лицах и мрачные сосредоточенные взгляды под ноги ничего хорошего их возможному противнику не обещали, так же как ручные пулеметы и автоматы с подствольными гранатометами, огневую мощь которых подкрепляло и стоящее позади тяжелое вооружение – минометы и автоматические гранатометы. Два офицера в выцветших комбинезонах и без звездочек на погонах, проверяя экипировку, ходили между рядами и, хлопая по плечам подчиненных, выбивали из них пыль и неуверенность, заколачивая сплоченность и боевой дух подразделения, а закончив тактильное общение, сразу перешли к акустическому и визуальному, дав команду на построение. Группа, бряцая оружием, быстро построилась, а двое рядовых развернули на руках карту, с помощью которой старший офицер шомполом от автомата пояснил их маршрут, зону высадки и привычной скороговоркой довел боевой приказ.

– Задача ясна? Вопросы есть? Находим и давим. Понеслось! – обернулся он к «бортам» и закрутил над головой рукой. – К вертолетам! По местам!

Свист винтов усилился, «горбатые» приподняли хвосты и сорвались с места, а группа, быстро и слаженно разобрав тяжелое вооружение, ящики с боеприпасами и продовольствием, двумя организованными потоками затекла в подбрюшья транспортных вертолетов и с веселым служебным шумом и гамом расселась по скамейкам вдоль бортов, где нашлось место и для лейтенанта, у самой кабины пилотов. Техник каждой «вертушки» стоял под хвостовым винтом, обозначая своим присутствием границу опасной зоны.

«Взлетка» за иллюминатором качнулась, встала перед глазами стеной, ушла вниз и влево, уступив место шахматной доске городка на границе, а затем и блестящему на солнце извилистому руслу реки с многочисленными илистыми отмелями, которая быстро осталась позади, заставив пилотов резко снизить высоту. Через несколько минут ровного полета над щербатым одеялом приграничной полупустыни «борт» развернулся против ветра и приземлился прямо в эпицентре поднятого им пылевого урагана местного значения. Техник открыл задние створки, и ДШГ потекла вспять, готовая немедленно выполнить боевой приказ по восстановлению контроля над территорией и уничтожению виновных, препятствующих этому, а новоиспеченный «песчаный воин», только-только начинающий понимать, во что ввязался, проводил солдат тревожным взглядом, шепча им вслед слова с пожеланием удачи. Салон быстро опустел, и с ним остались двое, сидящие по этому же борту в конце салона – старший лейтенант приветливо кивнул и махнул рукой, а рядовой, чем-то неуловимым отличающийся от остальных, в такой же амуниции, как у всех, но без оружия, молча и сосредоточенно продолжал разглядывать у себя под ногами заклепки на днище, осторожно проверяя их пыльным ботинком на прочность.

Прошло всего минут двадцать полета, и лейтенант, сидя вполоборота на скамейке, забыв обо всем и с интересом смотря вниз, набрал массу новых ярких впечатлений, потому что так низко над землей он еще не летал, ну если не считать тот карусельный самолетик на ярмарке, в детстве, с отцом. Дух захватывало от скорости, которая особенно сильно ощущалась при полете на такой высоте. «Борты» шли четкой цепочкой, один за другим, как привязанные огибая пологие холмы и высокие минареты, умело прячась в складках местности и плавно закладывая стремительные виражи так низко над деревьями редких зеленых зон, что он невольно поджимал ноги, боясь задеть их верхушки. Не успев начаться, моментально заканчивались маленькие кишлаки приграничной зоны, с кроватями и тюфяками на плоских крышах домов, открывая только взгляду с небес свои тайны, скрытые на земле за высокими глинобитными заборами.

Техник застыл у открытого иллюминатора и водил пулеметом, сопровождая только видимые ему наземные цели. Сквозь шум мотора и свист ветра, гуляющего по салону, выстрелов лейтенант не услышал – просто плечи стрелка затряслись и резко запахло порохом. Прекратив огонь, тот привстал, что-то высматривая поверх разгоряченного ствола, а затем оглянулся на офицера и, подмигнув ему, довольно показал поднятый вверх большой палец. Особой радости от действий пулеметчика офицер не почувствовал, вежливо кивнул в ответ и молча отвернулся, успев заметить следы страшного ожога на руке стрелявшего, потому что эта война, с не совсем понятной целью, еще не коснулась его напрямую, он никого и ничто на ней не потерял, мстить пока было некому, да и не за что, это только через несколько минут все перевернулось и изменилось – земля опять встала стеной перед глазами, и борт пружинисто сел, закончив еще один период его жизни и без вариантов подталкивая к следующему – с красными сочными лужицами, подернутыми пленкой, и следами тяжелых капель в пыли.

– Конечная! – прокричал техник, наклоняясь к самому уху лейтенанта. – «Борт» дальше не летит, просьба всем, в этот раз еще живым, покинуть салон!

А в распахнутую настежь корму уже вваливался местный, внештатный, наскоро собранный из двух застав мотоманевренной группы пограничный десант – молодые, расторопные ребята с автоматами и пулеметами наперевес, с рюкзаками и спальными мешками за плечами.

Немолодой, седоватый капитан без оружия и в новой, такой же, как у лейтенанта форме неожиданно обнял его, похлопал по плечам и, пожимая руку, что-то радостно прокричал на ухо, передавая несколько скрепленных вместе листов бумаги, а потом помог спуститься по короткой лесенке наружу и, чему-то откровенно радуясь, прощально помахал рукой. Новоиспеченный начальник связи «точки», прикрыв лицо от пыли сгибом локтя, несколько потерянно потоптался на месте, но заметив вдалеке группу офицеров, пригнулся от сильных потоков воздуха, бьющих от винтов, и огибая солдат, грузящих привычные темно-зеленые ящики с боеприпасами и продовольствием, хлопая чемоданом по ногам, резво побежал, как он надеялся, в нужном направлении. Вспомнив про попутчиков оглянулся по сторонам, но не заметил их среди улетающего подразделения и тут же отвлекся, внутренне готовясь к процедуре представления следующему в его послужном списке начальнику, который по долгу службы должен оказать некоторое влияние на жизнь и судьбу своего подчиненного.