Читать книгу Над Нейвой рекою идем эскадроном - Олег Немытов - Страница 5

Алексей Суворов подходил к дому купца Шишкина на углу улиц Торговой и Синячихинской. Здесь располагалось помещение Алапаевского спортивного общества и союза увечных воинов после того, как молодёжь из интеллигентных и состоятельных семей вместе с партией анархистов выжила общество из дома купца Меньшенина, находящегося в центре города. Было известно, что в выселении не последнюю роль играл Серебряков, подстрекаемый своими старшими товарищами из партии большевиков и стоявший во главе так называемого социалистического союза молодёжи.

Алексей увидел возле дома Василия Путилина, председателя союза увечных воинов, поручика Российской армии и сына пристава. А также сына купца Абрамова – офицера, поручика Матвея Абрамова. Почти одновременно с Алексеем из-за угла появился гвардии поручик Иван Обухов, сын знаменитого в прошлом алапаевского жандармского сыщика, о таланте которого ходили легенды. Говорили, что Обухов-старший вчерашним днём знал, что делалось за сто вёрст от города…

Иван оглядел друзей. Взгляд у него такой же, как у отца, проницательный. Если смотрит, то кажется, что видит насквозь.

– Что делать будем? – закуривая папиросу, обратился к подошедшим друзьям Василий.

– Что, всё-таки товарищи попросили нас и отсюда?! – вопросом ответил Алексей.

– А ты думал, они нас оставят в покое… – шумно вздохнул Путилин.

– Сказано же: экспроприация экспроприаторов, или мир хижинам, война дворцам, – усмехаясь, ответил Иван.

– Ладно, ребята, будем ждать, пока лопнет терпение у русского мужика! – бросил Суворов.

– А может к Семёнову податься на восток? – бросая в сторону окурок, обратился к офицерам Василий.

– Далеко. Да и не дадут добраться, там, я слышал, нашего брата по поездам только так чекисты вылавливают, – ответил Алексей.

Вдруг все, как по команде, замолчали. Вдоль по Синячихинской улице с северной части города к ним приближался комиссар юстиции Ефим Андреевич Соловьёв. Поравнявшись, взглянул на друзей красными глазами, дохнул перегаром. Видимо, комиссар хорошо погулял прошлой ночью, весь город знал, что за Соловьёвым водилось такое. Но остановил свой взгляд он лишь на одном Иване.

– Ну что, Обухов, на работу устроился или не желаешь трудом жить?

– Работаю счетоводом в потребкооперации на вокзале, – невозмутимо ответил поручик.

– Счетоводом?! – передразнил комиссар, изобразив пальцами шуршание купюр. – Всё, что полегче ищите… Смотри! Я глаз с тебя не спущу. Твой батенька попил нашей пролетарской кровушки!

И, буркнув себе под нос: «Ишь, собрались буржуазные отпрыски!» – сплюнул и пошёл, свернув на Торговую.

В 1905 году Соловьёв привлекался к уголовной ответственности за поджог и проходил по делу как уголовник, а не как политический, как он хотел представить это новой власти. Но Обухов-старший вывел его на чистую воду. Не слишком удавалась комиссару хорошая мина при плохой игре. Новой власти, конечно, он был нужен, а вот горожане-то благодаря сыщику знали про него всё, и поэтому он люто ненавидел Обуховых.

Офицеры молча проводили его такими же ненавидящими взглядами.

– Одного не могу понять: как мой младший брат Иллариошка с Серебряковым спутался? Я и внушал ему, кто такие большевики, и по шее пару раз надавал, а он так ничего и не понял, – сетовал о своём семейном горе Иван.

– Таких мальчиков Серебряков и обманывает, да ещё дураков малограмотных, – сказал Алексей.

– Он и нас облапошил! Кто знал, что он такая сволочь, думали – свой, фронтовик… Знали бы – на километр не подпустили бы к союзу, – добавил Василий.

В это время мимо них по Торговой, вниз к реке проходил учитель высшего городского училища, прапорщик Владимир Аполлинарьевич Плескачевский с удочкой в руке. Поравнявшись, он махнул им рукой, как бы позвав за собой. Возле закрытого и запечатанного большевиками дома Шишкина делать было уже нечего, и друзья двинулись за ним. Дойдя до реки, он закинул удочку и обратился к подошедшим друзьям:

– Господа, кажется, наступает решающий час. Только что мной получены сведения: восстали чехи! Вся полоса железной дороги находится в их руках от Самары до Владивостока! К ним присоединяются восставшие офицеры и крестьяне, бои уже ведутся на пути от Омска к Тюмени, от Кургана к Шадринску и от Самары к Симбирску! Большевики в панике! Наберёмся терпения, господа, и будем ждать!

– Я не хочу ждать, я готов сейчас идти туда, где бьют эту сволочь, и поскорей освободить Алапаевск! – воскликнул Василий.

– Господа, наше время ещё не пришло. Поэтому мой совет – набраться терпения и ждать своего часа, а сейчас разойдёмся и посмотрим, как будут развиваться события в нашем городе. А когда придёт наш черёд, я вас уверяю, нам дадут об этом знать, – внушительно и твёрдо сказал Плескачевский, который сам когда-то, в студенческие годы, участвовал в антиправительственных выступлениях, за что и попал в ссылку в Алапаевск.